Мы продолжаем публиковать выступления осужденных по второму делу бывших сотрудников «БТА Банка». Сегодня предоставляем «последнее» слово в свою защиту бывшего зампредседателя и члена правления БТА Генрига Холодзинского.
Автор: Нурахмет КЕНЖЕЕВ
Из последнего слова подсудимого Холодзинского Г.И.:
В репликах прокуроров на аргументированные выступления защитников и обвиняемых, я, естественно, готовился услышать хотя бы одну, конкретную реплику, в частности:
- я ждал от господ прокуроров реплики, на какую статью и какого закона они опирались, когда проигнорировали статью 40 Закона «О банках», которая гласит, что решение о кредитовании проектов лиц, связанным с Банком особыми отношениями, может быть принято только на основании решения Совета директоров банка согласно ч.7 ст. 40 Закона «О банках» и Кредитной политики банка. А решение Кредитного комитета, если оно имеется, может носить только предварительный характер (основание — раздел 3.4.1. Руководства по корпоративному кредитованию 2007 г.);
- я ждал от господ прокуроров реплики, почему и на каком основании они отвергли норму раздела 3.4.1. РКК — 2007 г., утвержденную Советом и положением о «Кредитном комитете ГБ», в которой установлен порядок выноса проектов на Кредитный комитет согласно повестке, утверждаемой председателем Кредитного комитета, в которой отражен должен быть перечень заключений, прилагаемых к проекту, и показания специалистов АФН РК, что они ошибочно делали заключения по причине, что им руководитель СОГ ГП не предоставил указанные повестки;
- я ожидал от господ прокуроров реплики, какой статьей закона они руководствовались, когда поддержали гособвинение по тяжелейшей статье 176 без проведения общей финансово-бухгалтерской экспертизы по всем 70-ти с лишним копаниям, которые имели отношение к председателю Совета директоров банка и без установления факта наличия либо отсутствия убытков;
- я ждал от господ прокуроров реплики, какой статьей закона они руководствовались, когда 2,5 года назад незаконно осудили 3‑х членов Кредитного комитета, а спустя год подвергли обвинению 25 членов кредитного комитета, только им ведомым внутренним убеждением, выборочно. У кого было от 30 до 85 эпизодов, оставили вне уголовного преследования, а меня, фактически, за два одобренных законно проекта, вторично в тюрьму;
- я ждал от господ прокуроров реплики, какими нормами Законов они руководствовались, когда правомерно одобренные Кредитным комитетом два проекта, затем прошедшие 15 процедур кредитного процесса, впоследствии подписанные уполномоченными лицами Кредитные договора на условиях платности, срочности, обеспеченности, возвратности, в соответствии со статьей 35 Закона РК «О банках», они признали незаконными;
- я ждал от господ прокуроров реплики, на какую норму закона они опирались, когда отвергли статьи 117 и 128 УПК РК, требующие обеспечение доказательности вины обвиняемого? Почему они действовали по принципу повторения бездоказательной версии обвинения, механически подкрепленными ссылками на свидетельские показания, которые как раз содержали подтверждающую правоту обвиняемых, либо имели содержание общего характера, не имеющих никакого отношения к обвиняемым;
- я ждал от господ прокуроров реплики, на какую статью законов они опирались, когда все ходатайства сторон защиты, поддержанные 44‑я участниками процессами, были отклонены с тезисом «преждевременно» и с последующей рекомендацией господину председательствующему, рассмотреть в совещательной комнате», по завершению судебного расследования, так и не исследовав судом;
- я ждал от господ прокуроров реплики на мои статистические данные, подтверждающие мою невиновность, более убедительными приведенными прокурорами из материалов уголовного дела, либо с других допустимых источников. Ведь законы статистики — это абсолютно необходимые доказательства по делу (в народе говорят — цифры упрямая вещь).
Я даже наивно приготовился записывать. Однако я услышал уже приевшуюся бездоказательную фразу, что доводы обвиняемых «это способ уйти от ответственности», и это из уст прокуроров, призванных обеспечить мои конституционные права Гражданина РК.
Уважаемый господин председательствующий! Мы привыкли видеть образ, олицетворяющий сущность правосудия, с весами в руках и с повязкой закрывающей глаза. Глубоко продуманное человечеством олицетворение правосудия. Не поддается объяснению, почему вы, наделенным вам правом, отклонили все ходатайства защиты, не исследовали их судом, а перенесли их, по рекомендации прокуроров, в совещательную комнату, для рассмотрения их в конце процесса. У вас теперь нелегкий выбор.
В репликах прокурор господин Нурдавлетов М. заявил, что надзорную функцию не осуществлял. И даже приказа по этому поводу не было. Тогда возникает вопрос, какую функцию и полномочия он осуществлял почти ежедневно, в здании ДКНБ на Виноградова и в здании банка, участвуя в совещаниях по расследованию, принимая меня и других, с устными и письменными ходатайствами и жалобами. Пусть всевышний будет ему судьей.
Принятая кем-то конструкция обвинения по делу, могу заранее сказать, что не президентом, с вовлечением большого количества невинных людей. С созданием видимости титанического труда в расследовании, где все было очевидно. Потратив уйму ненужного времени на незаконное разделение неделимого процесса на составляющие, и подготовку двух судебных процессов, без финансово-бухгалтерской экспертизы по группе компаний, без определения ущерба, а с использованием собственного ноу-хау «проголосовали-зачислили-похитили».
И в ожидании очередного третьего процесса, на котором, возможно, наконец, исполнителю, предъявят обвинение и возможно будет судом вынесен вердикт, лишь с вероятностью 25% , что это будет по статье 176 УК РК. А надуманные пособники, по указанной статье уже осуждены 2,5 года назад и идет повторное, незаконное осуждение за одно и то же разделенное на части, дело, тем самым создав нелепый прецедент в судебной практике.
В сущности, целью принятия жестоких мер в данном деле, является умысел прикрыть интересы обвинения, запутать до основания явное, скрыть неприкрытое нарушение законов и логики права, направить фабулу обвинения в неправомерное русло и тем самым заложить мину замедленного действия под ожидаемые лондонские процессы, не в интересах справедливого разрешения дела и не в интересах государства.
Уважаемый господин председательствующий! Вы мне задавали вопрос, почему я вкладывал столько эмоций в своем выступлении. Ваша честь, когда 42 участника судебного процесса и свидетели, кстати, они все со стороны обвинения, в общем числе около 100 человек, созерцая белые листы, твердят, что они белые, как есть. А прокуроры, говорят, не глядя, что листы черные, своими эмоциями я взывал Всевышнего, чтобы он вразумил господ прокуроров помнить вещную заповедь всех вероисповеданий — не навреди.
Однако, видя безучастные лица и глаза, начинаешь понимать аксиому — когда Всевышний хочет кого-то наказать, то в первую очередь лишает его разума. Видимо первая фаза налицо, вторую ждать не так долго, ее примет, я думаю, еще действующий президент, гарант Конституции, во имя торжества закона и чаяний Всевышнего.
Спасибо за внимание.
…Судя по этой последней речи Генрига Ивановича, он уже все понял — кто, зачем и почему сажает его во второй раз за одно и то же. И почему его как бывшего члена кредитного комитета «БТА Банка» государство наказывает за участие в принятии решений о выдаче двух кредитов, тогда как другим прощает причастность к выдаче 25 кредитов.
Теперь его последние надежды только на президента Назарбаева и Всевышнего. Не можем предсказать, как поступит Бог, но что сделает елбасы, спрогнозируем со стопроцентной вероятностью — потребует наказать подельников Аблязова со всей строгостью закона, невзирая на сам закон, ради собственного политического выживания и стабилизации шатающегося под ним кресла.
