Либо он, либо Казахстан

Назар­ба­ев не часто затра­ги­ва­ет в сво­их речах вопро­сы демо­кра­тии. Ред­ко, но зато мет­ко. Когда это очень нуж­но. Такая «нуж­да» появи­лась у него недав­но в МИДе, где он давал напут­ствия дипло­ма­там по пово­ду раз­ви­тия собы­тий вокруг того, что назы­ва­ют араб­ской вес­ной. Эти же выска­зы­ва­ния он повто­рил на рос­сий­ском телеканале.

 

Автор: Алек­сандр НАРОДЕЦКИЙ

 

Во-пер­вых, пре­зи­дент не смог скрыть сво­е­го нега­тив­но­го отно­ше­ния к попыт­кам ара­бов сверг­нуть сво­их дик­та­то­ров. Во-вто­рых, он опять напом­нил о том, что демо­кра­тия запад­но­го тол­ка дале­ко не всем по пле­чу. Веро­ят­но, к казах­стан­цам это отно­сит­ся в первую очередь.

Несколь­ко лет назад подоб­ную дог­му пытал­ся сфор­му­ли­ро­вать тогдаш­ний спи­кер сена­та Тока­ев, веро­ят­но, подо­зре­вая, что она может уте­шить шефа. При­ви­ле­гии надо отра­ба­ты­вать, и Тока­ев заявил, что казах­стан­ское обще­ство име­ет какую-то свою спе­ци­фи­ку раз­ви­тия, в кото­рой для запад­ной демо­кра­тии нет места.

Они искренне верят, что демо­кра­тия в чистом виде для Казах­ста­на кате­го­ри­че­ски исклю­че­на. Они — это лич­но он. Все дру­гие при нем лишь под­пе­ва­ют, созда­вая впе­чат­ле­ние оркестра.

Поче­му кате­го­ри­че­ски? Пото­му что, по их разу­ме­нию (навер­ное, даже убеж­де­нию), демо­кра­тия для Казах­ста­на соци­аль­но опас­на. Она срод­ни хао­су. Она сеет пани­ку и раз­брод. Казах­ста­ну, мол, нуж­на креп­кая власть, кон­тро­ли­ру­ю­щая и вдох­нов­ля­ю­щая все­об­щую ини­ци­а­ти­ву (читай: дисциплину).

По логи­ке вла­сти (Назар­ба­е­ва), запад­ные плю­ра­ли­сти­че­ские идеи не могут и не в силах скре­пить казах­стан­ское обще­ство. Если бы демо­кра­тия мог­ла проч­но защи­тить его власть, то, несо­мнен­но, Казах­стан был бы самым демо­кра­тич­ным госу­дар­ством в мире. Веро­ят­но, пре­зи­дент более чем уве­рен, что демо­кра­тия может быть глав­ной угро­зой его властвованию.

Кста­ти, есть еще один болез­нен­ный вопрос — поче­му обще­ство долж­но обя­за­тель­но быть еди­ным? В слу­чае суще­ству­ю­щих поряд­ков в Казах­стане еди­не­ние необ­хо­ди­мо не столь­ко каза­хам и граж­да­нам дру­гих наци­о­наль­но­стей, сколь­ко самой вла­сти. Нель­зя осу­ществ­лять палоч­ную дис­ци­пли­ну и над­смотр в сре­де сво­бод­ных и неза­ви­си­мых сограждан.

Суще­ству­ю­щий режим не может обхо­дить­ся без кро­ви в Жана­о­зене, без регу­ляр­ных рас­прав над жур­на­ли­ста­ми и оппо­зи­ци­ей, без откро­вен­но­го поли­цей­ско­го тер­ро­ра в местах заключения.

С лег­кой руки пре­зи­ден­та един­ствен­ным раз­мно­жен­ным и раз­ре­шен­ным граж­дан­ским обще­ством в Казах­стане явля­ет­ся КНБ. Мно­го­ты­сяч­но­му сило­во­му ведом­ству отда­ны функ­ции кон­тро­ля над духов­ным состо­я­ни­ем миллионов.

Это огром­ная ошиб­ка оппо­зи­ции — пытать­ся пере­убе­дить власть, что демо­кра­тия запад­но­го образ­ца воз­мож­на в Казах­стане. Это еще одно заблуж­де­ние счи­тать, что когда-нибудь Назар­ба­ев посмот­рит на мир и на свой народ дру­ги­ми гла­за­ми и что он пове­рит в силу и цен­ность каж­до­го индивидуума.

Он дале­ко не глуп. Он пони­ма­ет мно­гое с полу­сло­ва. Неко­то­рые его реак­ции дове­де­ны до авто­ма­тиз­ма. Одна из них — реак­ция на демо­кра­тию и пра­ва человека.

Он верит в свои силы, и у него крайне нега­тив­ный опыт, что каса­ет­ся дове­рия к дру­гим. Они не раз его под­во­ди­ли. Эта уве­рен­ность шефа рас­про­стра­ни­лась на все госчи­нов­ни­че­ство стра­ны. Фак­ти­че­ски пре­зи­дент кло­ни­ро­вал себя, создав мно­го­ты­сяч­ную армию назар­ба­е­вых, управ­ля­ю­щих на местах, кото­рые цепе­не­ют при сло­вах о пра­вах, а тем более о пра­вах человека.

Мож­но скло­нить голо­ву перед муже­ствен­ны­ми попыт­ка­ми пра­во­за­щит­ни­ков бить в коло­ко­ла о несо­блю­де­нии прав чело­ве­ка. Одна­ко необ­хо­ди­мо до кон­ца пони­мать, что этот пре­зи­дент нико­гда не посту­пит­ся сво­им пони­ма­ни­ем власти.

Ярость управ­лен­цев не бес­поч­вен­на. Она берет свое нача­ло в дебрях рево­лю­ци­он­ной целе­со­об­раз­но­сти боль­ше­ви­ков, когда истреб­ля­лись лич­ные цен­но­сти и воз­во­дил­ся абсо­лют обще­ствен­ных обязанностей.

В таком режи­ме намно­го лег­че пра­вить мил­ли­о­на­ми, дис­ци­пли­ни­руя и карая их сооб­раз­но зако­нам под­чи­не­ния обще­ству, а зна­чит, под­чи­не­ния верх­не­му зве­ну пого­нял. Глав­но­му кон­тро­ле­ру оста­ет­ся лишь «паль­пи­ро­вать» несколь­ко десят­ков при­бли­жен­ных (самых услужливых).

Эта власть с само­го нача­ла лиши­ла Нур­сул­та­на Назар­ба­е­ва раз­но­об­ра­зия мне­ний. Он не вра­щал­ся сре­ди людей типа Вла­ди­ми­ра Коз­ло­ва или Иго­ря Виняв­ско­го. Его вос­пи­та­ни­ем и вос­хож­де­ни­ем зани­ма­лись дру­гие люди и дру­гие образы.

Он хоро­шо зна­ет и пом­нит — что такое Сус­лов или Андро­пов. Оба были сим­во­ла­ми ста­ли­низ­ма в пост­ста­лин­ское вре­мя. Он глу­бо­ко про­ник­ся в основ­ном иде­я­ми жест­ко­сти и силы. Дру­го­го ему не дано.

И, навер­ное, не нуж­но. Он и без вся­ких демо­кра­тий достиг вер­шин сво­ей карье­ры и судь­бы. Чутье под­ска­за­ло ему вовре­мя бро­сить свое ста­ле­вар­ское заня­тие, и это было по жиз­ни вер­ное реше­ние. Даль­ше и вез­де ему надо было быть про­дол­жа­те­лем дела сво­их учителей.

Како­го-тако­го рож­на он дол­жен при­слу­ши­вать­ся к коз­ло­вым, виняв­ским и жовти­сам, когда есть про­стая испы­тан­ная логи­ка: народ все­гда дол­жен ост­ро чув­ство­вать при­сут­ствие госу­дар­ствен­но­го топо­ра. Ему же, наро­ду, будет луч­ше. В стра­хе — мень­ше боли.