КАК ВЛИЯЕТ НА НАЦИОНАЛЬНЫЙ БЮДЖЕТ ТО, ЧТО 74,7% КАЗАХСТАНСКОЙ НЕФТИ ПРИНАДЛЕЖИТ ИНОСТРАНЦАМ? (ч.1)
Анализ источников пополнения и политики управления гос.бюджетом Республики Казахстан
Бросим беглый взгляд на наиболее “громкие” темы казахстанской информационной повестки в последние месяцы. Она заставит удивиться даже не очень наблюдательного читателя.
В 2021‑м году казахстанцы горячо обсуждали следующее: 1) Гипотетически дорогостоящее строительство АЭС, ставящее Казахстан в кредитную зависимость от России; 2) Ожесточенную борьбу двух исполинских соседей Казахстана за автомобильный рынок страны; 3) Бессмысленную (на первый взгляд) разработку новой системы электронного правительства “в кредит”, навязываемую Казахстану со стороны РФ; 4) Огромные, но малоафишируемые инвестиции Китая в казахстанскую инфраструктуру и добывающую промышленность; 5) Ожесточенные войны* казахстанских чиновников и бизнесменов вокруг освоения кредитов Европейского банка реконструкции и развития. Всё перечисленное подводит нас к мысли о том, что в экономике Казахстана идут какие-то сложные процессы, которые, вероятно, связаны с большой заинтересованностью страны в привлечении внешних инвестиций. *Нет, это не стандартная ситуация и совершенно не в порядке вещей в Казахстане.
Проще говоря, в самой богатой из постсоветских республик Азии… отчаянно не хватает денег? Причем на самые простые, насущные нужды, которые в других странах как правило решаются за счет финансовых ресурсов самого государства. Что же там происходит?
Ответить на этот вопрос не просто. Гос.бюджет Казахстана окружен завесами ложной информации. Каждый год очередной министр отчитывается о росте доходов бюджета. За последние двадцать лет Казахстан не раз и не два уже якобы совершал масштабные экономические прорывы и вплотную приближался к провозглашенному в 2000‑х годах статусу “азиатского экономического барса”, способного превзойти Сингапур и Южную Корею. Параллельно — стагнирует экономика страны, деградирует социальная сфера, снижается качество услуг, всё меньше людей получают высшее образование, внутренний рынок отдан на откуп импортным товарам, а немногочисленные успешные казахстанские бренды переходят под контроль иностранных компаний…
С какими вызовами сталкивается бюджет Казахстана? Что влияет на него в достаточной степени, чтобы десятилетиями блокировать возможности роста и развития государства и приводит сегодня к фактическому краху казахстанской экономической модели?
ВЫЗОВ 1
БЮДЖЕТ КАЗАХСТАНА НА САМОМ ДЕЛЕ НЕ РАСТЕТ
Формально бюджет Казахстана растет с каждым годом. В период с 2010 по 2020‑й годы бюджет Казахстана увеличился на 10, 3 триллиона тенге. С 4,2 триллионов тенге в 2010‑м до 14,5 триллионов тенге в 2020‑м — более чем в три раза. Именно в таком ключе рапортуют в ежегодных отчетах представители министерства экономики Казахстана. Однако, фактически покупательная способность тенге по отношению к доллару снизилась за это время тоже более чем в три раза. Вот как выглядит “рост” казахстанского бюджета в пересчете на доллары.
График наглядно демонстрирует, что в долларах государственный бюджет Казахстана до сих пор не восстановился после падения 2014-го года. При этом сегодня мы не можем говорить о сохранении поддержки социальной и транспортной инфраструктуры, бизнеса, промышленности хотя бы на уровне начала прошлого десятилетия, так как Казахстан — страна с растущим населением. С 2010 по 2021‑й годы количество казахстанцев выросло почти на 3 миллиона человек.
Бюджет Казахстана сегодня вполне сравним (в миллиардах долларов) с относительно скромным бюджетом 2011-го года, но обслуживает он возросшее с тех пор на 18 процентов население. Если в 2011 году на одного казахстанца приходилось $2200 бюджетных средств, то в 2020‑м — $1800.
ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ ВЫВОД
Государственный бюджет Казахстана, являющийся важнейшим драйвером развития нашей экономики, не растет. Сегодня он стагнирует на том же самом уровне, что и десять лет назад. С учетом роста населения и обветшания инфраструктуры государственные структуры не могут поддерживать даже тот уровень качества жизни в казахстанских городах, который обеспечивали десять лет назад.
ВЫЗОВ 2
РЕАЛЬНЫЕ ДОХОДЫ БЮДЖЕТА УЖЕ МНОГО ЛЕТ НЕ ПОКРЫВАЮТ ТЕКУЩИХ ПОТРЕБНОСТЕЙ СТРАНЫ
Как же Казахстан живет и откуда берет недостающие средства?
Для понимания ситуации достаточно взглянуть на структуру пополнения бюджета. Бюджет Казахстана складывается из трех основных компонентов: - Налогов (доминируют налоги нефтегазового сектора). - Трансфертов из Национального фонда, который складывается преимущественно из отчислений предприятий нефтегазового сектора. - Неналоговых поступлений — это доходы от штрафов, продажи государственными учреждениями товаров и услуг, доходов от государственной собственности.
Бюджет Казахстана уже много лет не получает столько, сколько тратит. Каждый год Казахстан заимствует огромные* суммы из Национального фонда (подушки безопасности, созданной для того, чтобы избежать “голландской болезни”**), который был накоплен в период высоких цен на нефть. *для понимания масштаба — в 2018 году гарантированный трансферт в 2,6 трлн тенге превысил расходы государства на здравоохранение, образование, оборону и обеспечение общественного порядка вместе взятые. **негативный эффект, возникающий из-за бума в одной из отраслей, зачастую он возникает при открытии крупных месторождений полезных ископаемых.
Трансферты из Нацфонда в бюджет в официальных отчетах называют доходами. Но эти доходы не опираются на размещенное внутри страны производство или иной реальный сегмент экономики. Опираются они исключительно на накопления Нацфонда, которые стремительно уменьшаются.
Суммы заимствований регулярно увеличиваются, несмотря на многократно принимавшиеся решения ограничить размер трансфертов из Национального фонда. Иллюзия роста доходов бюджета в тенге создается за счет постоянного падения курса национальной валюты по отношению к доллару. Реальные доходы в долларах (без учета трансфертов) балансируют на очень скромном уровне и целиком зависят от цен на полезные ископаемые.
ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ ВЫВОД
Рост доходов бюджета Казахстана — миф. Бюджет страны дефицитен. Казахстан ежегодно нуждается в огромных (до 30% от общей суммы бюджета) вливаниях из Нацфонда. С каждым годом страна будет вынуждена брать из него все больше, так как население растет, а реальные доходы бюджета не увеличиваются. Если бы в прошлом десятилетии цены на нефть не подскочили (за счет продажи нефти был сформирован Национальный фонд), экономика Казахстана уже, скорее всего, коллапсировала бы во время экономического кризиса 2020-го года.
ВЫЗОВ 3
ОСНОВНОЙ ИСТОЧНИК ПОПОЛНЕНИЯ БЮДЖЕТА — ЭКСПОРТ ПОЛЕЗНЫХ ИСКОПАЕМЫХ
Хорошо ли это или плохо для экономики? Ответить на этот вопрос не так просто, как кажется. Основной статьей экспорта Казахстана является сырая нефть. Экспорт нефти составляет 56% всего казахстанского экспорта (экспорт полезных ископаемых в целом составляет свыше 80%). *2019 год выбран в качестве примера ‚так как 2020‑й был годом эпидемии и не может считаться показательным в области экспорта. **При нажатии на любую из статей экспорта Вы во всплывающем окне увидите процентную долю этой статьи в общей структуре экспорта и сумму в миллиардах долларов.
Это означает, что за 30 лет независимости Казахстан лишился старой советской промышленности, но не создал никакой альтернативы. Никакого эффективного производства, никаких товаров, востребованных на внешнем рынке.
84% всех налогов в 2020‑м году поступило всего от 100 крупнейших казахстанских компаний.
67 из 100 крупнейших компаний-налогоплательщиков Казахстана занимается добычей и транспортировкой полезных ископаемых. Эти 67 сырьевых компаний дают стране 56% прямых налоговых поступлений (что, в свою очередь, составляет 32,4% от всех поступлений в бюджет). Ещё около 30% от общего объема ежегодного бюджета — поступления трансфертов из Нац. фонда (который тоже формировался за счет сверхдоходов от экспорта нефти). В сумме это составит не менее* 62% от всех поступлений в бюджет. Именно таков вклад экспорта сырых ресурсов в годовой бюджет Казахстана. *В зависимости от года может быть и больше.
Со стороны может показаться, что всё не так уж и страшно. 62% от поступлений в бюджет — много. Однако госбюджет — это еще не вся экономика. Но в действительности зависимость Казахстана от добывающих компаний существенно больше. Так, например, согласно отчетам компании “Тенгизшевройл” (в 2019‑м году она выплатила Казахстану 10,6 млрд долларов, около 29% от госбюджета) в том же 2019‑м году году она также заказала и оплатила казахстанских товаров и услуг на 4,6 млрд долларов. То есть, помимо прямых поступлений (налогов) в бюджет — мы имеем дело с косвенными. Вокруг добывающих, сырьевых компаний сформирован целый пул компаний несырьевых, но обслуживающих сырьевые*. *К сожалению, пока мы не можем дать точную оценку косвенного вклада компаний сырьевого сектора в экономику (в силу отсутствия данных по ряду более мелких компаний).
Экономист Айдархан Кусаинов, в прошлом занимавший пост советника председателя Национального банка, объясняет, что это является следствием нашего заболевания — голландской болезнью — из-за которой производить что-то в Казахстане не выгодно.
Вся казахская экономика – это нефть в обмен на товары. Трансферт из Нацфонда прилетает в объеме трех триллионов тенге – это 7 миллиардов долларов. Всякие бизнесы покупают эту валюту, и, так как производить им не выгодно, они на эти 7–10 миллиардов покупают товары в России, Кыргызстане, Беларуси – у всех. Почему у нас нет налоговых поступлений от внутреннего бизнеса? Потому что чтобы продать тысячу импортных товаров вам нужно три менеджера и один “пятачок” в Торговом центре. Чтобы произвести тысячу диванов вам нужно 50–70 рабочих, цех, электроэнергия и все остальное. И как только тысяча диванов будет завезена и продана, такая торговая компания заплатит сто миллионов налогов. А производственная компания заплатит миллиард налогов, потому что там и зарплата, и аренда, и все остальное.
Айдархан Кусаинов, Экономист
ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ ВЫВОД
Около 63% всех доходов государства в Казахстане — поступления от экспорта ресурсов. Экономика Казахстана ориентирована на экспорт необработанного сырья и не способна существовать без него. Сегодня Казахстан не обладает возможностью экспортировать в достаточных количествах для пополнения бюджета что-либо, кроме полезных ископаемых. Не созданы в достаточном количестве крупные предприятия несырьевого сектора, способные удержать страну на плаву. Перефразировав Джона Маккейна, Казахстан — это уже даже не страна-бензоколонка (ведь для массового производства качественного бензина также необходима адекватная техническая база). Казахстан — страна-нефтяная вышка. И контроль над этой вышкой находится в руках иностранных компаний.
ВЫЗОВ 4
ГОСБЮДЖЕТ КАЗАХСТАНА ЗАВИСИТ НЕ ТОЛЬКО ОТ ЦЕН НА НЕФТЬ, НО И ОТ ПРИСУТСТВИЯ В СТРАНЕ ИНОСТРАННЫХ КОМПАНИЙ
Но дело здесь не только в нефти. Иностранцы делают за граждан Казахстана слишком много. 84% всех налогов (не одних лишь налогов от экспорта ресурсов) в 2020‑м году поступило от 100 крупнейших компаний. 60% из 100 крупнейших компаний принадлежит владельцам, зарегистрированным за рубежом. Для многих граждан Казахстана безусловным сюрпризом будет тот факт, что многие раскрученные казахстанские бренды также не принадлежат казахстанским компаниям (“майонез Три желания”, конфеты “Рахат”, “Казцинк”, пиво “Efes” etс.).
37% поступлений в бюджет (с учетом доли в трансферте) за последние 4 года — вклад налогов иностранных компаний.
Эта ситуация не является результатом случайного стечения обстоятельств нескольких последних лет. Наоборот, в последние годы вклад иностранных компаний в бюджет Казахстана уменьшался, так как падали цены на нефть. Как видно из графика, в начале прошлого десятилетия годовой вклад отчислений иностранных компаний составлял от 40 до почти 50%.
Кто-то может предположить, что это хорошо. Мол, зависимость Казахстана от иностранных компаний уменьшается. Но это иллюзия. Вместе с уменьшением цен на нефть и истощением месторождений — уменьшается не зависимость от иностранных компаний. Уменьшаются объемы бюджета и накоплений Нацфонда. Доля вклада иностранных предприятий в бюджете четко коррелирует с объемами экспорта.
ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ ВЫВОД
Основу экономики Казахстана составляют компании, контролируемые из-за рубежа. Большая часть этих компаний занимается экспортом минерального сырья и металлов. Но важнейшие несырьевые бренды Казахстана также принадлежат иностранцам. За 30 лет независимого существования Казахстан потерял кластер технических предприятий и обученных специалистов, способных поддерживать экономику страны. Сегодня Казахстан даже не имеет технической возможности самостоятельно разрабатывать собственные месторождения.
ВЫЗОВ 5
СТАГНАЦИЯ ГОС.БЮДЖЕТА ПРИВЕЛА К ПАДЕНИЮ ОСНОВНЫХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ СОЦИАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ
Разбирая основные показатели общественного развития Казахстана, можно увидеть, что, пытаясь сэкономить тиынку, Казахстан загнал себя в ловушку и впустую потерял не только тенге, но и десять относительно богатых лет развития. То есть за эти десять лет страна не только не продвинулась вперед, но и отстала от самой себя десятилетней давности. Экономика РК бежала вперед недостаточно быстро, чтобы просто остаться на той же самой ступени развития. Как это произошло? Не имея возможности пополнить бюджет иными средствами, правительство попыталось сократить расходы. Привело это к тому же эффекту, которого добился знаменитый цыган, приучавший свою лошадь жить без еды (для тех, кто не помнит анекдота, напомню — лошадь умерла). В качестве доказательства нашей гипотезы мы можем взять ситуацию в системе образования.
С 2010 по 2020‑й годы количество школьников в школах Казахстана выросло почти что на один миллион. Если в 2010 году в школах обучалось 2,5 миллиона учеников, то в 2020‑м их насчитывалось уже 3,4 миллиона. При этом количество школ планомерно снижалось до 2019 года.
На основании этого можно предположить, что административная система Казахстана видела проблему с долгосрочной нехваткой средств в бюджете. Поняла ее по-своему. И по-своему решала. Ответом на конфликт между стремительно растущим населением и не растущим бюджетом стала оптимизация расходов и экономия. Сокращение количества школ с переносом их функций на оставшиеся. Обучение не в две, а в три смены, увеличение нагрузки на школьных учителей, которые были вынуждены резко снизить объемы времени индивидуальной работы с отдельным ребенком. Косвенным подтверждением признания проблемы со стороны чиновников мы также можем считать планы по строительству тысячи дополнительных школ до 2025-го года, озвученные президентом Казахстана Касым-Жомартом Токаевым.
Есть ли основания полагать, что чиновникам удалось сократить количество школ без снижения качества выпускников? К сожалению, нет. Лошадь цыгана не привыкла обходиться без еды. Она — умерла. Сегодня мы имеем подтвержденные основания говорить о крахе системы школьного обучения в Казахстане.
В конце 2019 года были опубликованы результаты тестирования PISA (наиболее авторитетная международная система оценки знаний учащихся). Казахстан продемонстрировал наихудший результат за все годы участия в этой программе — и занял 69 место из 79 (в 2009 — 59-ое, в 2012 — 45-ое места, результаты тестирования 2015-го Казахстану не были засчитаны, т.к. Казахстан фактически несколькими разными способами попытался повлиять на результаты тестирования в свою пользу). Все виды тестирования 2018 года свидетельствуют о кардинальном отставании казахстанских школьников от учеников из других стран ОЭСР. Казахстан имеет почти что в три раза больше отстающих по чтению, в шесть раз меньше лучших учеников по математике, в 2,8 раза больше отстающих по всем предметам. И это — сравнение не с каким-то эталонным образцом; Казахстан почти что втрое отстает от средних результатов стран ОЭСР. В 2019‑м году (год, когда в Республике было введено подушевое финансирование для школьников) на одного учащегося в Казахстане выделялось около $577* бюджетных средств (2020‑й и 2021‑й годы не могут быть подвергнуты объективной оценке, так как на значительной части этого отрезка времени нормальное школьное обучение практически не осуществлялось). *Для сравнения: Япония и Финляндия выделяют 10 000–14 000 $ на одного обучающегося.Еще одним компонентом глобальной проблемы отставания Казахстана является проблема высшего образования.
Постоянный рост количества учеников школ (более чем на 900 тысяч за 10 лет) сопровождается резким падением количества учеников колледжей и ВУЗов. Это никак не может быть объяснено демографическими причинами. С 1995-го года рождаемость в Казахстане ни разу не опускалась ниже 200 тысяч в год ( с 2006 она ни разу не опускалась ниже 300 тысяч в год). Это означает, что одномоментно в колледжах и вузах сегодня может обучаться около 800 тысяч человек (при четырехлетней системе обучения). Иными словами, высшее образование в Казахстане в последние 5 лет получает только порядка 60% выпускающейся из школ молодежи*. И процент этот медленно понижается. В стране растет доля людей со средним образованием. И падает доля людей с высшим образованием. *Безусловно, какая-то часть выпускников казахстанских школ уезжает на обучение в соседние страны или Европу, однако это означает, что национальная система высшего образования настолько непривлекательна, что почти половина абитуриентов не желает обучаться на родине.При оценке других социальных показателей можно увидеть, что в последние десять лет Казахстан пытался сэкономить практически на всем. И ни в чем не преуспел. График ниже демонстрирует снижение количества больниц в Казахстане. С 998 единиц в 2010‑м до 761 в 2020‑м. Картина здесь напоминает ситуацию со школами. Много лет государство осознанно сокращало количество больниц, пытаясь распределить нагрузку на оставшиеся. Эта дополнительная нагрузка ложилась на плечи оставшегося медицинского персонала, который выполнял всё большие объемы работы за практически ту же самую зарплату (с поправкой на обесценивание тенге и инфляцию). Оптимизация позволила уменьшить нагрузку на бюджет, но резко снизила качество предоставляемых услуг.
Изучая иные показатели социального развития, мы видим корреляцию снижения объемов ВВП на душу населения и миграционного оттока из Казахстана. Неспособность государства обеспечить развитие экономики привело к экономическому застою и медленному (смягчаемому за счет растраты средств Нацфонда) спаду.
Схожие картины мы наблюдаем при сравнении величин прожиточного минимума и среднемесячной номинальной зарплаты одного работника с 2010 по 2020 годы. По этим показателям (в долларах) современный казахстанец бедней, чем казахстанец 2010-гои существенно бедней, чем казахстанец 2011-го годов.
Практически по всем основным показателям развития Казахстан сегодня находится сегодня чуть ниже или близко к тому уровню, на котором он был в 2010‑м году.
И это не показатель стабильности. Это даже не показатель стагнации. В стране наблюдается резкий спад после роста первой половины прошлого десятилетия. Всё прошлое десятилетие Казахстан жил за счет продажи нефти. Не производил собственных товаров на экспорт, так как есть нефть. Не производил собственных товаров для себя, так как за счет нефтяных доходов можно было всё купить за рубежом. В ближайшем будущем Казахстан может оказаться в ситуации, когда в его распоряжении не будет больше ни высоких цен на нефть, ни накоплений Нацфонда. А покупать всё за рубежом, как раньше, в более благополучные времена, страна уже не сможет.
ИТОГОВЫЙ ВЫВОД
Бюджет Казахстана уже много лет не выполняет роль драйвера экономики Казахстана. На текущем этапе он дефицитен. Денег (реальных живых денег, зарабатываемых здесь и сейчас) стране не хватает.
Этот факт скрывается трансфертами из Национального фонда, который уменьшился за последние 5 лет с 75-ти до 61 миллиардов долларов. Имеющийся уровень жизни в Казахстане поддерживается искусственно. Особо тревожны новости о том, что неприкосновенный запас Нацфонда, который должен составлять 30% от ВВП, теперь хотят понизить до 25%.
В случае отсутствия неучтенных факторов (резкого повышения цен на нефть, финансового вмешательства со стороны Китая, России или иного крупного государства, кардинальных реформ по аналогии с Грузией с последующим резким снижением уровня коррупции) и с сохранением текущих мировых трендов, Нацфонд будет исчерпан в течение десяти лет. Однако, это не значит, что в распоряжении жителей государства есть еще целое спокойное десятилетие стагнации на сегодняшнем уровне развития. При сохранении текущей модели экономики на казахстанца 2030-го года будет приходиться на 30% меньше бюджетных средств, чем на казахстанца 2010 года. И на 50% меньше бюджетных средств, чем на казахстанца 2013 года. Спасти страну может только создание новых производств и продажа новых, конкурентоспособных на внешних рынках товаров. Но этого почему-то не происходит. Почему?
