Крис Риклтон: «Придет день, когда Казахстаном будут руководить более ответственные люди»

Азаттык про­дол­жа­ет про­ект «Диа­ло­ги», посвя­щен­ный совре­мен­ной казах­стан­ской жур­на­ли­сти­ке. «Диа­ло­ги» — это серия интер­вью с жур­на­ли­ста­ми, кото­рые рас­суж­да­ют о тон­ко­стях про­фес­сии, о вза­и­мо­от­но­ше­ни­ях средств мас­со­вой инфор­ма­ции с вла­стью и обще­ством, о слож­но­стях сво­ей рабо­ты и о соци­аль­но-поли­ти­че­ских собы­ти­ях, про­ис­хо­дя­щих в стране. Про­ект начал­ся 28 июня — в День жур­на­ли­стов Казах­ста­на (офи­ци­аль­но этот празд­ник назы­ва­ет­ся Днем работ­ни­ков свя­зи и инфор­ма­ции) — и про­длит­ся до 8 сен­тяб­ря, Меж­ду­на­род­но­го дня соли­дар­но­сти журналистов.

Тре­тий герой про­ек­та «Диа­ло­ги» — жур­на­лист из Вели­ко­бри­та­нии Крис Рикл­тон, кото­рый послед­ние два с поло­ви­ной года живет с семьей в Алма­ты. Он пишет об обще­ствен­но-поли­ти­че­ских и эко­но­ми­че­ских собы­ти­ях в Казах­стане и дру­гих стра­нах Цен­траль­ной Азии для несколь­ких меж­ду­на­род­ных агентств.

«СЫНОК, Я ТЕБЕ НЕ ВОВКА»

Азаттык: Крис, рас­ска­жи немно­го о себе. Чем ты зани­мал­ся до жур­на­ли­сти­ки и как ты вооб­ще попал в Цен­траль­ную Азию?

Крис Рикл­тон: Я родил­ся в горо­де Йорк в Вели­ко­бри­та­нии. Мои роди­те­ли из Нью­кас­ла. Мама дан­тист. Папа сна­ча­ла был инди­ви­ду­аль­ным пред­при­ни­ма­те­лем, затем занял­ся стро­и­тель­ством. Меня все­гда инте­ре­со­ва­ла жур­на­ли­сти­ка, но начал ей зани­мать­ся око­ло деся­ти лет назад. Был неболь­шой опыт в сту­ден­че­ской газе­те, когда я учил­ся в шот­ланд­ском уни­вер­си­те­те в Сент-Андру­се по спе­ци­аль­но­сти «меж­ду­на­род­ные отно­ше­ния». Но до того, пока я не попал в Цен­траль­ную Азию, я не зани­мал­ся жур­на­ли­сти­кой все­рьез. То есть еще не опре­де­лил­ся, кем бы хотел стать.

В Англии я зани­мал­ся рыноч­ны­ми иссле­до­ва­ни­я­ми. Во вре­мя уче­бы нам пре­по­да­ва­ли курс по Цен­траль­но-Ази­ат­ско­му реги­о­ну, на кото­ром я узнал о Кыр­гыз­стане и Казах­стане. Имен­но тогда я решил, что дол­жен посе­тить этот реги­он. В част­но­сти, меня инте­ре­со­вал Памир­ский тракт, кото­рый про­хо­дит через очень живо­пис­ные места и поэто­му счи­та­ет­ся одним из самых инте­рес­ных марш­ру­тов в мире. Еще я хотел выучить рус­ский, кото­рый дешев­ле все­го было изу­чать в Кыр­гыз­стане. Я поехал туда по про­грам­ме обме­на London school, соглас­но кото­рой дол­жен был несколь­ко меся­цев жить в чужой семье и еже­днев­но интен­сив­но учить язык.

Азаттык: Ты пом­нишь свой пер­вый день, когда при­е­хал в Кыргызстан?

Крис Рикл­тон: Я при­ле­тел из Англии через Тур­цию, где немно­го пожил в Стам­бу­ле, и затем при­был в Биш­кек. Конеч­но, аэро­порт Манас улуч­шил­ся с тех вре­мен, но тогда это было печаль­ное и тем­ное место. Впер­вые я уви­дел сотруд­ни­ков тамо­жен­ной служ­бы и погра­нич­ни­ков, у кото­рых был доста­точ­но пуга­ю­щий и недру­же­люб­ный вид. До сих пор пом­ню их подо­зри­тель­ные взгля­ды и фураж­ки. Но как толь­ко я попал в Биш­кек, то сра­зу понял, насколь­ко это дру­же­люб­ная стра­на с откры­ты­ми людь­ми. В ито­ге я остал­ся в Биш­ке­ке на семь лет. Нашел там рабо­ту и завел семью.

Азаттык: У кого ты жил и как выучил русский?

Крис Рикл­тон: Сна­ча­ла я думал, что буду жить в кыр­гыз­ской или рус­ской семье, и был очень удив­лен, когда попал в корей­скую семью в Биш­ке­ке. Мой пер­вый вопрос был к ним: как вы сюда попа­ли? Они ска­за­ли, что это очень дол­гая исто­рия. Поз­же я узнал о депор­ти­ро­ван­ных наро­дах. На самом деле я боль­ше вре­ме­ни про­вел с род­ствен­ни­ка­ми этой семьи — Вла­ди­ми­ром, кото­рый был стро­гим, но доб­рым, и его женой Ири­ной, уди­ви­тель­но госте­при­им­ной хозяй­кой. Все дру­зья назы­ва­ли Вла­ди­ми­ра «Вовкой», и я как-то невзна­чай назвал его «дядя Вовка», и он так стро­го посмот­рел на меня и ска­зал: «Сынок, я тебе не Вовка». (Сме­ет­ся.) Это был такой ран­ний урок для меня. Я до сих пор путаю в рус­ском язы­ке «ты» и «вы», пото­му что у нас в англий­ском нет тако­го. Был там один хоро­ший малень­кий маль­чик Андрей, кото­рый мед­лен­но гово­рил на рус­ском, и на самом деле я боль­ше учил­ся язы­ку у него. Кажет­ся, ему было то ли четы­ре, то ли пять лет. Я лег­ко пони­мал его и очень мно­го вре­ме­ни про­во­дил с ним. Когда срок про­жи­ва­ния закон­чил­ся, я устро­ил­ся в 2010 году рабо­тать в Аме­ри­кан­ский уни­вер­си­тет в Бишкеке.

Азаттык: Что ты там преподавал?

Крис Рикл­тон: Поли­то­ло­гию, и это было заме­ча­тель­ное вре­мя. Инте­рес­ность заклю­ча­лась в том, что ты мог пока­зы­вать сту­ден­там, что такое поли­ти­че­ская жизнь на прак­ти­ке. Митин­ги, шествия и демон­стра­ции воз­ле Бело­го дома (рези­ден­ция пре­зи­ден­та Кыр­гыз­ста­на) про­ис­хо­ди­ли почти каж­дый день. Напри­мер, в то вре­мя как я пре­по­да­вал раз­дел полит­эко­но­мии, кыр­гыз­стан­ские «сахар­ные фер­ме­ры» митин­го­ва­ли про­тив импор­та китай­ско­го саха­ра все­го в двух­стах мет­рах от уни­вер­си­те­та. Мы со сту­ден­та­ми изу­ча­ли этот кейс, раз­би­ра­лись в при­чи­нах и послед­стви­ях. Я про­ра­бо­тал в уни­вер­си­те­те око­ло четы­рех лет.

Азаттык: А как ты стал журналистом?

Крис Рикл­тон: Сна­ча­ла я начал пере­во­дить ста­тьи на англий­ский язык для сай­та Kloop.kg, так как попал в Кыр­гыз­стан в доста­точ­но жар­кий пери­од — это был конец баки­ев­ско­го режи­ма. Это был один из сай­тов, кото­рый бло­ки­ро­ва­ли во вре­мя апрель­ской рево­лю­ции. Затем меня попро­си­ли делать на волон­тер­ской осно­ве обзо­ры бло­гов в кыр­гыз­ском сег­мен­те Интер­не­та для Global Voices (меж­ду­на­род­ное сооб­ще­ство писа­те­лей, бло­ге­ров и акти­ви­стов, сооб­ща­ю­щее о собы­ти­ях в граж­дан­ских СМИ. —​ Ред.). После я начал писать ста­тьи о поли­ти­че­ских изме­не­ни­ях в Кыр­гыз­стане для сай­та Eurasianet.org (меж­ду­на­род­ная инфор­ма­ци­он­ная орга­ни­за­ция, пуб­ли­ку­ю­щая ново­сти и ана­ли­ти­ку для стран Цен­траль­ной Азии, Кав­каз­ско­го реги­о­на, Рос­сии и Юго-Запад­ной Азии. — Ред.). Собы­тия на тот пери­од в стране доста­точ­но интен­сив­но раз­ви­ва­лись. Это было очень инте­рес­ное вре­мя, что­бы начать рабо­тать жур­на­ли­стом. В 2015 году я начал рабо­тать кор­ре­спон­ден­том агент­ства France-Presse (AFP).

Азаттык: О чем были твои послед­ние материалы?

Крис Рикл­тон: Я напи­сал о вто­ром лок­дауне в Казах­стане, о сти­хах Гур­бан­гу­лы Бер­ды­му­ха­ме­до­ва (пре­зи­дент Турк­ме­ни­ста­на, кото­рый так­же изве­стен как «Арка­даг», что зна­чит «покро­ви­тель». — Ред.), про пше­ни­цу и про митинг в Кыр­гыз­стане про­тив зако­но­про­ек­та о фей­ко­вой информации.

«ЧТО ТЫ ЕГО ЗАЩИЩАЕШЬ? ОН НЕ АНГЕЛ»

Азаттык: С чего нача­лась и чем закон­чи­лась исто­рия с тво­ей депор­та­ци­ей из Кыргызстана?

Крис Рикл­тон: У меня была рабо­чая виза с уни­вер­си­те­та, и я пола­гал, что я доста­точ­но лег­ко полу­чу аккре­ди­та­цию как ино­стран­ный жур­на­лист. Но аккре­ди­та­цию мне не дава­ли. Мы несколь­ко раз пода­ва­ли, но пись­мен­но­го отве­та не полу­чи­ли. Был лишь уст­ный ответ из МИДа: мои дру­зья в пра­ви­тель­стве дали знать, что ГКНБ (Госу­дар­ствен­ный коми­тет наци­о­наль­ной без­опас­но­сти. —​ Ред.) поме­шал мне полу­чить аккре­ди­та­цию. Пото­му что аккре­ди­та­ци­он­ная комис­сия состо­ит из пред­ста­ви­те­лей Мин­тр­у­да, МИДа и ГКНБ. Пер­вые два про­го­ло­со­ва­ли за меня. Но реше­ние долж­но было быть еди­но­глас­ным. То есть ГКНБ был про­тив, и так повто­ря­лось два или три раза.

Агент­ство, в кото­ром я рабо­таю, — тре­тье по вели­чине в мире инфор­ма­ци­он­ное агент­ство. У нас дав­но был офис в Алма­ты, и я мог бы в любое вре­мя начать рабо­тать в Казах­стане, где у меня уже была аккре­ди­та­ция, как и в дру­гих сосед­них стра­нах. Толь­ко в Кыр­гыз­стане я не мог ее получить.

Во вре­мя пре­зи­дент­ских выбо­ров в 2017 году поли­ти­че­ская ситу­а­ция в Кыр­гыз­стане обост­ри­лась. Сра­зу после выбо­ров я выле­тел на кон­фе­рен­цию Global Voices в Шри-Лан­ку, а когда вер­нул­ся в Кыр­гыз­стан, то узнал, что мне закрыт въезд в стра­ну. Тамо­жен­ни­ки и погра­нич­ни­ки ска­за­ли, что они сами не в кур­се, что про­ис­хо­дит. Я позво­нил сво­ей зна­ко­мой в пра­ви­тель­стве, кото­рая свя­за­лась с руко­вод­ством ГКНБ, что­бы узнать о при­чи­нах. В ГКНБ ей ска­за­ли: «Что ты его защи­ща­ешь? Он не ангел». Мне при­шлось вер­нуть­ся в Дубай, так как я при­ле­тел тран­зи­том в Кыр­гыз­стан отту­да. Затем я свя­зал­ся с руко­вод­ством МИД Казах­ста­на, что­бы узнать, не будут ли у меня там такие про­бле­мы, если я при­ле­чу. Мне ска­за­ли, что про­блем не будет, и я поехал в Казах­стан. Я не знаю, может, это слу­чи­лось из-за того, что на тот пери­од меж­ду Кыр­гыз­ста­ном и Казах­ста­ном были не очень хоро­шие отно­ше­ния. Но в любом слу­чае я бла­го­да­рен МИДу Казахстана.

Азаттык: У тебя не было жела­ния вер­нуть­ся в Кыр­гыз­стан? Ты доби­ва­ешь­ся возвращения?

Крис Рикл­тон: Если чест­но, я уже пере­стал доби­вать­ся воз­вра­ще­ния, пото­му что не вижу осо­бо­го смыс­ла бороть­ся с этим реше­ни­ем, когда вли­я­ние ГКНБ на судеб­ную систе­му доста­точ­но оче­вид­но. У нас было два судеб­ных про­цес­са, и мы оба проиграли.

Азаттык: А ты не обра­щал­ся напря­мую к пре­зи­ден­ту Жээнбекову?

Крис Рикл­тон: Граж­дан­ские акти­ви­сты и жур­на­ли­сты два­жды ста­ви­ли этот вопрос перед ним. И каж­дый раз он отве­чал, что не зна­ет, поче­му меня депор­ти­ро­ва­ли, но раз­бе­рет­ся в этом. Но у Жээн­бе­ко­ва есть такая при­выч­ка — очень дол­го раз­би­рать­ся в вещах. Какая у него пози­ция насчет моей депор­та­ции на самом деле, я не знаю. Но мой ста­тус не изменился.

«ПАРЕНЬ, ТЫ ЧТО ТАКОЙ НЕСПОКОЙНЫЙ!»

Азаттык: Что тебя боль­ше все­го уди­ви­ло в Алма­ты? Сей­час за тобой не следят?

Крис Рикл­тон: Более раз­ви­тое граж­дан­ское обще­ство, чем я ожи­дал. Здесь ощу­ща­ет­ся сво­бо­да по срав­не­нию с дру­ги­ми горо­да­ми, где авто­ри­та­ризм чув­ству­ет­ся боль­ше. Понят­но, что систе­ма здесь жест­че, чем в Кыр­гыз­стане. Несмот­ря на это, акти­ви­сты здесь доби­ва­ют­ся каких-то изме­не­ний и пыта­ют­ся кон­тро­ли­ро­вать дей­ствия пра­ви­тель­ства. В Алма­ты, конеч­но, поли­цей­ское госу­дар­ство дей­ству­ет осо­бен­но во вре­мя митин­гов, но я не заме­чал слеж­ки. КНБ, навер­ное, не до меня, или даже если они про­ве­ря­ют меня, то дела­ют это более осто­рож­но, чем кыр­гыз­ский ГКНБ.

Азаттык: Рас­ска­жи, как ты полу­чил синяк во вре­мя про­шло­год­не­го задер­жа­ния на митин­ге в Алматы?

Крис Рикл­тон: На самом деле он был слу­чай­ным… Ну как ска­зать «слу­чай­ным». Во-пер­вых, если бы поли­цей­ские были более ком­пе­тент­ны­ми, то он бы не появил­ся. Меня задер­жа­ли доста­точ­но жест­ко. Мы с моим видео­опе­ра­то­ром ока­за­лись неда­ле­ко от Ста­рой пло­ща­ди, где в тот день задер­жа­ли несколь­ко сотен чело­век. Воз­ле ресто­ра­на «Якорь» поли­ция при нас скру­ти­ла двух пен­си­о­не­ров. Это выгля­де­ло как тра­ги­ко­ме­дия. Мы ока­за­лись един­ствен­ны­ми оче­вид­ца­ми это­го, и кад­ры, кото­рые успе­ли снять, были про­сто шикар­ны­ми и экс­клю­зив­ны­ми. Одной из задер­жан­ных, пожи­лой жен­щине, ста­ло пло­хо. Поли­цей­ские нерв­ни­ча­ли. Они ее при­сло­ни­ли к стене. Мы подо­шли к ней и спро­си­ли, не хочет ли она дать интер­вью. Она согла­си­лась, мы уже нача­ли ее запи­сы­вать, и тут я почув­ство­вал, как мне скру­чи­ва­ют руки. Я начал сопро­тив­лять­ся, пото­му что одно­му из сотруд­ни­ков уже пока­зы­вал и свое слу­жеб­ное удо­сто­ве­ре­ние, и аккре­ди­та­цию. Потом они ска­за­ли, что на мне не было опо­зна­ва­тель­ных зна­ков. Да, согла­сен, у меня не было спе­ци­аль­но­го жиле­та, но они виде­ли мои доку­мен­ты. Я был воз­му­щен и во вре­мя ока­за­ния сопро­тив­ле­ния упал таким обра­зом, что уда­рил­ся лицом о коле­но одно­го из сотруд­ни­ков. Всё слу­чи­лось очень быст­ро. Поли­цей­ские ска­за­ли мне: «Парень, ты что такой неспо­кой­ный!» — и запих­ну­ли меня в автозак.

Я там сидел с одним чело­ве­ком и с его раз­ре­ше­ния сде­лал сов­мест­ное сел­фи с ним. Опуб­ли­ко­вал это фото в Twitter’е и напи­сал, что постра­дал за свою про­фес­си­о­наль­ную дея­тель­ность. В тот день я был не един­ствен­ным задер­жан­ным жур­на­ли­стом. Нас доста­ви­ли в поли­цей­ский уча­сток. Я позво­нил зна­ко­мо­му в МИД и рас­ска­зал, что слу­чи­лось. Он был в шоке. Затем мне пере­зво­нил замру­ко­во­ди­те­ля МИД Васи­лен­ко, изви­нил­ся, и меня быст­ро отпу­сти­ли. Мое фото с под­би­тым гла­зом раз­ле­те­лось по всем миро­вым СМИ. Этот синяк силь­но напу­гал моих род­ных. Осо­бен­но малень­кий сын, когда уви­дел мой под­би­тый глаз. Комич­ность этой исто­рии еще и в том, что у меня есть хоро­ший води­тель, с кото­рым я часто ездил в коман­ди­ров­ки. Я позна­ко­мил­ся с ним, когда еще жил в Кыр­гыз­стане. Где-то через два меся­ца после мое­го задер­жа­ния мы поеха­ли в Алма­тин­скую область за исто­ри­ей про каза­ха из Синьц­зя­на, у кото­ро­го жена нахо­ди­лась в китай­ском лаге­ре. И вдруг води­тель гово­рит мне: «Ты что мое­го бра­тиш­ку опо­зо­рил на весь мир». Выяс­ни­лось, что тот незна­ко­мец, с кото­рым я сфо­то­гра­фи­ро­вал­ся в авто­за­ке, — млад­ший брат мое­го води­те­ля. Они с род­ствен­ни­ка­ми уго­ва­ри­ва­ли его не ходить на митин­ги, но он не послу­шал­ся и пошел.

Азаттык: На твой взгляд, в какую сто­ро­ну дви­жет­ся Казах­стан в сво­ем поли­ти­че­ском раз­ви­тии? Что, по-тво­е­му, сей­час про­ис­хо­дит со страной?

Крис Рикл­тон: Сей­час для Казах­ста­на слож­ный момент, но я не осо­бо боюсь за его буду­щее, пото­му что стра­на обла­да­ет очень бога­ты­ми ресур­са­ми. Они были истра­че­ны не так, но ресур­сы все-таки еще оста­лись в боль­шом коли­че­стве. Тока­ев хочет пока­зать себя как более народ­ный пре­зи­дент, чем Назар­ба­ев. Надо отдать ему долж­ное. Когда в Ары­си взо­рвал­ся склад бое­при­па­сов или в Жам­был­ской обла­сти про­изо­шли меж­эт­ни­че­ские стыч­ки, он поехал туда и был с наро­дом. Но надо ска­зать, что он при­шел к вла­сти не демо­кра­ти­че­ским путем. Дру­гие мину­сы у него тоже есть в изби­ра­тель­ном плане. Воз­мож­но, он хочет демо­кра­ти­че­ских изме­не­ний, но пока мы не видим их. Те, что есть, они кос­ме­ти­че­ские. Напри­мер, нача­ли раз­ре­шать оди­ноч­ные пике­ты, но я думаю, что это заслу­га ураль­ско­го акти­ви­ста Асла­на Сагут­ди­но­ва, кото­рый устро­ил пикет, дер­жа в руке чистый лист бума­ги, и был задер­жан за это. Кажет­ся, что это заде­ло гор­дость казах­стан­ской пра­вя­щей эли­ты. И сей­час мы видим какие-то изме­не­ния в этом плане. Но в целом новый закон о мир­ных собра­ни­ях не соот­вет­ству­ет ника­ким меж­ду­на­род­ным нор­мам, и про­те­сту­ю­щих, бло­ге­ров, акти­ви­стов и неза­ви­си­мых жур­на­ли­стов про­дол­жа­ют репрес­си­ро­вать. Думаю, при­дет день, когда руко­во­дить стра­ной будут более ответ­ствен­ные люди.

Ори­ги­нал ста­тьи: Казах­стан — Радио «Сво­бод­ная Европа»/Радио «Сво­бо­да»