Даже законные решения — за взятку!

«Нака­за­ния без вины не быва­ет», – имен­но такой фра­зой книж­ный сыщик Глеб Жег­лов пытал­ся оправ­дать арест Ива­на Груз­де­ва в «Эре мило­сер­дия». Он даже при­ду­мал, в чем имен­но Груз­дев был вино­ват – мол, не надо бое­вое ору­жие как попа­ло хра­нить. Казах­стан­ские же пра­во­охра­ни­тель­ные орга­ны сего­дня вооб­ще не затруд­ня­ют себя поис­ком дока­за­тельств, отправ­ляя того или ино­го пер­со­на­жа за решет­ку. Об этом, кста­ти, в ходе гром­ко­го дела по убий­ству погра­нич­ни­ков на заста­ве «Аркан­кер­ген» пря­мо заявил адво­кат Серик Сарсенов.

 

Автор: Сер­гей АЗАРОВ

Дей­стви­тель­но ли пра­во­охра­ни­тель­ные орга­ны пре­не­бре­га­ют этим пра­ви­лом? И как сло­мать пороч­ную прак­ти­ку посад­ки людей в тюрь­му без дока­за­тельств? Отве­ты на эти вопро­сы мы иска­ли вме­сте с пре­зи­ден­том юри­ди­че­ской фир­мы «Бесарт» Нур­ла­ном Устемировым.

- Нур­лан Джу­ма­ка­но­вич, в Казах­стане при­зна­ние ста­ло, как в 30‑е годы, цари­цей доказательства?

- Если смот­реть в писа­ное зако­но­да­тель­ство, конеч­но, нет. Ста­тья 77 Кон­сти­ту­ции содер­жит десять прин­ци­пов, кото­ры­ми дол­жен поль­зо­вать­ся судья при отправ­ле­нии пра­во­су­дия. Я, с ваше­го поз­во­ле­ния, выде­лю сле­ду­ю­щие: «Обви­ня­е­мый не обя­зан дока­зы­вать свою неви­нов­ность. Любое сомне­ние в винов­но­сти трак­ту­ет­ся в поль­зу обви­ня­е­мо­го. Не име­ют юри­ди­че­ской силы дока­за­тель­ства, полу­чен­ные неза­кон­ным спо­со­бом. Никто не может быть осуж­ден лишь на осно­ве его соб­ствен­но­го признания».

Этот же кон­сти­ту­ци­он­ный прин­цип вло­жен в ст. 24 УПК: неви­нов­ность дол­жен дока­зы­вать сле­до­ва­тель, дозна­ва­тель, про­ку­рор, суд. Они это­го не дела­ют, воз­ло­жив дока­зы­ва­ние неви­нов­но­сти на адвокатов.

- А поче­му не делают-то?

- А зачем им это? У них зада­ча — поса­дить. И что, они же долж­ны искать дока­за­тель­ства неви­нов­но­сти? Это вза­и­мо­ис­клю­ча­ю­щие понятия.

А насколь­ко часто, на Ваш взгляд, со сто­ро­ны орга­нов след­ствия идет откро­вен­ная фаль­си­фи­ка­ция доказательств?

- Я бы не стал гово­рить о поваль­но­сти. Что мож­но под­де­лать в деле? Под­пись, доку­мент… Но под­де­лать пока­за­ния тяже­ло. И потом, что счи­тать соб­ствен­но фаль­си­фи­ка­ци­ей? Возь­мем, к при­ме­ру, экс­перт­ное заклю­че­ние с мар­ки­ров­кой гиль­зы в деле Чела­ха. Я счи­таю, что это была фаль­си­фи­ка­ция и заклю­че­ние сле­ду­ет при­знать недо­пу­сти­мым дока­за­тель­ством. Суд же экс­пер­та допро­сил и при­знал пута­ни­цу про­сто тех­ни­че­ской ошибкой.

Быва­ет, что сле­до­ва­те­ли гото­вят лже­сви­де­те­лей. Те, как пра­ви­ло, дают пока­за­ния на ста­дии след­ствия, а в суд потом не явля­ют­ся — ведь по зако­ну мож­но огла­сить пока­за­ния. Но есть нор­мы ГПК и нор­ма­тив­ное поста­нов­ле­ние «О судеб­ной защи­те», кото­рые ого­ва­ри­ва­ют неяв­ку сви­де­те­ля по ува­жи­тель­ной при­чине. Но ува­жи­тель­ность судья тоже уста­нав­ли­ва­ет сам.

- И эти пока­за­ния при­ни­ма­ют­ся судом во внимание?

- Зача­стую да. Хотя это не совсем пра­виль­но. Эта прак­ти­ка — когда под­след­ствен­ный дает при­зна­тель­ные пока­за­ния, а в суде от них отка­зы­ва­ет­ся, но тем не менее его осуж­да­ют — при­сут­ству­ет посто­ян­но. Ведь при­го­вор дол­жен стро­ить­ся на пока­за­ни­ях, кото­рые были иссле­до­ва­ны в суде.

Судья нико­им обра­зом не свя­зан дока­за­тель­ства­ми, собран­ны­ми в ходе пред­ва­ри­тель­но­го след­ствия, он их уста­нав­ли­ва­ет вновь: путем допро­са потер­пев­ших, сви­де­те­лей, под­су­ди­мых, рас­смот­ре­ния заклю­че­ний экс­пер­тов, иссле­до­ва­ния дру­гих мате­ри­а­лов дела — и дает все­му это­му оцен­ку в целом. Но когда под­су­ди­мый заяв­ля­ет, что он не совер­шал пре­ступ­ле­ния, его пока­за­ния не при­ни­ма­ют во вни­ма­ние. Хотя иссле­до­ван­ные дока­за­тель­ства зача­стую гово­рят не о его вине, они лишь гово­рят, что было совер­ше­но преступление.

Яркая тому иллю­стра­ция — дело Чела­ха. Сол­да­та как раз поса­ди­ли толь­ко на осно­ва­нии его при­зна­тель­ных пока­за­ний. Ст. 125 УПК гово­рит, что дока­за­тель­ства долж­ны быть отно­си­мые, допу­сти­мые и досто­вер­ные. Кро­ме его при­зна­ния, от кото­ро­го в суде он отка­зал­ся, у след­ствия боль­ше ниче­го нет. Про­вер­ка пока­за­ний на месте, его раз­го­во­ры с сока­мер­ни­ком — это опять же толь­ко его сло­ва и не более.

Ведь не было про­вер­ки того, как он себя вел все свои 19 лет и мог ли он посту­пить так в прин­ци­пе и поче­му. Нуж­но было про­ве­рить, как он учил­ся, имел при­во­ды в поли­цию или нет, опро­сить роди­те­лей, дру­зей. Если они ска­жут, что Вла­ди­слав по жиз­ни пацан дерз­кий и за оби­ду отве­тит, тут дру­гое дело. Так что допу­сти­мы ли собран­ные по делу дока­за­тель­ства к лич­но­сти Чела­ха — вот в чем вопрос. И если стро­го сле­до­вать УПК, сол­дат дол­жен был быть оправдан.

- В нача­ле нашей бесе­ды Вы ска­за­ли, что след­ствен­ные орга­ны про­бле­му сбо­ра дока­за­тельств о неви­нов­но­сти под­след­ствен­но­го воз­ло­жи­ли на адво­ка­тов. Но их ли это дело? Они же, в кон­це кон­цов, не част­ные сыщики.

- Это, так ска­жем, пра­во адво­ка­та. А поче­му у нас запре­ща­ет­ся част­ная детек­тив­ная прак­ти­ка, я вам попы­та­юсь объ­яс­нить сле­ду­ю­щим образом.

Я начал рабо­ту сле­до­ва­те­лем в горо­де Шев­чен­ко в 1978 году. Пред­ставь­те себе трех­этаж­ное зда­ние, в кото­ром на пер­вом эта­же весь ГОВД, на вто­ром — област­ное УВД, на тре­тьем — област­ное УКНБ. Насе­ле­ние горо­да — 240 тысяч.

Спу­стя десять лет в горо­де насе­ле­ния боль­ше не ста­ло, уро­вень пре­ступ­но­сти не уве­ли­чил­ся, но зато было уже три девя­ти­этаж­ных зда­ния — отдель­но для ГОВД, УВД и УКНБ.

Если сей­час нач­нут рабо­тать част­ные детек­тив­ные агент­ства, туда же будут обра­щать­ся те, кого неза­кон­но обви­ня­ют. И я уве­рен, пой­дет вал оправ­да­тель­ных при­го­во­ров. Раз­ве это нуж­но столь обшир­но­му бюро­кра­ти­че­ско­му аппа­ра­ту? Неволь­но вста­нет вопрос об оправ­дан­но­сти их содержания.

Вы гово­ри­те — дела часто раз­ва­ли­ва­ют­ся. Это след­ствие непро­фес­си­о­на­лиз­ма сотруд­ни­ков пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов или тоталь­ной коррупции?

- И то, и дру­гое, надо пола­гать. Я в 1978 году закон­чил юрфак, и мои­ми учи­те­ля­ми были те, кто созда­вал пра­во Казах­ста­на, — Зима­нов, Басин, Поле­нов. Сей­час таких нет. И мы учи­лись хоро­шо, что­бы полу­чать стипендию.

А сей­час, когда систе­ма постав­ле­на с ног на голо­ву — сту­ден­ты пла­тят, что­бы полу­чать заче­ты, сда­вать экза­ме­ны, — это уже не обра­зо­ва­ние. Какой из тако­го сту­ден­та полу­ча­ет­ся спе­ци­а­лист? Ника­кой. Поэто­му часть дел и стря­па­ет­ся так топор­но, что раз­ва­лить их порой ниче­го не сто­ит. Это если стро­го сле­до­вать закону.

Что же до кор­руп­ци­он­ной состав­ля­ю­щей, дают и берут у нас и за то, что­бы «отма­зать», и за то, что­бы «поса­дить». Инте­рес­но, что ино­гда и сле­до­ва­тель, и судья при­ни­ма­ют абсо­лют­но закон­ные реше­ния, но не в силу тор­же­ства зако­на, а пото­му что за них проплачено.

- На Ваш взгляд, недав­но про­ве­ден­ная атте­ста­ция сотруд­ни­ков сило­вых ведомств мог­ла ска­зать­ся на повы­ше­нии про­фес­си­о­на­лиз­ма полицейских?

- Она ни на что не повли­я­ла, ее реше­ния — это филь­ки­на гра­мо­та. В ней каж­дый пре­сле­до­вал свои цели, одна из кото­рых — изба­вить­ся от ненуж­ных сотрудников.

А есть у Вас рецепт, как мож­но если не побе­дить кор­руп­цию, то хотя бы сни­зить ее уровень?

- Стро­го соблю­дать закон. А что­бы осо­знать, что закон — это все, необ­хо­ди­мо общее повы­ше­ние уров­ня куль­ту­ры, ува­же­ния прав каж­до­го. Это­го нам ката­стро­фи­че­ски не хва­та­ет. Гене­раль­ный про­ку­рор при­ни­ма­ет граж­дан один раз в три меся­ца — это раз­ве нор­маль­но? Он на наши нало­ги суще­ству­ет и по Кон­сти­ту­ции от меня ничем не отли­ча­ет­ся. Он вооб­ще слу­га народа.

- Поче­му про­ку­ра­ту­ра, да и суд в боль­шин­стве слу­ча­ев под­дер­жи­ва­ют порой явно неза­кон­ные дей­ствия поли­цей­ских? Ссыл­ка на «честь мун­ди­ра» в дан­ном слу­чае не все­гда оправ­дан­на — раз­ные ведом­ства, воз­мож­но, раз­ные интересы…

- Давай­те посмот­рим. Поли­ция, про­ку­ра­ту­ра, суд — госу­дар­ствен­ные струк­ту­ры, полу­ча­ю­щие день­ги из бюд­же­та, гру­бо гово­ря, они сто­ят на доволь­ствии и пото­му зави­си­мы от госу­дар­ства. А зави­си­мость эта име­ет вер­ти­каль­ную форму.

Не знаю, может, у судей внут­рен­няя инструк­ция какая есть, но такая прак­ти­ка суще­ству­ет вез­де: рай­он­ный судья перед выне­се­ни­ем реше­ния или при­го­во­ра идет в гор­суд, спра­ши­ва­ет у выше­сто­я­щих «кура­то­ров», отме­нят они его в апел­ля­ци­он­ном поряд­ке или нет. Те в зави­си­мо­сти от ситу­а­ции одоб­ря­ют или нет его «пред­ва­ри­тель­ное заклю­че­ние» по делу.

- Ну, когда это внут­ри одной из струк­тур, я пони­маю. А какое дело судьям до раз­бо­рок, ска­жем, в след­ствен­ном управ­ле­нии УВД или про­ку­ра­ту­ре? Судья у нас ведь независим.

- Сле­до­ва­тель тоже лицо про­цес­су­аль­но неза­ви­си­мое. Но в любом слу­чае, как я отме­тил выше, пра­во­охра­ни­те­ли наши встро­е­ны в одну систе­му. Сле­до­ва­тель аре­сто­вал подо­зре­ва­е­мо­го, предъ­явил обви­не­ние и напра­вил дело в суд. Судья видит, что дело раз­ва­ли­ва­ет­ся, зна­ет, что в слу­чае оправ­да­тель­но­го при­го­во­ра про­ку­ро­ра, одоб­рив­ше­го обви­ни­тель­ное заклю­че­ние, по голо­ве не погла­дят. И далее идет баналь­ный сго­вор меж­ду сле­до­ва­те­лем, про­ку­ро­ром и судьей или их непо­сред­ствен­ны­ми началь­ни­ка­ми: могут тяж­кую ста­тью заме­нить на дру­гую и осу­дить хотя бы условно.

Я не могу утвер­ждать, что все про­ис­хо­дит имен­но так, это толь­ко мое пред­по­ло­же­ние. Но не зря гово­рят, что ворон воро­ну глаз не выклюет.

Ори­ги­нал статьи:

«Даже закон­ные реше­ния — за взятку!»