ГАЗЕТА — Пропавших людей нашли на православном кладбище

 

Мусуль­ман­ское захо­ро­не­ние мы нашли на новом рус­ском клад­би­ще в Актау. На моги­лах толь­ко кам­ни, на кото­рых ост­рым пред­ме­том кри­во выца­ра­па­ны име­на или про­сто циф­ры. Там же – моги­ла неиз­вест­но­го ребен­ка. На ней вооб­ще ниче­го нет – толь­ко кусок кам­ня. Две жана­о­зен­ские семьи нашли сво­их про­пав­ших близ­ких имен­но здесь: они тай­ком вскры­ли моги­лы и затем сно­ва зако­па­ли… Один из погре­бен­ных – 44-лет­ний Жинис Сапар­ни­я­зов. Фами­лия вто­ро­го неф­тя­ни­ка неиз­вест­на, но извест­но, что род­ствен­ни­ки пла­ни­ру­ют забрать его тело и перезахоронить….

 

Автор: Алла ЗЛОБИНА

 

В Жана­о­зене до сих пор ищут про­пав­ших после декабрь­ской тра­ге­дии людей — тех, кто участ­во­вал в заба­стов­ке, и тех, кто про­сто ока­зал­ся в тот зло­по­луч­ный день на цен­траль­ной пло­ща­ди горо­да. Ищут на клад­би­щах чуть ли не по всей Ман­ги­ста­уской обла­сти, в забро­шен­ных шах­тах, в сте­пи и даже в отстой­ный ямах. Ищут и боят­ся. Боят­ся пре­сле­до­ва­ний тех, кто трус­ли­во, как собак, зары­вал их погиб­ших отцов, сыно­вей, друзей.

 

О том, что такие захо­ро­не­ния есть, мы гово­ри­ли еще в самом нача­ле года. Нашим кор­ре­спон­ден­там в Жана­о­зене рас­ска­зы­ва­ли о стран­ных безы­мян­ных моги­лах, но тогда сугро­бы не дали воз­мож­но­сти про­ве­сти рас­сле­до­ва­ние, нуж­но было ждать, пока рас­та­ет снег.

 

Тогда же жана­о­зен­цы выска­зы­ва­ли вер­сии, что, воз­мож­но, погиб­ших неф­тя­ни­ков хоро­ни­ли на «рус­ском клад­би­ще». Что­бы скрыть сле­ды мен­тов­ско­го бес­пре­де­ла. Как выяс­ни­лось, эти пред­по­ло­же­ния име­ли под собой осно­ва­ния — имен­но на новом рус­ском клад­би­ще Актау мы обна­ру­жи­ли мусуль­ман­ские захоронения.

 

Нашли моги­лы и… закопали

 

Уда­ча это, слу­чай­ность или помощь свы­ше, но помог най­ти нам моги­лы про­пав­ших после 16 декаб­ря людей обыч­ный раз­го­вор с так­си­стом в Актау.

 

Я еха­ла на встре­чу с одной из житель­ниц Жана­о­зе­на, кото­рая после вво­да в город войск опа­са­лась встре­чать­ся с жур­на­ли­ста­ми у себя дома. По обык­но­ве­нию ста­ла рас­спра­ши­вать так­си­ста о город­ских ново­стях и зада­ла тра­ди­ци­он­ный вопрос о коли­че­стве про­пав­ших и погиб­ших во вре­мя жана­о­зен­ских собы­тий: вдруг пове­зет. И неожи­дан­но в ответ услышала:

 

- При­лич­но про­па­ло… Моя род­ствен­ни­ца до сих пор ищет мужа. Он рабо­тал в «Бур­гы­лау»…

 

Води­тель Нур­лы­бек живет в Ман­ги­ста­уской обла­сти всю жизнь. Ему за 50, его круг зна­ко­мых — неф­тя­ни­ки. Про­пав­ший род­ствен­ник (име­ни назы­вать не будем) тоже был неф­тя­ни­ком. 48-лет­ний муж­чи­на, отец тро­их детей, он семь меся­цев сто­ял на заба­стов­ке, при­ни­мал уча­стие в про­тестной голо­дов­ке. Во вре­мя рас­стре­ла был на пло­ща­ди. После рас­стре­ла его не видели.

 

- Конеч­но, и дурак пони­ма­ет: тех, кто про­пал, в живых уже нет. Там же пуля­ми людей раз­го­ня­ли, а не дубин­ка­ми. Най­ти надо тело, что­бы по-чело­ве­че­ски похо­ро­нить, — гово­рит Нурлыбек.

 

Где ищут про­пав­ших без вести людей, муж­чи­на рас­ска­зал, поде­лив­шись лич­ным опы­том: в забро­шен­ных шах­тах (есть такая вер­сия: тру­пы ски­ды­ва­ли в глу­бо­кую забро­шен­ную шах­ту) не сто­ит искать — там нет тру­пов. В море — тоже не най­дешь (есть и такая вер­сия). Да и вряд ли туда сбра­сы­ва­ли. Поэто­му ищут на клад­би­щах и в степи.

 

- В при­го­ро­де Жана­о­зе­на есть помой­ка — яма такая, кана­ли­за­ци­ей ее назы­ва­ют. Ребя­та наши рас­ска­зы­ва­ли, там семь чело­век нашли. Вес­ной в сте­пи, когда снег сошел, око­ло Жана­о­зе­на — там есть малень­кий посе­лок Кулан­ды — нашли моло­до­го паца­на… В под­го­тов­лен­ной моги­ле для пожи­ло­го чело­ве­ка — дво­их, — Нур­лы­бек рас­ска­зы­ва­ет, уточ­няя: — Все это знают.

 

Эти исто­рии не раз слы­ша­ли и мы: жана­о­зен­цы могут наизусть рас­ска­зать подроб­но­сти этих страш­ных находок.

 

- Мой зна­ко­мый — он орал­ман, при­ез­жий — нашел тело сво­е­го бра­тиш­ки здесь, на рус­ском клад­би­ще в Актау, — про­дол­жал Нур­лы­бек. — Они моги­лу вскры­ли, убе­ди­лись, что это он, и обрат­но зако­па­ли. Тро­гать не ста­ли… С пуле­вы­ми ране­ни­я­ми он там лежит… Из авто­ма­та его…

 

- Поче­му же они не обра­ща­ют­ся в пра­во­охра­ни­тель­ные орга­ны, к жур­на­ли­стам? Поче­му шума не под­ни­ма­ют, ведь про­па­ли их близ­кие? — задаю вопрос, кото­рый жур­на­ли­сты, рабо­та­ю­щие в Актау, зада­ва­ли мест­ным жите­лям уже сот­ню раз.

 

- Орал­ма­ны боят­ся, пото­му что при­ез­жие. Их и так не любят. Потом их сра­зу заби­ра­ют. По адре­су при­хо­дят и заби­ра­ют. Уми­рать никто не боит­ся, а вот что закро­ют и бить будут — боят­ся. Еще мол­чат, пото­му что не зна­ют, чем их род­ствен­ник зани­мал­ся. Шума сколь­ко после это­го все­го! Нач­нут копать­ся, а может, его обви­нят в попыт­ке пере­во­ро­та? Может, ска­жут: ему день­ги за заба­стов­ку пла­ти­ли? Этим пугают.

 

Мол­чат, пото­му что боятся

 

Нур­лы­бек пря­мо дал понять: то, что ста­нут цеп­лять род­ствен­ни­ков, не под­ле­жит сомне­нию — люди не верят пра­во­охра­ни­тель­ным органам.

 

- Это­го люди и боят­ся. Но все пони­ма­ют: кто про­пал — того уби­ли, нет их в живых. Ведь и тогда, после рас­стре­ла, даже тела род­ствен­ни­кам не выда­ва­ли. Толь­ко с усло­ви­ем, что они под­пи­шут­ся: мол, погиб­ший в ДТП попал или дру­гую при­чи­ну смер­ти пред­ла­га­ли. Люди же за день­ги выку­па­ли сво­их, что­бы похо­ро­нить как поло­же­но. Сын мое­го зна­ко­мо­го три дня у них там про­вел. Хотел забрать бра­та, а его там лупи­ли, еле выбрал­ся. А все пото­му, что ему ска­за­ли: «Ска­жешь, что брат погиб в ДТП». Он отве­тил: «Какое ДТП? У него пуле­вые ране­ния!». Кое-как он забрал тело. А к жур­на­ли­стам не обра­ща­ют­ся, пото­му что они все рав­но ниче­го не пишут. Не верят им люди. В Жана­о­зене после рас­стре­ла по теле­ви­зо­ру по кана­лам муль­ти­ки гоня­ли — изде­ва­тель­ство это… «К‑плюс» обру­ба­ли. Люди и дума­ют, что оста­лись сами по себе.

 

- Сколь­ко, дума­е­те, на самом деле погиб­ло людей?

 

- Точ­но никто вам не ска­жет: или при­ба­вят, или уба­вят. Но тру­пов мно­го было. Око­ло 70—80 чело­век. Кто на про­цесс неф­тя­ни­ков из Жана­о­зе­на при­ез­жал, назы­ва­ли эти циф­ры — те, кто сво­и­ми гла­за­ми все видел: как стре­ля­ли, сколь­ко погиб­ло, сколь­ко в мор­ге было тру­пов. Но никто не хочет гово­рить об этом публично.

 

- А как на акта­уское клад­би­ще, да еще пра­во­слав­ное попа­ли убитые?

 

- Пото­му что 16 декаб­ря из Узе­ня ско­рая помощь выво­зи­ла не толь­ко ране­ных, но и мерт­вых. Кто-то, воз­мож­но, по доро­ге уми­рал. В тот день 18 машин «ско­рой» вози­ли людей из Жана­о­зе­на в Актау. Колон­ной шли. Но работ­ни­ки вам ниче­го не ска­жут — не раз­гла­ша­ет­ся. Мед­брат, мед­сест­ра, води­те­ли, вра­чи… никто рабо­ту поте­рять не хочет, у всех семьи… В Актау зна­ют: в город­ской морг узен­ских сда­ва­ли тоже. Гру­зи­ли в маши­ны «ско­рой» и мерт­вых, пото­му что в Узене ска­за­ли: остав­лять тут нельзя.

 

- И не боя­лись, что род­ные потом шум поднимут?

 

- А род­ные кто? Про­стые рабо­чие люди. Чего их боять­ся?! Что он сде­ла­ет про­тив вла­сти? Власть все­гда силь­нее, чем люди, народ это усво­ил. Но сей­час, чув­ствую, все изме­ни­лось. Думаю, люди могут вый­ти, и они уже не испу­га­ют­ся пуль. Мне кажет­ся, они уже под­го­тов­ле­ны… А мол­ча­ли до сих пор пото­му, что наде­я­лись: во всем раз­бе­рут­ся, най­дут про­пав­ших. Но ниче­го это­го не произошло.

 

На мою ремар­ку, что мол­ча­ни­ем делу не помо­жешь, мой собе­сед­ник заме­тил: «Все от того, что закон не соблю­да­ет­ся, хотя он дол­жен быть един для всех».

 

На кам­нях име­на и цифры

 

Новое пра­во­слав­ное клад­би­ще нахо­дит­ся в 27 кило­мет­рах от Актау. Рядом — зона стро­го режи­ма №23. Неболь­шой уча­сток клад­би­ща ого­ро­жен забо­ром. За ним — ред­кие ряды новых захо­ро­не­ний. Сле­ва целый ряд мусуль­ман­ских могил, что для мест­ных тра­ди­ций — факт из ряда вон выхо­дя­щий: на рус­ских клад­би­щах мусуль­ман не хоронят.

 

Ну, может быть, толь­ко зэков и если в одну моги­лу сра­зу дво­их — рус­ско­го и каза­ха. Погре­ба­ют их, ста­вя таб­лич­ку с име­нем и номе­ром, кре­пят крест, а свер­ху полу­ме­сяц. Но здесь таких захо­ро­не­ний нет. Воз­мож­но, «сара­фан­ное радио» помог­ло род­ствен­ни­кам погиб­ших 16 декаб­ря най­ти тут сво­их близких.

 

В ряду таин­ствен­ных захо­ро­не­ний восемь могил. На каж­дой — кусок кам­ня, где кри­во выца­ра­па­ны име­на или циф­ры: «Тал­гат», «Зама­ет­дин», «Ора­зым­бе­тов», «Сапар­ни­я­зов», «Бел­гиз»… Далее без име­ни, толь­ко циф­ры: «30—29»… Одно захо­ро­не­ние поме­че­но неболь­шим стол­би­ком — без име­ни и цифр.

 

 

- Здесь ребе­нок неиз­вест­ный похо­ро­нен, — объ­яс­ня­ет работ­ник пред­при­я­тия, обслу­жи­ва­ю­ще­го это кладбище.

 

- Как это возможно?

 

- Ребе­нок мусуль­ман­ской наци­о­наль­но­сти, — пожи­ма­ет наш гид пле­ча­ми. — Никто не зна­ет, кто он.

 

Все эти захо­ро­не­ния появи­лись уже после жана­о­зен­ской тра­ге­дии. Неко­то­рые совсем недав­но. Воз­мож­но, часть из погре­бен­ных — бомжи.

 

- У нас тут нико­гда не было тако­го, что­бы каза­хов хоро­ни­ли на рус­ском клад­би­ще, — гово­рит мой собеседник.

— Узен­ских здесь нахо­ди­ли, это прав­да. Был такой слу­чай. Род­ствен­ни­ки выко­па­ли тело и увез­ли. Этим летом люди, кото­рые после декаб­ря иска­ли сво­е­го род­ствен­ни­ка, нашли его здесь. Рас­ка­пы­ва­ли моги­лы, что­бы убе­дить­ся… Но кто он, я не знаю.

 

Все мусуль­ман­ские захо­ро­не­ния, объ­яс­ни­ли нам, поче­му-то про­во­ди­ли или 15-суточ­ни­ки — те, кто отси­жи­вал в СИЗО Актау за адми­ни­стра­тив­ные нару­ше­ния, или работ­ни­ки ком­му­наль­ной служ­бы «Кок­тем» — она зани­ма­ет­ся убор­кой города.

 

…На сле­ду­ю­щий день после поезд­ки Нур­лы­бек сооб­щил имя неф­тя­ни­ка, про­пав­ше­го 16 декаб­ря 2011 года, чей над­гроб­ный камень мы виде­ли на пра­во­слав­ном кладбище.

 

- Жинис Сапар­ни­я­зов, родил­ся 21 янва­ря 1967 года.Тот, кто в тре­тьем ряду. Род­ствен­ни­ки хотят его перезахоронить…

 

Зна­ко­мый Нур­лы­бе­ка — орал­ман — про­цесс пере­за­хо­ро­не­ния сво­е­го погиб­ше­го бра­та про­во­дить не будет. Боится.

 

- Не хочу про­блем, — пере­дал нам его сло­ва Нурлыбек.

 

Источ­ник: Газе­та “Голос Рес­пуб­ли­ки” №28 (250) от 3 авгу­ста 2012 года