Мы уже рассказывали, как Акорда в лице президента Назарбаева, генпрокурора Мами и замгенпрокурора Даулбаева обманула бывших сотрудников «БТА Банка» Жанну Ахмедьярову и Дмитрия Солодухина, пообещав им статус свидетелей в порядке статьи 65 УК РК, а вместо этого посадила на скамью подсудимых и «отвесила» реальные сроки лишения свободы.
Автор: Нурахмет КЕНЖЕЕВ
Теперь мы предоставляем слово для защиты самим жертвам назарбаевского произвола и их защитнику Душаниной С.А.
Из выступления в защиту интересов подсудимой Ахмедьяровой Ж. и подсудимого Солодухина Д.О. адвоката Душаниной С.А.
Данное уголовное дело можно назвать беспрецедентным по количеству нарушений норм материального и процессуального права. Уже поэтому оно не должно было стать предметом судебного рассмотрения. Но прокуратура утвердила обвинительное заключение, и весь этот некачественный багаж следствия отправила в суд.
В суде представители государственного обвинения грубо проигнорировали результаты судебного разбирательства. Их речь в прениях касательно моих подзащитных явилась дублированием обвинительного заключения.
Достоверно установлено, что к моменту возбуждения уголовного дела, значительная часть займов, полученных в рамках кредитных линий, была возвращена. По оставшимся срок погашения еще не наступил, или наступал в 2010 — 2011 годах. И только арест активов заемщиков, и мировой финансовый кризис повлияли на неисполнение ими своих обязательств перед Банком. Причем, если последствия мирового финансового кризиса трудно прогнозировать, то арест активов полностью парализовал деятельность этих компаний и воспрепятствовал исполнению заемщиком обязательств перед Банком.
В судебном заседании стороной обвинения задавался вопрос: «Почему за 3 года существования ТОО «УК ДСМ» ничего не построили?» Подтекст вопроса очевиден — раз нет конечного результата, значит, не собирались строить, похитили. Но, во-первых, далеко не все ТОО созданы весной 2006 года, а потому не все просуществовали 3 года. Во-вторых, девелоперские проекты не являются краткосрочными. Сроки их реализации составляют минимум 5—10 лет. В‑третьих, никто не будет отрицать, что относительно небольшой командой проделана огромная работа по выкупу земельных участков, сносу жилья (все помнят, сколько было судебных тяжб и сколько это занимало времени), осуществлению первых этапов девелопмента, по поиску и привлечению архитекторов, проектировщиком с мировым именем.
Упрек стороны обвинения, считаю, совершенно необоснованным. Для сравнения скажу, что за год рассмотрения дела в суде Банк не смог представить всю запрашиваемую информацию. Обещали, да забыли (по акционерам, о судьбе залогов, по остаткам денежных средств на счетах, по подлежащим возврату заемщикам сумм вознаграждений и комиссий по двухсторонней реституции).
А за три года расследования уголовного дела Банк (гигант, с огромным штатом сотрудников) не принял в счет списания долгов залоговое имущество. Вместо осуществления действий по возврату кредитных средств и активов, Банк стал изыскивать несущественные нарушения в действиях работников Банка при кредитовании заемщиков?
Следует отметить, что по тем компаниям, где все же произошло списание долгов (Каменское Плато, Баск Инвест) представитель потерпевшего пояснил, что ущерба Банку нет. То есть, стоимость залогового имущества покрыла остаток основного долга. Возникает вопрос — почему это до сих пор не сделано по всем заемщикам? Потому, что тогда было бы очевидно отсутствие искусственно раздутого следствием ущерба?
Позиция представителя потерпевшего в суде дает все основания считать, что произошло сращивание позиции государственных обвинителей с коммерческими интересами Банка.
Уважаемый суд! Если внимательно прочитать уголовное дело, убрав надуманные, ничем не подтвержденные домыслы следствия как — «имея умысел на хищение», «в интересах ОПГ…», «с целью хищения…» и бесконечно повторяющиеся копии одних и тех же документов, то, во-первых, уголовное дело похудеет раз в десять, а во-вторых станет очевидно, что имеет место обычная, законная деятельность Банка и заемщика.
Искусственно увеличивая объем бумаг, орган предварительного расследования больше был озадачен созданием значительности и масштабности своей «работы», чем принятием мер для всестороннего, законного и объективного расследования. Создается впечатление, что руководителя Следственной группы больше волновало количество томов уголовного дела, а не качество расследования.
Собраны ли следствием доказательства причинения Банку ущерба?
В обоснование наличия преступного результата хищения, то есть ущерба, орган предварительного расследования привел заключения специалиста, каковым в деле выступало ТОО «Asser-Konsulting», по результатам проведенной им документальной проверки указанных выше товариществ. Однако в постановлениях руководителя следственной группы о назначении данных проверок вопрос о том, причинен ли АО «БТА Банк» ущерб в связи с кредитованием им компаний, и каков его размер, перед ТОО «Asser-Konsulting» не ставился и не мог ставиться, так как аудитор не проверял деятельность Банка.
Ставился лишь вопрос о том, какова задолженность заемщиков перед АО «БТА Банк. Как заявила в ходе судебных заседаний Мальгаждарова Р., неоднократно допрошенная в качестве свидетеля, финансово-хозяйственную деятельность АО «БТА Банка» она не проверяла. Проверяла только финансово-хозяйственную деятельность юридических лиц, получивших от АО «БТА Банка» кредиты.
Имеются же в АО «БТА Банке» недостача или нет, и от чего она образовалась, она сказать не может, поскольку не имела доступа к документам банка. К тому же, перед ней орган уголовного преследования такой вопрос не ставил. В своем аудиторском заключении ею подтверждено, что юридическими лицами в АО «БТА Банке» были получены денежные суммы, согласно кредитным договорам. Но данный факт ни кем не отрицается. Заключения специалистов АФН также не содержат выводов об убытках, ущербе.
Тогда на чем основано утверждение обвинения, что действиями моих подзащитных причинен крупный ущерб? Только на необоснованном, абсурдном личном мнении руководителя СОГ.
Сторона защиты полагает, что для определения убытков необходимо было назначение финансово-экономической экспертизы для определения реальной суммы либо ущерба, либо убытков, поскольку это обстоятельство является одним из основных обстоятельств, подлежащих доказыванию.
В ходе предварительного расследования было заявлено много ходатайств о назначении ряда судебно-бухгалтерских и экономических экспертиз, поскольку в имеющихся в деле разного рода заключениях специалистов отсутствуют объективные, основанные на финансовых документах, выводы о реальных суммах ущерба по делу. Практически все они необоснованно отклонены руководителем СОГ. Полагаю, это было сделано сознательно с тем, чтобы не были опровергнуты выводы следствия об искусственно раздутом размере ущерба.
В суде эти ходатайства тоже были необоснованно отклонены.
Ваша честь! Находясь в совещательной комнате и постановляя приговор, что Вы положите в обосновании наличия ущерба как такового и его размера? Только непоследовательное мнение обвинения, когда кредитование одних заемщиков с определенными нарушениями следствие расценило как хищение, а других с такими же нарушениями, как отсутствие состава преступления? Когда по одним заемщикам исполненные в срок обязательства не повлекли причинение ущерба, а по другим при наличии тех же нарушений, причинили Банку ущерб?
Орган предварительного расследования грубо проигнорировал, что для определения размера ущерба требуется проведение судебно-бухгалтерской экспертизы, которую простая документальная проверка, осуществленная ТОО «Asser-Konsulting», заменить не может.
В заключениях аудитора также отсутствуют сведения о выплаченном заемщиками в пользу «АО «БТА Банк» вознаграждении за пользование кредитами, хотя даже представители потерпевшей стороны — АО «БТА Банк» в суде не отрицали, что при кредитовании ряда заемщиков Банк получил прибыль, а не убытки.
Говорить о причинении убытка Банку правомерно только в случае, когда Банк, признав «дефолт» заемщика непреодолимым, а кредит невозвратным, принял решение об обращении взыскания на предмет залога, но при его продаже либо обращении его в собственность, не удовлетворил свои денежные требования в полной мере. При этом размер убытка будет равен сумме недополученных денег.
По компаниям группы ДСМ в залоге Банка находятся недвижимое имущество, листинговые акции, активы компании и имущество этих компаний. Но разве кто- то исследовал обстоятельство: хватает ли залогового имущества, активов компании для погашения займа? Проведение таких расчетов требует специальных познаний и назначения судебных экспертиз, необходимых для определения реальных сумм возможных убытков.
Повторюсь, по тем компаниям, где произошло списание долгов за счет принятия Банком залогов, по показаниям потерпевшего ущерба нет.
Забегая вперед, скажу, что сторона обвинения в прениях п. «б» ст.54 УК РК — «причинение преступлением тяжких последствий» просила признать в качестве обстоятельства, отягчающего уголовную ответственность и наказание. В чем конкретно выразились тяжкие последствия, государственный обвинитель не пояснил. Если под тяжкими последствиями подразумевается причинение ущерба, то отмечу, что не только размер ущерба, но и сам факт причинения ущерба Ахмедьяровой Ж., и другими подсудимыми следствием и в суде достоверно не установлен.
Сторона обвинения без аргументов, голословно высказалась за отклонение заявленных мною и другими участниками процесса ходатайств, направленных на определение размера убытков. Такая позиция государственного обвинителя дает основание сделать вывод, что представители Прокуратуры не только не выполняют возложенной на них Конституцией РК обязанности устранять любые нарушения закона, но и сами нарушают закон, а именно ст.24 УПК РК.
Тем самым, государственное обвинение ограничило права подсудимых и препятствовало всестороннему и полному рассмотрению уголовного дела, установлению истины по делу и обстоятельств, оправдывающих подзащитных.
ВЫВОД: Поскольку соответствующие экспертизы ни органом предварительного следствия, ни судом не назначалась, других доказательств, причинения ущерба Банку не добыто, следовательно, выводы следствия об ущербе являются всего лишь предположением и не могут быть положены в основу обвинительного приговора.
В целом анализ исследованных судом доказательств, свидетельствует об отсутствии таких элементов объективной стороны, как противоправность, безвозмездность. При отсутствии указанных элементов объективной стороны хищения нельзя говорить о причинении банку материального ущерба. Были ли кредитованием заемщиков группы УК ДСМ причинены Банку убытки (а не ущерб), без проведения соответствующих экспертиз установить невозможно.
ОБ УМЫСЛЕ
С субъективной стороны пособник должен охватывать своим умыслом все фактические обстоятельства, которые образуют объективные признаки состава преступления, совершаемого исполнителем, и причинную связь между собственными действиями и действиями исполнителя. Таким образом, пособник должен иметь представление о характере преступления, совершению которого он способствует. Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом и корыстной целью.
Анализ материалов дела показывает, что органом предварительного следствия наличие у Ахмедьяровой Ж., Солодухина Д. умысла на пособничество в хищение денежных средств АО «БТА Банк» путем «присвоения и растраты» с использованием механизма кредитования, не установлено. Если заемщики исполняли перед Банком в срок обязательства по кредитным договорам, деньги возвращались в Банк, как Ахмедьярова Ж. Солодухин Д. или другие сотрудники компаний могли осознавать, предвидеть наступления преступных последствий в виде хищения средств Банка?
Материалы дела не содержат доказательств единого умысла Ахмедьяровой Ж., Солодухина Д. с другими фигурантами на пособничество в хищении вверенного имущества. Насколько абсурдно утверждение следствия, что кредитные средства были похищены!!! Но ведь по ряду компаний они возвратились полностью в соответствии с условиями заключенных договоров, по другим частично, вопреки желанию следствия представить их как похищенными.
В качестве доказательства прямого умысла на хищение денежных средств АО «БТА Банк» и одновременно в качестве доказательства такого квалифицирующего признака, как «хищение организованной группой» следствие ссылается на согласованность действий указанных выше работников АО «БТА Банк» и руководителей организаций, их подчиненность «руководителям ОПГ». Однако, следует отметить, что согласованность действий присутствует во всех трудовых коллективах. В сущности, это принцип организации труда. Отношения работников следствие необоснованно представило как деятельность преступной группы, а исполнение ими своих функциональных обязанностей, как преступную деятельность.
Отношение между заемщиком и Банком также предусматривает согласованность действий. Это все регламентировано нормативными документами. По другому нельзя. Обосновывая вывод о преступном умысле только на согласованности действий, следствие противоречит само себе.
При том, что действия Джумагалиева, Калдыбаева, Кудайбергенова носили согласованный характер, руководитель СОГ абсолютно правомерно отказал в возбуждении уголовного дела в отношении этих лиц. Но тогда почему руководитель СОГ в очередной раз проявил непоследовательность, избирательность и в итоге сделал незаконный вывод относительно преступного умысла других лиц?
Не установлен корыстный мотив.
В силу требований ст.117 ч.1 п.3 УПК РК, доказыванию по уголовному делу подлежат также мотивы совершенного деяния (субъективная сторона). Диспозиция ст.176 УК РК предполагает корыстный мотив хищения (пособничества в хищении). Однако, ни следствием, ни судом вопрос о мотивации якобы «преступных» деяний Ахмедьяровой Ж. Солодухина Д. вообще не исследовался. Никакого материального или иного вознаграждения мои подзащитные не получали, выполняли свои должностные обязанности с оплатой труда согласно штатному расписанию.
Следствием не установлено ни одного факта, указывающего на осознание указанными выше лицами совершения ими преступления, тем более, в составе ОПГ, а также наличия у них корыстного мотива, следовательно, и умысла на совершение инкриминированных им преступлений. Как в ходе расследования дела, так и в суде никто из множества допрошенных свидетелей не дал показаний, что существовала ОПГ, что был предварительный сговор о хищении, что знали или предполагали о совершаемых преступлениях. Напротив, даже те свидетели, которыми легко манипулировать перспективой отмены ст.65 УК РК, не дали таких показаний (Жакина Г., Иргалиев М., Сейтмагзимова С., Осер М.).
Вывод следствия относительно ОПГ не подтвержден совокупностью достоверных доказательств и является необоснованным. Наличие корыстного мотива, умысла на хищение денежных средств Банка ничем объективно не подтверждено и это означает отсутствие субъективной стороны хищения путем присвоения или растраты.
Не могу не остановиться на анализе домыслов, догадок руководителя СОГ относительно посвященности и не посвященности в преступный сговор. Юрист УК ДСМ Осер М. — виновен, но применена ст.65 УК РК. Его руководитель, заместитель Каримова Б. по юридическим вопросам Джумагалиев Б.- в возбуждении уголовного дела отказано за отсутствием состава преступления, то есть не посвященный в преступный план, не знал и не ведал, что существует ОПГ, совершаются хищения.
Еще раз подчеркну, полностью согласна с законностью принятого в отношении Джумагалиева Б. решения. Но если так называемые преступные схемы не очевидны руководителю, то почему они должны быть очевидны подчиненному? Вообще разве логично, что Осер, получая указания от Джумагалиева Б., осознавал преступный характер этих распоряжений, а его шеф не осознавал? Аналогично Калдыбаев Б. и Кудайбергенов Б.
В абсурдных выводах следствия было бы более логично, если бы эти финансовые аналитики были посвящены в преступный сговор. Они взаимодействовали со всеми директорами, с менеджерами Банка, готовили и представляли в банк соответствующие документы. В возбуждении уголовного дела законно отказано за отсутствием состава преступления. То есть, опять же, являясь связующим звеном между ТОО УК ДСМ и менеджерами банка, «не осознавали и не могли осознавать…», а вот директора, почему ‑то, осознавали. И опять же, если преступность действий не очевидна финансовым аналитикам, почему это должно быть, очевидно директорам?
Ну не были посвящены, так не были. Так ведь нет. Оказывается, ранее были в сговоре, членами ОПГ, вину признавали и раскаивались. Получили ст.65 УК РК среди 44 лиц. Потому что руководитель СОГ на тот момент голословно посчитал, что они посвящены в преступный умысел, а потом вдруг передумал. И все это на основании одних и тех же доказательств по делу, одних и тех же показаний этих свидетелей о своей работе. А свидетели, значит, оговаривали себя, признавая вину? Да и раскаиваться, получается, им было не в чем?
Но люди это делали от отчаяния, от отсутствия веры, что в рамках этого дела можно добиться справедливого решения. А следствие просто манипулировало людьми. В ходе предварительного расследования эти лица вынуждены были оговаривать себя в части признания вины, давать нужные следствию показания, и потом жить с чувством вины. А как только в суде, отвечая на конкретные вопросы, свидетели отходили от ранее данных показаний, сторона обвинения тут же обращалась к протоколам допросов этих свидетелей на следствии.
На фоне всего этого каждый раз задаваемый стороной обвинения вопрос: «На Вас в ходе следствия оказывали давление?» звучал, мягко говоря, некорректно, если не сказать издевательски. Есть все основания полагать, что и сейчас эти свидетели ощущают присутствие «Дамоклова меча», учитывая бесконечную череду возбуждаемых уголовных дел по БТА банку и имея опыт отмены ранее принятых в отношении их решений.
Беспощадная манипуляция людьми!!! Как точно подметил Генриг Иванович в своих показаниях: «С какой легкостью руководитель СОГ решает, кто посвящен, а кто нет в преступный умысел». А за этой легкостью страшные факты: за добросовестное выполнение своих функциональных обязанностей кому-то лояльность следствия, а кому-то от 2 до 8 лет лишения свободы. Не слишком ли чудовищная разница, можно сказать, пропасть, господа государственные обвинители?
Домыслы следствия ПО КВАЛИФИКАЦИИ
По компаниям группы УК ДСМ все выданные кредиты вменяются как хищения. Но рассмотрение дела в суде показало, что одни и те же деяния, совершенные теми же, так называемыми членами ОПГ, с одинаковыми как под копирку нарушениями, следствие, исходя из только ему известного критерия, в одних случаях квалифицирует по ст. 176 УК РК. Тогда как в других они не образуют состава преступления, а в третьих квалифицируются по ст. 220 УК РК.
Причем, если при пособничестве в хищении в обязательном порядке подразумеваются интересы руководителей ОПГ Аблязова М. и других, то зачем незаконно выдавали заведомо невозвратные кредиты компаниям, где со стороны заемщика никто в сговоре не состоял, к уголовной ответственности не привлекается? Невольно задаешься этим вопросом. Если только чтобы подорвать финансовую мощь Банка? А в чем тогда тут интерес Аблязова М.? Подсудимые-универсалы: бескорыстные похитители и бескорыстные подрывники финансовой мощи банка. Абсурд. Жаль, что участники процесса были лишены возможности задать множественные вопросы Иванову Д.
Почему я говорю об этом? Да потому что те же обстоятельства кредитования, те же нарушения, те же так называемые члены ОПГ в Банке, те же учредители оффшоры и те же доверенные лица. И только по известному одному руководителю СОГ критерию, он определяет, где есть направленность умысла на хищение, а где направленность умысла на выдачу заведомо невозвратных кредитов. Но и в том, и в другом случае это безответственная фантазия руководителя СОГ, не подкрепленная никакими доказательствами и в результате незаконно привлекаемые к ответственности подсудимые как по ст. 176 УК РК, так и по ст. 220 УК РК.
В своей избирательности и нелогичности оценки доказательств, следствие договорилось до того, что только по компаниям группы ТОО «УК ДСМ» выданные с нарушениями и погашенные кредиты являются хищениями, а по другим компаниям уже не являются. Наличие нарушений при кредитовании (если они имели место) других заемщиков, не группы ТОО « УК ДСМ» не образует хищения, если имело место погашение заемных средств. Это не только мой вывод, это вывод органа предварительного следствия.
Так, из оглашенного в суде заключения АФН по компании НСК Капитал следует: решение о кредитовании ТОО « НСК-Капитал было принято КК с нарушениями требований внутренней кредитной политики Банка, а именно РКК № 4—2 от 10.04.07г. без проведения юридического заключения, заключения Управления экономической безопасности и Экспертизы Управления кредитных рисков. В частности, заем предоставлен компании на условиях льготного периода погашения (т.е. погашение основного долга и вознаграждения в конце срока), не имеющей прозрачной структуры собственников и не раскрывающей информацию о целевом использовании заемных средств, при отсутствии у заемщика бизнес-плана, предварительных заключений Банка, отсутствии документов, подтверждающих целевое использование заемных средств.
Таким образом, по результатам проверки кредитов выданных ТОО НСК Капитал в том числе погашенных кредитов, были установлены следующие нарушения/замечания: по кредитам, выданным по ДБЗ № 2000÷06÷100÷1310, № 2000÷06÷100÷1998, № 2000÷06÷100÷2174, № 2000÷05÷100÷1951: кредиты были одобрены и изменения к ДБЗ вносились без достаточного кворума КК, без юридического заключения, заключения управления рисков, без оценки залогового имущества, в течение срока кредитования не проводились мониторинги (текущие, плановые, технические).
По ТОО «Инвестгруппа Алан» аналогично. Заключено 12 ДБЗ. На ст. 40 отчета АФН по данной компании фиксируются нарушения/ замечания: отсутствует экспертиза управления рисков, оценка залогового имущества, юридическая экспертиза,…и т.д. И обвинение предъявляется только в части непогашенных кредитных средств. То есть, следствие само делает вывод, что если нарушения не помешали исполнить заемщику свои обязательства перед Банком, неправомерно говорить о хищении.
По заемщикам, входящим в ТОО «УК ДСМ» при тех же обстоятельствах совершенно противоположное мнение. Но двух истин по одному вопросу быть не может. В каком — то случае следствие ошибается. Очевидно, что вменяя выдачу кредитов с нарушением как хищение. Прошу Суд дать оценку данному обстоятельству
Создается впечатление, что орган предварительного расследования уже не знает, что делать с этим некачественным багажом, нелогичность их выводов только усугубляется и становится более очевидной.
Подобно руководителю СОГ позволю себе высказать свои домыслы. В хронологической последовательности обвинительного заключения вижу прямой умысел руководителя СОГ завуалировать непоследовательность, избирательность, абсурдность своих выводов. Так, сначала идут эпизоды компаний резидентов группы УК ДСМ, затем офшоры и потом опять компании резиденты. Так вот, чтобы не была так очевидна избирательность, полное отсутствие мотивации следствия в правовой оценке обстоятельств, в вопросах квалификации, между компаниями резидентами появились эпизоды по офшорам. Чтобы, как говорится, глаз не резало. Но все равно режет.
Ваша честь! Вы ведь тоже обратили на это внимание в ходе судебного заседания. В принципе, почему сложилась такая ситуация по группе ТОО « УК ДСМ» понятно. Всему виной первый приговор от 25 декабря 2009 года, вынесенный по компаниям группы УК ДСМ. Так называемая преюдиция.
Отдельно остановлюсь на этом вопросе. В соответствии со ст. 131 УК РК вступивший в законную силу приговор обязателен для всех госорганов, организаций и граждан только в отношении установленных обстоятельств и их правовой оценки. Относительно не рассмотренных ранее эпизодов и относительно меры наказания суд не связан выводами ранее постановленного приговора от 25.12.2009 года. Однако, совершенно очевидно, что позиция органа предварительного расследования, стороны обвинения по всем эпизодам компаний ТОО «УК ДСМ» четко привязана к приговору от 25 декабря 2009 года, как по правовой оценке, так и по назначению наказания.
Говоря о жесткой привязке к приговору по наказанию по группе УК ДСМ, хотелось бы, чтобы сторона обвинения отреагировала в репликах на следующий факт — только по одной компании, обосновывая условную меру наказания директору ТОО, в качестве смягчающего обстоятельства государственный обвинитель просил учесть частичное погашение основного долга по договору банковского займа. Совершенно справедливо. Возмещение потерпевшим ущерба по делам о хищениях это один из основных факторов, учитываемых при назначении наказания.
Ваша честь! По компаниям группы ТОО «УК ДСМ» таких платежных поручений в деле около 50. Все платежные поручения по погашению основного долга, оплате вознаграждений оглашались в ходе судебного заседания. Есть заключения АФН, аудитора о погашении. Есть показания потерпевшего об отсутствии ущерба по ряду ТОО. Всего по компаниям группы ДМС из 112 095 340 622 тенге выданных кредитов погашено 54 958 078 923 тенге. Это 49 %. В счет возмещения ущерба Банку предоставлены залоги.
Почему сторона обвинения не ссылается на это как на смягчающее вину обстоятельство директорам ТОО УК ДСМ и банковским работникам, кредитовавшим эти ТОО? Только потому, что в активе следствия и суда уже есть практика лишения свободы людей за полностью погашенные кредиты? Почему государственный обвинитель показывает вновь свою непоследовательность, избирательность и необъективность и непризнанием очевидных фактов пытается ухудшить положение моих подзащитных?
Анализируя заключения специалистов АФН и аудиторов, следует отметить, что они носят односторонний и необъективный характер, отвечающий в основном интересам предварительного следствия, проведенного тенденциозно. В ходе судебного следствия было установлено, что отчет специалист АФН и аудитор сличали, тем самым нарушили принцип независимости специалистов. Тем более, в ходе судебного следствия были установлены факты превышения своей компетенции и своих полномочий специалистом, многочисленные нарушения и ошибки в ее заключении и суждениях, что повлекло ущемление прав обвиняемых и защиты.
Есть полное основание утверждать и делать выводы, что Мальгаждарова, как специалист, не соответствует требованиям ст.84 УПК РК, поскольку является заинтересованным лицом по делу. Многочисленные нарушения, допущенные в отчете, анализ ее показаний в суде свидетельствуют о нарушении основных принципов аудиторской деятельности, закрепленных ст. 4 Закона РК « Об аудиторской деятельности» от 20.10.1998 г. № 303—1 с изменениями и дополнениями по состоянию на 01.03.2011 г. а именно, нарушен принцип независимости, объективности, профессиональной компетентности.
Допрос специалиста в суде показал, что она не обладает соответствующими специальными знаниями и навыками, что в совокупности с заинтересованностью повлияло на составление недостоверного отчета. Со всей уверенностью защита делает вывод, что Мальгаждарова существенно заблуждается относительно своих процессуальных прав и своего процессуального положения.
В судебном заседании аудитор пояснила, что она сама привлекала к проведению проверки специалистов, разъясняла им права, обязанности и предупреждала об уголовной ответственности!!! Тем самым, аудитор превысила свои процессуальные права, присвоив себе полномочия следственного органа.
Кроме того, у защиты с учетом позиции государственного обвинения и на основе анализа договора на оказание услуг Мальгаждаровой в пользу АО «БТА Банк», есть достаточные основания полагать, что Мальгаждарова вступала в непроцессуальные отношения с органом предварительного следствия. Что Мальгаждарова уже лично заинтересована в исходе дела, в обвинительном приговоре всем обвиняемым и поэтому давала показания против них, даже при очевидных сомнениях в ее заявлениях и утверждениях. При очевидных ошибках в отчете, как, например, по компании «Seeria Alliance», по ТОО « Митра», ТОО «ПТШЕ» она не признавала своих ошибок, уходила от ответов, ссылаясь на предоставление сведений «позже», но так и не представила.
В целом в аудиторском отчете не полностью отражены проплаты, неверно указаны суммы и их немало. Есть ошибочные выводы (при том, что как пояснила аудитор, выводов она не делала, а только констатировала факты). Мальгаждарова утверждает, что заключения сделаны по тем документам, которые ей предоставили следственные органы. То есть, это изъятые первичные документы и базы 1С бухгалтерии по каждому ТОО. Тогда почему Мальгаждарова не проанализировала расчетный текущий и валютный текущий счета ТОО в банках?
Необходимость анализа текущего счета — это аксиома, основа, по-другому невозможно провести комплексную проверку финансово-хозяйственной деятельности компании. Других более точных и верных способов просто не существует. В результате неполноты действий аудитора не представлена информация о наличии денежных средств на счетах заемщиков по ряду ТОО. Сразу отмечу, что Банк также не предоставил эту информацию. Учитывая, что заемщик отвечает перед кредитором всем имуществом, отсутствие сведений о состоянии расчетных текущих и валютных текущих счетов лишило возможности подсудимых использовать данные сведения при своей защите.
В соответствии со ст. 20 закона РК « Об аудиторской деятельности» аудитор имеет право запрашивать и проверять всю необходимую бухгалтерскую и иную финансово-хозяйственную документацию для выполнения условий договора на проведение аудита. В судебном заседании установлено, что с директорами компаний аудитор не взаимодействовала. Почему Мальгаждарова для получения недостающих документов не обращалась к директорам ТОО, а взаимодействовала только со следственной группой и Банком?
Ответ прост. Заключенный трехсторонний договор, по-другому его не назовешь: Банк — Аудитор — Руководитель СОГ, дает полное основание считать ее заинтересованной в исходе дела. В судебном заседании установлено, что ТОО «Ассер Консалтинг» проводило документальные проверки на основании постановлений руководителей СОГ, а вознаграждение получало не за счёт средств республиканского бюджета, как это предусмотрено ст. 173 УПК РК, а по договору с АО «БТА Банк», признанного потерпевшим по настоящему уголовному делу. Следовательно, специалисты ТОО «Asser Consulting» напрямую были материально зависимы от потерпевшей стороны.
Получение вознаграждения Мальгаждаровой на основе Постановления Руководителя Следственной группы от потерпевшего и на основании договора, а также утверждение данного вознаграждения Руководителем СОГ грубо нарушают Уголовно-процессуальный закон. У защиты есть все основания полагать, что в результате незаконного привлечения Мальгаждаровой Р. в качестве специалиста к проведению проверки, налицо конфликт интересов — ситуация, при которой заинтересованность аудиторской организации может повлиять и, повлияло, на ее мнение о достоверности финансовой отчетности аудируемого субъекта.
В договоре на оказание услуг по проведению документальной проверки от 27 марта 2009 года, заключенного между АО « БТА Банк» и ТОО « Аsser Consulting», в разделе 4 Размер и условия оплаты в п. 4.2.2. закреплено условие, что оплата Исполнителем стоимости услуг будет произведена после подписания сторонами акта приема-передачи, подписанного руководителем СОГ. То есть, условия данного договора являются рычагом воздействия органа следствия на аудитора в части получения от последнего не объективного и достоверного, а «нужного» отчета.
Руководитель следственной группы Ихсангалиев С.И. явно превысил свои полномочия, поскольку утверждение гражданско-правовой сделки не входит в его компетенцию. Совершенно очевидно, что при наличии таких грубых нарушений норм процессуального права, представители прокуратуры обязаны были отреагировать на допущенные нарушения, поскольку надзор за соблюдением законности является их прямой конституционной обязанностью. Но сторона обвинения в суде голословно выступила за отклонение всех многочисленных ходатайств о признании недопустимым, отчета аудитора. Тем самым сторона обвинения вновь нарушила требование закона о полном, всестороннем и объективном исследовании обстоятельств дела.
Суд обязан дать правовую оценку договору, который заключен Мальгаждаровой и АО «БТА Банк», и результаты которого утверждались руководителем следственной группы.
Полностью поддерживаю уже высказанное в прениях мнение, что произошло сращивание позиции государственных обвинителей с коммерческими интересами Банка и аудитора Мальгаждаровой. Приведённые защитой доводы свидетельствуют о прямой заинтересованности ТОО «Asser Consalting» в данном деле, некомпетентности в разрешении поставленных следствием перед ними вопросов, существенном нарушении установленного законом порядка получения доказательств. Полученные незаконным путём доказательства, не имеют юридической силы и не могут использоваться стороной обвинения в силу требований ст. 116 УПК РК.
О ВОЗВРАЩЕНИИ
Уважаемый председательствующий и участники процесса. В ходе судебного разбирательства моими подзащитными были даны показания об обстоятельствах возвращения их на Родину. Для подтверждения данного факта защита ходатайствовала о вызове в судебное заседание руководителей следственных групп Ихсангалиева С.И. и Иванова Д.Ю. К сожалению, явка этих лиц обеспечена не была. Документально факт возвращения моих подзащитных подтвержден оглашенными в суде документами: заявление Ахмедьяровой Ж., письмо Ихсангалиева С. на имя Абдирова Н., постановление о санкционировании изменения меры пресечения. В указанных документах содержатся сведения о том, что Солодухин Д. добровольно вернулся, а Ахмедьярова Ж. изъявила желание явиться для оказания следствию содействия в расследовании дела и что вопрос ее возвращения согласован с руководством ГП.
Защитником Ахмедьяровой Ж. и Солодухина Д.О. я являюсь с первого дня их прибытия в Казахстан в сопровождении адвоката Туева О.А. С декабря 2009 года по август 2010 года Ихсангалиев С.И. неоднократно, ссылаясь на согласование этого вопроса с руководством ГП, озвучивал, что по завершению расследования уголовного дела в отношении моих подзащитных уголовное преследование будет прекращено. По сути дела, возвращение лиц, находящихся в розыске под определенные гарантии Генеральной прокуратуры — это сделка со следствием, с правосудием. От моих подзащитных по условиям этой сделки требовалось только дать правдивые показания по делу. Эти условия ими выполнялись и выполняются.
Никто не может сказать, что мои подзащитные, в какой- то части дали ложные показания, опровергаемые другими доказательствами. Все резко изменилось в октябре 2010 года, когда вновь назначенный руководитель СОГ Иванов Д.Ю. заявил мне, что Ахмедьярова Ж. и Солодухин Д.О. не «возв�
Continue reading here:
Явка с повинной не смягчила приговор
