Oлки — не овцы

Вита­лий ВОЛКОВ, экс­перт по Цен­траль­ной Азии в Гер­ма­нии, спе­ци­аль­но для «Новой» — Казахстан»

Рыс­бек Сар­сен­ба­ев не оправ­дал надежд Мусаева

18 мая австрий­ская газе­та Standard рас­ска­за­ла о борь­бе фран­цуз­ско­го адво­ка­та Оли­ве­ра Мори­са за пра­во защит­ни­ков кри­ти­ко­вать судей. В свое вре­мя Морис в газет­ном интер­вью назвал не соот­вет­ству­ю­щи­ми прин­ци­пам неза­ви­си­мо­го пра­во­су­дия дей­ствия одной из мест­ных судей, за что был нака­зан судом за дефа­ма­цию госу­дар­ствен­но­го слу­жа­ще­го и «попал на день­ги». Его кас­са­ция во Фран­ции не увен­ча­лась успе­хом, рав­но как и его пер­вая жало­ба в Евро­пей­ский суд по пра­вам чело­ве­ка в 2013 году. Но 23 апре­ля сего года Боль­шая пала­та это­го суда, вновь разо­брав дело «Морис про­тив Фран­ции», при­зна­ла пра­во адво­ка­та при опре­де­лен­ных обсто­я­тель­ствах, по делу и не пере­хо­дя гра­ниц при­ли­чий под­вер­гать в прес­се сомне­нию дей­ствия и реше­ния судей.

Standard обра­ти­лась к делу Мори­са не из осо­бо­го инте­ре­са к Фран­ции. Изда­ние вол­ну­ет соб­ствен­ное австрий­ское пра­во­су­дие, где, по мне­нию авто­ра ста­тьи, адво­ка­ты так­же под­вер­га­ют­ся посто­ян­ной опас­но­сти попасть под дис­ци­пли­нар­ные и иные меры со сто­ро­ны судов, когда обра­ща­ют вни­ма­ние обще­ствен­но­сти на нека­че­ствен­ную, по их оцен­ке, рабо­ту судей.

Самый яркий при­мер – это «дело Али­е­ва», пишет Standard. И при­во­дит исто­рию осво­бож­де­ния из-под стра­жи Муса­е­ва и Кош­ля­ка по реше­нию судьи Андре­а­са Бема вопре­ки всту­пив­ше­му в силу обви­не­нию про­ку­ра­ту­ры в нали­чии сроч­но­го подо­зре­ния в совер­ше­нии тяж­ко­го пре­ступ­ле­ния (об этом «Новая» – Казах­стан» рас­ска­за­ла 5 мая). Не ква­ли­фи­ци­ру­ет­ся ли это как ока­за­ние пря­мо­го вли­я­ния судей на при­сяж­ных, и не нару­шил ли судья таким обра­зом прин­цип непред­взя­то­сти пра­во­су­дия? И не под­верг­нут­ся ли угро­зе санк­ций адво­ка­ты ист­цов, если пуб­лич­но упрек­нут в таком нару­ше­нии Андре­а­са Бема и двух его помощников?

По мне­нию газе­ты, реше­ние Евро­пей­ско­го суда по пра­вам чело­ве­ка по делу Мори­са может ока­зать пози­тив­ное вли­я­ние и на кон­крет­ный пре­це­дент «дела Али­е­ва», и на всю струк­ту­ру пра­во­су­дия Австрии в целом…
Воз­мож­но, что Standard рас­ши­ри­ла бы пас­саж, свя­зан­ный с «делом Али­е­ва» и судьей Бемом, если бы репор­тер это­го изда­ния при­сут­ство­вал на после­обе­ден­ном засе­да­нии суда 13 мая. По сло­вам оче­вид­цев, неболь­шая груп­па жур­на­ли­стов, более-менее регу­ляр­но рабо­та­ю­щих на слу­ша­ни­ях это­го суда, огра­ни­чи­лась утрен­ним при­сут­стви­ем и про­пу­сти­ла оче­ред­ной скан­дал, вызван­ный бра­том покой­но­го Алтын­бе­ка Сар­сен­ба­е­ва – Рысбеком.
По сло­вам оче­вид­цев, после обе­ден­но­го пере­ры­ва со ска­мьи под­су­ди­мых под­нял­ся Аль­нур Муса­ев. Он заявил, что его имя вме­сте с име­нем Раха­та Али­е­ва в Казах­стане очер­ня­ет­ся не толь­ко в свя­зи с делом мене­дже­ров «Нур­бан­ка», но и в кон­тек­сте дела об убий­стве оппо­зи­ци­он­но­го поли­ти­ка Сар­сен­ба­е­ва. Поэто­му он хотел бы, что­бы перед судом выска­зал­ся Рыс­бек Сар­сен­ба­ев, кото­рый как раз нахо­дил­ся в зале суда. Вслед за этим адво­кат Муса­е­ва под­твер­дил удив­лен­ным судьям, что дей­стви­тель­но сто­ро­на защи­ты Муса­е­ва хочет услы­шать выступ­ле­ние Рыс­бе­ка в каче­стве сво­е­го сви­де­те­ля. Судья не стал спе­шить с удо­вле­тво­ре­ни­ем этой прось­бы, одна­ко адво­кат пояс­нил, что пока­за­ния это­го сви­де­те­ля могут иметь кос­вен­ное отно­ше­ние к слу­ша­е­мо­му делу «Нур­бан­ка».
Мож­но было видеть, рас­ска­за­ли оче­вид­цы, как напряг­лись лица тех, кто пред­став­ля­ет сто­ро­ну обви­не­ния. Види­мо, они уже про­кру­ти­ли в голо­ве сце­на­рий, что Рыс­бек Сар­сен­ба­ев по тем или иным при­чи­нам вдруг решил изме­нить свою пози­цию, и заявит о неви­нов­но­сти Муса­е­ва. По край­ней мере, они при­ня­лись наста­и­вать на отка­зе в заслу­ши­ва­нии это­го сви­де­те­ля! Судя по все­му, имен­но это реши­ло дело… в поль­зу Мусаева.
Судья Бем тут же при­гла­сил Рыс­бе­ка Сар­сен­ба­е­ва при­сту­пить к даче пока­за­ний. Рыс­бек, корот­ко рас­ска­зав, кем был его брат, пря­мо и недву­смыс­лен­но повто­рил, что Али­ев и его люди винов­ны не толь­ко в убий­стве мене­дже­ров «Нур­бан­ка» (поз­же на уточ­ня­ю­щий вопрос он отве­тил, что под «его людь­ми» под­ра­зу­ме­ва­ет Вади­ма Кош­ля­ка), но и что у окру­же­ния Сар­сен­ба­е­ва есть если не дока­за­тель­ства, то при­бли­зи­тель­ное зна­ние, доста­точ­ное для того, что­бы видеть в Али­е­ве и Муса­е­ве убийц Алтын­бе­ка. Замет­но удив­лен­ный, Андре­ас Бем напом­нил сви­де­те­лю, что его вызва­ли дока­зать, буд­то дело Сар­сен­ба­е­ва было «под­су­ну­то» Муса­е­ву и Али­е­ву так же, как и «дело “Нур­бан­ка”» (это пря­мая цита­та слов судьи). Рыс­бек Сар­сен­ба­ев, в свою оче­редь, изви­нил­ся и воз­ра­зил, что не раз­де­ля­ет эту точ­ку зре­ния и ника­кой дого­во­рен­но­сти с Муса­е­вым у него на этот счет не было, и тот, веро­ят­но, ошиб­ся, позвав его в свидетели.

Тогда пред­се­да­тель суда пере­шел в контр­на­ступ­ле­ние. Он ска­зал, обра­ща­ясь к казах­стан­цу, пре­вра­тив­ше­му­ся из защит­ни­ка в обви­ни­те­ля, что у того, как он пони­ма­ет, нет дока­за­тельств, буд­то Али­ев и Муса­ев уби­ли его бра­та. Рав­но как и дока­за­тельств их вины в убий­стве мене­дже­ров «Нур­бан­ка». На это Рыс­бек Сар­сен­ба­ев напом­нил, что он при­сут­ство­вал на судеб­ном про­цес­се по «Нур­бан­ку» в Казах­стане, и несмот­ря на все недо­ве­рие казах­стан­ско­му суду, у него не оста­лось сомне­ний в винов­но­сти Раха­та Али­е­ва. А так­же упо­мя­нул то, как и по каким при­чи­нам про­тив вла­сти Али­е­ва в Казах­стане высту­пал его брат.
Тогда Рыс­бе­ку напом­ни­ли, что защи­та обви­ня­е­мых уве­ря­ет: Али­ев был в оппо­зи­ции, хотел добить­ся демо­кра­ти­за­ции в Казах­стане. «А раз­ве мож­но вол­ка назвать овцой? – отве­тил, со слов оче­вид­цев, сви­де­тель. – Назвать Али­е­ва оппо­зи­ци­о­не­ром – зна­чи­ло бы оскор­бить всех оппо­зи­ци­о­не­ров, пав­ших в борь­бе с режимом».
Вот тут судья Андре­ас Бем пустил в дело свою тяже­лую артил­ле­рию. Он объ­явил о том, что заяв­ле­ния сви­де­те­ля «не име­ют реле­вант­но­сти», то есть не отно­сят­ся к рас­смат­ри­ва­е­мо­му делу. Это вызва­ло недо­воль­ство и в зале, и даже сре­ди при­сяж­ных, мол, когда Сар­сен­ба­е­ва допу­сти­ли к даче пока­за­ний, «реле­вант­ность» была усмот­ре­на, а теперь вдруг – нет. Судье при­шлось дове­сти до кон­ца нача­тую про­це­ду­ру, во вре­мя кото­рой очень неуют­но себя чув­ство­вал… Кошляк.
Что же каса­ет­ся само­го Муса­е­ва, то како­вы бы ни были моти­вы, кото­ры­ми он руко­вод­ство­вал­ся, при­гла­сив сви­де­те­ля из «ста­на вра­гов», но само­об­ла­да­ние он сохра­нил. В сво­ем выступ­ле­нии, после­до­вав­шем вслед за Сар­сен­ба­е­вым, быв­ший шеф КНБ заявил, что не ошиб­ся, а спе­ци­аль­но при­гла­сил тако­го сви­де­те­ля, что­бы австрий­ские судьи убе­ди­лись, какой анти­а­ли­ев­ский пси­хоз царит в Казахстане.

Впро­чем, Муса­ев не смог сгла­дить урон, нане­сен­ный соб­ствен­ной защи­те от при­гла­ше­ния Сар­сен­ба­е­ва. Пред­ста­ви­тель казах­стан­ской оппо­зи­ции в прах раз­ве­ял един­ствен­ную линию обо­ро­ны, осно­ван­ную на утвер­жде­нии, что обви­ня­е­мые – это гони­мые вла­стью бор­цы за демо­кра­тию в Казах­стане. В этом слу­чае их долж­на была бы под­дер­жи­вать демо­кра­ти­че­ская оппо­зи­ция, и ее посла­нец Рыс­бек Сар­сен­ба­ев, кого нель­зя запо­до­зрить в сго­во­ре с Астаной.
Дру­гое дело, что боль­шо­го резо­нан­са в СМИ этот новый скан­дал не вызвал. Но, судя по оцен­кам наблюдателей-«не жур­на­ли­стов», авто­ри­тет судей­ской бри­га­ды в их гла­зах эта кол­ли­зия не укре­пи­ла. И, что еще важ­нее, наме­ча­ет­ся глу­бо­кая тре­щи­на меж­ду судьей и при­сяж­ны­ми, кото­рым пред­сто­ит не толь­ко оце­ни­вать пред­ло­жен­ные фак­ты и аргу­мен­ты защи­ты и обви­не­ния, но и поста­вить их в кон­текст того, какие воз­мож­но­сти той и дру­гой сто­роне предо­ста­ви­ла коман­да Андре­а­са Бема. Здесь и дей­ствия само­го судьи, и обще­ствен­ное мне­ние вокруг про­цес­са игра­ют нема­лую роль.
Что каса­ет­ся солид­ной прес­сы, то для нее, как пока­зы­ва­ет при­мер Standard, «дело Али­е­ва» может стать проб­ным кам­нем, на кото­ром долж­на быть про­ве­ре­на на непред­взя­тость вся систе­ма пра­во­су­дия Австрии.

 

More:
Oлки — не овцы