Kazakhstan’s Crypto Boom and Blackout 

Как май­нинг бит­ко­и­нов раз­жег борь­бу за власть меж­ду пре­ем­ни­ком авто­кра­та Нур­сул­та­на Назар­ба­е­ва и вли­я­тель­ны­ми остат­ка­ми ста­ро­го режима.

25 янва­ря 2022 года, когда тем­пе­ра­ту­ра воз­ду­ха опу­сти­лась до ‑30°C, в Казах­стане рух­ну­ла элек­тро­сеть, вызвав повсе­мест­ное отклю­че­ние элек­три­че­ства по всей стране. Пра­ви­тель­ство быст­ро обви­ни­ло в этом май­не­ров крип­то­ва­лют. Но это был не обыч­ный тех­но­ло­ги­че­ский скандал.

Обще­до­ступ­ная инфор­ма­ция, вклю­чая заяв­ле­ния Агент­ства финан­со­во­го мони­то­рин­га, наме­ка­ет на то, что неле­галь­ные крип­то­фер­мы ста­ли полем бит­вы в более глу­бо­кой борь­бе меж­ду пре­зи­ден­том Касым-Жомар­том Тока­е­вым и уко­ре­нив­ши­ми­ся оли­гар­ха­ми ста­ро­го режима.

Отклю­че­ние элек­три­че­ства про­изо­шло все­го через несколь­ко недель после того, как мас­со­вые про­те­сты из-за повы­ше­ния цен на топ­ли­во пере­рос­ли в смер­то­нос­ные столк­но­ве­ния, и это собы­тие теперь извест­но как «Кро­ва­вый январь» («Кан­ды Кан­та­ра» на казах­ском язы­ке). То, что нача­лось как демон­стра­ция по пово­ду цен на газ, пере­рос­ло в пол­но­мас­штаб­ное вос­ста­ние: про­те­сту­ю­щие штур­мо­ва­ли пра­ви­тель­ствен­ные зда­ния, а силы без­опас­но­сти откры­ли огонь по мир­ным жите­лям. Пока пра­ви­тель­ство с помо­щью рос­сий­ских войск наво­ди­ло поря­док, сбой в элек­тро­се­ти вновь вызвал опа­се­ния систем­но­го кол­лап­са, подо­гре­вая недо­воль­ство насе­ле­ния госу­дар­ством, пыта­ю­щим­ся сдер­жать эко­но­ми­че­скую неста­биль­ность и кор­руп­цию в эли­тах. Пред­при­я­тия закры­ва­лись, боль­ни­цы пыта­лись вос­ста­но­вить элек­тро­снаб­же­ние, а на хруп­кую адми­ни­стра­цию ока­зы­ва­лось все боль­шее давление.

От обещаний до краха: Взлет и падение биткойн-майнинга в Казахстане

До кра­ха при­вле­ка­тель­ность Казах­ста­на как цен­тра май­нин­га была неоспо­ри­ма. Зна­чи­тель­но суб­си­ди­ру­е­мая элек­тро­энер­гия стра­ны, все­го $0,02/кВтч, пред­ла­га­ла при­вле­ка­тель­ную аль­тер­на­ти­ву для май­не­ров, спа­са­ю­щих­ся от репрес­сий Китая в 2021 году. Холод­ный кли­мат сни­жал рас­хо­ды на охла­жде­ние, а инфра­струк­ту­ра совет­ских вре­мен обес­пе­чи­ва­ла про­мыш­лен­ные пло­ща­ди, иде­аль­ные для май­нин­го­вых ферм. Пер­во­на­чаль­но пра­ви­тель­ство под­дер­жа­ло эту отрасль, наде­ясь пози­ци­о­ни­ро­вать себя как циф­ро­во­го лидера.

К кон­цу 2021 года на Казах­стан при­хо­ди­лось до 18% миро­во­го «хеш­рей­та» бит­ко­и­нов или общей объ­еди­нен­ной вычис­ли­тель­ной мощ­но­сти, исполь­зу­е­мой для май­нин­га и обра­бот­ки тран­зак­ций в сети бит­ко­и­нов. Хотя бит­ко­ин оста­ет­ся круп­ней­шей крип­то­ва­лю­той по рыноч­ной капи­та­ли­за­ции, казах­ские май­не­ры так­же зани­ма­лись май­нин­гом дру­гих крип­то­ва­лют, таких как лайт­ко­ин и эфириум.

Одна­ко быст­рое, нере­гу­ли­ру­е­мое рас­ши­ре­ние май­нин­га, в первую оче­редь бит­ко­и­нов, нача­ло пере­гру­жать ста­ре­ю­щую энер­го­си­сте­му Казах­ста­на. Неза­ре­ги­стри­ро­ван­ные «серые май­не­ры» экс­плу­а­ти­ро­ва­ли низ­кие энер­го­за­тра­ты стра­ны, потреб­ляя огром­ное коли­че­ство элек­тро­энер­гии. К нача­лу 2022 года толь­ко неза­кон­ные май­нин­го­вые опе­ра­ции потреб­ля­ли 1,2 гига­ват­та элек­тро­энер­гии, что экви­ва­лент­но потреб­но­стям в элек­тро­энер­гии 1,2 мил­ли­о­на домов. Мно­гие из этих май­нин­го­вых ферм управ­ля­лись людь­ми с хоро­ши­ми свя­зя­ми, свя­зан­ны­ми с быв­шим пре­зи­ден­том Нур­сул­та­ном Назар­ба­е­вым, кото­рый, несмот­ря на уход от вла­сти в 2019 году, сохра­нил зна­чи­тель­ное вли­я­ние через сво­их союз­ни­ков. Сооб­ща­ет­ся, что эти поли­ти­че­ски свя­зан­ные опе­ра­то­ры извлек­ли выго­ду из досту­па к суб­си­ди­ру­е­мой госу­дар­ством элек­тро­энер­гии. Когда раз­ра­зил­ся энер­ге­ти­че­ский кри­зис, под­пи­ты­ва­е­мый крип­то­ва­лю­той, май­нин­го­вый бум в Казах­стане стал обу­зой, обна­жив глу­бо­кие тре­щи­ны в его эко­но­ми­че­ской и поли­ти­че­ской структуре.

Отклю­че­ние элек­тро­энер­гии в янва­ре 2022 года было не про­сто инфра­струк­тур­ным сбо­ем; оно вызва­ло поли­ти­че­скую цеп­ную реак­цию. Кол­лапс казах­стан­ской энер­го­си­сте­мы вызвал эффект доми­но по всей Цен­траль­ной Азии, отклю­чив элек­тро­энер­гию для мил­ли­о­нов людей в Казах­стане, Узбе­ки­стане и Кыр­гыз­стане. Целые систе­мы мет­ро, ​​боль­ни­цы и заво­ды оста­лись без све­та, что обна­жи­ло хруп­кость энер­ге­ти­че­ской инфра­струк­ту­ры региона.

Кри­зис про­изо­шел в напря­жен­ной поли­ти­че­ской обста­нов­ке. Когда Тока­ев занял пост пре­зи­ден­та в 2019 году, пере­ход вла­сти широ­ко рас­смат­ри­вал­ся как управ­ля­е­мая пре­ем­ствен­ность, а не как демо­кра­ти­че­ский сдвиг. Обще­ствен­ный опти­мизм был в луч­шем слу­чае осто­рож­ным, посколь­ку мно­гие счи­та­ли, что Назар­ба­ев про­дол­жит пра­вить из-за кулис, подо­зре­ние под­твер­жда­лось сохра­не­ни­ем им титу­ла «Елба­сы» (Лидер нации) и его поста гла­вы Сове­та без­опас­но­сти. Тока­ев сра­зу же столк­нул­ся с про­ти­во­дей­стви­ем со сто­ро­ны вли­я­тель­ных сто­рон­ни­ков Назар­ба­е­ва, кото­рые кон­тро­ли­ро­ва­ли зна­чи­тель­ные эко­но­ми­че­ские акти­вы и госу­дар­ствен­ные должности.

Еже­не­дель­ные ана­ли­ти­че­ские обзо­ры про­блем и тен­ден­ций, фор­ми­ру­ю­щих Цен­траль­ную и Восточ­ную Евро­пу, — бес­плат­но достав­ля­ют­ся на ваш поч­то­вый ящик.

Таким обра­зом, про­те­сты янва­ря 2022 года ста­ли точ­кой кипе­ния обще­ствен­но­го разо­ча­ро­ва­ния не толь­ко эко­но­ми­че­ски­ми труд­но­стя­ми, но и сохра­ня­ю­щей­ся вла­стью эли­ты эпо­хи Назар­ба­е­ва. На фоне этой неста­биль­но­сти Тока­ев вос­поль­зо­вал­ся воз­мож­но­стью наце­лить­ся на поли­ти­че­ские эли­ты, сто­я­щие за мно­ги­ми нере­гу­ли­ру­е­мы­ми гор­но­до­бы­ва­ю­щи­ми фер­ма­ми и дру­ги­ми полу­ле­галь­ны­ми пред­при­я­ти­я­ми. Пре­зи­дент пред­ста­вил свои репрес­сии как энер­ге­ти­че­скую рефор­му и анти­кор­руп­ци­он­ную кам­па­нию, пози­ци­о­ни­руя себя как лиде­ра-рефор­ма­то­ра, окон­ча­тель­но раз­ру­ша­ю­ще­го вли­я­ние ста­ро­го режима.

Стратегический ход власти или политическая чистка?

В рам­ках все­об­ще­го подав­ле­ния союз­ни­ков Назар­ба­е­ва пра­ви­тель­ство быст­ро при­ня­ло меры по закры­тию более 100 неза­ре­ги­стри­ро­ван­ных май­нин­го­вых ферм, мно­гие из кото­рых были свя­за­ны с союз­ни­ка­ми Назар­ба­е­ва. Сре­ди них были ком­па­нии, свя­зан­ные с Бола­том Назар­ба­е­вым, бра­том быв­ше­го пре­зи­ден­та, и оли­гар­хом Алек­сан­дром Кле­ба­но­вым, кото­рый кон­тро­ли­ро­вал боль­шие участ­ки энер­ге­ти­че­ско­го сек­то­ра Казах­ста­на. Так­же под удар попал Кай­рат Шари­п­ба­ев, быв­ший пред­се­да­тель наци­о­наль­ной газо­вой ком­па­нии Qazaqgaz, кото­рый, как широ­ко счи­та­ет­ся, явля­ет­ся мужем стар­шей доче­ри Назар­ба­е­ва, Дари­ги Назар­ба­е­вой. Ерлан Ниг­ма­ту­лин, брат быв­ше­го спи­ке­ра пар­ла­мен­та, был обви­нен в исполь­зо­ва­нии спе­ци­аль­ных эко­но­ми­че­ских зон для мас­ки­ров­ки май­нин­го­вых ферм и пере­ка­чи­ва­ния деше­вой электроэнергии.

Что­бы фор­ма­ли­зо­вать новую реаль­ность, в 2023 году пра­ви­тель­ство Тока­е­ва вве­ло закон, кото­рый ввел стро­гие пра­ви­ла для май­нин­га крип­то­ва­лют. Клю­че­вые меры вклю­ча­ли обя­за­тель­ное лицен­зи­ро­ва­ние всех опе­ра­ций по май­нин­гу и новые стан­дар­ты для аппа­рат­ной инфра­струк­ту­ры. Закон так­же вклю­чал ретро­ак­тив­ное нало­го­об­ло­же­ние гор­но­до­бы­ва­ю­ще­го обо­ру­до­ва­ния. Май­не­ры были обя­за­ны про­да­вать часть сво­их добы­тых акти­вов через бир­жи, заре­ги­стри­ро­ван­ные в Меж­ду­на­род­ном финан­со­вом цен­тре Аста­ны (МФЦА), начи­ная с 50% в янва­ре 2024 года и уве­ли­чи­ва­ясь до 75% к янва­рю 2025 года. Кро­ме того, май­не­рам раз­ре­ша­лось полу­чать доступ к элек­тро­се­ти толь­ко в пери­о­ды избыт­ка, и они име­ли самый низ­кий при­о­ри­тет при рас­пре­де­ле­нии энер­гии в пери­о­ды дефи­ци­та. Для обес­пе­че­ния соблю­де­ния зако­на был вве­ден стро­гий мони­то­ринг потреб­ле­ния электроэнергии.

Хотя эти меры сдер­жи­ва­ли потреб­ле­ние энер­гии, они так­же слу­жи­ли поли­ти­че­ской чист­кой. Демон­ти­ро­вав гор­но­до­бы­ва­ю­щие сети, свя­зан­ные с окру­же­ни­ем Назар­ба­е­ва, Тока­ев осла­бил эко­но­ми­че­скую хват­ку сво­е­го пред­ше­ствен­ни­ка, одно­вре­мен­но укре­пив свой авто­ри­тет. Репрес­сии оттес­ни­ли поли­ти­че­ских про­тив­ни­ков, осо­бен­но тех, кто имел эко­но­ми­че­ское вли­я­ние, но не изме­ни­ли прин­ци­пи­аль­но власт­ные струк­ту­ры Казах­ста­на. Вме­сто это­го Тока­ев кон­со­ли­ди­ро­вал обшир­ные пре­зи­дент­ские пол­но­мо­чия, когда-то при­над­ле­жав­шие Назар­ба­е­ву, уси­лив свое фор­маль­ное поли­ти­че­ское лидер­ство, взяв на себя сим­во­ли­че­скую роль сво­е­го пред­ше­ствен­ни­ка как мораль­но­го хра­ни­те­ля нации.

Вре­мя пред­по­ла­га­ет, что энер­ге­ти­че­ская без­опас­ность была удоб­ным оправ­да­ни­ем для стра­те­ги­че­ско­го шага по укреп­ле­нию лидер­ства на фоне более широ­кой поли­ти­че­ской неста­биль­но­сти. В резуль­та­те, хотя вла­сти закры­ли тыся­чи мел­ких неле­галь­ных май­не­ров с момен­та основ­ных репрес­сий, эти опе­ра­ции не пред­став­ля­ют такой же систем­ной угро­зы для энергосистемы.

Несмот­ря на пер­во­на­чаль­ную жест­кую пози­цию Тока­е­ва в отно­ше­нии эли­ты эпо­хи Назар­ба­е­ва, его под­ход пре­вра­тил­ся в более стра­те­ги­че­ский балан­си­ру­ю­щий акт. Судь­бы вли­я­тель­ных фигур, свя­зан­ных с чрез­вы­чай­ной ситу­а­ци­ей в сфе­ре крип­то­ва­лют­ной энер­ге­ти­ки, демон­стри­ру­ют крайне изби­ра­тель­ный под­ход с послед­стви­я­ми, адап­ти­ро­ван­ны­ми под слож­ную поли­ти­че­скую повест­ку дня. Для неко­то­рых рас­пла­та была пря­мой. Ниг­ма­ту­лин, ранее обви­ня­е­мый в исполь­зо­ва­нии осо­бых эко­но­ми­че­ских зон для мас­ки­ров­ки май­нин­го­вых ферм, ока­зал­ся объ­ек­том про­дол­жа­ю­ще­го­ся судеб­но­го пре­сле­до­ва­ния, столк­нув­шись с рас­сле­до­ва­ни­ем по фак­ту вымо­га­тель­ства и кор­по­ра­тив­но­го рейдерства.

Послед­ствия для дру­гих были более тихи­ми, но не менее реша­ю­щи­ми. Шари­п­ба­ев, кото­рый был свя­зан с неза­кон­ным биз­не­сом по май­нин­гу крип­то­ва­лют, был быст­ро уво­лен со сво­е­го глав­но­го поста в QazaqGaz в янва­ре 2022 года. Хотя акти­вы, свя­зан­ные с ним, были поз­же кон­фис­ко­ва­ны госу­дар­ством, он не под­вер­гал­ся уго­лов­но­му пре­сле­до­ва­нию и с тех пор исчез из виду. Рез­ким кон­тра­стом явля­ет­ся непри­ка­са­е­мый Алек­сандр Кле­ба­нов. Несмот­ря на то, что его кон­троль над боль­шей частью энер­ге­ти­че­ско­го сек­то­ра стра­ны под­пи­ты­вал крип­то­ва­лют­ный бум, Кле­ба­нов оста­ет­ся вли­я­тель­ным биз­не­сме­ном, по-види­мо­му, защи­щен­ным от уго­лов­но­го рас­сле­до­ва­ния или изъ­я­тия активов.

Этот спектр резуль­та­тов, от судеб­но­го пре­сле­до­ва­ния и тихой ней­тра­ли­за­ции до пол­но­го имму­ни­те­та, пред­по­ла­га­ет, что репрес­сии были не тоталь­ной ата­кой на остат­ки преды­ду­ще­го режи­ма, а стра­те­ги­че­ской реструк­ту­ри­за­ци­ей элит­ных сетей. Хотя неко­то­рые высо­ко­по­став­лен­ные фигу­ры были отстра­не­ны, выжи­ва­ние могу­ще­ствен­ных оли­гар­хов, таких как Кле­ба­нов, пока­зы­ва­ет, что базо­вая струк­ту­ра вла­сти в эко­но­ми­ке сохраняется.

Более того, кри­ти­ки утвер­жда­ют, что Тока­ев, кон­со­ли­ди­ро­вав власть, дви­жет­ся к более авто­ри­тар­но­му сти­лю управ­ле­ния, цен­тра­ли­зуя кон­троль и огра­ни­чи­вая поли­ти­че­ское ина­ко­мыс­лие спо­со­бом, напо­ми­на­ю­щим дру­гих лиде­ров Цен­траль­ной Азии.

Криптобудущее Казахстана

Когда-то рас­ту­щий бит­койн-энер­ге­ти­че­ский сек­тор Казах­ста­на рез­ко сокра­тил­ся. Послед­ние дан­ные пока­зы­ва­ют, что доля Казах­ста­на в миро­вом хеш­рей­те бит­койн-май­нин­га рез­ко упа­ла, соста­вив все­го 1,4% к нача­лу 2025 года. Хотя в неко­то­рых отче­тах по-преж­не­му при­во­дит­ся гораз­до более высо­кая циф­ра, напри­мер 13%, ско­рее все­го, эти циф­ры уста­ре­ли и боль­ше не отра­жа­ют точ­но теку­щее состо­я­ние отрас­ли. Око­ло 60 ком­па­ний про­дол­жа­ют рабо­тать в этом сек­то­ре, хотя неко­то­рые из них при­оста­но­ви­ли или сокра­ти­ли опе­ра­ции из-за уже­сто­че­ния регу­ли­ро­ва­ния, вклю­чая пере­смот­рен­ный налог на элек­тро­энер­гию, вве­ден­ный в 2022 году. Несмот­ря на этот спад, пра­ви­тель­ство видит, что стра­на сно­ва ста­но­вит­ся реги­о­наль­ным крип­то­цен­тром бла­го­да­ря стра­те­гии, ори­ен­ти­ро­ван­ной на регу­ли­ро­ва­ние, инно­ва­ции и модер­ни­за­цию инфра­струк­ту­ры. Госу­дар­ство стре­мит­ся лега­ли­зо­вать более широ­кую тор­гов­лю крип­то­ва­лю­той, инте­гри­ро­вать блок­чейн в повсе­днев­ное исполь­зо­ва­ние и содей­ство­вать устой­чи­во­му май­нин­гу. Тем не менее, воз­рож­де­ние отрас­ли будет зави­сеть от устра­не­ния энер­ге­ти­че­ских огра­ни­че­ний, мини­ми­за­ции эко­ло­ги­че­ских издер­жек и более рав­но­мер­но­го рас­пре­де­ле­ния эко­но­ми­че­ских выгод.

Казах­стан­ская бит­койн-сага — это предо­сте­ре­га­ю­щая исто­рия о том, как нере­гу­ли­ру­е­мое рас­ши­ре­ние, элит­ная кор­руп­ция и поли­ти­че­ская борь­ба могут пре­вра­тить пер­спек­тив­ную отрасль в наци­о­наль­ную обу­зу. Одна­ко она так­же под­чер­ки­ва­ет более широ­кую про­бле­му управ­ле­ния энер­го­ем­ки­ми тех­но­ло­ги­я­ми в эпо­ху быст­рой циф­ро­вой транс­фор­ма­ции. По мере роста ИИ, блок­чей­на и дру­гих отрас­лей, тре­бу­ю­щих вычис­ле­ний, пра­ви­тель­ствам по все­му миру при­хо­дит­ся при­ни­мать кри­ти­че­ски важ­ные реше­ния о рас­пре­де­ле­нии энер­гии, тех­но­ло­ги­че­ских при­о­ри­те­тах и ​​эко­но­ми­че­ской устойчивости.

Деба­ты боль­ше не каса­ют­ся толь­ко крип­то­ва­лют. Цен­тры обра­бот­ки дан­ных, управ­ля­е­мые ИИ, высо­ко­про­из­во­ди­тель­ные вычис­ле­ния и новые циф­ро­вые тех­но­ло­гии ока­зы­ва­ют бес­пре­це­дент­ное дав­ле­ние на наци­о­наль­ные элек­тро­се­ти. Теперь пра­ви­тель­ства долж­ны опре­де­лить, как сба­лан­си­ро­вать эко­но­ми­че­ские инно­ва­ции с энер­ге­ти­че­ской без­опас­но­стью, гаран­ти­руя, что ни одна отрасль не будет доми­ни­ро­вать над потреб­ле­ни­ем элек­тро­энер­гии за счет более широ­ких обще­ствен­ных потреб­но­стей. Теперь не толь­ко циф­ро­вые акти­вы, сле­ду­ю­щая тех­но­ло­ги­че­ская золо­тая лихо­рад­ка будет касать­ся той самой инфра­струк­ту­ры, кото­рая под­дер­жи­ва­ет и пита­ет циф­ро­вую экономику.

Пере­ве­де­но с помо­щью DeepL.com

Источ­ник: https://tol.org/client/article/kazakhstans-crypto-boom-and-blackout.html