А на кладбище все спокойненько?

Вла­сти сто­ли­цы неожи­дан­но вспом­ни­ли о ста­рин­ном мусуль­ман­ском клад­би­ще, рас­по­ло­жен­ном в одном из мик­ро­рай­о­нов Аста­ны. И если рань­ше захо­ро­не­ние гро­зи­ли отпра­вить под ковш буль­до­зе­ра, то теперь чинов­ни­ки при­сво­и­ли ему имя «Кара­от­кель», неожи­дан­но при­зна­ли памят­ни­ком исто­рии и куль­ту­ры и взя­лись за его бла­го­устрой­ство. Корен­ные цели­но­град­цы отнес­лись к идее скеп­ти­че­ски и ждут от чинов­ни­ков подвоха.

Автор: Камиль АЯНОВ

Подроб­но­сти откры­тий архео­ло­ги и сто­лич­ные чинов­ни­ки от куль­ту­ры рас­ска­за­ли жур­на­ли­стам на пресс-кон­фе­рен­ции в Астане. По сло­вам пред­се­да­те­ля ОО «Казах­стан­ское архео­ло­ги­че­ское обще­ство» Кар­ла Бай­па­ко­ва, теперь мусуль­ман­ское клад­би­ще долж­но стать свое­об­раз­ным местом, куда мож­но прий­ти покло­нить­ся, узнать свою исто­рию и почтить память предков.

- Наша рабо­та была свя­за­на с иссле­до­ва­ни­ем некро­по­ля, — объ­яс­ня­ет он. — Клад­би­ще сохра­ни­лось. Это класс­ный источ­ник, что­бы понять исто­рию горо­да Аста­ны — Акмо­лы — Цели­но­гра­да — Акмо­лин­ска, целой серии назва­ний. И в каж­дом из них вскры­ва­ет­ся отре­зок исто­рии. Как гово­рил вели­кий поэт Алек­сандр Пуш­кин, «из всех два чув­ства бли­же нам: любовь к род­но­му пепе­ли­щу, любовь к оте­че­ским гро­бам». В этих сло­вах такая муд­рость отражена.

Поче­му город­ские вла­сти вне­зап­но вос­пы­ла­ли такой любо­вью к оте­че­ским гро­бам, прав­да, непонятно.

«Это ж памятник!»

Исто­рия вопро­са тако­ва — в 2010 году клад­би­ще было вне­се­но в спи­сок объ­ек­тов исто­рии и куль­ту­ры мест­но­го зна­че­ния. Поз­же ГУ «Управ­ле­ние куль­ту­ры горо­да Аста­на» был ини­ци­и­ро­ван про­ект по иссле­до­ва­нию мусуль­ман­ско­го пого­ста. Рабо­ты пору­чи­ли ТОО «Архео­ло­ги­че­ская экспертиза».

«Сотруд­ни­ки ТОО «Архео­ло­ги­че­ская экс­пер­ти­за», выпол­няв­шие рабо­ты по иссле­до­ва­нию некро­по­ля, были пора­же­ны его насы­щен­но­стью, — гово­рит­ся в рас­про­стра­нен­ном ими сооб­ще­нии. — В ходе про­де­лан­ной кро­пот­ли­вой рабо­ты по уче­ту, лока­ли­за­ции, фото­гра­фи­ро­ва­нию, нуме­ра­ции и опи­са­нию каж­дой над­гроб­ной сте­лы было уста­нов­ле­но, что на пло­ща­ди 0,16 кв. км рас­по­ло­же­но 2169 над­гроб­ных стел… В ходе иссле­до­ва­ний был осу­ществ­лен пер­вич­ный ана­лиз над­пи­сей на над­гроб­ных сте­лах. Самая ран­няя над­пись дати­ро­ва­на нача­лом XIХ века — самая позд­няя отно­сит­ся к тре­тьей чет­вер­ти ХХ века…»

Иссле­до­ва­те­ли дати­ро­ва­ли клад­би­ще XVII веком и заяви­ли, что под верх­ним сло­ем захо­ро­не­ний нахо­дят­ся более ран­ние. Клад­би­ще назы­ва­ют мусуль­ман­ским и ино­гда казах­ским, но, по сло­вам совет­ни­ка началь­ни­ка управ­ле­ния куль­ту­ры Аста­ны, сек­ре­та­ря комис­сии Ками­ли Коку­мо­вой, здесь хоро­ни­ли и татар, и болгар.

- Самая ста­рая (из уце­лев­ших) над­гроб­ная сте­ла дати­ру­ет­ся 1805 годом, — рас­ска­за­ла она. — Но, ско­рее все­го, это не самая ран­няя моги­ла. До воз­ник­но­ве­ния тра­ди­ции воз­ве­де­ния над­гроб­ных стел там про­во­ди­лись захо­ро­не­ния. И те погре­бе­ния, кото­рые не сопро­вож­де­ны над­гроб­ны­ми пли­та­ми, воз­мож­но, были более ранними.

- Когда наша груп­па выеха­ла рабо­тать на некро­поль, мы были пора­же­ны кон­цен­тра­ци­ей на неболь­шой пло­ща­ди над­гроб­ных соору­же­ний: камен­ных стел, бетон­ных, дере­вян­ных, желез­ных, — про­дол­жил заме­сти­тель дирек­то­ра по нау­ке ТОО «Архео­ло­ги­че­ская экс­пер­ти­за» Ерлан Ами­ров. — Еще боль­шее коли­че­ство могил не сопро­вож­да­ют­ся над­гро­бья­ми и доку­мен­та­ци­ей, науч­ное пред­став­ле­ние тако­го объ­ек­та было очень инте­рес­ным. Нас ждет пере­вод всех стел. Мы долж­ны знать, кто погре­бен на этом клад­би­ще, соста­вить перечень…

Основ­ным ини­ци­а­то­ром иссле­до­ва­тель­ских работ был аки­мат. Он же их про­фи­нан­си­ро­вал. Какая сум­ма на это ушла, мож­но толь­ко дога­ды­вать­ся, пото­му что участ­ни­ки кон­фе­рен­ции пута­лись в «пока­за­ни­ях». Бай­па­ков назвал 7 мил­ли­о­нов тен­ге, прав­да, чуть поз­же испра­вил­ся, умень­шив сум­му почти вдвое.

- Это не так мно­го, — отме­тил он. — Мы гово­ри­ли, и все чле­ны сове­та по куль­ту­ре горо­да выска­за­лись еди­но­глас­но, что рабо­ту надо про­дол­жать. Изу­чать, соби­рать новые дан­ные, эпи­та­фии. Если бюд­жет выде­лит сред­ства, будет и рабо­та. Сей­час тре­бу­ют­ся день­ги на музе­е­фи­ка­цию клад­би­ща. Надо его обу­стро­ить. С это­го клад­би­ща были выве­зе­ны тон­ны мусо­ра! Это было забро­шен­ное место, свал­ка! Сей­час его рас­чи­сти­ли. Оно долж­но стать свое­об­раз­ным мемо­ри­аль­ным комплексом!

А вот по сло­вам Коку­мо­вой, аки­ма­том выде­ля­лось 6 мил­ли­о­нов тен­ге, но не все пригодились.

- Была пода­на заяв­ка на 4 мил­ли­о­на, и она выиг­ра­ла, — объ­яс­ни­ла спи­кер. — Кро­ме это­го, помог Сапар­бек Гуца­ри­ев, пре­зи­дент неф­те­ком­па­нии, у него ока­за­лись похо­ро­не­ны на этом клад­би­ще род­ствен­ни­ки. Он на свои сред­ства уста­но­вил новый забор вокруг клад­би­ща. Это зна­чит, рабо­ты про­во­ди­лись на спон­сор­ские деньги.

Вопрос бла­го­устрой­ства клад­би­ща, а ныне памят­ни­ка по-преж­не­му актуа­лен. Осо­бен­но с уче­том гря­ду­щей выстав­ки EXPO-2017.

- Объ­ект, нахо­дя­щий­ся в самом цен­тре нашей сто­ли­цы, не может оста­вать­ся в том виде, в кото­ром он сей­час есть! — еди­но­душ­но утвер­жда­ют и чинов­ни­ки, и археологи.

«Объ­ект» пла­ни­ру­ет­ся обла­го­ро­дить — про­ло­жить дорож­ки, под­нять поко­сив­ши­е­ся и рух­нув­шие памят­ни­ки и в ито­ге сде­лать некро­по­лем, пан­тео­ном… сло­вом, мест­ной досто­при­ме­ча­тель­но­стью. Одной из немно­гих уцелевших.

- Мно­гое, что свя­за­но с жиз­нью горо­да: ули­цы, дома, построй­ки, обще­ствен­ные зда­ния, утра­че­но, — кон­ста­ти­ро­вал Ами­ров. — Город живет, город стро­ит­ся, посте­пен­но идет его пере­пла­ни­ров­ка. И то, что было живым горо­дом, сей­час для нас оста­лось толь­ко исто­ри­че­ской памя­тью. Един­ствен­ное, что нас во мно­гом свя­зы­ва­ет из ося­за­е­мо­го, один из немно­гих источ­ни­ков — это мусуль­ман­ское клад­би­ще «Кара­от­кель». И крайне пла­чев­но было бы поте­рять его.

Рань­ше это­го поче­му-то мало кто боялся.

Вот зара­за!

Угро­за сно­са над ста­рым сто­лич­ным клад­би­щем нави­са­ла дав­но. Его соби­ра­лись уни­что­жить еще в нача­ле двух­ты­сяч­ных. Сей­час же поче­му-то даже подоб­ные подо­зре­ния вызы­ва­ют у чинов­ни­ков весь­ма эмо­ци­о­наль­ную нега­тив­ную реакцию.

- Не поня­ла вопро­са. Для чего сне­сти? С какой целью? — гром­ко воз­му­ти­лась Коку­мо­ва в ответ на вопрос жур­на­ли­ста. — «Кара­от­кель» — мусуль­ман­ское клад­би­ще, явля­ет­ся памят­ни­ком мест­но­го зна­че­ния! Это ста­тус, при­сва­и­ва­е­мый мест­ны­ми испол­ни­тель­ны­ми орга­на­ми. Не каж­дый мону­мент, скульп­ту­ра явля­ет­ся памят­ни­ком! Оно не функ­ци­о­ни­ру­ет как клад­би­ще. Оно в 1962 году закры­то вооб­ще! Для чего, с какой целью сно­сить, я про­сто не могу представить!

Даже немно­го стран­но слы­шать такое воз­му­ще­ние от чинов­ни­ка, дав­но рабо­та­ю­ще­го в сфе­ре куль­ту­ры, в нача­ле 2000‑х вхо­див­ше­го в город­скую комис­сию по охране памят­ни­ков. И навер­ня­ка зна­ко­мо­го с одним из преж­них ген­пла­нов, соглас­но кото­ро­му на месте клад­би­ща долж­на была про­лечь одна из немно­гих тран­зит­ных улиц Аста­ны, что поз­во­ли­ло бы хоть чуть-чуть раз­ре­шить транс­порт­ные про­бле­мы горо­да. Тогда же пла­ни­ро­ва­лось (точ­нее, ген­пла­ни­ро­ва­лось) пустить под застрой­ку и уча­сток со зда­ни­ем рус­ско­го дра­ма­ти­че­ско­го теат­ра им. Горь­ко­го (кста­ти, постро­ен­но­го еще в XIX веке и тоже при­над­ле­жа­ще­го к исто­ри­ко-куль­тур­но­му насле­дию города).

- «Кара­от­кель» име­ет ста­тус, и теперь оно явля­ет­ся непри­кос­но­вен­ным, — заяви­ла Коку­мо­ва. — Есть указ пре­зи­ден­та, есть спе­ци­аль­ный закон об охране объ­ек­тов исто­ри­ко-куль­тур­но­го насле­дия 1992 года, где чер­ным по бело­му напи­са­но, что памят­ни­ки сно­сят­ся толь­ко поста­нов­ле­ни­ем пра­ви­тель­ства! Имея ста­тус памят­ни­ка, он при­об­рел опре­де­лен­ные гра­ни­цы охран­ных зон. И они утвер­жде­ны реше­ни­ем мас­ли­ха­та, пере­да­ны в ген­план, есть кар­та-схе­ма мест­но­сти. Это гово­рит о непри­кос­но­вен­но­сти тер­ри­то­рии наше­го объ­ек­та. После того как поста­нов­ле­ни­ем аки­ма­та ему при­сво­ен ста­тус, там уста­нов­ле­на охран­ная дос­ка о том, что объ­ект охра­ня­ет­ся госу­дар­ством. Изго­тов­лен пас­порт. Все сде­ла­но, что­бы дан­ный объ­ект стал неприкосновенным!

Сто­лич­ный мемо­ри­ал, посвя­щен­ный памя­ти жертв поли­ти­че­ских репрес­сий, к сло­ву, в свое вре­мя не спас­ло ниче­го, и реше­ние пра­ви­тель­ства созре­ло когда нуж­но. Сей­час над памят­ни­ком, выпол­нен­ным в фор­ме скиф­ско­го могиль­но­го кур­га­на, гор­до реет флаг неза­ви­си­мо­сти, а поми­на­ние жертв репрес­сий про­ис­хо­дит в 30 км от города.

- У нас есть закон об охране и исполь­зо­ва­нии исто­ри­ко-куль­тур­но­го насле­дия, — вто­рил чинов­ни­це Ерлан Ами­ров. — Закон нель­зя нару­шать! Если мы сего­дня гово­рим о памят­ни­ке, мы не долж­ны рас­суж­дать, даже тео­ре­ти­че­ски, на эту тему!

Впро­чем, по неофи­ци­аль­ным дан­ным, от сно­са клад­би­ще в свое вре­мя спас­ла дру­гая, намно­го более про­за­и­че­ская при­чи­на. Пред­по­ла­га­ет­ся, что там хоро­ни­ли жите­лей Акмо­лин­ска, умер­ших во вре­мя эпи­де­мий чумы, холе­ры, сып­но­го тифа, сибир­ской язвы и чер­ной оспы в кон­це XIX и нача­ле XX века. (Эту исто­рию свя­зы­ва­ют и со ста­рым назва­ни­ем близ­ле­жа­щей ули­цы, неко­гда носив­шей назва­ние Крас­но­го Кре­ста, но теперь пере­име­но­ван­ную в ули­цу име­ни Бру­си­лов­ско­го.) Мол, вла­сти побо­я­лись вести рабо­ты в эпи­де­ми­че­ски опас­ном месте.

«Меди­цин­скую» вер­сию архео­ло­ги отри­ца­ют и так ста­ра­тель­но отно­сят в раз­ряд легенд, что это выгля­дит подозрительно.

- У нас есть справ­ка санэпи­дем­ста­ции (что веде­ние зем­ля­ных работ без­опас­но) — отме­ти­ла Коку­мо­ва. — Да, суще­ству­ют такие рас­ска­зы, город­ские леген­ды об эпи­де­ми­ях. Назы­ва­ют раз­ные годы…

- В рам­ках иссле­до­ва­ния, кото­рое было про­ве­де­но нами, под­твер­жде­ний это­му нет, — при­знал Амиров.

- И в архи­вах нет это­го, — под­дер­жал Бай­па­ков. — Все это леген­ды, мифы, раз­го­во­ры. Что-то там кому-то бабуш­ка ска­за­ла. А долж­ны быть факты!

Так­же, по его сло­вам, через сто лет вся­кая воз­мож­ная опас­ность зара­же­ния исче­за­ет. «По сани­тар­ным нор­мам раз­ре­ша­ют пере­за­хо­ра­ни­вать людей, кото­рые на этом клад­би­ще лежат, — отме­ча­ет он. — Быва­ют вся­кие слу­чаи, когда надо клад­би­ще лик­ви­ди­ро­вать, оно под­па­да­ет в зону стро­и­тель­ства. Так что ниче­го опас­но­го нет для всех нас!»

Мест­ное насе­ле­ние, корен­ные цели­но­град­цы, к идее бла­го­устрой­ства клад­би­ща отно­сят­ся скеп­ти­че­ски, на все про­из­во­ди­мые там рабо­ты смот­рят косо, а при­зна­ния захо­ро­не­ния сани­тар­но-эпи­де­ми­че­ски без­опас­ным откро­вен­но опасаются.

Слиш­ком вели­ка веро­ят­ность, что сна­ча­ла тер­ри­то­рия полу­чит ста­тус «памят­ни­ка — некро­по­ля — мемо­ри­аль­но­го пар­ка», а потом, выпав из переч­ня захо­ро­не­ний, ока­жет­ся баналь­ным земель­ным участ­ком, пущен­ным под стро­и­тель­ство доро­ги. Кости с пом­пой пере­за­хо­ро­нят в дру­гой мемо­ри­аль­ной зоне. И на одну стра­ни­цу насто­я­щей (а не при­ду­ман­ной совре­мен­ны­ми ново­де­ла­ми) город­ской исто­рии ста­нет мень­ше. Дур­ная сла­ва зараз­но­го пого­ста, она как-то более надеж­ная защи­та от сно­са, чем пода­рен­ный чинов­ни­ка­ми сомни­тель­ный ста­тус памятника.

Ори­ги­нал статьи: 

А на клад­би­ще все спокойненько?