Прочитал последний политобзор Мухамеджана Адилова, в котором он сравнил режимы Сталина и Гитлера с режимом Назарбаева, и задумался, насколько корректно такое сравнение? И какую страну мы, собственно, хотим построить. Своими размышлениями решил поделиться с читателями портала.
Автор: Муратбек КЕТЕБАЕВ
Авторитаризм как политическую систему нужно оценивать не абстрактно, а в рамках конкретной исторической ситуации. Петр Первый или Иосиф Сталин были еще теми диктаторами, но первый вошел во всемирную историю как Великий, а второй, хотя и пролил достаточно много крови, однако никто не отрицает, что именно он возглавил СССР с сохой, а оставил с баллистическими ракетами и ядерными бомбами.
Или тот же Ли Куан Ю, превративший Сингапур в «азиатского тигра»: его трудно назвать демократом. Из последнего времени стоит вспомнить Михаила Саакашвили, который победил в Грузии низовую коррупцию отнюдь не демократическими методами.
Поэтому, говоря об авторитаризме Назарбаева, стоит помнить, что он стал вынужденной и, пожалуй, неизбежной реакцией на политические и социально-экономические разброд и шатания в Казахстане периода 1989—1994 годов.
***
Государственный переворот, который был совершен тогда Назарбаевым, позволил ему и правящей элите, которая тогда была достаточно монолитна, провести быстрые и кардинальные социально-экономические реформы. Пусть жесткие и антинародные, но жизненно необходимые в тех условиях. Как человек, который был одним из активных участников и организаторов реформ в зерновом хозяйстве и электроэнергетике, могу это подтвердить.
Но начиная где-то с 1998 года авторитаризм Назарбаева из плюса для страны и ее развития стал превращаться в минус. Думаю, ключевую роль в этом сыграл процесс конвертации государственной власти в частный, личный капитал со стороны Назарбаева и его окружения, который к этому времени приобрел системный и всеобщий характер.
Сегодня об этом не вспоминают, но первых «прихватизаторов» как отечественных, так и зарубежных завел к Назарбаеву и в государственный аппарат Акежан Кажегельдин. Понятно, что объемы взяток тогда были относительно минимальными, но на фоне тогдашней всеобщей нищеты они выглядели громадными.
Именно при Кажегельдине началось массовое разложение чиновничьего корпуса, взяточничество из случайного стало становиться системным, а сами взяточники начали группироваться в некие вертикальные структуры, «выходящие» на непромокаемые «крыши» в окружении Назарбаева.
Судя по всему, именно в этот период и произошла внутренняя переориентация самого Назарбаева на захват и всемерное удержание государственной власти в своих руках. А государственный аппарат стал в числе прочего заниматься борьбой с политическими оппонентами президента. Со временем это стало его главной задачей, которая становилась тем более жизненно важной, чем больше было совершено преступлений. Чем больше было украдено. Так что потеря власти для Назарбаева и его окружения стали смерти подобны.
В связи с этим я весьма настороженно отношусь к разговорам, что достаточно перейти от суперпрезидентской к президентско-парламентской или парламентской политической системе, как в стране все наладится.
Лично я считаю, что после ухода Назарбаева из жизни (а сам он власть никогда и никому не отдаст — это уже понятно) ничего принципиально не изменится. Поэтому считаю, что сегодня для нашей страны принципиально важна не форма политической системы, а запуск политической конкуренции.
***
Одно из главных преступлений Назарбаева заключается, на мой взгляд, в том, что, захватив политическую власть и затем максимально и чересчур сконцентрировав ее в своих руках, отстреливая, сажая, заставляя эмигрировать тех, кто с этим не согласен, он монополизировал государство.
Единственный способ, которым теперь можно «отодрать» елбасы и его окружение от власти, — это разрушить государство как таковое или критически его ослабить. Именно поэтому демократическая оппозиция, действующая в легальном политическом поле, малоэффективна. Более того, весьма уязвима, что показали события последних месяцев.
Но проблема Назарбаева, его окружения, созданной им конкретной политической системы заключается в том, что любая сила, способная или подозреваемая в том, что она способна покуситься на неограниченную власть, начинает рассматриваться как враг. В результате врагами становятся все. И родственники, которых вытолкали из ближнего круга. И сподвижники, которые решили на всякий случай удалиться. И соратники, готовые или претендующие стать преемниками или конкурентами во власти. И религиозные группы, отрицающие нынешнее государство. В общем, все.
В результате этой «прихватизации» государства одной политической группой происходят процессы, которые мы сегодня наблюдаем. Причем они носят катастрофический характер не только для элиты, но и для страны в целом.
Потому что, во-первых, с деградацией, моральным разложением, потерей квалификации господствующей группой деградирует, морально разлагается и теряет квалификацию государственный аппарат и государственная система как таковая.
Во-вторых, растет число врагов, реальных и мнимых, государства, и оно начинает рассматривать как противоправные действия против себя даже минимальную политическую и общественную активность, пытаясь ограничить ее, загнать под свой контроль, выхолостить вчистую.
Исторически у Казахстана было три возможности запустить механизм политической конкуренции. Первый в 1991—1994 годы, второй — в 1999 году, третий — в 2001 году.
В первый раз это не получилось по вине всех — уж слишком была воодушевляющей, бодрящей и безответственной обстановка в первые годы после развала СССР и создания суверенного и независимого Казахстана. Второй и третий раз — по вине Назарбаева и его окружения, которые испугались сначала Акежана Кажегельдина, а затем ДВК.
Будет ли четвертый шанс? Не уверен. Точнее, уверен, что не будет. Дело в том, что полтора десятилетия голимого авторитаризма, который, я считаю, начался после печально знаменитых тендеров на частоты для телеканалов, после которых закрылись независимые электронные СМИ, практически вытоптали гражданскую инициативу в стране.
***
Расчеты на то, что у нас могут повториться события соседней России, где авторитаризм Путина встретил мощное сопротивление в обществе, не оправдаются по той простой причине, что у нас разные структуры общества.
Дело в том, что на Болотную и другие акции протеста в Москве и в целом по России выходили не обездоленные, а средний класс. То есть люди, сделавшие сами себя, имеющие уровень и качество жизни выше бедноты и, самое главное, независимые от государства и господствующей политической силы. Именно они стали главной движущей силой последних протестных акций, а демократическая оппозиция, националисты и прочие политические группы всего лишь их поддержали.
В Казахстане в силу территориально-демографического фактора, значительно меньшего развития собственного несырьевого производства, узости внутренней экономики и заметного развития клановых связей, большей тупости и подозрительности госаппарата этого настоящего среднего класса кот наплакал. Поэтому массовые акции протеста на демократической платформе в Казахстане невозможны, тем более при существующей идиотизации и радикализации политической системы и все возрастающем уровне государственного насилия.
В результате получается замкнутый круг: Назарбаев и его окружение захватили политическую власть в стране, отодвинув от нее не только широкие массы населения, но и практически всю региональную элиту, и большую часть центральной элиты. При этом они полностью контролируют государственный аппарат и крайне заинтересованы в сохранении и суперпрезидентской системы и государственной вертикали.
Чтобы «отодрать» их от этой политической власти, нужно разрушить суперпрезидентскую систему, государственную вертикаль и серьезно ослабить, если не разрушить совсем, государство.
Сделать это можно двумя способами — политическими реформами (но кто их может провести, если вся власть у Назарбаева и его окружения) или насильственными методами (то есть революцией).
Об этом в следующем материале-размышлении.
Оригинал статьи —
