Как можно скорее прекратить кровопролитие в Горном Бадахшане – в интересах самого президента Таджикистана Эмомали Рахмона, считает политолог Андрей Грозин. Эту войну он все равно проиграл, а втягивание войск в длительный конфликт чреват страшными потерями.
Автор: Андрей ГРОЗИН
Ситуация в Горном Бадахшане, где правительственные войска начали спецоперацию после убийства генерала ГКНБ РТ Назарова, продолжает оставаться напряженной. По разным данным, боевые действия в некоторых районах этой автономной области, расположенной на востоке республики, еще идут. О причинах вооруженного конфликта властей страны и оппозиции, его последствиях наш разговор с руководителем отдела Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андреем Грозиным.
- Андрей Валентинович, как Вы считаете, почему криминальное событие — убийство генерала Назарова — стало толчком для начала военных действий в Бадахшане?
- На самом деле это был только повод. Я абсолютно убежден в том, что собрать подобного рода крупную войсковую группировку, которую выдвинули власти в Хорог, за два дня невозможно. Назарова убили в ночь с 21-го на 22‑е, а операция началась 24-го. Зная то, как работает политическая система Республики Таджикистан, а также учитывая географический фактор, перебросить технику, перебросить как минимум от 800 до 1000 человек личного состава за два дня — это совершеннейшая фантастика. Для этого необходимо было технически готовиться как минимум 1,5—2 месяца. Это в самом пиковом случае так, как это было в 2010 году во время операции в Раштском районе. То есть убийство генерала спецслужбы — только повод. А сама операция по зачистке Бадахшана готовилась как минимум с весны.
- Но зачем и кому она понадобилась?
- Причины лежат на поверхности. Таджикская власть не очень мудреная. Горный Бадахшан — это самый слабо контролируемый официальной властью регион Таджикистана. Кроме того, автономный статус, который есть у Бадахшана, он тоже очень многих раздражает. Потому сепаратистские настроения всегда там были и будут в силу объективных причин. Дело в том, что жители Бадахшана — это не совсем таджики, во всяком случае, многие в Таджикистане так считают. Их этническая принадлежность у таджиков вызывает массу вопросов, плюс языковая разница… То, что того же принца Ага-хана IV (духовный лидер, имам мусульманской общины исмаилитов-низаритов — ред.) в Бадахшане уважают, наверное, раз в 20 больше, чем Эмомали Шариповича Рахмона, — это факт.
- Кстати, в ходе недавней гражданской войны Бадахшан дольше всех регионов оставался оплотом оппозиции…
- И официальный Душанбе, и «Народный фронт» никогда бы не взяли Бадахшан, если бы опирались только на собственные силы. Поэтому ясно, что зачистить подобного рода неприятную зону на территорию своей страны, наверное, представляется руководству Таджикистана очень соблазнительным и необходимым. Тем более с учетом будущих в следующем году выборов президента, на которые, по моему мнению, Эмомали Шарипович идет слабее, чем когда либо. Поэтому в позапрошлом году зачистили Каратегин (Раштский район — ред.), точнее, постарались избавиться от различных неформальных фигур, в лояльности которых сомневались. Заодно наводнили регион войсками, запугали население. Правда, эффективность этого запугивания у многих вызывает сомнение. И тем не менее власти решили повторить Раштский эксперимент в Бадахшане. Но есть еще и материальный интерес.
- А он в чем?
- Граница Бадахшана таджикского и Бадахшана афганского совершенно прозрачная, через нее идет все что угодно: и героин, и китайская контрабанда, и те же сигареты, которые всюду всплывают в разговорах об убийстве Назарова, и нелегальные драгоценные камни, которые идут из Афганистана, и т. д., и т. п. Все это идет, конечно, по всему периметру границы. Но, в отличие от Бадахшана, то, что идет через остальную ее часть, контролируется людьми, непосредственно подчиняющимися высоким покровителям в столице. А в Бадахшане все доходы от непрозрачных сделок в основном шли местным группам влияния, кланам, авторитетам. Ясно, что ситуация, когда немалые денежные потоки проходили мимо самого главного, большого, разветвленного и очень дружного семейства Таджикистана, была недопустима.
- В интернете прошла информация о том, что из Афганистана в Таджикистан направляется группа боевиков, которая поддержит оппозиционных командиров в ГБАО…
- Вы же знаете, что с обеих сторон этой условной линии проживают не просто родственные этнические группы, но и коллеги по бизнесу. А сейчас этот бизнес официальный Душанбе старается поломать и перестроить под себя. Но а это уже больше, чем кровная обида.
- Чем может завершиться конфликт?
- Трудно сказать. Все-таки Бадахшан — это особый регион. Долго держать там большую группу войск у нынешнего режима не получится, даже если он и очень сильно этого захочет.
- Почему?
- Например, логистика, снабжение… Бадахшан — это, наверное, самый нищий регион, он полностью датируемый. И держать там несколько сот военнослужащих, снабжать их — кишка тонка для этого у финансовой системы страны. Туда ведь только самолетами в некоторые периоды времени можно продукты завозить. Скоро осень, перевалы закроются. Единственная дорога, которая связывает столицу с Хорогом, по несколько раз в год закрывается наглухо. Какие боевые действия при таком раскладе? Никаких!
- Что, по вашему мнению, нужно сделать президенту Таджикистана, чтобы найти выход из ситуации?
- Сейчас единственный шанс у Эмомали Рахмона выйти из ситуации с малыми потерями — это быстро свернуть военные действия, эвакуировать оттуда войска, не доводить дело до продолжительных конфликтов. Ведь послали элиту — спецназ Госкомитета национальной безопасности, спецназ МВД, спецназ Министерства обороны, то есть отправили самые боеспособные подразделения. А вдруг что-то случится где-то еще в стране?..
- То есть Вы думаете, что эта война долго не продлится?
- Кажется, 25 июля объявили о прекращении огня. Это, конечно, не значит, что конфликт закончился. Но сами эти заявления указывают на то, что в Душанбе понимают, что риск очень велик. Если из-за речки пойдут боевики, пусть даже не сотни, а десятки, если они начнут наносить удары по дорожной инфраструктуре, по войскам, которые представляют прекрасную мишень в этих горных долинах, уйти без значительных потерь (как среди людей, так и для имиджа Рахмона) будет очень трудно.
- От чего зависит решение свернуть так называемую спецоперацию в Хороге?
- От того, насколько быстро будут развиваться события в течение ближайших дней. Каждый лишний час боевых действий — жертвы среди мирного населения, которые отрицает официальный Душанбе, но о которых говорит ВВС. Я думаю, если шли бои в городе Хорог и в нескольких районах с применением тяжелой техники и, как говорят представители московской бадахшанской диаспоры, авиации, то, конечно же, жертвы среди мирного населения есть — и, очевидно, немаленькие. Если конфликт будет затягиваться, количество жертв среди гражданских будет расти, соответственно, будет идти консолидация сопротивления. То есть бадахшанский сепаратизм, который пока находится в латентной фазе, может вылиться в нечто большее, действительно опасное, что потребует большей степени автономии от «кровавого душанбинского режима».
- Но если в результате этой попытки власть не сможет взять под контроль Бадахшан, не повторит ли она их в будущем?
- На Бадахшан много раз пытались наступать, и в годы гражданской войны, и после нее, пытались измором его брать. Но, для того чтобы полностью взять под контроль Бадахшан, надо ликвидировать очень большое количество неформальных лидеров, групп, кланов, то есть по большому счету необходим мини-геноцид бадахшанцев. А это невозможно, ибо в этом случае принц Ага-хан IV, с одной стороны, афганские таджики — с другой, устроят Эмомали Шариповичу такое «небо в алмазах», что не позавидуешь.
- А как Вы считаете, какие последствия для всего Центрально-Азиатского региона повлечет этот конфликт?
- Это потенциально еще одна точка на его карте, где в любой момент может возникнуть локальный конфликт. О том, что что-то подобное может произойти в Бадахшане, говорилось, но говорилось достаточно редко и в качестве крайнего сценария, а тут за два дня на ровном месте разразилась война.
- Как конфликт скажется на нынешней власти Таджикистана?
- В перспективе ясно, что эта операция, тем более если данные о жертвах среди мирного населения подтвердятся, не будет способствовать улучшению имиджа Рахмона, как лучшего кандидата в президенты в 2013 году. Причем не только в республике, но и для внешних спонсоров. Потому что если ситуация пойдет по наихудшему сценарию, если официальный Душанбе вляпается в длительный региональный конфликт в Бадахшане, никто ему помогать не будет. Ташкент исключен, что называется, по определению, Москва — тоже. Не думаю, что и американцы из-за каких-то туманных перспектив укрепиться в Таджикистане будут помогать Рахмону подавлять то, что европейские интеллигенты сразу же назовут «повстанческой войной технических меньшинств». Китай тоже не будет вмешиваться в этот конфликт. В общем, внешних спонсоров не наблюдается.
- Получается, Рахмон проиграл по всем статьям?
- Да, развязывание военного конфликта — это было очень неудачное решение. Я, честно говоря, удивлен. Рахмон и так достаточно неадекватно действует в отношении оппозиции внутри страны и лиц, которых он может подозревать в нелояльности. Одно давление на Партию исламского возрождения, которое идет в последние месяцы, чего стоит. Теперь вооруженный конфликт накануне выборов… Это наглядная демонстрация не очень умной политики. Иногда складывается ощущение, что либо президента Таджикистана подставляют его советники и люди из ближайшего окружения, либо он не очень адекватно представляет себе ситуацию в стране и вокруг нее. А это чревато, сами понимаете чем.
Беседовала Татьяна ГАРЬКАВАЯ
Read this article:
Рахмон уже проиграл войну