ЖАНАОЗЕН: «Стрелять по моей команде!»

Вче­ра, 2 мая, в област­ном суде Актау, где идет судеб­ное раз­би­ра­тель­ство по уго­лов­но­му делу пяти поли­цей­ских, открыв­ших 16 декаб­ря 2011 года стрель­бу по без­оруж­ным людям, опра­ши­ва­ли потер­пев­ших. В этот день в зал суда было вызва­но 20 чело­век, в том чис­ле 6 неф­тя­ни­ков, кото­рые обви­ня­ют­ся в орга­ни­за­ции жана­о­зен­ских бес­по­ряд­ков. Они узна­ли поли­цей­ско­го, кото­рый отдал при­каз стрелять.

 

Автор: Андрей ЦУКАНОВ

 

Самой длин­ной была речь Алма­гуль Куше­ро­вой, Ее сын погиб  от пули поли­цей­ско­го: веме­на­ми голос  жен­щи­ны под­ни­мал­ся почти до кри­ка, вре­ме­на­ми пере­хо­дил в плач. Жен­щи­на никак не мог­ла сми­рить­ся с мыс­лью, что ее сына боль­ше нет. Лишь минут через 20 после того, как она подо­шла к мик­ро­фо­ну, судье и судеб­ным при­ста­вам уда­лось ее успо­ко­ить и начать опрос. Алма­гуль тре­бо­ва­ла нака­за­ния для тех, кто убил ее сына. Она рас­ска­за­ла, что он про­сто сто­ял на пло­ща­ди мно­го меся­цев в надеж­де, что его при­мут обрат­но на работу.

 

Хасан Дюсе­ке­нов, отец дру­го­го погиб­ше­го, пре­по­да­ва­те­ля ПТУ Ата­бер­ге­на Дюсе­ке­но­ва, кото­рый при­вел 16 декаб­ря детей на пло­щадь, рас­ска­зал в перерыве:

- В наше­го сына попа­ла пуля в 2 часа дня 16 декаб­ря. Нам сооб­щи­ли:  его доста­ви­ли в боль­ни­цу. Я сра­зу  туда при­е­хал. Там было очень мно­го ране­ных. Они   лежа­ли на полу, и им никто не ока­зы­вал помощь. Сына я нашел на вто­ром эта­же боль­ни­цы. Он лежал на полу, завер­ну­тый в оде­я­ло. Зна­ко­мая мед­сест­ра ска­за­ла мне: у него серд­це оста­но­ви­лось, он умер. Мы напи­са­ли заяв­ле­ние в поли­цию, но подать его мы в тот день не смог­ли. Мы не смог­ли даже попасть внутрь зда­ния ГОВД — оно было оцеп­ле­но. На сле­ду­ю­щий день пошли в про­ку­ра­ту­ру, но и там у нас не при­ня­ли заяв­ле­ние. Потом позво­ни­ли в област­ную про­ку­ра­ту­ру. Толь­ко после это­го город­ская про­ку­ра­ту­ра при­ня­ла заяв­ле­ние. Пока мы бега­ли с эти­ми доку­мен­та­ми, подо­шел срок похо­рон. Вскры­тие мое­му сыну тоже никто не хотел делать, поэто­му мы собра­ли род­ствен­ни­ков, взя­ли видео­ка­ме­ру и сами выта­щи­ли пулю, засняв весь про­цесс на видео. Пулю мы поло­жи­ли в поли­эти­ле­но­вый мешо­чек и потом отда­ли след­ствию. Во вре­мя след­ствия было уста­нов­ле­но: пуля  выпу­ще­на из писто­ле­та Ерла­на Бахыт­ка­ли­улы, заме­сти­те­ля началь­ни­ка ГОВД Жанаозена.

Во вто­рой поло­вине дня в област­ной суд  доста­ви­ли   под­су­ди­мых «про­цес­са 37-ми»: Аспен­та­е­ва, Муха­ме­до­ва, Шами­ло­ва, Туле­ге­но­ва, Уте­бе­ко­ва и Ергазева.

Неф­тя­ник Сисен Аспен­та­ев рас­ска­зал: в тот день воз­вра­щал­ся на пло­щадь три­жды.   Когда нача­лась стрель­ба, при­мер­но в 15 мет­ра от себя он уви­дел, что рани­ли моло­до­го чело­ве­ка. Позд­нее  от сво­их това­ри­щей, нахо­див­ших­ся воз­ле Жана­о­зен­ско­го род­до­ма, узнал: когда воору­жен­ные поли­цей­ские повер­ну­ли от род­до­ма на ули­цу и дви­ну­лись в сто­ро­ну пло­ща­ди, раз­да­лась коман­да Мыл­ты­ко­ва: «Стре­лять по моей команде!».

Уви­дев ране­но­го, Аспен­та­ев понял, что стре­ля­ют бое­вы­ми патро­на­ми. Ране­но­го пыта­лись под­нять и уне­сти с пло­ща­ди двое моло­дых людей. Он помог им загру­зить его в «Ско­рую» и доста­вить в боль­ни­цу. Вер­нув­шись на пло­щадь вто­рой раз, он опять подо­брал ране­но­го, опять помог загру­зить его в «Ско­рую» и доста­вить в больницу.

- В этот момент воору­жен­ные поли­цей­ские нахо­ди­лись уже воз­ле памят­ни­ка собы­ти­ям 1989 года, — рас­ска­зал Сисен. —  Они про­дол­жа­ли вести огонь.

Сре­ди поли­цей­ских потер­пев­ший видел Кызыл­ку­ло­ва Мура­та, Улу­г­бе­ка Мыл­ты­ко­ва и одно­го из под­су­ди­мых. Мыл­ты­ков и Бахыт­ка­ли­улы были в фор­ме с кара­ку­ле­вы­ми ворот­ни­ка­ми и в папа­хах. Когда в тре­тий раз Аспен­та­ев вышел на  пло­щадь, его рани­ли.  В тот момент поли­цей­ские нахо­ди­лись уже воз­ле зда­ния акимата.

- Я видел: куда стре­ля­ли началь­ни­ки, туда же начи­на­ли стре­лять и все осталь­ные поли­цей­ские. То есть началь­ни­ки ука­зы­ва­ли им направ­ле­ние стрель­бы. 16-го я попал в боль­ни­цу. 19-го ко мне при­шли КНБш­ни­ки. Я им ска­зал про Мыл­ты­ко­ва и про еще одно­го под­пол­ков­ни­ка в папа­хах и кара­ку­ле­вых ворот­ни­ках. Его фами­лию на тот момент я не знал. Но поче­му-то мои пока­за­ния про Мыл­ты­ко­ва так и не были зафиксированы.

В ходе опро­са один из под­су­ди­мых неф­тя­ни­ков не выдержал.

-Поче­му мы сидим несколь­ко меся­цев? Мы постра­дав­шие, а из нас сде­ла­ли под­су­ди­мых! Мы ника­кой закон не пре­сту­па­ли, поря­док не нару­ша­ли, ниче­го не под­жи­га­ли, а поли­цей­ским, кото­рые стре­ля­ли и уби­ва­ли нас, дана под­пис­ка о невы­ез­де. Поче­му здесь сидит все­го пять чело­век, хотя долж­но быть 50?.

«То, что мы здесь слы­шим, пред­став­ля­ет нам ужас­ную кар­ти­ну», ‑про­ком­мен­ти­ро­вал рас­ска­зы потер­пев­ших при­сут­ству­ю­щий на про­цес­се Булат Абилов.

-  Очень эмо­ци­о­наль­ный раз­го­вор был сего­дня. Потер­пев­шие узна­ли поли­цей­ских,   кото­рые дава­ли коман­ду стре­лять.  Я тоже счи­таю: судить нуж­но не пяте­рых поли­цей­ских, а пять­де­сят. Бал­ли­сти­че­скую экс­пер­ти­зу мож­но про­ве­сти.  Кто был с ору­жи­ем на пло­ща­ди — все извест­ны. Какой взвод, какой бата­льон — тоже. Всех поимен­но мож­но уста­но­вить. При­влечь всех к суду, устро­ить очные став­ки, пере­крест­ные допро­сы. Они рас­ска­жут друг про дру­га, кто и что там делал.

Булат Аби­лов уве­рен: власть не хочет отда­вать под суд омо­нов­цев, пото­му что зав­тра им сно­ва будет нуж­но в кого-то стре­лять. Поэто­му на ска­мье под­су­ди­мых сего­дня толь­ко пяте­ро полицейских.

- А под­су­ди­мо­го Бахыт­ка­ли­улы долж­ны судить за умыш­лен­ное убий­ство, — ска­зал Булат Аби­лов. — Экс­пер­ти­зой дока­за­но: он выстре­лил из писто­ле­та Мака­ро­ва и убил человека.