Казахстан попал в порочный круг долгов. Пандемия только усугубила ситуацию
В этом центральноазиатском государстве долгие годы культивировалась кредитная культура, но теперь многие, оставшиеся без работы из-за пандемии, полагаются на ссуды для выплаты других долгов.
Сначала глобальной пандемии казахстанцы, которые сильно зависят от кредитов, еще больше погрязли в долгах.
Многие граждане этого центральноазиатского государства обратились к кредитам, пытаясь компенсировать неравномерный рост доходов за последнее десятилетие — для удовлетворения основных потребительских потребностей, а также для оплаты здравоохранения и собственности.
Но в течение 2020 года и в этом году для многих людей кредиты временно заменили заработную плату. Многие предприятия и учреждения были вынуждены приостановить свою деятельность после того, как правительство объявило о блокировке в марте прошлого года. Ситуация оставалась неопределенной. Власти крупных городов непредсказуемо вводили и ослабляли изоляцию. Эта нестабильная ситуация означала, что предприятия и учреждения не могли возобновить работу, и в результате многие люди столкнулись с падением доходов или потеряли работу.
В сотрудничестве с независимыми казахстанскими СМИ Vlast.kz и Mediazona openDemocracy публикует переведенную версию их новой статьи о «долговой ловушке» в Казахстане.
Кредит после кредита
До конца 2019 года семья Айгуль не отставала по выплате кредита. Раньше она работала в банке, а ее муж работал в строительной компании. Они взяли несколько потребительских кредитов на лечение, электронику и другие предметы домашнего обихода, будучи полностью уверенными в том, что смогут их вернуть без каких-либо проблем.
У семьи не было достаточно сбережений, чтобы делать крупные покупки, поэтому альтернативы взятию ссуд не было.
«Чтобы произвести выплаты по ссудам, мы продали все ценное, что у нас было. Затем мне пришлось взять другие ссуды, чтобы погасить предыдущие ссуды».
Когда началась пандемия, их долг достиг трех миллионов тенге (7600−7800 долларов), и как раз в этот момент Айгуль была уволена с работы, а ее муж был вынужден взять длительный отпуск по болезни после перелома пятки.
«Я не ожидал, что мы так быстро рухнем и останемся без работы», — пояснила Айгуль. «Чтобы произвести выплаты по кредитам, мы продали все ценное, что у нас было. Затем мне пришлось взять другие ссуды, чтобы погасить предыдущие ссуды. Мы не могли сидеть и ждать, пока кто-нибудь поможет выплатить ежемесячный платеж. У моих родственников тоже есть свои ссуды ».
Айгуль и ее мужу пришлось использовать часть денег, которые они заняли, на покупку еды в течение года. Сегодня у них есть три кредита с ежемесячными выплатами 250 000 тенге (585 долларов США).
Недавно Айгуль удалось устроиться на другую работу, но заработная плата, которую она получала, была существенно меньше обещанной изначально.
Время от времени ей приходится продавать свои вещи, чтобы произвести выплаты банкам. Здоровье Айгуль ухудшилось из-за финансового напряжения, а ее состояние не улучшилось.
Она не знает, кто может помочь ей в нынешних обстоятельствах: Айгуль и ее семья мало надеются на помощь казахстанского правительства.
Как возникла долговая проблема?
Казахстан — далеко не единственная страна, граждане которой оказались в долговой ловушке. За последние 50 лет ссуды помогли сгладить застой в доходах людей на Западе.
После Второй мировой войны США и ведущие государства Европы начали проводить социально ориентированную политику, предоставляя людям основные услуги, надеясь уменьшить недовольство, которое спровоцировало несколько революций на заре 20-го века. Но в 1970‑х годах растущие потребности масс привели к стремительному росту инфляции.
Национальные правительства нашли выход из ситуации с помощью мер жесткой экономии и сдерживания инфляции. Изменение политики почти сразу привело к снижению или стагнации доходов, которая продолжается и по сей день. Чтобы компенсировать падение уровня жизни, западные правительства пытались дерегулировать свой финансовый сектор. Власти обещали обогатить людей, превратив самых богатых из них в пользователей инвестиционных продуктов. Для менее удачливых они предложили поддерживать покупательную способность с помощью гибких форм кредитования. Таким образом, в конце 1990– х годов финансы начали проникать во все сферы жизни западных стран. Часто ссуды предоставляли людям единственную возможность удовлетворить свои основные потребности в еде, лекарствах и жилье.
В Казахстане эта тенденция затянулась. Широкое использование услуг розничного кредитования началось только к середине 2010‑х годов, после резкого падения цен на нефть, которое привело к девальвации национальной валюты в несколько этапов.
Эти формы кредита были предназначены для компенсации слабого роста заработной платы в результате постепенной девальвации национальной валюты и роста стоимости импортных товаров.
С тех пор объем кредитов физическим лицам в стране увеличился более чем вдвое, достигнув к концу 2019 года 6,6 трлн тенге (более $ 17 млрд). За это время микрозаймы, беспроцентные кредиты, рассрочка на покупку получили распространение различные товары и услуги. Эти формы кредита были призваны компенсировать слабый рост заработной платы — результат постепенной девальвации тенге и роста стоимости импортных товаров, которые занимают значительную долю в потребительской корзине казахстанцев.
Эти услуги предоставлялись международными финансовыми организациями, такими как Citi, голландская банковская группа ABN AMRO и HSBC, которые активно вышли на казахстанский рынок в конце 1990‑х годов. Местные игроки быстро переняли свои подходы и инструменты кредитования, перенеся их из премиального сегмента в средний сегмент клиентов.
Помимо ипотеки, самым популярным розничным продуктом в 2000‑х годах были кредитные карты. Однако рост неплатежей по этому каналу и потеря источников дешевого фондирования на Западе после финансового кризиса 2008 г. побудили банки переключиться на дорогое розничное кредитование и обслуживание состоятельной категории клиентов.
Кредитование на искоренение бедности?
В ответ на это начали развиваться микрофинансовые организации, особенно с популяризацией лауреата Нобелевской премии мира и бангладешского банкира Мухаммада Юнуса , который с 1980‑х годов продвигал кредитование как способ искоренения бедности и который регулярно посещал Астанинский экономический форум в Казахстане.
По мере замедления темпов роста несырьевых секторов экономики Казахстана и роста стоимости внутреннего финансирования банки также начали переходить на более активное розничное кредитование. Это совпало с цифровизацией кредитной индустрии страны, что означало, что кредиты стали беспрецедентно гибкими.
Внезапно почти все товары и услуги можно было приобрести через беспроцентную рассрочку или полноценную ссуду.
В середине 2019 года, сразу после президентских выборов, новоизбранный тогда президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев решил провести кредитную амнистию для тех граждан, чьи долги не превышали трех миллионов тенге (7600−7800 долларов). Эффект от этой меры оказался ограниченным, поскольку изначально она была направлена на социально уязвимые слои общества.
Остальные группы граждан не получали помощи, хотя их положение становилось столь же уязвимым.
«Я пообещал себе, что получу работу любой ценой, поэтому сразу взял на себя три работы»
Около четырех лет назад Марат, юрист по образованию, потерял работу. «Я был в депрессии, я не знал, что делать и как зарабатывать деньги», — объяснил он. «С работой [стало] трудно, невозможно было устроиться на работу согласно моим навыкам. А потом, даже если ты где-нибудь устроишься на работу, ты получишь 150 000 тенге [240–350 долларов], а этого недостаточно, чтобы что-либо купить ».
Некоторое время Марат обходился случайными заработками, в какой-то момент подрабатывал водопроводчиком. Но с мая по ноябрь 2020 года в условиях хаоса глобальной пандемии он ничего не мог поделать. Ситуация усугублялась тем, что у него развилась тревога и начались приступы паники из-за нехватки денег и смерти матери.
«В ноябре [2020 года], чтобы избавиться от финансовых затруднений, я решил искать работу, даже несмотря на это беспокойство. Я взял себя в руки, работал над собой и пообещал себе, что теперь найду работу любой ценой », — сказал Марат.
Работаем утром, днем и ночью
Марат был нанят водителем-доставщиком пиццы, но через несколько месяцев начал работать и в Яндекс.Такси (с 6 утра до полудня), и в другой службе доставки (с обеда до позднего вечера).
К тому времени было невозможно даже найти работу, не взяв дополнительные ссуды. Это произошло потому, что для выполнения своих обязанностей Марату нужно было купить новую машину, и сделать это можно было только в кредит. Теперь в течение следующих семи лет он будет ежемесячно отдавать банку 100 000 тенге (240 долларов США) при ежемесячном доходе в размере 300 000–350 000 тенге (700–820 долларов США).
Источник: Данияр Мусиров / Vlast.kz. Все права защищены
Марат — отец двоих детей. Его семья живет на съемной квартире. И хотя они хотели бы купить собственный дом, они не могут себе этого позволить. «Итого, если все это посчитать, [каждый месяц я должен платить] 100 000 тенге за машину (240 долларов США) и 120 000 (280 долларов США) за квартиру», — пояснил он. «А еще нужно покупать еду, которая постоянно дорожает, и одежду для детей.
«Моего дохода на это не хватает, но вы работаете как зверь каждый день, чтобы хоть что-то заработать [и погасить свои ссуды]».
Марат отмечает, что в таком же положении находятся многие знакомые ему водители и курьеры. Большинство из них платят ссуды за автомобили, работая с утра до поздней ночи, а иногда даже в ночную смену.
Как пандемия усугубила долговую проблему Казахстана
Во время пандемии казахстанцы, потерявшие работу или большую часть заработка, продолжали брать ссуды, чтобы прокормить себя, оплатить лечение или закрыть существующие ссуды. В 2020 году ссудный портфель физических лиц в Казахстане увеличился на 500 млрд тенге (почти 1,2 млрд долларов США), несмотря на снижение ВВП страны более чем на 2,6%.
Сегодня, по данным одного кредитного бюро First Credit, 7,1 миллиона из 9 миллионов экономически активных казахстанцев имеют кредиты. На каждого казахстанца, по разным данным, в среднем приходится от 900 000 до одного миллиона тенге кредитов (2100−2 300 долларов США). Ежегодно за кредитами обращаются от 400 000 до 500 000 новых клиентов, при этом средняя сумма кредита ежегодно составляет 300 000 тенге (700 долларов США).
Вторая кредитная амнистия была одним из основных требований, выдвинутых на крупной публичной демонстрации после изоляции. Это было организовано незарегистрированной Демократической партией Казахстана. Ее лидер Джанболат Мамай сообщил, что было собрано около 100 000 подписей с требованием кредитной амнистии.
«Во время изоляции многие люди потеряли работу и оказались в очень тяжелом финансовом положении»
«В основном люди брали кредиты на медицинские нужды. Иногда для образования. Часто это небольшие потребительские кредиты на сумму 300–350 тысяч тенге [700–820 долларов]. Но люди не могли даже расплатиться с ними, потому что во время изоляции многие люди потеряли работу и оказались в очень тяжелом финансовом положении », — сказал Мамай.
Людей заставляют занимать деньги на здравоохранение и образование из-за плохой социальной политики государства. Например, Казахстан предлагает бесплатное школьное образование, но не субсидирует обучение в колледжах и университетах, выделяя лишь небольшое количество грантов.
То же самое и с медицинским страхованием: граждане могут получить бесплатно лишь минимальный пакет услуг, но для более серьезного лечения это может быть огромными расходами даже в государственных клиниках. Несмотря на новые призывы борющихся казахстанцев за помощью с кредитным бременем, правительство не проявляет никакой готовности бороться с этим растущим финансовым недугом.
Однако граждане продолжают выходить на улицы, возмущенные снижением заработной платы на фоне высокой инфляции и девальвации валюты. С конца 2020 года забастовки работников сырьевого, сервисного и государственного секторов участились в нескольких регионах Казахстана.
Доходов недостаточно для выплаты ссуд
К концу мая этого года рабочие провели не менее 35–40 акций протеста по всей стране. Бастующие считают свои действия оправданными, несмотря на риск остаться без работы. Подчеркивая необходимость повышения заработной платы для повышения, бастующие рабочие настаивают на том, что их текущие доходы не позволяют им выплачивать ссуды или покупать основные продукты.
До изоляции Асыл работала в Национальной академии наук. С момента основания учреждение начало испытывать трудности — государство и другие органы власти приостановили финансирование различных проектов. Это привело к тому, что Асыл стала работать водителем службы доставки по запросу. «Те люди, которые ушли из науки, теперь заняты другими сферами», — сказал он.
«Старшие ушли работать в рестораны [или] стали техническим персоналом, потому что их больше никуда не берут. Молодые люди начали работать в службах доставки. Но это [не только недавняя ситуация]. Если вы встретите курьера из Glovo, Wolt, Yandex или Chocofood [службы доставки еды] и спросите, где он работал до пандемии, многие скажут, что работали в обычных местах, в офисе ».
Асыл довольно быстро нашел новую работу, но вскоре менеджеры обременяли его дополнительными транспортными расходами.
Когда он устроился на работу, у него был мотоцикл, который он решил продать с наступлением зимы. Вместо этого курьер решил купить машину, на которую взял ссуду.
«Мне пришлось брать ссуды еще несколько раз, и в результате у меня шесть ссуд — это в дополнение к другим платежам»
Купив машину, Асыл стал ею пользоваться каждый день, поэтому часто приходилось ремонтировать, менять разные узлы и масло. Но однажды поломка оказалась более серьезной — пришлось заменить двигатель. Он не мог себе этого позволить из-за своей зарплаты, поэтому ему пришлось взять еще одну ссуду.
Ремонт занял неделю, и все это время Асыл не могла работать. Когда подошел срок следующего погашения ссуды и деньги закончились, он был вынужден взять другую ссуду.
«Я работаю день и ночь, в свободное время работаю таксистом, но денег все равно не хватает. Живу в съемной квартире, за квартиру платить, за коммунальные услуги. За месяц [заплатить за все] стоит около 110 000 тенге [$ 255]. Мне пришлось брать кредиты еще несколько раз, и в итоге у меня шесть кредитов — это в дополнение к другим платежам », — пояснил курьер.
Компания Асыл недавно снизила заработную плату, и рабочие объявили забастовку. После падения доходов они с трудом могли позволить себе покупать еду. Многие курьеры в очередной раз брали дополнительные кредиты на погашение предыдущих.
Использование банков и микрофинансовых организаций, по словам Асыл, почти всегда единственный выход. «К кому еще я могу обратиться? Почти все мои родственники остались без работы; моя мама пенсионерка, а отец умер не так давно », — пояснил он. «Государство ничем нам помочь не может — сейчас у государства тоже тяжелые обстоятельства».
СМИ обвиняют личность в безрассудстве
Различные комментаторы казахстанских СМИ обвиняют людей в финансовом безрассудстве в нынешнем положении дел, но когда люди берут ссуды, они не следуют своей жадности или желанию жить «не по средствам». Они пытаются выжить в нестабильной экономике, которая не может обеспечить им рост доходов и гарантии занятости.
После распада СССР финансовая индустрия стала обещать людям богатую жизнь с изобилием товаров, если только они начнут регулярно пользоваться их услугами — и перестанут требовать от государства социальной политики.
Само казахстанское государство постоянно вдохновляло людей рассказами о скором процветании нации, ведь усилия граждан были сосредоточены не на изменении политического устройства страны, а на достижении максимального экономического роста.
Вдохновленные периодом высоких цен на нефть и стремительно растущего ВВП, люди были полны оптимизма, полагая, что будущее уже наступило, и они легко покроют все расходы по кредитам, которые им предлагали для компенсации низких доходов.
Однако никакой утопии не произошло. За последние десять лет экономика Казахстана потерпела множество неудач, все из которых усугубили социально-экономическое неравенство и увеличили долговое бремя его граждан.
