ГАЗЕТА — Жанаозенцы кровь родных не простят. Часть I

Чем живут после декабрь­ской тра­ге­дии жана­о­зен­цы, что гово­рит маль­чик-про­ви­дец из села Жеты­бай, как идет поиск про­пав­ших без вести – об этом в репор­та­же наших кор­ре­спон­ден­тов из Ман­ги­ста­уской области.

 

Автор: Алла ЗЛОБИНА, Шари­па ИСКАКОВА

 

В аэро­пор­ту Актау при­ез­жих пер­вы­ми встре­ча­ют зна­ко­мые и близ­кие, затем оде­тые в чер­ное, закры­тые кас­ка­ми и бро­не­жи­ле­та­ми спец­на­зов­цы. Меня, жур­на­ли­ста «Голо­са рес­пуб­ли­ки», встре­ча­ла алма­тин­ка Шари­па Иска­ко­ва. Она рабо­та­ла тут почти месяц — со дня тра­ги­че­ских собы­тий в Жана­о­зене, по кру­пи­цам соби­рая всю инфор­ма­цию о кро­ва­вой жана­о­зен­ской драме.

Про­цесс фураж­кой не накроешь

С пер­во­го взгля­да, даже про­ез­жая по новой трас­се, соеди­ня­ю­щей аэро­порт и город (ее стро­и­ла ком­па­ния, при­над­ле­жа­щая род­ствен­ни­ку быв­ше­го аки­ма обла­сти Крым­бе­ка Кушер­ба­е­ва), пони­ма­ешь, что ты в бук­валь­ном смыс­ле на краю казах­стан­ской зем­ли. Даль­ше толь­ко море.

Центр Актау напо­ми­на­ет сто­лич­ный город. Такой вид ему при­да­ет широ­чен­ный цен­траль­ный проспект.

Впро­чем, пер­вое впе­чат­ле­ние быст­ро рас­се­и­ва­ет­ся, если свер­нуть в мик­ро­рай­о­ны (из здесь 35). Ряды девя­ти­эта­жек и пяти­эта­жек, постро­ен­ных лет пять­де­сят назад, рез­ко дис­со­ни­ру­ют с уль­тра­со­вре­мен­ны­ми ком­мер­че­ски­ми зда­ни­я­ми а‑ля Аста­на. Поз­же мы заез­жа­ли туда — подъ­ез­ды почти всех домов без окон, там сви­щет ветер, а жиль­цы квар­тир борют­ся со сквоз­ня­ка­ми. «Дизайн» подъ­ез­дов досто­ен самых отстой­ных трущоб.

Людей в горо­де мало. Воен­ных не вид­но. «Опо­нов­цев мно­го на окра­ине, — уточ­нил так­сист. — В день у одно­го чело­ве­ка могут про­ве­рить доку­мен­ты несколь­ко раз».

Напря­жен­ную атмо­сфе­ру како­го-то неесте­ствен­но­го покоя горо­да (здесь буд­то все замер­ло) смяг­ча­ет толь­ко ветер Кас­пий­ско­го моря. До него от цен­тра не боль­ше кило­мет­ра. Три цен­траль­ные ули­цы Актау дли­ной не боль­ше шести кило­мет­ров рас­по­ло­же­ны, как сту­пе­ни, парал­лель­но морю, даль­ше — спаль­ные рай­о­ны и промзоны.

Если про­ехать­ся по пер­вой ули­це, кото­рая идет вдоль набе­реж­ной Кас­пия, то мож­но оку­нуть­ся в мир достат­ка и благополучия.

С одной сто­ро­ны — кило­мет­ры мно­го­этаж­ных двор­цов и кот­те­джей, с дру­гой — море, над кото­рым кру­жат стаи чаек. Все это допол­ня­ют мир­ные кар­ти­ны роди­те­лей с детьми, кор­мя­щи­ми чаек, и фигу­ры ред­ких бегунов.

- Сей­час ста­ло спо­кой­нее, — напом­ни­ла о дей­стви­тель­но­сти Шари­па. — Един­ствен­ное, за нами идет посто­ян­ная слежка.

В этом мы убе­ди­лись уже через час. Рас­па­ко­вав чемо­да­ны, мы вышли в город, что­бы встре­тить­ся с житель­ни­цей Жана­о­зе­на. За нами после­до­вал моло­дой парень.

- Он посто­ян­но ходит, — заме­ти­ла Шарипа.

Мы оста­но­ви­лись, парень тоже. Мы сто­я­ли и смот­ре­ли на него, пока он смач­но не сплю­нул и не скрыл­ся за сто­я­щим рядом ларьком.

Что­бы «заме­сти сле­ды», мы реши­ли зай­ти в мага­зин опти­ки. Через мину­ту весь мага­зин запол­ни­ли моло­дые люди. Выстро­ив­шись в ряд, они так плот­но при­лип­ли к вит­ри­нам с образ­ца­ми оправ, что мы неволь­но сами туда еще раз загля­ну­ли — может, чего необыч­но­го не заме­ти­ли? Моло­дые про­дав­щи­цы, явно оша­ра­шен­ные, мол­ча наблю­да­ли за всем про­ис­хо­дя­щим. «Сле­до­пы­ты, блин», — не сдер­жа­лись мы и вышли из магазина.

Белый «жигу­ле­нок» наруж­но­го наблю­де­ния «про­во­дил» нас до дома. После это­го слу­чая столь явной слеж­ки мы не замечали.

День начи­на­ет­ся с гим­на КНР

Так­си в Актау самые деше­вые (маши­ны заправ­ля­ют газом) — 200 тен­ге в любую точ­ку горо­да. На рын­ках горо­да очень доро­гое мясо. Говя­ди­на «стар­ту­ет» с костей по 1300 тен­ге за кило­грамм, а сви­ни­на — с 1500 тен­ге. Цены на ово­щи и фрук­ты в дни, когда мы ходи­ли по рын­кам, были подо­зри­тель­но низ­ки­ми. Даже ман­да­ри­ны мож­но было купить все­го по 170 тен­ге, а огур­цы и поми­до­ры — по 500 тен­ге за кило. Для Запад­но­го реги­о­на, да еще в зим­нее вре­мя года, это почти даром.

При этом тема цен на про­дук­ты пита­ния наря­ду с пло­хой рабо­той КСК, пло­хи­ми доро­га­ми и низ­ки­ми зар­пла­та­ми у мест­ных жите­лей — на пер­вом месте. Един­ствен­ное, на что здесь не жалу­ют­ся, — на чисто­ту горо­да. Мы дей­стви­тель­но ни разу не уви­де­ли пере­пол­нен­ных кон­тей­нер­ных баков и не слы­ша­ли жалоб на рабо­ту ком­му­наль­ных служб — метут с утра до вечера.

Актаус­цы рас­ска­зы­ва­ют, что сред­няя зар­пла­та в горо­де состав­ля­ет 70 тысяч тен­ге (а не 98, как сооб­ща­ет офи­ци­аль­ный сайт аки­ма­та Ман­ги­ста­уской обла­сти) и срав­ни­ва­ют свои дохо­ды с ино­стран­ны­ми рабо­чи­ми, кото­рые полу­ча­ют в мест­ных ком­па­ни­ях по 5—6 тысяч дол­ла­ров. Инфор­ма­цию об этом полу­ча­ют от сво­их зна­ко­мых (про­стых людей объ­еди­ня­ет недо­воль­ство уров­нем жиз­ни, в семье, как пра­ви­ло, рабо­та­ет толь­ко муж­чи­на),  поэто­му народ доста­точ­но хоро­шо информирован.

- Руко­во­ди­те­ли ЛУКОЙ­Ла, напри­мер, полу­ча­ют по 1,5 мил­ли­о­на в месяц, 500 тысяч отда­ют в виде отка­та, осталь­ное в кар­ман, — рас­ска­зал нам один води­тель. — Негры здесь рабо­та­ют так же, как и мы, а полу­ча­ют в десят­ки раз боль­ше нас…

Дру­гой рабо­чий рас­ска­зал, что в китай­ской ком­па­нии, где он рабо­та­ет, день начи­на­ет­ся с пения гим­на Китай­ской Народ­ной Рес­пуб­ли­ки. Петь застав­ля­ют всех.

- Один трил­ли­он тен­ге в год дает Ман­ги­ста­ус­кая область в общую каз­ну Казах­ста­на, — лег­ко опе­ри­ру­ют циф­ра­ми рабо­чие, с кото­ры­ми мы раз­го­ва­ри­ва­ли. — А бюд­жет всей обла­сти состав­ля­ет 18 мил­ли­ар­дов дол­ла­ров. Куда это все девается?

Это пер­вый вопрос, кото­рый здесь все зада­ют. Что неуди­ви­тель­но — жить луч­ше хотят все без исклю­че­ния. И, слу­шая рас­ска­зы мест­ных жите­лей, отчет­ли­во пони­ма­ешь, где на самом деле нуж­но искать кор­ни соци­аль­ной роз­ни, ста­тьей УК о кото­рой сей­час «раз­ма­хи­ва­ют» вла­сти Казахстана.

Еще здесь есть страх. После рас­стре­ла мир­ных жите­лей 16 декаб­ря 2011 года с посто­рон­ни­ми на эту тему ста­ра­ют­ся не гово­рить. Что не меша­ет, впро­чем, людям объ­еди­нять­ся. Они само­сто­я­тель­но состав­ля­ют спис­ки погиб­ших, они зна­ют, сколь­ко людей было захо­ро­не­но и сколь­ких до сих пор ищут. Эти циф­ры, мяг­ко гово­ря, дале­ки от офи­ци­аль­ных. Все это сей­час объ­еди­ня­ет жите­лей и област­но­го цен­тра, и неф­те­нос­ных Жана­о­зе­на, Кара­жан­ба­са, Калам­ка­са, Жеты­бая и Новых Бузачей.

Ост­ров в профиль

Еще одна акту­аль­ная тема ман­ги­стаус­цев — жен­щи­ны. Не в смыс­ле того, что их сей­час про­дви­га­ют по пар­тий­ной линии «Нур Ота­на» или рас­сти­ла­ют ков­ро­вые дорож­ки пря­ми­ком в чинов­ни­чьи крес­ла. Народ рас­ска­зы­ва­ет, что во вре­мя заба­стов­ки неф­тя­ни­ки дели­лись на три груп­пы и их воз­глав­ля­ли жен­щи­ны. А сам полу­ост­ров с высо­ты пти­чье­го поле­та напо­ми­на­ет про­филь жен­ско­го лица, покры­то­го вуалью.

Завер­ша­ет эту почти мисти­че­скую цепоч­ку пред­ска­за­ние 13-лет­не­го маль­чи­ка-про­вид­ца по име­ни Нур­бек, что в пере­во­де с казах­ско­го озна­ча­ет «сия­ние вла­сти­те­ля». Почти Нур­сул­тан. И тут тоже есть своя связь. Маль­чик яко­бы несколь­ко лет назад пред­ска­зал, что пре­зи­дент забо­ле­ет, и эти его сло­ва вмиг раз­ле­те­лись по все­му Казах­ста­ну, поз­же сде­лав под­рост­ка извест­ным даже за пре­де­ла­ми страны.

Сей­час в обла­сти цити­ру­ют пред­ска­за­ния Нур­бе­ка, кото­рые он сде­лал еще летом: «Про­льет­ся кровь, и всем будут заправ­лять жен­щи­ны, и кровь про­льет­ся еще раз, и жен­щи­ны победят».

Сло­вом, Нур­бек в Ман­ги­ста­уской обла­сти вро­де мес­сии: все хотят верить, но верить неко­му, поэто­му его сло­ва (ска­зан­ные на самом деле или при­ду­ман­ные людь­ми) раз­ле­та­ют­ся по все­му Кас­пий­ско­му побе­ре­жью со ско­ро­стью света.

Еще недав­но Нур­бек при­ни­мал до 200 чело­век в день. Сей­час — мень­ше. В наро­де ста­ли пого­ва­ри­вать: дар маль­чи­ка про­па­да­ет. Послед­нее пред­ска­за­ние под­рост­ка о повто­ре­нии вол­не­ний в Жана­о­зене рас­ска­зы­ва­ют шепотом.

«Не гово­ри­те мне про Жанаозен!»

Мы едем в Жеты­бай (это час езды от Актау) — там живет семья маль­чи­ка-про­вид­ца. Жеты­бай — муж­ское имя. В пере­во­де с казах­ско­го язы­ка озна­ча­ет «семь бога­чей». Едем по самой боль­шой впа­дине мира — 132 мет­ра ниже уров­ня моря.

Здесь когда-то шуме­ли воды Кас­пия. Даль­ше по про­мыс­лам: мини-заво­ды по пере­ра­бот­ке неф­ти и кило­мет­ры никем не охра­ня­е­мых буро­вых сква­жин, неф­тя­ных кача­лок — так их назы­ва­ют мест­ные жите­ли. Их сот­ни. Под нами море нефти!

- 50 лет нефть кача­ем, а в посел­ке ни одно­го спорт­за­ла, ни одно­го пар­ка, толь­ко ДК постро­и­ли, — воз­му­ща­ет­ся наш води­тель. — Сюда один немец­кий пред­при­ни­ма­тель при­ез­жал, а пере­вод­чи­ком его был наш парень. Немец ему гово­рит, что когда он соби­рал­ся ехать на Ман­гыш­лак, то посмот­рел кар­ты, нашел инфор­ма­цию в Интер­не­те и под­счи­тал коли­че­ство сква­жин. Он решил, что Актау постро­ен из золо­та, ну мини­мум Дубаи. А потом изум­лен­но гово­рил сво­е­му пере­вод­чи­ку: двух сква­жин хва­ти­ло бы, что­бы всю область отстро­ить из золота.

Таких исто­рий, кото­рые под­дер­жи­ва­ют общую идею и спра­вед­ли­вую уве­рен­ность ман­гистсаус­цев в том, что нефть долж­на при­над­ле­жать наро­ду, — масса.

…В посе­лок мы при­е­ха­ли к обе­ду. В Жеты­бае про­жи­ва­ет око­ло 12 тысяч чело­век. Пах­нет здесь, конеч­но, не золо­том, а ско­рее нефтью и потом. Дорог нет, совсем недав­но про­ве­ден газ. Про­бле­ма с питье­вой водой — номер один, ее при­во­зят из горо­да. Один куб — 2400 тен­ге. Все дома постро­е­ны из раку­шеч­ни­ка — это самый деше­вый и теп­лый строй­ма­те­ри­ал, поэто­му жите­ли не эко­но­мят и дома стро­ят про­стор­ные. Так же, как и в горо­де, почти все муж­чи­ны рабо­та­ют на про­мыс­лах, жен­щи­ны — в гос­учре­жде­ни­ях или сидят дома. Ско­ти­ну не раз­во­дят — нечем поить и кор­мить. Здесь ниче­го не рас­тет, что, впро­чем, не пор­тит кра­со­ту этой мест­но­сти — рядом море.

…Дом семьи Нур­бе­ка сто­ит на окра­ине посел­ка. Нас впус­ка­ет отец маль­чи­ка Ораз­га­ли и при­выч­но уса­жи­ва­ет в при­хо­жей — ждать, когда Нур­бек вер­нет­ся со шко­лы. Рядом с нами жен­щи­ны из Актау — они при­е­ха­ли задать ему свои вопросы.

- К нему Мак­пал Жуну­со­ва при­ез­жа­ла летом, хоте­ла узнать, кто убил ее мужа, — шепо­том сооб­щи­ла одна их них. — Он ей имя назвал. А потом при­ез­жа­ли люди от Назар­ба­е­ва. Они про­си­ли отдать Нур­бе­ка на вос­пи­та­ние в какую-то спе­ци­аль­ную шко­лу в Астане. Обе­ща­ли им дом новый постро­ить, но роди­те­ли отка­за­лись, не отда­ли мальчика.

Мы схва­ти­лись за блок­но­ты. Тут в ком­на­ту вошел маль­чиш­ка лет пят­на­дца­ти — стар­ший брат Нур­бе­ка (в семье чет­ве­ро детей, отец рабо­та­ет води­те­лем, мама  Шол­пан — медсестрой ).

- Не при­ез­жа­ла Мак­пал, и люди Назар­ба­е­ва не при­ез­жа­ли, — маль­чик явно уди­вил­ся наше­му вопросу.

Ораз­га­ли рас­ска­зал, что необыч­ные спо­соб­но­сти у Нур­бе­ка появи­лись лет в семь. За игрой маль­чик вдруг начи­нал гово­рить на темы, совер­шен­но не свя­зан­ные с дет­ски­ми игра­ми, и, как потом ока­зы­ва­лось, его харак­те­ри­сти­ки каких-либо собы­тий ока­зы­ва­лись точ­ны­ми, а пред­ска­за­ния сбывались.

- Я ниче­го не знаю о его талан­те. Люди при­хо­дят, очень мно­го людей, — отец неохот­но отве­чал на наши вопро­сы, види­мо, посто­ян­ный поток людей ему поряд­ком надоел.

Через час Нур­бек вле­тел в ком­на­ту настоль­ко стре­ми­тель­но и неожи­дан­но, что сра­зу нас не заме­тил, а мы, наслу­шав­шись рас­ска­зов о его пред­ска­за­ни­ях, неволь­но чуть не вско­чи­ли с кор­пе­шек по стой­ке смир­но. Секун­ду рас­смат­ри­ва­ли друг дру­га, потом он рез­ко обра­тил­ся ко мне: «Пла­ток на голо­ву одень — по-каза­хпай­ски». Жен­щи­ны тут же ста­ли быст­ро совать мне в руки шар­фы. Маль­чик при­гла­сил нас в сосед­нюю ком­на­ту и сел в цен­тре, как мул­ла, надев на голо­ву белую тюбе­тей­ку. «Спра­ши­вай­те», — стро­го произнес.

Мож­но было бы ска­зать, что Нур­бек обыч­ный кра­си­вый паре­нек, если бы не его гла­за — умные, глу­бо­кие, с взрос­лым прон­зи­тель­ным взгля­дом, что несвой­ствен­но маль­чиш­кам его возраста.

- Мы — жур­на­ли­сты, хотим напи­сать о тебе и хоте­ли узнать, прав­да ли что ты гово­рил про Жанаозен?

Вопрос вызвал у маль­чи­ка совер­ше­но неожи­дан­ную реак­цию. Он рез­ко снял белую тюбе­тей­ку и нахло­бу­чил казав­шу­ю­ся огром­ной на его дет­ской голо­ве шап­ку-ушан­ку. Так в ней и про­си­дел до кон­ца разговора.

- Не спра­ши­вай­те меня про это, — почти закри­чал Нур­бек. — Надо­е­ло уже — один про меня гово­рит одно, дру­гой — дру­гое. Не зада­вай­те мне эти вопро­сы. Не спра­ши­вай­те про Жана­о­зен. Один гово­рит, что я ска­зал, что Назар­ба­ев умрет ско­ро, а это неправ­да. Я про это не гово­рил. При­хо­дят люди, гово­рят, что мы ниче­го писать не будем, а сами пишут, и потом огром­ная ста­тья выхо­дит про меня, и все переврут.

- То, что при­ез­жа­ли люди Назар­ба­е­ва и Мак­пал Жуну­со­ва, тоже врут?

- Я на этот вопрос не буду отве­чать. Или ухо­ди­те, или спра­ши­вай­те про себя.

О сво­ей судь­бе мы спра­ши­вать не были гото­вы. Воз­ник­ла пауза.

- Акта­ус­кие люди не могут на рабо­ту устро­ить­ся, а южане все хоро­шие места здесь заня­ли. Будет спра­вед­ли­вость? — вдруг вклю­чи­лась в раз­го­вор рядом сидя­щая женщина.

- Да, да…

Нур­бек немно­го успо­ко­ил­ся, и мы про­дол­жи­ли разговор.

- Мы хотим узнать, чем ты живешь, о чем мечтаешь?

- В чем смысл этих вопро­сов? Я такой же, как и все. Такие же руки, как у всех, я не осо­бен­ный, про­сто у меня есть этот дар Бога. У меня есть меч­та, но я не ска­жу — это моя меч­та. Я в Коране читал, и мама гово­ри­ла — если про­сить у Бога, он дает…

- Тогда рас­ска­жи, как учишься?

- Как обыч­но, на 4 и 5, и даже двой­ки есть.

- А по мате­ма­ти­ке у тебя какая оценка?

- Отлич­но.

- А какой люби­мый предмет?

- Мате­ма­ти­ка.

- Ты чита­ешь намаз?

- Нет, пока не читаю, но это в будущем.

- Чем увлекаешься?

- Фут­бо­лом.

Нур­бек тер­пе­ли­во отве­тил на наши вопро­сы и убе­жал — види­мо, играть в фут­бол. Мы не ста­ли спра­ши­вать у него при­чи­ну отка­за гово­рить о собы­ти­ях в Жана­о­зене. Было оче­вид­но, что маль­чик напуган.

 

Про­дол­же­ние следует.