25 лет независимости: долгий путь к демократии в Центральной Азии

В 1991 году пять стран Цен­траль­ной Азии при­ня­ли декла­ра­цию о неза­ви­си­мо­сти и вышли из соста­ва СССР. Сего­дня, 31 авгу­ста, День неза­ви­си­мо­сти отме­ча­ет Кир­ги­зия. Цен­траль­но­ази­ат­ский реги­он зача­стую рас­смат­ри­ва­ют как целост­ную струк­ту­ру мало отли­ча­ю­щих­ся друг от дру­га госу­дарств. Меж­ду тем каж­дая из рес­пуб­лик про­хо­ди­ла свой слож­ный путь раз­ви­тия, а общий союз так и не сложился.

Дости­же­ния и провалы

При том, что все пять госу­дарств ЦА име­ли оди­на­ко­вые стар­то­вые поли­ти­ко-пра­во­вые усло­вия, к 25-лет­не­му рубе­жу они подо­шли с раз­ны­ми резуль­та­та­ми. Срав­ни­вать эти дости­же­ния доста­точ­но про­бле­ма­тич­но, так как успе­хи демо­кра­ти­за­ции могут ком­пен­си­ро­вать­ся про­ва­ла­ми эко­но­ми­че­ских реформ и наобо­рот, счи­та­ет коор­ди­на­тор Евразий­ской объ­еди­нен­ной экс­перт­ной сети Jeen Ната­лья Харитонова.

К при­ме­ру, пере­жив­шая две рево­лю­ции Кир­ги­зия высту­па­ет лиде­ром в поли­ти­че­ской транс­фор­ма­ции, одна­ко эко­но­ми­ка стра­ны нахо­дит­ся в кри­зи­се. “За эко­но­ми­че­ское лидер­ство в реги­оне тра­ди­ци­он­но сопер­ни­ча­ют Казах­стан и Узбе­ки­стан, хотя они сле­ду­ют абсо­лют­но раз­ным эко­но­ми­че­ским моде­лям и име­ют раз­ный опыт эко­но­ми­че­ских реформ”, — пояс­ни­ла она.

Турк­ме­ния сохра­ня­ет послед­ние два деся­ти­ле­тия ста­тус самой закры­той стра­ны реги­о­на, и судить о резуль­та­тах неза­ви­си­мо­го раз­ви­тия, по мне­нию экс­пер­та, доволь­но слож­но. “Ну и тра­ди­ци­он­но аут­сай­де­ром с точ­ки зре­ния успе­хов счи­та­ет­ся Таджи­ки­стан. Не послед­нюю роль здесь сыг­ра­ла граж­дан­ская вой­на сере­ди­ны 90‑х, кото­рая затор­мо­зи­ла поли­ти­че­ские и эко­но­ми­че­ские рефор­мы на доб­рый деся­ток лет”, — отме­ти­ла Харитонова.

Тра­ди­ци­он­но, оце­ни­вая успе­хи стра­ны за годы неза­ви­си­мо­сти, при­ня­то гово­рить о дости­же­ни­ях в обла­сти демо­кра­тии. Орга­ни­за­ция Freedom House в сво­ем отче­те за 2016 год отнес­ла все пять стран реги­о­на в кате­го­рию несво­бод­ных, из-за несо­блю­де­ния как поли­ти­че­ских, так и граж­дан­ских прав.

Как счи­та­ет рос­сий­ский экс­перт по Цен­траль­ной Азии Арка­дий Дуб­нов, на самом низ­ком уровне демо­кра­ти­че­ско­го раз­ви­тия нахо­дит­ся Турк­ме­ния. На дру­гой полюс мож­но поста­вить Кир­ги­зию, где суще­ству­ет реаль­ная пар­тий­ная систе­ма, но пока еще несо­вер­шен­ная. Коли­че­ство пар­тий все вре­мя меня­ет­ся, но это поз­во­ля­ет обес­пе­чить плю­ра­лизм мне­ний, сме­ня­е­мость вла­сти, поли­ти­че­скую борь­бу. В сере­дине нахо­дят­ся Казах­стан, Узбе­ки­стан и Таджи­ки­стан. “В Таджи­ки­стане, несмот­ря на непо­ти­че­скую тира­нию, есть отно­си­тель­ная сво­бо­да прес­сы и там еще мож­но уви­деть кри­ти­че­ские мате­ри­а­лы. Вез­де высо­чай­ший уро­вень кор­руп­ции, кото­рый пре­одо­леть без устра­не­ния суще­ству­ю­щих струк­тур доста­точ­но слож­но”, — отме­ча­ет Дубнов.

Режи­мы цен­траль­но­ази­ат­ских стран

Зача­стую экс­пер­ты, гово­ря о режи­мах в стра­нах ЦА, при­ме­ня­ют общую харак­те­ри­сти­ку “авто­ри­тар­ные рес­пуб­ли­ки”, но и в управ­ле­нии госу­дар­ством, а так­же попыт­ках кон­цен­тра­ции вла­сти в сво­их руках каж­дый лидер выбрал осо­бен­ную тактику.

Наи­бо­лее жест­кие режи­мы, по оцен­кам экс­пер­тов, сло­жи­лись в Турк­ме­нии, Таджи­ки­стане и Узбе­ки­стане. В Турк­ме­нии, где граж­дан­ское обще­ство даже не успе­ло появить­ся, лидер для укреп­ле­ния сво­ей вла­сти ввел схе­му при­об­ре­те­ния лояль­но­сти граж­дан за бла­га, а глав­ное бла­го в Турк­ме­нии — это при­род­ный газ. “Восточ­ная дес­по­тия для Турк­ме­нии явля­ет­ся вполне адек­ват­ной систе­мой вла­сти, где при­сут­ству­ет насле­ду­е­мая схе­ма отно­ше­ний и огром­ная дистан­ция меж­ду вла­сте­ли­ном, ханом или эми­ром и его мол­ча­ли­вы­ми под­дан­ны­ми”, — отме­тил Дубнов.

В то же вре­мя к Таджи­ки­ста­ну при­ме­ним режим непо­тиз­ма или семей­но­го прав­ле­ния: лидер нико­му не дове­ря­ет, кро­ме сво­ей семьи, и во гла­ве испол­ни­тель­но­го аппа­ра­та нахо­дит­ся дочь пре­зи­ден­та. “При­чем это режим очень тира­ни­че­ско­го свой­ства, о чем гово­рят собы­тия послед­них лет “, — доба­вил Дубнов.

Экс­перт Мос­ков­ско­го цен­тра Кар­не­ги Пол Строс­ки в одной из пуб­ли­ка­ций под­чер­ки­ва­ет, что на любые гео­по­ли­ти­че­ские и эко­но­ми­че­ские труд­но­сти у Рах­мо­на один ответ — репрес­сии. “Пре­зи­дент при­ни­ма­ет жест­кие меры про­тив кри­ти­ков и про­тив­ни­ков режи­ма, кото­рых он — зача­стую без­осно­ва­тель­но — пред­став­ля­ет как ради­каль­ных исла­ми­стов”, — пишет эксперт.

В Узбе­ки­стане сло­жил­ся режим жест­кой авто­кра­тии, где все дела­ет­ся от име­ни пер­во­го лица, где сило­вые струк­ту­ры явля­ют­ся основ­ны­ми дер­жа­те­ля­ми и гаран­та­ми власт­но­го режи­ма, пола­га­ет Дуб­нов. Ана­ло­гич­ную точ­ку зре­ния выска­зы­ва­ет и Строн­ски. “Узбек­ское пра­ви­тель­ство серьез­но вкла­ды­ва­лось в раз­ви­тие сило­вых струк­тур и армии, кото­рая счи­та­ет­ся луч­шей в реги­оне. По всей веро­ят­но­сти, имен­но на эти силы оно наме­ре­но опи­рать­ся, что­бы под­дер­жи­вать спо­кой­ствие внут­ри стра­ны и без­опас­ность на гра­ни­цах”, — счи­та­ет он.

В Казах­стане уста­но­ви­лась полу­про­све­щен­ная авто­кра­тия, счи­та­ет Дуб­нов. По его сло­вам, хотя лидер бес­смен­но руко­во­дит стра­ной, и все про­ис­хо­дит по его воле, но он сумел обес­пе­чить при­ход во власть выда­ю­щих­ся мене­дже­ров, орга­ни­за­то­ров про­из­вод­ства и моло­дых тех­но­кра­тов. Он под­го­тав­ли­вал их таки­ми про­грам­ма­ми, как “Бола­шак”, когда моло­дые люди направ­ля­лись на уче­бу за гра­ни­цу и затем воз­вра­ща­лись на родину.

“Кир­ги­зию мож­но оха­рак­те­ри­зо­вать как “незре­лую рес­пуб­ли­ку”, в кото­рой тен­ден­ция к ста­нов­ле­нию демо­кра­ти­че­ских инсти­ту­тов про­ис­хо­дит доста­точ­но болез­нен­но, даже тра­ги­че­ски. Но век­тор раз­ви­тия направ­лен в сто­ро­ну гаран­тий не тира­ни­че­ско­го постро­е­ния власт­ных струк­тур, хотя опас­ность отка­та от демо­кра­ти­че­ских прин­ци­пов суще­ству­ет”, — доба­вил собе­сед­ник DW.

Внеш­няя политика

Внеш­няя поли­ти­ка стран Цен­траль­ной Азии в первую оче­редь опре­де­ля­ет­ся уров­нем госу­дар­ствен­ной неза­ви­си­мо­сти и ресурс­но­го обес­пе­че­ния. Если более бога­тые недра­ми рес­пуб­ли­ки ищут в лице внеш­них парт­не­ров рынок сбы­та, то более бед­ные рес­пуб­ли­ки вынуж­де­ны при­ни­мать помощь от партнеров.

Как отме­тил рос­сий­ский экс­перт Арка­дий Дуб­нов, Турк­ме­ния, к при­ме­ру, хоть и стре­мит­ся к ней­тра­ли­те­ту и изо­ля­ции, все же сотруд­ни­ча­ет с сосед­ни­ми стра­на­ми, кото­рые важ­ны для обес­пе­че­ния эко­но­ми­че­ски-био­ло­ги­че­ско­го суще­ство­ва­ния — это Тур­ция, Иран, но так­же госу­дар­ства Евро­со­ю­за и Китай, как пер­спек­тив­ные или моно­поль­ные поку­па­те­ли газа. Для Казах­ста­на, так­же обес­пе­чен­но­го ресур­са­ми, внеш­няя поли­ти­ка опре­де­ля­ет­ся стра­на­ми-тран­зи­те­ра­ми — Рос­си­ей, отча­сти Тур­ци­ей и Кита­ем, а так­же госу­дар­ства­ми ЕС.

Узбек­ские вла­сти счи­та­ют сво­им наи­бо­лее пер­спек­тив­ным парт­не­ром Китай, пишет в ста­тье экс­перт Мос­ков­ско­го цен­тра Кар­не­ги Пол Строн­ски. “Китай не ста­вит тако­го коли­че­ства допол­ни­тель­ных усло­вий, как США, где наста­и­ва­ют на демо­кра­ти­че­ских рефор­мах, или Рос­сия, кото­рая тре­бу­ет, что­бы Узбе­ки­стан интен­сив­нее встра­и­вал­ся в реги­о­наль­ные эко­но­ми­че­ские струк­ту­ры и воз­глав­ля­е­мые ею орга­ни­за­ции по без­опас­но­сти”, — отме­ча­ет он.

Для Таджи­ки­ста­на опре­де­ля­ю­щим явля­ет­ся отно­ше­ние с Афга­ни­ста­ном, посколь­ку эта стра­на наи­бо­лее уяз­ви­ма перед таки­ми угро­за­ми, как нар­ко­тра­фик, тран­зит ору­жия, пере­брос­ка бое­ви­ков. Так­же поли­ти­ка обра­ще­на в сто­ро­ну Рос­сии, дис­ло­ци­ро­вав­шей в Таджи­ки­стане свою базу. Рос­сия и Китай явля­ют­ся основ­ны­ми парт­не­ра­ми Кир­ги­зии, актив­но полу­ча­ю­щей гран­ты и помощь от этих стран.

Внеш­ние и внут­рен­ние вызовы

Вызо­ва­ми для ЦА экс­пер­ты назы­ва­ют ислам­ский экс­тре­мизм, меж­эт­ни­че­ское напря­же­ние, вод­но-энер­ге­ти­че­ские про­бле­мы и неуре­гу­ли­ро­ван­ность границ.

Осо­бен­ное напря­же­ние в послед­нее вре­мя чув­ству­ет­ся на при­гра­нич­ных участ­ках. “В совет­ское вре­мя гра­ни­цы в Сред­ней Азии зна­чи­ли мало и вооб­ще были пло­хо опре­де­ле­ны, но в послед­ние деся­ти­ле­тия про­ис­хо­дит мили­та­ри­за­ция при­гра­нич­ных зон — несмот­ря на то, что суще­ству­ют по-преж­не­му нераз­ме­же­ван­ные участ­ки”, — пишут в сво­ей ста­тье экс­пер­ты Мос­ков­ско­го цен­тра Кар­не­ги Пол Строн­ски и Кэтрин Куинн-Джадж. В резуль­та­те раз­но­гла­сия по пово­ду зем­ли и воды все чаще при­об­ре­та­ют при­зна­ки меж­эт­ни­че­ских и меж­на­ци­о­наль­ных кон­флик­тов — и все чаще пере­хо­дят из про­стых пота­со­вок в перестрелки.

Для про­ти­во­сто­я­ния общим угро­зам и раз­ви­тия эко­но­ми­че­ско­го сотруд­ни­че­ства не раз пред­ла­га­лось создать еди­ный союз госу­дарств, но идея так и не полу­чи­ла под­держ­ки. Одна из глав­ных при­чин в том, что в попыт­ках созда­ния сою­зов ЦА все­гда воз­ни­ка­ла необ­хо­ди­мость тре­тей­ско­го судьи, рефе­ри, кото­рый смог бы их при­ми­рить меж­ду собой.

“Если в совет­ские годы таким цен­тром была Москва, так назы­ва­е­мый “стар­ший брат, то сего­дня такую схе­му уже не вос­ста­но­вить. Китай так­же не стал общим зна­ме­на­те­лем, поэто­му я ско­рее пес­си­ми­стич­но отно­шусь к воз­мож­но­сти созда­ния общей адми­ни­стра­ции”, — гово­рит Арка­дий Дубнов.

Ори­ги­нал ста­тьи: DW-WORLD.DE Kasachstan