Я сделала все что могла и хочу уйти…

Автор: Каз­ТАГ
05.09.2011

«Смя­те­ние и рас­те­рян­ность» — так опи­са­ла Роза Отун­ба­е­ва вре­мя рас­па­да Совет­ско­го Сою­за. В сво­ем интер­вью «пере­ход­ный» пре­зи­дент Кыр­гыз­ской Рес­пуб­ли­ки рас­суж­да­ет, чего доби­лась и что поте­ря­ла стра­на за 20 лет неза­ви­си­мо­сти. Хотя, по ее мне­ние, нация в Кыр­гыз­стане так и не сфор­ми­ро­ва­лась, зато есть откры­тое демо­кра­ти­че­ское прав­ле­ние, силь­ное граж­дан­ское обще­ство, креп­нут поли­ти­че­ские пар­тии, сво­бо­да сло­ва и печати.

- Когда Вы поня­ли, что Совет­ско­го Сою­за боль­ше не будет, что Вы почув­ство­ва­ли? Страх? Облег­че­ние? Радость?

— Я поня­ла, что Совет­ско­го Сою­за не будет, году в 1990‑м. Тогда все бур­ли­ло на поверх­но­сти, но люди слов­но при­тих­ли в напря­жен­ном ожи­да­нии. Я рабо­та­ла в Москве, виде­ла мета­ния лиде­ров совет­ских рес­пуб­лик, тут и там вспы­хи­ва­ли кон­флик­ты, зву­ча­ли рас­коль­ные речи. Рас­пад СССР обло­мил мои пла­ны — был готов к под­пи­са­нию указ пре­зи­ден­та о моем назна­че­нии послом СССР в Малай­зии и Бру­нее. В посоль­ствах пошла обваль­ная заме­на крас­ных фла­гов на рос­сий­ские. Из-под облом­ков совет­ской гераль­ди­ки энер­гич­но ста­ли высту­пать новые люди, дру­гие идеи, дру­гое «я».

Если обоб­щать — в первую оче­редь, мы чув­ство­ва­ли смя­те­ние и рас­те­рян­ность, боя­лись неиз­вест­но­сти. Мы ведь вырос­ли в совет­ской стране, совет­ская иден­тич­ность в нас креп­ко врос­ла… Труд­но ска­зать, что у нас в Кыр­гыз­стане были дис­си­ден­ты, люди, кото­рые меч­та­ли о неза­ви­си­мой, само­сто­я­тель­ной стране… Те, кто сего­дня так гово­рит, иска­жа­ет кар­ти­ну. Руши­лась стра­на, наш общий дом. Мы были на без­до­ро­жье, впе­ре­ди — мгла.

- Какую роль в исто­рии кир­ги­зов сыг­рал совет­ский пери­од? Мож­но ли ска­зать, что в это вре­мя была зало­же­на осно­ва кир­гиз­ской государственности?

- Сего­дня, когда мы ста­ли неза­ви­си­мым госу­дар­ством и нача­ли глу­бо­ко копать­ся в нашей исто­рии, исто­ри­ки нахо­дят сви­де­тель­ства того, что наша госу­дар­ствен­ность суще­ство­ва­ла в дав­нем про­шлом, потом пре­ры­ва­лась, и так далее. Но все­рьез и по-насто­я­ще­му Кыр­гыз­стан обрел госу­дар­ствен­ность в совет­ский пери­од. Еще фран­цуз­ские про­све­ти­те­ли гово­ри­ли, что у госу­дар­ства долж­на быть ака­де­мия наук, уни­вер­си­тет, энцик­ло­пе­дия, — мы все это полу­чи­ли в совет­ское вре­мя. Не побо­юсь ска­зать: совет­ское вре­мя для нас срав­ни­мо с эпо­хой Воз­рож­де­ния, тогда были зало­же­ны и раз­ви­лись совре­мен­ное искус­ство, куль­ту­ра. Лите­ра­тур­но-куль­тур­ное досто­я­ние кыр­гы­зов было пере­ло­же­но в кни­ги, ноты, сня­то на плен­ку. Балет, опе­ра, живо­пись, театр, кине­ма­то­гра­фия ста­ли неотъ­ем­ле­мой частью наше­го духов­но­го мира. Сплош­ная гра­мот­ность наро­да — вот какой клад мы полу­чи­ли от Союза!

- Вы тоже чув­ство­ва­ли себя части­цей «новой исто­ри­че­ской, соци­аль­ной и интер­на­ци­о­наль­ной общ­но­сти — совет­ско­го народа»?

- Конеч­но. Я была очень совет­ским про­дук­том. Два­жды езди­ла в «Артек», сама рабо­та­ла вожа­той в пио­нер­ла­ге­рях, еще будучи школь­ни­цей. Я была отлич­ни­цей и посту­пи­ла в МГУ на фило­соф­ский факуль­тет, закон­чи­ла там же аспи­ран­ту­ру, всту­пи­ла в пар­тию. По мне мож­но было видеть, как рабо­та­ли в совет­ское вре­мя соци­аль­ные лиф­ты: я, девоч­ка из мно­го­дет­ной семьи, из про­вин­ци­аль­но­го Оша посту­пи­ла в МГУ, луч­ший уни­вер­си­тет стра­ны, и учи­лась там вме­сте с про­фес­сор­ски­ми детьми… После защи­ты дис­сер­та­ции вер­ну­лась в Кыр­гыз­стан, ста­ла заве­до­вать кафед­рой в уни­вер­си­те­те, потом рабо­та­ла в рай­ко­ме, гор­ко­ме… Из нас фор­ми­ро­ва­ли аван­гард той боль­шой совет­ской страны.

- Когда к Вам при­шло ощу­ще­ние, что Вы — киргизка?

— Это ощу­ще­ние было всегда.

- И не воз­ни­ка­ло ощу­ще­ния ущем­лен­но­сти?

- Воз­ни­ка­ло, да. В МГУ я была силь­ной сту­дент­кой, акти­вист­кой. Но когда фор­ми­ро­ва­ли деле­га­цию за рубеж, направ­ля­ли на город­ские, все­со­юз­ные меро­при­я­тия, то все­гда выбор падал на рус­ских. К нам, ази­а­там, отно­си­лись даже не так, как к гру­зи­нам или армя­нам. Это лег­ко про­сле­жи­ва­лось по чис­лу рабо­тав­ших в цен­траль­ных орга­нах СССР, осо­бен­но на высо­ких пози­ци­ях. Это при­дет намно­го поз­же, в эпо­ху глас­но­сти и пере­строй­ки: лицо вла­сти долж­но быть как у стра­ны. Я в чис­ле немно­гих ново­бран­цев в союз­ные орга­ны из рес­пуб­лик была при­гла­ше­на рабо­тать в МИД СССР.

- Вы были пред­ста­ви­те­лем совет­ской эли­ты, и для вас есте­ствен­но было чув­ство­вать себя частью еди­но­го совет­ско­го наро­да. А обыч­ные кир­ги­зы, узбе­ки или дун­гане, жив­шие в Кир­гиз­ской ССР, — тоже чув­ство­ва­ли себя еди­ным совет­ским наро­дом?

- Мне кажет­ся, что когда тка­ли этот ковер под назва­ни­ем «еди­ная исто­ри­че­ская общ­ность — совет­ский народ», то шли повер­ху, созда­вая наци­о­наль­ную эли­ту, кото­рая бы ока­зы­ва­ла вли­я­ние на людей. Вни­зу, в наро­де, это­го ощу­ще­ния «еди­ной общ­но­сти», на мой взгляд, не было, его не успе­ли создать: зада­ча была постав­ле­на, а выпол­не­ние тре­бо­ва­ло вре­ме­ни, луч­шей эко­но­ми­ки. У кре­стьян и пас­пор­тов-то не было, их при­ну­ди­тель­но дер­жа­ли в селах — хотя и обес­пе­чи­ва­ли рабо­той. А уж поехать за рубеж для про­вин­ци­а­ла — это было слов­но попасть на Луну! Поче­му наше обще­ство сего­дня раз­ви­ва­ет­ся столь ката­кли­ти­че­ски? Пото­му что в той жиз­нен­ной тка­ни было пол­но спаз­мов, раз­ви­тие обще­ства где-то со всей силой «нака­чи­ва­ли», а в дру­гих местах искус­ствен­но сдер­жи­ва­ли. Как толь­ко СССР рас­пал­ся — начал­ся мощ­ный про­цесс урба­ни­за­ции, люди хлы­ну­ли в города.

Сего­дня про­стые люди тос­ку­ют по совет­ским вре­ме­нам, мол, и пен­сии — посо­бия были, и зар­пла­ты… Уже появ­ля­ют­ся мифы о совет­ском про­шлом: недав­но слы­шу по радио, как одна дама гово­рит, что, став учи­тель­ни­цей, за 12 руб­лей мог­ла на Иссык-Куле отдох­нуть, а с пер­вой зар­пла­ты купи­ла себе шубу. Но тако­го быть про­сто не могло…

В совет­ское вре­мя жизнь людей была более орга­ни­зо­ван­на, было чув­ство соци­аль­ной защи­щен­но­сти. Пом­ню, в обще­стве спо­ри­ли, наста­и­ва­ли, что­бы не пла­тить зар­пла­ту алко­го­ли­кам, трут­ням. Все эти два­дцать лет неза­ви­си­мо­сти мы про­хо­дим через мясо­руб­ку рыноч­ной эко­но­ми­ки, нас слов­но воло­ком по зем­ле тащит. Через буре­лом. Но все про­хо­ди­ли через это, и мы про­хо­дим, это­го пути нам не избежать…

- Рес­пуб­ли­ки Сред­ней Азии не боро­лись за неза­ви­си­мость, после бело­веж­ско­го согла­ше­ния их прак­ти­че­ски поста­ви­ли перед фак­том: теперь вы сво­бод­ны. Если бы рос­сий­ское руко­вод­ство пове­ло себя ина­че — мож­но ли было сохра­нить еди­ное госу­дар­ство со сред­не­ази­ат­ски­ми республиками?

- Нас про­сто выки­ну­ли из той боль­шой стра­ны: живи­те сво­им миром. А сохра­нить тогда стра­ну, думаю, мож­но было. Но наш Ака­ев попал на вол­ну, нуж­ную Запа­ду — что­бы все было раз­ру­ше­но до осно­ва­ния. Ему не было жаль, ломать — не стро­ить, а он ведь тогда при­шел на гото­вое, ниче­го не постро­ил, в отли­чие от Кари­мо­ва или Назар­ба­е­ва. Все мы виде­ли, как Нур­сул­тан Аби­ше­вич борол­ся с рас­па­дом СССР отча­ян­но, до послед­не­го. Мы в то вре­мя дума­ли и чув­ство­ва­ли так же, как Назар­ба­ев: он, будучи пре­мьер-мини­стром, а затем пер­вым сек­ре­та­рем ком­пар­тии Казах­ста­на, пре­крас­но знал, что такое Казах­стан и каки­ми ресур­са­ми он обла­да­ет, но при этом труд­но пред­став­лял себя без Сою­за, без Рос­сии… А уж что о нас говорить?..

- Так без Сою­за или без Рос­сии?

- Без Сою­за. Рос­сия не вос­при­ни­ма­лась само­сто­я­тель­ным субъ­ек­том. Каж­дая из нас, вклю­чая малень­кие рес­пуб­ли­ки, име­ла свой голос, похо­ди­ла на вполне само­сто­я­тель­ный субъ­ект. А Рос­сия — нет. РСФСР была про­сто боль­шой зем­лей, груп­пой обла­стей, вокруг кото­рой все нанизывалось.

Огля­ды­ва­ясь назад, могу гово­рить толь­ко об ощу­ще­ни­ях тех, кто жил в горо­де и при­вык свою жизнь мерить по Москве, оде­вать­ся как в Москве, думать по-сто­лич­но­му. Малень­ки­ми детьми мы смот­ре­ли совет­ские филь­мы — наши­ми эта­ло­на­ми кра­со­ты, куми­ра­ми были Луч­ко, Быст­риц­кая, Жан­на Про­хо­рен­ко, мы соби­ра­ли их фото­гра­фии. Мы не жили сво­ей жиз­нью, у нас не было дру­гих книг, дру­гих филь­мов, мы впи­ты­ва­ли рус­скую куль­ту­ру. Нашей исто­ри­ей была рус­ская исто­рия, Иван Гроз­ный, Куту­зов, Суворов…

- А Айтматов?

- Конеч­но, чита­ли Айт­ма­то­ва. И в кыр­гыз­ских шко­лах, осо­бен­но в селах, была кыр­гыз­ская лите­ра­ту­ра. Ста­ви­ли заме­ча­тель­ные кино­филь­мы, но кыр­гыз­ский язык сра­зу при­глу­ша­ли, пере­во­дя филь­мы на рус­ский, для все­со­юз­но­го зри­те­ля. Ведь надо было оку­пать рас­хо­ды. Кыр­гыз­ский язык все­гда был в загоне, и это очень серьез­ная обще­на­ци­о­наль­ная про­бле­ма, с кото­рой мы до сих пор не справились.

За два­дцать лет неза­ви­си­мо­сти кыр­гыз­ский язык так и не стал веду­щим в обще­стве, эко­но­ми­че­ской жиз­ни. Хотя в поли­ти­ке доми­нан­та кыр­гыз­ско­го язы­ка оче­вид­на. Мно­го рус­ских, нем­цев уеха­ло. Но рус­ский язык по-преж­не­му оста­ет­ся язы­ком выс­шей шко­лы, эли­ты и госу­дар­ствен­но­го управления.

У нас в Кыр­гыз­стане 47 выс­ших учеб­ных заве­де­ний, в абсо­лют­ном боль­шин­стве из них не дают обра­зо­ва­ние на кыр­гыз­ском язы­ке. Когда рас­пал­ся Совет­ский Союз, в Биш­ке­ке было чуть более шести­де­ся­ти школ, и толь­ко одна — с кыр­гыз­ским язы­ком обу­че­ния. Про­шло два­дцать лет, при­ба­вил­ся едва деся­ток школ с кыр­гыз­ским язы­ком. В Биш­кек сего­дня пере­еха­ли все рус­ско­го­во­ря­щие, со всех реги­о­нов. Вокруг горо­да настро­е­но мно­го новых мик­ро­рай­о­нов, сюда дви­ну­лись жить сот­ни тысяч сель­чан. Одна­ко роди­те­ли пред­по­чи­та­ют для сво­их детей чаще выби­рать рус­ские, а если оси­лят — англий­ские школы.

Но село-то у нас как было кыр­гыз­ским, так и оста­лось, и там учат на кыр­гыз­ском язы­ке. Про­бле­ма язы­ка сего­дня очень серьез­на, пото­му что за ней сто­ит воз­мож­ное соци­аль­ное рас­сло­е­ние обще­ства. И еще важ­нее: это вопрос кон­со­ли­да­ции обще­ства на пути к поли­ти­че­ской ста­би­ли­за­ции страны.

- Мож­но ли ска­зать, что за 20 лет в Кыр­гыз­стане была сфор­ми­ро­ва­на нация?

- Нет, конеч­но. Не сформирована.

- А есть ли смысл сего­дня фор­ми­ро­вать нацию кыр­гыз­стан­цев? Если так обостре­ны наци­о­наль­ные чув­ства, при­чем не толь­ко у кир­ги­зов, но и у нац­мень­шинств? Может, постро­е­ние еди­ной нации толь­ко заго­нит вглубь меж­эт­ни­че­ские про­бле­мы, как постро­е­ние «новой общ­но­сти — совет­ско­го наро­да» в ито­ге при­ве­ло к меж­на­ци­о­наль­ным кон­флик­там и раз­ва­лу СССР?

- Непро­стой вопрос. На пост­со­вет­ском про­стран­стве мы наблю­да­ли, как в Укра­ине и Казах­стане пыта­ют­ся сфор­ми­ро­вать поли­ти­че­скую нацию на базе корен­ных наро­дов. Неваж­но, рус­ский ты, немец или казах, — важ­но, что ты казах­ста­нец. Но такая поли­ти­ка вызы­ва­ет рез­кий про­тест наци­о­на­ли­стов. Одно­вре­мен­но рушат­ся тща­тель­но выстра­и­вав­ши­е­ся дол­гие годы на Запа­де кон­струк­ции муль­ти­куль­тур­но­го общества.

Мне часто, осо­бен­но после июнь­ско­го кон­флик­та 2010 года на юге, зада­ют ост­рые вопро­сы по меж­эт­ни­че­ским отно­ше­ни­ям в Кыр­гыз­стане — на них у меня есть один ответ. Нам нуж­но вре­мя успо­ко­ить­ся и отой­ти от ссо­ры, что­бы пере­ва­рить все меж­эт­ни­че­ские про­цес­сы, кото­рые идут в стране с тран­зит­ной эко­но­ми­кой, с бур­ной поли­ти­че­ской жиз­нью. Мы долж­ны най­ти фор­му­лу обще­го про­жи­ва­ния, систе­му коор­ди­нат, в кото­рой всем было бы ком­форт­но, где каж­дый бы нашел свое место. Чем даль­ше, тем боль­ше мы пони­ма­ем, что люди дру­гих наци­о­наль­но­стей мог­ли бы дав­но поки­нуть эти края, уехать туда, где жизнь нала­же­на. Но есть что-то неви­ди­мое, неося­за­е­мое — чув­ство Роди­ны, прах пред­ков, любовь к дому сво­е­му, память о про­шлой жиз­ни, что накреп­ко свя­зы­ва­ет чело­ве­ка с этим местом. С дру­гой сто­ро­ны, сот­ни тысяч мигри­ру­ю­щих кыр­гы­зов видят, как стро­ит­ся чело­ве­че­ское обще­жи­тие в сосед­них стра­нах: пусть заду­ма­ют­ся и дела­ют выво­ды у себя дома.

Мы совсем недав­но раз­ра­бо­та­ли и при­ня­ли обще­на­ци­о­наль­ную кон­цеп­цию этни­че­ско­го раз­ви­тия и поли­ти­че­ской кон­со­ли­да­ции обще­ства — такой «дорож­ной кар­ты» у нас рань­ше не было.

Нам, кыр­гы­зам, надо разо­брать­ся друг с дру­гом, и это тре­бу­ет вре­ме­ни. Во вре­ме­на СССР мы были впле­те­ны в создан­ную Моск­вой сеть обще­ствен­ных, поли­ти­че­ских отно­ше­ний, Центр регу­ли­ро­вал, кто будет у вла­сти: из севе­ра или юга, он удер­жи­вал недо­воль­ство и сгла­жи­вал про­ти­во­ре­чия, дер­жал нас в жест­кой сет­ке коор­ди­нат со сло­ва­ми «гар­мо­ния» и «согла­сие» на концах.

А сей­час мы оста­лись одни, наедине с собой, под новой кожей, в новой скор­лу­пе. И нам 20 лет в ней неуют­но! Мы пыта­ем­ся обу­стро­ить свой дом, жить худо-бед­но, но у нас до сих пор нет еди­ной воли, не полу­ча­ет­ся син­хрон­но, в ногу дви­гать­ся даль­ше. Кыр­гыз­стан пыта­ют­ся и изнут­ри и извне рас­ко­лоть на Север и Юг, идет посто­ян­ный дележ ресур­сов — дележ вла­сти, дру­гих ресур­сов у нас оче­вид­но мало­ва­то. Но у нас один язык, одна куль­ту­ра, одна рели­гия — нас раз­де­ля­ет толь­ко гео­гра­фия. Южные были под коканд­ским хан­ством, север­ные более руси­фи­ци­ро­ва­ны. Но на этом раз­ли­чия закан­чи­ва­ют­ся. И если бы мы разо­бра­лись меж­ду собой, сня­ли при­чи­ны в борь­бе реги­о­нов — всем вокруг тоже ста­ло бы намно­го лег­че жить.

- Сего­дня в Кыр­гыз­стане посто­ян­но воз­вра­ща­ют­ся к эпо­су «Манас», видя в нем осно­ву для кир­гиз­ско­го духов­но­го воз­рож­де­ния. Но воз­мож­ное пере­име­но­ва­ние Биш­ке­ка в Манас не будет рабо­тать про­тив это­го? Где грань меж­ду наци­о­наль­ным воз­рож­де­ни­ем и наци­о­на­лиз­мом?

— С «Мана­сом» явно и часто пере­бар­щи­ва­ют. В совет­ское вре­мя «Мана­сом» чего толь­ко не назы­ва­ли: и аэро­порт, и спич­ки, вся­кий шир­по­треб… Уже тогда одни ехид­ство­ва­ли, дру­гие воз­му­ща­лись и пред­ла­га­ли оста­но­вить­ся… А пере­име­но­ва­ние Биш­ке­ка? Нас всех завер­те­ло в кру­го­обо­ро­те пере­име­но­ва­ний. Этот вирус креп­ко засел в иных голо­вах. В свое вре­мя с боль­шим боем Фрун­зе был пере­име­но­ван в Биш­кек, тогда тоже все гово­ри­ли о манкуртизме…

- «Манас» — дей­стви­тель­но осно­во­по­ла­га­ю­щий кир­гиз­ский миф, кото­рый может стать наци­о­наль­ной идеей?

— Да. Он слов­но врос в людей. «Манас» во все вре­ме­на был сим­во­лом идеи объ­еди­не­ния, и сего­дня он актуа­лен для обще­на­ци­о­наль­ной идеи. С име­нем Мана­са свя­за­на наша веч­ная леген­да о мире и согла­сии меж­ду рода­ми и наро­да­ми, леген­да о золо­том вре­ме­ни, когда луч­шие сыны оте­че­ства будут вое­вать ни друг с дру­гом, а объ­еди­нять­ся вме­сте про­тив обще­че­ло­ве­че­ских угроз. Раз­ве это не о сего­дняш­нем дне?

«Манас» бли­зок духу людей во всех частях стра­ны, он — сре­до­то­чие наше­го духа, прон­зив­ший века силой сво­ей воли: сво­им без­гра­нич­ным вели­ко­ду­ши­ем, сво­им муже­ством, сво­ей жерт­вен­но­стью, бес­ко­ры­сти­ем, любо­вью к наро­ду и родине. Вызо­вы, сто­яв­шие перед наро­дом вче­ра, а осо­бен­но сего­дня взы­ва­ют к духу Мана­са, он все­гда будет оста­вать­ся цен­тром нашей исто­рии и нашей судь­бы, ядром нашей куль­тур­ной жиз­ни и государственности.

- Но при этом он дела­ет нац­мень­шин­ства чужи­ми, пятой колонной…

— Абсо­лют­но не соглас­на. Один из бли­жай­ших сорат­ни­ков Мана­са (героя эпо­са) был кита­ец, дру­гой вер­ный ору­же­но­сец — кал­мык, жена его была таджич­ка. Сре­да его жиз­ни, отно­ше­ния с сосе­дя­ми, бое­вые похо­ды — все гово­рит о мно­го­на­ци­о­наль­ном мире тех дале­ких вре­мен. Гре­че­ские мифы, дра­мы Шекс­пи­ра, высо­кая лите­ра­ту­ра Тол­сто­го, Пуш­ки­на, Чехо­ва — в нас все это сидит как аль­фа и оме­га циви­ли­за­ции. Поче­му же объ­еди­ни­тель­ная геро­и­ка «Мана­са» не вос­при­ни­ма­ет­ся граж­да­ни­ном стра­ны, кто свя­зы­ва­ет свою жизнь с этой землей?

Наш «Манас» сего­дня ждет от нас ново­го про­чте­ния! Ново­го пере­осмыс­ле­ния, а зна­чит, новых жиз­нен­ных стра­те­гий. Каж­дое поко­ле­ние долж­но добав­лять свою толи­ку души и ума в кол­лек­тив­ное тво­ре­ние, каким явля­ет­ся «Манас».

- Как Вы дума­е­те, поче­му Кыр­гыз­стан посто­ян­но нахо­дит­ся в «зоне тур­бу­лент­но­сти»? Может, слиш­ком мно­го демо­кра­тии? Или, наобо­рот, слиш­ком мало?

- Мно­го при­чин. Если схо­ду назы­вать — то дело и в нашем харак­те­ре, и в исто­рии, и если хоти­те, в наших тра­ди­ци­ях. Мы нация с духом кочев­ни­ков, откры­тая, дина­мич­ная, подвиж­ная. Мы не дер­жим­ся за нажи­тое, мы лег­ки на подъ­ем. Хотя, конеч­но, у нас есть что делить… Я думаю, что демо­кра­тия у нас в кро­ви, в нашем обра­зе жиз­ни. В том, как мы видим мир, — все долж­но быть рав­но спра­вед­ли­во, с уче­том всех мнений…

- Есть еще осо­бен­ность кир­гиз­ской демо­кра­тии — кто боль­ше род­ствен­ни­ков на пло­щадь выве­дет, тот и побе­дил.

- Это пре­хо­дя­щее явле­ние. Когда власть сла­бая, зако­ны не рабо­та­ют, кор­руп­ция все разъ­ела — то на малень­ко­го чело­ве­ка госу­дар­ство пере­ста­ет обра­щать вни­ма­ние, и он, что­бы его услы­ша­ли, ста­но­вит­ся очень шум­ный, вре­ме­на­ми дерз­кий, идет на митин­ги, выкри­ки­ва­ет тре­бо­ва­ния, порой начи­на­ет тво­рить без­за­ко­ние… Сво­бо­да сло­ва и собра­ний дают воз­мож­ность услы­шать недо­воль­ных, спро­сить опе­ра­тив­но с виновников.

- Митин­ги род­ствен­ни­ков — это сего­дняш­ний спо­соб уча­стия чело­ве­ка в жиз­ни госу­дар­ства, спо­соб дав­ле­ния на власть. Это такая «власть наро­да» по-кыр­гыз­ски?

— Да, вы пра­вы. Госу­дар­ство наше сто­ле­ти­я­ми выплав­ля­ет­ся в боль­шом тиг­ле. Инсти­ту­ты вла­сти, госор­га­ны у нас не име­ют воз­мож­но­сти отси­деть­ся, посте­пен­но раз­ви­вать­ся, лени­во реа­ги­ро­вать на жало­бы — народ с них тре­бу­ет жест­ко, откры­то. Мы созда­ли обще­ствен­ные наблю­да­тель­ные сове­ты при каж­дом мини­стер­стве, вклю­чая МВД, ГКНБ. Одна­ко госве­дом­ства даже под таким натис­ком умуд­ря­ют­ся лов­чить, воро­вать, быть черст­вы­ми к нуж­дам людей. 

Ува­же­ние к зако­ну, вышко­лен­ное чув­ство поряд­ка, «орд­нунг» — к это­му мы стре­мим­ся. Посте­пен­но надо вос­пи­ты­вать при­выч­ки, пра­ви­ла, пони­ма­ние поряд­ка в доме, в квар­та­ле, горо­де, в стране. Поря­док вокруг стро­ит­ся людь­ми из всех сло­ев обще­ства: от родо­пле­мен­но­го до уль­т­ра-либе­раль­но­го. Но рав­не­ние на закон долж­но, без сомне­ния, воз­об­ла­дать в постро­е­нии наше­го госу­дар­ства. Люди успо­ко­ят­ся, когда нач­нут рабо­тать законы.

- С кон­ца про­шло­го года Кыр­гыз­стан про­во­дит поли­ти­че­ский экс­пе­ри­мент на ази­ат­ском пост­со­вет­ском про­стран­стве, осу­ществ­ляя пере­ход от авто­ри­тар­но­го прав­ле­ния к пар­ла­мент­ско­му. Мно­гие пред­ста­ви­те­ли поли­ти­че­ской эли­ты как внут­ри стра­ны, так и за рубе­жом уве­ре­ны, что Кир­ги­зия не гото­ва к пар­ла­мен­та­риз­му, и что этот экс­пе­ри­мент закон­чит­ся неуда­чей. При этом мы видим, что раз­лич­ные вет­ви госу­дар­ствен­ной вла­сти в Кир­ги­зии сего­дня ведут неза­ви­си­мую друг от дру­га поли­ти­ку. Вы, как один из глав­ных акто­ров и твор­цов этой систе­мы вла­сти, види­те для нее пер­спек­ти­вы в Кир­ги­зии? Ведь мно­гие пре­тен­ден­ты на пост пре­зи­ден­та откро­вен­но заяв­ля­ют, что они поста­ра­ют­ся вер­нуть­ся к пре­зи­дент­ской фор­ме прав­ле­ния.

— Слож­но отве­чать на этот вопрос. То, о чем вы гово­ри­те, — это про­ек­ти­ро­ва­ние. Кто-то при­дет, что-то изме­нит… Да, есть раз­ные силы, кото­рые бы это­го хоте­ли, — но мы же не с кон­дач­ка, что назы­ва­ет­ся, повер­ну­ли летом про­шло­го года к пар­ла­мент­ской фор­ме прав­ле­ния. У нас два пре­зи­ден­та вынуж­де­ны были бежать из стра­ны — а что им меша­ло нор­маль­но тут жить? Народ тре­бо­вал, в том чис­ле и те, кто сего­дня сто­ит за силь­ную пре­зи­дент­скую власть, намно­го эту власть осла­бить. Опыт жиз­ни при преж­них пре­зи­ден­тах гово­рил: нель­зя иметь тако­го демо­на, кото­рый всех накло­ня­ет, всех при­нуж­да­ет к выпол­не­нию сво­ей воли и воли его семьи, клана.

А сей­час сно­ва мус­си­ру­ет­ся тема, что, мол, у пре­зи­ден­та огра­ни­че­ны воз­мож­но­сти… Но вы ведь хоте­ли тако­го пре­зи­ден­та? Речь идет ведь не о покрое костю­ма и не о про­ек­те кот­те­джа, мы поме­ня­ли фор­му госу­дар­ствен­но­го правления!

И поче­му вы гово­ри­те, что каж­дая ветвь вла­сти ведет свою поли­ти­ку? Они не ведут! Они про­бу­ют, испол­ня­ют свои роли в рам­ках новой Кон­сти­ту­ции. Нам нуж­но вре­мя. Нас рез­ко и систем­но кри­ти­ку­ют в СНГ, в лицо нам гово­рят, что у нас ниче­го не получится.

Народ выстра­дал свой путь раз­ви­тия, живет так, как сам выбрал, счи­та­ет нуж­ным жить. Отче­го ино­стран­ные авто­ры тол­ку­ют наши про­сче­ты и упу­ще­ния так бой­ко, с неоспо­ри­мым зна­ни­ем дела, часто с одно­го амво­на? При этом мол­чат о явно нели­це­при­ят­ных сто­ро­нах жиз­ни госу­дарств в нашем же реги­оне. В Кыр­гыз­стане сво­бо­да сло­ва и печа­ти, силь­ное граж­дан­ское обще­ство, креп­ну­щие поли­ти­че­ские пар­тии, откры­тое демо­кра­ти­че­ское прав­ле­ние, мы — про­зрач­ная стра­на, и это поз­во­ля­ет раз­ным спе­ци­а­ли­стам писать о нас что угод­но, в том чис­ле давать одно­сто­рон­ние, пред­взя­тые оценки.

Но зна­е­те, что стран­но? В Казах­стане ведь тоже есть поли­ти­че­ские силы, кото­рые поду­мы­ва­ют о пар­ла­мент­ской фор­ме прав­ле­ния, поз­во­ля­ю­щей в буду­щем достичь балан­са сил, ресур­сов, реги­о­нов. И когда гово­рят, что Рос­сии, напри­мер, пар­ла­мен­та­ризм не под­хо­дит, пото­му что это стра­на иерар­хи­че­ская и монар­хи­че­ская, — это самовнушение.

Пар­ла­мент­ская Евро­па столь­ко лет живет в мире и бла­го­по­лу­чии — и живет гораз­до ста­биль­нее, чем авто­ри­тар­ные стра­ны. Пар­ла­мен­та­ризм без­от­каз­но рабо­та­ет у наше­го близ­ко­го сосе­да Индии — а там сот­ни этно­сов, язы­ков, каст, религий!

Я верю в фор­му­лу: встав на этот путь, нуж­но два­жды-три­жды прой­ти нор­маль­ные пар­ла­мент­ские выбо­ры, и все обра­зу­ет­ся, вста­нет на свои места. За нас никто не будет жить, искать, про­бо­вать опти­маль­ное. У нас долж­но хва­тить ума, после­до­ва­тель­но­сти, тер­пе­ния и выдерж­ки, что­бы идти по выбран­но­му пути.

- Вас уже сей­час назы­ва­ют «хро­мой уткой», т.е. пре­зи­ден­том, про кото­ро­го зара­нее извест­но, что он не пре­тен­ду­ет на сле­ду­ю­щий срок пре­зи­дент­ских пол­но­мо­чий. Это — бес­пре­це­дент­ная ситу­а­ция на пост­со­вет­ском про­стран­стве. И этот свой ста­тус вы счи­та­е­те соб­ствен­ным дости­же­ни­ем, пото­му что тем самым наме­ре­ны поло­жить нача­ло новой тра­ди­ции — мир­но­го ухо­да пре­зи­ден­та со сво­е­го поста. Что еще вы хоте­ли бы уви­деть в перечне ито­гов сво­е­го президентства?

- Один доб­ро­же­ла­тель одна­жды ска­зал мне: «В бли­жай­шем горо­де сосед­ней стра­ны есть один домик…Молю Бога, что­бы вы в нем нико­гда не ока­за­лись!» (и Ака­ев, и Баки­ев, бежав из стра­ны, неко­то­рое вре­мя нахо­ди­лись в этом доме).

Если прой­дет мир­ная пере­да­ча вла­сти — это будет серьез­ным дости­же­ни­ем. По это­му вопро­су есть пол­ный кон­сен­сус и у моих сорат­ни­ков, и у ярых оппо­нен­тов. Так сло­жи­лось, что после апрель­ской рево­лю­ции имен­но мне выпа­ло стать пре­зи­ден­том, я сде­ла­ла все что мог­ла и хочу уйти с чув­ством выпол­нен­но­го дол­га, я дер­жу дан­ное мною сло­во. Меня до сих пор спра­ши­ва­ют: где же зафик­си­ро­ва­но, что вы не иде­те на выбо­ры? Нигде. Меня дер­жит толь­ко мое слово.

- Мно­гие, в том чис­ле и пред­ста­ви­те­ли рос­сий­ско­го поли­ти­че­ско­го истеб­лиш­мен­та, до сих пор не верят, что вы возь­ме­те и отка­же­тесь от пре­зи­дент­ских пол­но­мо­чий, что вы не пой­де­те на выборы…

— Сомне­ния неумест­ны. Выбор­ный про­цесс в раз­га­ре. Реги­стра­ция заявок от кан­ди­да­тов в пре­зи­ден­ты завер­ше­на. Меня сре­ди них нет. Очень важ­но доб­ро­воль­но, мир­но и с досто­ин­ством пере­дать власть. Народ дол­жен это видеть, иметь этот опыт, осо­знать, тре­бо­вать от после­ду­ю­щих того же.

У меня есть вто­рая, не менее ответ­ствен­ная зада­ча — нуж­но дове­сти до кон­ца судеб­ную рефор­му, сфор­ми­ро­вать достой­ный судей­ский кор­пус. И если рань­ше назна­че­ние судей на выс­шие судей­ские долж­но­сти реша­лось росчер­ком пера одно­го пре­зи­ден­та, то в этот раз мы созда­ли совет по отбо­ру судей, чья зада­ча была отобрать из всех подав­ших заяв­ки наи­бо­лее достой­ных. Пер­вый блин вышел комом: мы полу­чи­ли спи­сок «нуж­ных людей», про­ве­ден­ных кор­по­ра­тив­ным путем, мы ока­за­лись на гра­ни созда­ния «пар­тий­но­го» суда, ведо­мо­го заин­те­ре­со­ван­ны­ми фрак­ци­я­ми пар­ла­мен­та. На повер­ку полу­чи­лось, что судьи, назна­чен­ные еди­но­лич­но пре­зи­ден­том, пусть дик­та­то­ром, ока­зы­ва­лись луч­ше, выше по каче­ству, неже­ли ото­бран­ные Сове­том. То же мож­но ска­зать о соста­ве пост­со­вет­ских пар­ла­мен­тов, в выбо­рах кото­рых кри­ти­че­скую роль игра­ют день­ги, чис­ло род­ствен­ни­ков, отку­да ты родом…

Демо­кра­тия — это такой пасьянс…

- Как гово­рил Чер­чилль, луч­ший аргу­мент про­тив демо­кра­тии — пяти­ми­нут­ная бесе­да со сред­ним изби­ра­те­лем… Цен­траль­ная Азия пре­вра­ща­ет­ся в один из основ­ных узлов миро­вой поли­ти­ки — тут и Афга­ни­стан, и рост Китая с не вполне пред­ска­зу­е­мы­ми послед­стви­я­ми, и индо-паки­стан­ское про­ти­во­сто­я­ние, и не совсем ясная стра­те­гия Рос­сии. Все это на фоне внут­рен­ней неста­биль­но­сти и роста раз­ных форм экс­тре­миз­ма. Гово­ря объ­ек­тив­но — какой шанс у неболь­ших госу­дарств, отя­го­щен­ных мно­ги­ми про­бле­ма­ми, вооб­ще выжить в такой сре­де?

- Вы совер­шен­но пра­вы, место­по­ло­же­ние моей стра­ны — в высо­кой зоне рис­ка, опре­де­лен­но мы нахо­дим­ся вбли­зи одной из самых горя­чих точек мира. Я гово­рю об афган­ском оча­ге. Серьез­ные вызо­вы сгруп­пи­ро­ва­ны в рай­оне запад­но­го Китая. Индо-паки­стан­ский кон­фликт от нас далек, на нас боль­ше вли­я­ют паки­ста­но-афган­ские отношения…Сегодня уже оче­вид­но, что Китай в буду­щем смо­жет ока­зать серьез­ное воз­дей­ствие на укреп­ле­ние без­опас­но­сти в реги­оне. Китай заин­те­ре­со­ван в ста­биль­но­сти реги­о­на, в сохра­не­нии сво­ей целост­но­сти и в покое соседей.

- Кир­ги­зия рас­смат­ри­ва­ет­ся сего­дня как некая игруш­ка в руках двух серьез­ных акто­ров: Рос­сии и Аме­ри­ки. Вы дума­е­те, что Китай вне­сет эле­мент ста­би­ли­за­ции в это сопер­ни­че­ство и ста­нет тре­тьим игро­ком?

- Тут очень мно­го наго­во­ров, выду­ман­ных ана­ли­ти­че­ских постро­е­ний, кото­рые поз­во­ля­ют горе-ана­ли­ти­кам дер­жать­ся на пла­ву, наве­ши­вать ярлыки…Что, раз­ве те же зату­ли­ны, мигра­ня­ны, ива­шо­вы пред­став­ля­ют всю рос­сий­скую поли­ти­ку? Нет, конеч­но. А наго­во­рят, акцен­ты рас­ста­вят, сгу­стят крас­ки… Неред­ко слы­шишь о том, что китай­цы про­тив аме­ри­кан­ской базы «Манас», про­тив вступ­ле­ния сосед­них стран в Тамо­жен­ный союз.

Они вовсе не так нерв­но к этой базе отно­сят­ся. Сего­дня столь­ко идет гру­зов в Афга­ни­стан по Север­но­му пути через Рос­сию, Казах­стан, Узбе­ки­стан — что там тран­зит­ный центр «Манас»?! Все это искус­ствен­ные раз­дра­жи­те­ли, кото­рые мно­ги­ми здо­ро­во разыгрываются.

При­ве­ду еще такую циф­ру: доля СНГ в общем объ­е­ме тор­гов­ли КНР состав­ля­ет все­го 3,2%, а стран Тамо­жен­но­го сою­за еще мень­ше — 2,5%. Оче­вид­но, что наш век­тор дви­же­ния в сто­ро­ну ТС ника­ким суще­ствен­ным обра­зом не затро­нет инте­ре­сы Китая.

- И послед­ний вопрос — Вы вери­те в какую-то фор­му реин­те­гра­ции на пост­со­вет­ском про­стран­стве?

- Я бы хоте­ла вос­ста­нов­ле­ния вширь и вглубь духов­ной свя­зи с Рос­си­ей, в том чис­ле в обла­сти обра­зо­ва­ния. Эко­но­ми­че­ски, может, мы будем сори­ен­ти­ро­ва­ны на Китай, но духов­но — на Рос­сию, тут для меня даже нет вари­ан­тов. Мы уже посмот­ре­ли мир, как живут дру­гие стра­ны, и связь с Рос­си­ей — это наша кон­стан­та. Для нас Рос­сия — это Европа.

Источ­ник: Каз­ТАГ

_{Источ­ник: www.respublika-kaz.info,
полу­че­но с помо­щью rss-farm.ru}

See more here:
Я сде­ла­ла все что мог­ла и хочу уйти…