Будущие поколения будут с удивлением взирать на Балхашскую ТЭС. Но удивлять она будет не столько некими невиданными технологическими фишками, сколько своим именем «Ли — Назарбаев». И дело не в его неблагозвучии, а в том, что потомки вряд ли поймут, как связаны были между собой первый президент Казахстана и хозяева ТЭС из Южной Кореи.
Автор: Сергей РАСОВ
Неделю назад президент Казахстана Нурсултан Назарбаев читал лекцию в университете, названном в его честь, и расхваливал корейцев: мол, работают много, оттого и процветают. А вчера, будучи с визитом в Казахстане, президент Южной Кореи Ли Мен Бак выступил с ответным словом, предложив назвать будущую теплоэлектростанцию в Балхаше в честь елбасы.
Идея Нурсултану Абишевичу понравилось, но, будучи человеком, безусловно, невероятно скромным, он предложил добавить к названию будущей ТЭС фамилию коллеги. Получилось имя, прямо скажем, не очень — «Ли — Назарбаев». Поэтому, я так полагаю, LeeNan будет звучать лучше, современнее.
Но более этого смутило иное: не за красивые глазки корейцы решили потрафить елбасы, а за вполне конкретные и дефицитные на мировом рынке редкоземельные металлы. Причем сложилось такое впечатление, что Казахстан одних партнеров решил сменить на других.
Это я к тому, что в начале года Нурсултан Назарбаев побывал с визитом в Германии. Напомню, что у всех были свежи в памяти события в Жанаозене, а миссия БДИЧ ОБСЕ не признала выборы в мажилис парламента РК свободными, честными и открытыми. Однако правозащитная тематика не стала доминирующей в ходе визита Нурсултана Назарбаева. Напротив, к удовольствию обеих сторон немецкие предприятия получили от Казахстана доступ к редкоземельным металлам для производства высокотехнологичных изделий в ответ на новые инвестиции, технологии.
«Нас интересует переработка нашего сырья, нефти, газа, железной руды, руды цветных металлов, химия, химия по газу, минеральным удобрениям — очень необходимая Казахстану», — отметил тогда глава Казахстана, а пресса написала, что Казахстан предоставит немецким фирмам эксклюзивные права на добычу редкоземельных металлов на своей территории.
И вот 13 сентября 2012 года президент Нурсултан Назарбаев заявил, что «Казахстан будет менять редкоземельные металлы на корейские технологии». Отсюда вопрос: с немецкими партнерами дела не пошли или это фишка такая у елбасы — обещать доступ к редкоземельным металлам всем, кто его попросит?
Ситуация вокруг строительства будущей теплоэлектростанции в Балхаше еще сомнительнее. Невольно вспомнились многочисленные проблемы со строительством ГЭС в Кыргызстане. Республике тоже позарез нужны инвестиции в строительство Камбаратинской ГЭС‑1 и Верхненарынского каскада ГЭС. Российские партнеры настаивали на том, что будут участвовать в проекте только при условии получения 50% акций плюс 25% ценных бумаг, переданных в доверительное управление до окупаемости гидроэлектростанций. Другими словами, контрольный пакет россияне хотели иметь в своих руках. Но с таким вариантом Кыргызстан не согласился — объекты таки стратегические.
А вот Казахстан согласился на долю в проекте 25% плюс одна акция, остальные будут у корейских компаний КЕРСО и Samsung. Другими словами, у правительства Казахстана будет блокирующий пакет ТЭС. А у корейцев — контрольный пакет акций, то есть они будут собственниками предприятия, прибыль с которого будет уходить в Страну утренней свежести, и плюс туда же — казахстанские редкоземельные металлы. Какая от подобной политики выгода Казахстану?
Поэтому меня не удивляет предложение Ли Мен Бака назвать ТЭС именем Нурсултана Назарбаева: и за щедрость отблагодарил, и польстил президенту…
