Туркменский коневод об ужасах местной тюрьмы

Когда воору­жен­ные охран­ни­ки про­та­щи­ли Гель­ды Кяри­зо­ва через воро­та тюрь­мы Ова­дан-Депе в турк­мен­ской пустыне неда­ле­ко от Ашга­ба­та и сня­ли с его голо­вы мешок, они ска­за­ли: «Толь­ко Бог может тебе сей­час помочь». В малень­кой тюрем­ной каме­ре сока­мер­ни­ки ска­за­ли ему, что отту­да «еще никто не выхо­дил живым». Гель­ды Кяри­зо­ва при­го­во­ри­ли к шести годам тюрь­мы по обви­не­ни­ям, кото­рые он счи­та­ет поли­ти­че­ски моти­ви­ро­ван­ны­ми. Одна­ко Гель­ды Кяри­зо­ву уда­лось выбрать­ся отту­да живым. В 2007 году после смер­ти авто­кра­та Сапар­му­ра­та Ния­зо­ва и при­хо­да к вла­сти пре­ем­ни­ка Гур­бан­гу­лы Бер­ды­му­ха­ме­до­ва его вне­зап­но освободили.

УСИЛЕННЫЕ МЕРЫ БЕЗОПАСНОСТИ

Опи­сы­вая свое пре­бы­ва­ние в этой сек­рет­ной тюрь­ме — самой жест­кой из всех в быв­ших совет­ских рес­пуб­ли­ках, Гель­ды Кяри­зов назвал ее «ужас­ным» местом, где заклю­чен­ные ред­ко видят солн­це и где их дово­дят голо­дом до отчаяния.

— Они не пыта­ют заклю­чен­ных элек­три­че­ством и не сры­ва­ют плоть с их тел рас­ка­лен­ны­ми щип­ца­ми. Нет, им нет необ­хо­ди­мо­сти это делать. Людей там про­сто лиша­ют еды и пыта­ют голо­дом. Оста­ет­ся толь­ко кожа да кости. И они смот­рят друг на дру­га, как обе­зья­ны в зоо­пар­ке, — рас­ска­зы­ва­ет Гель­ды Кяри­зов Азатты­ку в теле­фон­ном интер­вью из Моск­вы, где он живет с тех пор, как уехал в сен­тяб­ре из Туркменистана.

Ова­дан-Депе по-турк­мен­ски озна­ча­ет «живо­пис­ный холм». Это назва­ние тюрь­ма полу­чи­ла бла­го­да­ря сво­е­му рас­по­ло­же­нию на ред­ком подъ­еме в пустыне Кара­ку­мы в 50 кило­мет­рах к севе­ро-запа­ду от Ашга­ба­та. Назва­ние — жесто­кая иро­ния для ее узни­ков, кото­рых выпус­ка­ют из камер толь­ко раз в неде­лю на семь минут, когда водят в отдель­ный блок для при­ня­тия душа и бритья.

— За эти семь минут, пока тебя ведут через кори­дор — про­ход в три на четы­ре мет­ра с метал­ли­че­ской решет­кой навер­ху, вы може­те уви­деть небо. Ина­че никто неба не видит. В каме­ре окно закры­то очень тол­стой метал­ли­че­ской решет­кой и метал­ли­че­ски­ми став­ня­ми сна­ру­жи. Через него невоз­мож­но ниче­го уви­деть. Нуж­но изо­гнуть­ся, что­бы уви­деть небо, — гово­рит Гель­ды Кяризов.

64-лет­ний Гель­ды Кяри­зов стал жерт­вой при­чуд авто­ри­тар­ных лиде­ров Турк­ме­ни­ста­на. Во мно­гом бла­го­да­ря ему уда­лось вер­нуть к жиз­ни извест­ную ахал­те­кин­скую поро­ду лоша­дей после рас­па­да Совет­ско­го Сою­за в 1991 году. Совет­ская власть запре­ти­ла част­ным лицам выра­щи­вать лоша­дей и иметь их в част­ной соб­ствен­но­сти, что­бы поме­шать част­но­му фер­мер­ству и наци­о­на­ли­сти­че­ским настро­е­ни­ям, а так­же поз­во­ли­ла упо­треб­лять мясо этих лоша­дей в пищу, что идет враз­рез с турк­мен­ски­ми тра­ди­ци­я­ми и менталитетом.

Роль Гель­ды Кяри­зо­ва в воз­рож­де­нии ахал­те­кин­цев сде­ла­ла его сво­е­го рода наци­о­наль­ным геро­ем, и Сапар­му­рат Ния­зов назна­чил его гла­вой мини­стер­ства коне­вод­ства, кото­рое позд­нее пре­об­ра­зо­ва­ли в госу­дар­ствен­ное коне­вод­че­ское агент­ство. Гель­ды Кяри­зов воз­глав­лял его до вне­зап­но­го пово­ро­та в его жиз­ни. 31 декаб­ря 2002 года его аре­сто­ва­ли по обви­не­нию в зло­упо­треб­ле­нии слу­жеб­ным поло­же­ни­ем и кон­тра­бан­де. Гель­ды Кяри­зов назы­ва­ет обви­не­ния без­осно­ва­тель­ны­ми и поли­ти­че­ски мотивированными.

Гель­ды Кяри­зов попал под чист­ку, про­ве­ден­ную Сапар­му­ра­том Ния­зо­вым после того, как вла­сти заяви­ли, что 25 нояб­ря на пре­зи­ден­та пла­ни­ро­ва­лось поку­ше­ние. Тогда было аре­сто­ва­но несколь­ко десят­ков так назы­ва­е­мых нояб­ри­стов, во гла­ве с их пред­по­ла­га­е­мым лиде­ром мини­стром ино­стран­ных дел Бори­сом Шихму­ра­до­вым. Их отпра­ви­ли в тюрь­му Ова­дан-Депе, постро­ен­ную в том же году по при­ка­зу Ния­зо­ва для содер­жа­ния поли­ти­че­ских акти­ви­стов, оппо­зи­ци­о­не­ров и пред­по­ла­га­е­мых исламистов.

ПЫТКИ ГОЛОДОМ

Бори­са Шихму­ра­до­ва при­го­во­ри­ли к пожиз­нен­но­му заклю­че­нию. Счи­та­ет­ся, что он так­же содер­жал­ся в Ова­дан-Депе, одна­ко есть сооб­ще­ния, что его дове­ли до смер­ти пыт­ка­ми. Турк­мен­ские вла­сти не сооб­ща­ют о его место­на­хож­де­нии и никак не ком­мен­ти­ру­ют сооб­ще­ния о его смерти.

Гель­ды Кяри­зо­ва фор­маль­но не обви­ни­ли в уча­стии в заго­во­ре, одна­ко вла­сти подо­зре­ва­ли его в этом. Гель­ды Кяри­зов про­вел почти пять лет в раз­ных изо­ля­то­рах и тюрь­мах, после чего в 2006 году его отпра­ви­ли в Ова­дан-Депе. Он гово­рит, что уро­вень без­опас­но­сти в этой тюрь­ме его пора­зил. Рас­ска­зы­ва­ет, что неко­то­рые каме­ры закры­ва­лись метал­ли­че­ски­ми две­ря­ми с над­пи­сью: «Откры­вать толь­ко в при­сут­ствии МВД, КГБ и Про­ку­ра­ту­ры». Гель­ды Кяри­зов вме­сте с дру­ги­ми быв­ши­ми чинов­ни­ка­ми содер­жал­ся в «осо­бом кры­ле», глав­ный вход в кото­рое про­хо­дит через вер­ти­каль­но откры­ва­е­мую дверь. Внут­ри каж­дая каме­ра так­же закры­та одной вер­ти­каль­но откры­ва­е­мой две­рью и вто­рой, гори­зон­таль­но откры­ва­е­мой две­рью с окош­ком для еды. Гель­ды Кяри­зов гово­рит, что оно тоже было закры­то на замок и никто не мог его открыть.

Кяри­зов рас­ска­зы­ва­ет, что там сра­зу же столк­нул­ся со страш­ной про­бле­мой — голо­дом. Его сока­мер­ни­ки были таки­ми худы­ми, что выгля­де­ли «пуга­ю­щи­ми». Они рас­ска­за­ли ему, что за несколь­ко меся­цев до его при­бы­тия извест­но­го поли­ти­ка Гедая Ахме­до­ва — быв­ше­го област­но­го губер­на­то­ра, кото­ро­го Ния­зов назы­вал «Геро­ем Турк­ме­ни­ста­на», — замо­ри­ли голо­дом в этой самой камере.

Изо всех сил Гель­ды Кяри­зов ста­рал­ся избе­жать этой уча­сти. Зав­трак, обед и ужин состо­я­ли из тон­ко­го кус­ка хле­ба и малень­кой пор­ции жид­кой водя­ни­стой каши с кучей пес­ка и малень­ких кам­ней. В обед узни­кам так­же пода­ва­ли пла­сти­ко­вую чаш­ку «супа» — про­стой кипя­че­ной воды, ино­гда с несколь­ки­ми кус­ка­ми лука или кар­тош­ки. Утром поз­во­ля­ли выпить по ста­ка­ну сла­бо­го чая, а в обед и на ужин его заме­ня­ли кипя­че­ным отва­ром вер­блю­жьей колюч­ки. По сло­вам Гель­ды Кяри­зо­ва, еду для заклю­чен­ных дела­ли из остат­ков еды для охран­ни­ков — моло­дых турк­мен­ских призывников.

— За пять меся­цев я поху­дел на почти 40 кило­грамм. Когда меня при­вез­ли в Ова­дан-Депе, я весил 96 кило­грамм, а когда меня осво­бо­ди­ли — 59 кило­грамм. Про­шло все­го пять меся­цев, — пред­ставь­те, что про­ис­хо­дит с теми, кто нахо­дит­ся там года­ми, — гово­рит Гель­ды Кяризов.

К сча­стью, ему не при­шлось это узнать. Гур­бан­гу­лы Бер­ды­му­ха­ме­дов поми­ло­вал Гель­ды Кяри­зо­ва через несколь­ко недель после при­хо­да к вла­сти. С его при­хо­дом к вла­сти изо­ля­ция Турк­ме­ни­ста­на несколь­ко умень­ши­лась, одна­ко он про­дол­жа­ет оста­вать­ся высо­ко репрес­сив­ной страной.

Рас­сказ Гель­ды Кяри­зо­ва об Ова­дан-Депе под­твер­жда­ют отче­ты таких орга­ни­за­ций, как Human Rights Watch, Amnesty International и Crude Accountability. Во мно­гих отче­тах опи­сы­ва­ет­ся при­ме­не­ние пыток в этой тюрьме.

«НЕ МОЛЧАТЬ»

Гель­ды Кяри­зов гово­рит, что осво­бож­де­ние спас­ло его жизнь. Одна­ко ему не поз­во­ля­ли выехать из стра­ны после того, как он отка­зал­ся пуб­лич­но побла­го­да­рить Гур­бан­гу­лы Бер­ды­му­ха­ме­до­ва в теле­ви­зи­он­ном выступ­ле­нии. После осво­бож­де­ния Гель­ды Кяри­зов не мог най­ти рабо­ту в свя­зи с «суди­мо­стью». Вла­сти ото­бра­ли у него послед­них лоша­дей, о кото­рых забо­ти­лась его жена Юлия Сереб­ря­ник, и снес­ли его дом, утвер­ждая, что он был постро­ен незаконно.

В декаб­ре 2014 года Гель­ды Кяри­зо­ву не раз­ре­ши­ли выехать из стра­ны, несмот­ря на то что у него была виза в Рос­сию и биле­ты в Моск­ву. Одна­ко в сен­тяб­ре ему и его близ­ким род­ствен­ни­кам, в кон­це кон­цов, раз­ре­ши­ли по одно­му поки­нуть Турк­ме­ни­стан. Гель­ды Кяри­зов счи­та­ет, что это про­изо­шло бла­го­да­ря меж­ду­на­род­но­му давлению.

Он не соби­ра­ет­ся воз­вра­щать­ся в Турк­ме­ни­стан и при­зы­ва­ет людей, кото­рые хотят изме­не­ний в стране, не молчать.

— Если они будут мол­чать, то ситу­а­ция нико­гда не изме­нит­ся. Мол­ча­ние идет на руку тира­нам. Мол­чать — это пло­хо. Я гово­рю это не пото­му, что сей­час я сво­бо­ден и пото­му осме­лел. Нет. Я гово­рю это пото­му, что знаю, что тыся­чи людей всё еще сидят там в тюрь­мах, — гово­рит Гель­ды Кяризов.