На состоявшихся в Великобритании парламентских выборах правящая партия консерваторов под руководством премьер-министра Дэвида Кэмерона одержала сокрушительную победу. Теперь ей не требуются партнеры, чтобы сформировать правительство, а трое лидеров партий-соперниц в один день заявили о своей отставке.
Прогнозисты и политологи в изумлении разводят руками. После многочисленных хитроумных предположений о том, кто вместе с кем сможет править Великобританией, по результатам парламентских выборов Дэвид Кэмерон со своими тори оказался абсолютным победителем: его партия набрала 329 мандатов в Палате общин (нижняя палата британского парламента) и на ближайшие четыре года в соправителях или, как это принято выражаться по-современному, в партнерах по коалиции не нуждается. Все остальные партии, участвовавшие в выборах, даже вместе не набрали нужного для образования правящей коалиции количества голосов британских избирателей.
«Власть больше не меняется!»
Накануне выборов демоскопы предсказывали увлекательную гонку между двумя равными по силам соперниками — консерваторами и лейбористами. Несколько недель подряд лидеры участвовавших в марафоне партий громко ругались друг с другом на телеэкранах и напряженно «обнюхивались» за кулисами — кто с кем сможет войти в правящую коалицию? Ничего из этого попросту не понадобилось: тори буквально сокрушили всех противников, завоевав абсолютное парламентское большинство — как в старые добрые времена. Словно и не было четырехлетнего, невиданного вот уже в течении доброй сотни лет, коалиционного правления на пару с либералами.
Пожалуй, нынешнему и будущему премьер-министру Ее Величества Дэвиду Кэмерону ночь с 7 на 8 мая 2015 года запомнится на всю жизнь: один за другим избирательные округа по всему Соединенному Королевству докладывали о победе консерваторов. Когда все стало абсолютно ясно, 48-летний политик с сияющей улыбкой появился перед телекамерами и объявил: «Это была мощнейшая ночь для консервативной партии!»
Его слова прозвучали словно официальное правительственное заявление — просто немножечко преждевременное. Единственное облачко, появившееся поутру на чистом небосклоне победы тори, это успех Шотландской национальной партии, которая у себя дома, в Шотландии, выиграла 56 из 59 возможных так называемых шотландских мандатов в парламенте и стала, таким образом, третьей по силе партией в Великобритании.
Для тех, кто еще не знает: шотландские националисты — это те самые люди, которые добились референдума об отделении Шотландии от Великобритании. Несмотря на то что референдум завершился решением оставить все как есть, Кэмерон по вполне понятным причинам недолюбливает эту партию. Кроме всего прочего, гордые гаэлы выступают категорически против общенационального референдума о выходе Великобритании из Евросоюза, который Кэмерон пообещал провести в случае своей победы. Так что нельзя сказать, что британские консерваторы остались совсем уж без противников.
Впрочем, похоже, что лидер ШНП Никола Старджен осталась единственной противницей Кэмерона, удержавшейся «в седле». Еще трое председателей проигравших партий дружно подали в пятницу в отставку: руководитель недавних партнеров тори по коалиции Ник Клэгг, претендент на кресло премьера, лидер лейбористов Эд Миллибэнд, а также «начальник» Партии независимости Соединенного Королевства (UKIP) Найджел Фараж.
Последняя отставка — крайне неприятный удар, в частности, для… президента России Владимира Путина: Фараж считается большим «другом» Кремля, а его националисты выступают за немедленное отделение Великобритании от Евросоюза. Теперь Фараж ушел «по-английски».
Из Европы — никуда?
Впрочем, безмятежного правления у Дэвида Кэмерона не получится. Во-первых, большинство это, конечно, здорово, но в британском парламенте, словно в украинской Верховной раде, всегда была сильна традиция перебежчиков: всего лишь какой-нибудь десяток депутатов, пожелавших в рамках парламентского процесса «сменить флаг», — и прощай, устойчивое большинство. Кроме того, правое, ультраконсервативное крыло собственной партии в состоянии доставить лидеру тори немало неприятностей — подобное также случалось в Великобритании уже не раз.
Именно это, правое крыло консерваторов, чувствует себя дважды победителями еще и в результате сравнительно сильного «выступления» националистов: хотя UKIP завоевала в Палате общин всего лишь один-единственный мандат, в процентном отношении она осталась весьма сильна (13 пунктов). Это значит, что антиевропейские настроения британских ультраконсерваторов могут получить солидную поддержку со стороны бывших подопечных Фаража.
В целом же выборы показали, что недовольство Евросоюзом в Великобритании весьма велико, и это является серьезнейшей проблемой для Кэмерона. Как минимум в европейских вопросах на него теперь будут оказывать давление собственные соратники — в первую очередь требуя проведения обещанного «еврореферендума». В своих предвыборных речах Кэмерон обещал в случае победы организовать его в 2017 году. Теперь, может статься, он состоится даже раньше, но состоится обязательно.
Социологические опросы показывают, что пусть не подавляющее, но все же большинство британцев в данный момент желали бы остаться в «европейской семье», но при этом выторговать себе более выгодные условия членства в ЕС, чем те, которые существуют в данный момент и, уж, конечно, чем те, на которых присоединились к Евросоюзу все остальные страны. По сути, британцы ожидают от своего премьера повторения «подвига Железной Леди» — в свое время Маргарет Тэтчер выторговала у тогдашнего Европейского экономического сообщества так называемую британскую скидку (Великобритания, как известно, платит в общеевропейскую казну гораздо меньший взнос, нежели положено по европейским правилам).
Это значит, что в ближайшем будущем сам Кэмерон, подстегиваемый собственными однопартийцами и в немалой степени — собственными избирателями, окажется для европейских лидеров еще более неудобным собеседником, чем был до сих пор, станет рядиться и торговаться буквально за каждую мелочь… И все это ради того, чтобы ко дню референдума британцы знали: им незачем уходить из Евросоюза, потому что их премьер все равно ЕС «нагнул».
Парадоксальным образом то же самое происходило совсем недавно с шотландцами: накануне референдума об отделении их убедили в том, что отделяться нет смысла, потому что они, шотландцы, все равно уже «нагнули» Лондон, заставили его пойти на уступки. Просто теперь в роли «нагибателя» оказался сам Дэвид Кэмерон. Другое дело, что в отличие от шотландских националистов он оказался теперь меж двух огней: с одной стороны, европейских партнеров вроде Ангелы Меркель не так-то легко заставить идти на уступки, с другой же — выход Британии из Евросоюза может приблизить распад самой Британии: шотландцы, желавшие остаться в ЕС путем отделения от Лондона, с радостью используют «второй шанс».
