Марта Брил Олкотт один из самых известных экспертов по Казахстану. Автор двух книг о Казахстане.
До 2009 года была достаточно критично настроена к политической автократии Назарбаева, что нашло свое отражение в ее книге и публичных выступлениях
Эксперт Фонда Карнеги по Центральной Азии Марта Брилл Олкотт. Фотография сделана на пресс-конференции бывшего президента Кыргызстана А.Акаева в Московском Центре Карнеги 14 февраля 2007 года.
Затем ее отношение к режиму Нурсултана Назарбаева серьезно изменилось. Критическое отношение сменилось лояльным отношением и даже оправданием того, что происходит в Казахстане. Указанная трансформация взглядов на режим Назарбаева привела к тому, что Марта Олккот, даже отказалась от главной мысли своей книги, что казахстанские власти не выполнили своих обещаний в части построения демократического государства с либеральной экономикой.
Она переделала отдельные моменты книги и даже поставила знак вопроса в заглавии книги. Тем самым она поставили под вопрос и саму книг, написанную в 2002 году.
С тех пор все, что говорит и пишет Марта Олкотт о казахстанской власти носит, как правило, позитивный и даже оправдательный характер.
Мы не знаем, что послужило причиной этого. Мы можем только догадываться и предполагать, что произошло с экспертом после 2009 года.
Но нам известно, что в 2010 году она стала профессором на факультете международных отношений в Казахском Национальном Университете имени аль-Фараби.
Параллельно она начала работать в совместном проекте фонда Карнеги и Университета имени аль-Фараби
Еще известно, что она была награждена медалью правительства Казахстана в честь двадцатой годовщины независимости Республики Казахстан. Также она была награждена за заслуги Министерством образования.
Мы знаем, что Марта Олккот последние 8 лет активно сотрудничала с различными гос. учреждениями Республики Казахстан в том числе с Фондом Первого Президента и Институтом парламентаризма правящей партии Нур Отан.
Два раза она привлекалась Правительством Казахстана в качестве эксперта в судебных тяжбах Республики Казахстан с зарубежными партнерами.
Третий раз ее привлекли в качестве эксперта в споре между бизнесменами Анатолием и Габриэлем Стати и Республикой Казахстан. В рамках этого разбирательства в Арбитражном институте Стокгольма ею был подготовлен экспертный отчет, в котором Марта Олкотт постаралась обосновать, что конфликт братьев Стати не имеет политической подоплеки и представляет из себя чисто коммерческий спор между частными предпринимателями и отдельно взятыми казахстанскими чиновниками.
Сам иск братьев Стати к Республике Казахстан мне не был интересен.
Но в указанном отчете содержался обзор политической системы Казахстана, который меня не мог не заинтересовать..
Было интересно узнать, как оценивается происходящее у нас в стране глазами зарубежного, столь маститого ученого, с которым я, кстати, я лично неоднократно встречался и имел беседы.
Прочитав обзор я был потрясен метаморфозой, которая произошла с Мартой Олкотт. Меня поразило, как бывший критик казахстанской автократии превратился в ее лоббиста. Я не думал, что такое вообще возможно.
Понятно, что столь серьезное заявление требует доказательств. Поэтому я продемонстрирую это на конкретных примерах из этого обзора.
Эксперт начинает с обоснования того, что политическая система Казахстана хоть и основана на сильной президентской власти, но, мол, на самом деле полномочия Назарбаева не так обширны, как это кажется на первый взгляд. Оспаривая утверждения своих оппонентов о монополи на власть президента Назарбаева, эксперт просто берет и сравнивает Казахстан с Туркменией и Узбекистаном, мол, смотрите там ситуация еще хуже. Прямо скажем аргумент не из самых сильных.
Далее она заявляет, что властные полномочия президента Назарбаева в последнее время уменьшились, подразумевая недавние изменения Конституции, несколько перераспределившие властные полномочия между ветвями власти.
Да действительно в Конституцию Казахстана были внесены изменения в части перераспределения полномочий между президентом, парламентом и правительством. Да формально президент отказался от ряда ему принадлежавших полномочий, что при желании можно преподнести как уменьшение его властных полномочий
Однако трезвая оценка ситуации показывает, что де-факто никаких принципиальных изменений не произошло. Президент как был, так и остался полновластным правителем страны, в руках которого сосредоточена вся полнота власти. И соответственно все основные и принципиальные решения в стране сегодня принимаются только с его ведома и согласия
Да президент стареет и ему труднее вникать во все вопросы государственных дел. Но при этом нужно понимать, что в тех случаях, когда цена вопроса несколько миллиардов долларов, то без его участия такой вопрос конечно же не может обойтись.
Это аксиома и главный принцип казахстанской государственности.
Заявление Марты Олккот, что в силу старения и постепенного отхода от дел Назарбаева, Администрация президента становится слабее и все больше превращается из распорядительного органа в контрольный абсолютно не соответствует действительности.
Напротив, по мере старения президента у него усиливается мнительность и подозрительность. А после предотвращения государственного переворота, который замышлял его покойный зять Рахат Алиев, это еще более обострилось.
Недоверчивость президента стала проявляться в создании тотального контроля над всем, что, так или иначе, может представлять угрозу его власти. Это выражается в повышенном внимание к работы спецслужб, в которых была проведена соответствующая реорганизация, и они были усилены кадрово и технически.
В обзоре эксперт поставила под сомнение утверждение истцов, что КНБ подчиняется непосредственно президенту Назарбаеву. По ее словам это не так, потому что КНБ всего лишь выполняет указания президента. Как тут не спросить у уважаемого профессора, чем в условиях полной монополии на власть первое отличается от второго?
Комитет национальной безопасности негласно называемый в народе «комитетом назарбаевской безопасности» — это орган, стоящий прежде всего на охране безопасности правящего режима и являющийся главным оружием режима против инакомыслия и оппозиции. И об этом собственно и писала эксперт своей книге в 2003 году. И контроль над этим важным для Президента органом осуществляется, прежде всего, через назначение в руководство этой структурой людей лично преданных ему, которым он полностью доверяет.
Особое удивление вызывает более чем странные аргументы, при помощи которых эксперт доказывает, что в Казахстане идет процесс укрепления верховенства закона.
По ее мнению об этом свидетельствует назначение на должности начальников налоговых ведомств таких фигур как Кайрат Кожамжаров, Рашид Тусупбеков. Они на ее взгляд настолько большие профессионалы своего дела, настолько отладили работу своего ведомства, что это не позволяет сравнивать нынешнюю правовую систему Казахстана и России. Это тем более поразительно читать у эксперта, прекрасно знающего цену профессионализма казахстанских чиновников. Да и потом, с каких это пор в Казахстане «кадры решают все»? Очень странная логика, если не сказать большее.
Отдельный разговор об оценке, которую дает марта Олккот трагических событий в Жанаозене, где в ходе разгона бастующих нефтяников были застреляны 14 человек. Здесь очень наглядно проявилась тенденциозность ее оценки. Главный тезис эксперта это то, что Акорда не была причастна к этому расстрелу, что все произошло вследствие неумных и неумелых действий региональных властей.
В качестве доказательства этого приводится перечень уволенных региональных чиновников, допустившие эти волнения. В ее глазах Акорда представляется стоящей над схваткой, этакой объективной инстанцией, наказывающей виновных а трагедии как с той, так и с другой стороны. На самом деле увольнения ничего не доказывают: чиновников сделали стрелочниками, чтобы отвести подозрение от центральной власти.
Нет никаких сомнений, что противостояние такого уровня рабочих с работодателями и властями было известно в Акорде и что разрешение на применение огнестрельного оружия на поражение согласовывалось на самом верху. Но такой вариант развития событий эксперт почему-то не рассматривает даже в качестве возможной версии.
Точно также однобоко эксперт оценила суды над забастовщиками и лидером оппозиции, которые всеми наблюдателями были оценены как нечестные и несправедливые.
К мысли об односторонности и предвзятости оценок эксперта подталкивают и другие выводы и утверждения Олккот, которые содержатся в политическом обзоре.
В частности об том говорит ее утверждение, что в Казахстане наблюдается тенденция к децентрализации власти. Беря за основу чисто формальные изменения в Конституции, а также косметические реформы, выдаваемые казахстанскими властями за политические реформы, эксперт утверждает, что Акорде удалось собрать в правительстве команду реформаторов, которые успешно осуществляют экономическую реформу в стране.
По ее мнению импульсом к проводимым сегодня социальным и экономическим реформам послужило «Обращение к нации» президента Назарбаева. После этого обращения
внимание правительства было нацелено «на повышение ответственности государственных должностных лиц, повышение уровня социального благосостояния граждан Казахстана и усиление чувства личной социальной ответственности».
Сказанное экспертом очень спорно и заслуживает самой серьезной критики.
На мой взгляд, никаких реформ, меняющих экономическую и тем более социальную ситуацию в стране не наблюдается.
Страна, с трудом преодолев экономический кризис, находится в глубокой экономической стагнации. Правительство для поддержания курса тенге вынуждено тратить средства накопленные на черный день в Нац. Фонде. Большая часть рядовых казахстанцев находится в бедственном положении и вынуждена выживать в буквальном смысле этого слова. Уровень социальной защищенности неимущих и уязвимых слоев населения критический.
Но у эксперта нет даже намека на это, Оценивая уровень экономического развития, она прибегает снова к хитрому приему, сравнивая Казахстан с соседями по региону, у которых экономическое положение еще хуже. В результате этого Казахстан выглядит более предпочтительнее. Но это не доказывает наличие положительной динамики в экономическом развитии.
Еще одним подтверждением предвзятости оценок эксперта является ее позитивное видение проводимой властями антикоррупционной кампании. По ее мнению последняя антикоррупционная кампания была более успешной, чем любые проводимые ранее кампании. По ее мнению это доказывается тем, что за коррупционные преступления были привлечены к ответственности несколько ключевых фигур из правоохранительных органов. Но при этом эксперт полностью обходит молчанием результативность этой компании. Ни слова о том, что проведенная Правительством работа не дала каких-либо серьезных результатов. Нет ничего, чтобы подтверждало, что коррупции в Казахстане стало меньше.
Независимо от декларируемой властями борьбы с недобросовестными чиновниками, коррупция остается основной проблемой казахстанцев и казахстанского бизнеса.
Интересно, что столь позитивная оценка эксперта практически совпадает с тем, что пишут в своих отчетах чиновники Правительства. Возможно совпадение случайно, но возникает ощущение, что эксперт использовала материалы об успехах антикоррупционной борьбы, подготовленные казахстанскими чиновниками.
В обзоре содержится оценка казахстанского парламента, который со слов Марты Олккот от года к году становится все более профессиональным органом.
Это очень интересное мнение, но оно мало соответствует казахстанской действительности. На мой взгляд все как раз наоборот. И это не только на мой взгляд. Если бы эксперт удосужилась поинтересоваться на этот счет казахстанским общественным мнением через имеющиеся данные опросов общественного мнения или в социальных сетях, то увидела бы, что непрофессионализм казахстанских парламентариев, их ограниченность и оторванность от нужд народа стала притчей во языцех. Пользователи социальных сетей открыто смеются над бесполезностью, бездарностью и непрофессионализмом этого органа. Из всех ветвей власти парламент является самой неуважаемой и подвергаемой критике структурой. Так почему же у американского эксперта его профессионализм растет?
И уж совсем странно выглядит эксперт в своей оценке уровня политических прав и свобод казахстанцев. По ее мнению «несмотря на то, что Казахстан, естественно, не отвечает формальным критериям гражданского общества, согласно критериям «Фридом хаус»» казахстанцы, с которыми эксперт общался в Казахстане не чувствуют ограничений в ведении дискуссий по политическим вопросам как в академической среде, так и в частной жизни.
То есть, Олкотт признавая, недемократичность политической системы Каазахстана, считает, что казахстанцев вполне устраивает нынешний уровень демократии в стране. Такое мнение она составила встречаясь с казахстанцами. Якобы всех их вполне устраивает тот уровень политической свободы, который сегодня существует в Казахстане.
Действительно в Казахстане есть люди, которые не претендуют на демократию? И их не мло. Но при этом имеются и значительное количество тех, кого не устраивает существующий уровень политических прав и свобод. Спрашивается почему эксперт увидела одних и абсолютно не заметила других?
Ответ можно найти в этом же отчете, где она приводит свой послужной список, из которого явствует, что в последние десять лет она активно сотрудничала с властями Казахстана, общение с которыми, видимо, наложило свой отпечаток на оценки эксперта.
Плюс к этому она оперировала мнением представителей академических кругов, с которыми вынуждена была общаться в силу своего ученого статуса и профиля работы. А здесь следует учитывать, что казахстанские академические круги представлены в основном людьми очень зависимыми от власти, работающими на власть и как следствие поддерживающими ее.
Но если это так, то выводы эксперта, сделанные на основании мнения людей из власти и специалистов, зависящих от этой власти. вряд ли могут представлять объективную картину ситуации с правами и свободами в Казахстане.
Интересно, что в обзоре нет и слова об ограничениях прав и свобод, о запретах митингов и оппозиции, о цензуре, о несправедливых, продажных судах, о тотальной системе мздоимства.
Особо режет слух утверждение эксперта, что в последние 8 лет власти Казахстана достигли позитива в выполнении своих обещаний в части продвижения страны к демократии и уважения принципов соблюдения прав человека. В моем понимании это называется грешить против истины.
В развитие темы прав и свобод в Казахстане, эксперт сообщает, что в Казахстане нет проблем с оппозиционными газетами. Она утверждает, что их несложно приобрести в любой точке страны.
Но это не совсем так. Вряд ли эксперт, живший в основном только в одном городе страны, может говорить за всю страну. Удивляет, что при этом Марта Олкотт вообще не упомянула о том, что оппозиционные газеты в Казахстане преследуются, штрафуются, закрываются, а их журналисты рискуют своим благополучием, здоровьем и свободой. Плюс к этому эксперт почему-то забыла добавить, что в Казахстане сегодня практически не осталось оппозиционных газет. Их попросту все закрыли. Осталось две оппозиционные газеты, с небольшим тиражом и очень ограниченным ареалом распространения, которые достать очень сложно. Согласитесь очень подозрительная забывчивость, больше напоминающая предвзятость и тенденциозность.
Еще один важный момент, который прозвучал в обзоре. Марта Олкотт. Основываясь на собственном опыте преподавания в казахстанском вузе, она утверждает, что в казахстанских вузах преподаватели абсолютно независимы в своих оценках политической ситуации в стране и могут это выражать открыто в стенах учебных заведений.
На мой взгляд такое заявление не соответствует действительности. Сегодня в государственных вузах открыто ведется пропагандистская обработка студентов в части поддержки политического курса президента Назарбаева. В частных вузах неформально у студентов также формируется лояльное отношение к власти и негативное отношение к тем, кто оппонирует ей.
Именно этим можно объяснить то, что казахстанские студенты демонстрируют завидную политическую лояльность к режиму Назарбаева, и высокую степень политической пассивности. Это при том, что во всем мире студенчество традиционно откликается на непопулярные решения властей и участвует в различного рода политических и социальных протестах. Удивительно как можно совместить пропаганду курса действующей власти и свободу политических высказываний.
Хотелось бы отметить прием применяемый экспертом, при помощи которого она создает позитивное восприятие ситуации, даже там где присутствует откровенно негативная тенденция,
Продемонстрирую это на конкретном примере. Глава обзора «Свобода слова в Казахстане» начинается словами: «Несмотря на то, что в Казахстане все еще существует гораздо больше законодательных ограничений, чем в американской или европейской демократиях, думаю, что общественное пространство сильно расширилось за последнее десятилетие, в частности, благодаря глобализации средств связи».
Данный текст создает ощущение, что в Казахстане идут позитивные процессы в части демократизации государства и общественной жизни. Мол, процессы идут полным ходом, но остаются кое-какие законодательные ограничения, которые не позволяют демократии в Казахстане стать такой же, как в Америке и Европе.
Хитрость в том, что эта фраза исключает качественное отличие казахстанской и американской демократии. Мол, казахстанская и американская демократии по своей сути одинаковы, различия исключительно количественные — в одной ограничений прав и свобод чуть больше чем в другой.
Но это в корне не верно, так как уровень реализации демократических принципов в Казахстане существенно отличается от того, как это обстоит в США.
Здесь в основу рассмотрения положена внешняя, формальная сторона вопроса – гарантия свободы слова по Конституции, отсутствие цензуры, наличие формально независимых СМИ и пр. Но при этом не учитывается реальная ситуация со свободой слова, которая существенно отличаться от того, что декларируется на официальном уровне и определено законодательно.
И это при том, что эксперт прекрасно знает о негласной цензуре, которая существует с казахстанских СМИ, о существовании нежелательных тем и о негласных запретах на критику президента Назарбаева и его ближайшего окружения. Она знает и о закрытиях независимых и оппозиционных газет, о преследованиях журналистов, о судебных исках к СМИ и многом другом, что свидетельствует о серьезных проблемах со свободой слова в Казахстане.
Знает, но не говорит! Для нее это либо не представляет интереса, либо она это делает сознательно, формируя нужную ей картину ситуации с демократией в Казахстане вообще и со свободой слова в частности.
Она берет только самое позитивное, что видит в Казахстане – это расширение информационного поля за счет Интернета и социальных сетей и преподносит это как общий процесс улучшения ситуации.
Да, действительно Интернет меняет ситуацию, работает на расширение свободы обмена информацией, но это не заслуга властей и это никоим образом не свидетельствует о том, что власти работают в направлении расширения общественного пространства и защиты свободы слова.
В целом обзор выдержан в духе оправдания казахстанской власти, которую Олкотт признает авторитарной, но при этом оправдывает этот политический режим, видя в нем единственно правильную и соответствующую уровню развития общества политическую систему, обеспечивающую оптимальное развитие страны в современных условиях.
Это формируется через постоянное подталкивание читателя к мысли, что стратегически казахстанские власти ориентированы на демократию, которую они не спешат вводить в Казахстане исключительно в силу незрелости и неподготовленности казахстанцев к этой демократии.
Эксперт делает это не прямо, а опосредовано, избегая прямой поддержки и одобрения действий властей, Она понимает, что этим она может показать свою заинтересованность и ориентированность на поддержку режима.
Поэтому в докладе формирование установки на хороший и правильный авторитаризм Назарбаева камуфлируется очень аккуратными и взвешенными формулировками Фактическое лоббирование интересов режима Назарбаева делается достаточно тонко порой на уровне игры слов и грамотно выстроенной конструкции предложения.
Продемонстрирую это на примере фразы, где эксперт описывает ситуацию в стране: «…хотя общественное пространство все еще частично ограничено, я уверенна, что личное пространство абсолютно свободно». Ключевыми здесь являются слова «хотя …все еще». Именно они придают ограничениям общественной инициативы в Казахстане как бы временный характер. По смыслу получается, что процессы демократизации идут в нужном направлении и ограничений становится все меньше и меньше и совсем скоро их не станет вовсе.
Но это в корне противоречит реальному положению дел. Строго говоря, эта фраза несет в себе закамуфлированную, спрятанную за словами дезинформацию.
На самом деле, эксперт должна была бы сказать обратное, что, несмотря на официальные заявления властей, артикулирующих свое желание расширять общественное пространство, оно все больше ограничивается и сужается. Это по факту того, что происходит в Казхастане, в описываемый ей период.
В действительности последние 15 лет в стране идут процессы, свидетельствующие о свертывании демократии, происходит выхолащивание сути демократических институтов. Более того в стране единолично управляемой одним человеком происходит становление культа личности со всеми вытекающими из этого элементами сакрализации и поклонения. Чтобы увидеть это, не нужно быть экспертом уровня Марты Олкотт, достаточно просто пожить немного в стране и пообщаться с простыми людьми.
Меня поразило ее заявление, что в последние годы повысилась политическая открытость публичных мероприятий. Госпожа Олкотт уверяет, что казахстанцы не боятся говорить то, что думают по самым острым вопросам казахстанской жизни. В качестве примера она приводит свое участие в работе Гражданского форума, где собрались представители казахстанских НПО. В ее понимании такой форум, перед участниками которого выступил сам президент Назарбаев это однозначно демонстрация позитивных изменений в стране.
Однако эксперт не увидел, что собранные властью НПО в большинстве своем это ГОНГО, то есть сидящие на госзаказе и поэтому финансово и идеологически зависимые от власти организации. Что само по себе мероприятие носило политический характер, и было призвано продемонстрировать поддержку «гражданского общества» действующей власти.
Это было вполне дежурное мероприятие, которое не повлияло и не могло повлиять на ситуацию с гражданскими правами и политическими свободами в стране. Не было там и не могло быть ничего такого (за редким исключением), что могло бы свидетельствовать о смелости и открытости казахстанских активистов, и их способности поднимать самые злободневные и наболевшие вопросы казахстанской политической жизни. Напротив все было достаточно заорганизованно и предсказуемо и продемонстрированно, что гражданское общество находится в глубоком кризисе, не самодостаточно и не способно быть равноправным партнером власти. Но и этого эксперт не увидела.
И еще один момент, который очень хорошо демонстрирует предвзятость ученного Марты Олккот.
Это ее позиция по делу осуждения казахстанского правозащитника Евгения Жовтиса. Эксперт пишет, что «Жовтис получил несправедливо маленький срок — четыре года благодаря своему авторитету в международном обществе по защите прав человека».
Мол, согласно законодательству Казахстана водители несут ответственность за смерть пешехода независимо от того, какую роль в этом происшествии сыграла халатность водителя.
При этом она почему-то забыла сказать, что законом в Казахстане была предусмотрена процедура освобождения водителя, совершившего наезд на пешехода по неосторожности, от уголовной ответственности в случае если на это согласны родственники погибшего. И что в случае с правозащитником мать потерпевшего ходатайствовала об этом.
И главное, что до Жовтиса эта норма всегда срабатывала. То есть в данном конкретном случае все как раз наоборот — не был бы известным правозащитником остался бы на свободе. Но Олккот, об этом старательно умалчивает.
Видимо у нее другая задача и в части казахстанских правозащитников, и независимых журналистов, и оппозиции и всех тех, кто оппонирует режиму президента Назарбаева.
Мне трудно найти всему этому объяснение, кроме того, что медали и награды, полученные ею от Правительства Казахстана приходится отрабатывать.
Автор: Сергей Дуванов https://goo.gl/iXEVZV
