Точка невозврата

Автор: Инна ВОЛОШИНА

И уж тем более невоз­мож­но пред­ста­вить, что чело­ве­че­ских жертв мож­но было бы избе­жать, если бы в стране был нор­маль­ный дей­ству­ю­щий пар­ла­мент — реаль­ный орган вла­сти наро­да. Но его нет и, похо­же, уже не будет, посколь­ку даже в самых про­дви­ну­тых ауди­то­ри­ях речь идет о пре­ем­ни­ке Назар­ба­е­ва, а вовсе не о том, как реа­ли­зо­вать власть народа.

В про­шлой пуб­ли­ка­ции была пред­при­ня­та попыт­ка пока­зать, как Назар­ба­ев стал «отцом нации» и гаран­том ста­биль­но­сти и про­цве­та­ния. В этой давай­те посмот­рим, как доб­рый «отец» лишил свой народ пра­ва голо­са, а попут­но стал и непод­су­ден. И, как все­гда, вер­нем­ся к уро­кам истории.

Кара­сю под­ле щуки неуютно

Итак, важ­ней­шее поли­ти­че­ское меро­при­я­тие было осу­ществ­ле­но — в 1993 году в Казах­стане была при­ня­та Кон­сти­ту­ция. И фак­ти­че­ски сра­зу после ее при­ня­тия депу­та­ты сове­тов всех уров­ней, вплоть до Вер­хов­но­го, нача­ли сла­гать с себя пол­но­мо­чия. Систе­ма сове­тов в рес­пуб­ли­ке само­лик­ви­ди­ро­ва­лась, и это было пер­вое поку­ше­ние на убий­ство казах­стан­ско­го пар­ла­мен­та­риз­ма: в декаб­ре 1993 на сес­сии Вер­хов­но­го Сове­та было при­ня­то реше­ние о его само­ро­спус­ке и пере­да­че всех пол­но­мо­чий до новых выбо­ров президенту.

7 мар­та 1994 года про­шли выбо­ры в новый пар­ла­мент, состо­я­щий из 177 про­фес­си­о­наль­ных депу­та­тов. Это был пер­вый и послед­ний казах­стан­ский пар­ла­мент, в кото­ром сфор­ми­ро­ва­лась пар­ла­мент­ская оппо­зи­ция. Ее ядро соста­ви­ли боль­шин­ство депу­та­тов от фрак­ций Соци­а­ли­сти­че­ской пар­тии, Феде­ра­ции проф­со­ю­зов, Народ­но­го кон­грес­са Казах­ста­на, создав­шие в пар­ла­мен­те груп­пу «Про­гресс». Глав­ным тре­бо­ва­ни­ем оппо­зи­ции стал отказ от реко­мен­да­ций Меж­ду­на­род­но­го валют­но­го фон­да, сле­до­ва­ние кото­рым, по мне­нию пар­ла­мент­ской оппо­зи­ции, мог­ло при­ве­сти к соци­аль­но­му взрыву.

Строп­ти­вый харак­тер новый пар­ла­мент обна­ру­жил уже в мае 1994 года, когда при­нял «Заяв­ле­ние Вер­хов­но­го Сове­та РК», бес­пре­це­дент­ное по сво­ей сути и выра­зив­шее недо­ве­рие соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской поли­ти­ке пра­ви­тель­ства. В резуль­та­те про­изо­шла сме­на пра­ви­тель­ства в пол­ном соста­ве, а место пре­мьер-мини­стра Сер­гея Тере­щен­ко занял Аке­жан Кажегельдин.

Это была побе­да наро­да, заявив­ше­го о пре­тен­зии на власть. И, конеч­но, такой пар­ла­мент не мог устра­и­вать Назар­ба­е­ва. Во-пер­вых, пар­ла­мент ста­но­вил­ся неуправ­ля­е­мым. А во-вто­рых, что еще важ­нее, пар­ла­мент стал при­вле­кать к себе вни­ма­ние насе­ле­ния. Народ уви­дел в депу­та­тах сво­их истин­ных пред­ста­ви­те­лей, начал пере­жи­вать за них и про­во­ди­мую ими политику.

Разу­ме­ет­ся, такая поли­ти­че­ски актив­ная еди­ни­ца госу­дар­ствен­но­го управ­ле­ния в лице пар­ла­мен­та соста­ви­ла реаль­ную поли­ти­че­скую кон­ку­рен­цию Назар­ба­е­ву и дела­ла его поло­же­ние весь­ма неуют­ным, тем более что пре­зи­дент толь­ко что про­шел двух­ме­сяч­ные кур­сы еди­но­лич­но­го управ­ле­ния стра­ной. От тако­го очень уж народ­но­го и актив­но­го пар­ла­мен­та необ­хо­ди­мо было изба­вить­ся. Но нужен был повод. И повод нашелся.

Укро­ще­ние строптивых

Напом­ним, как это было. Не про­шед­шая этап реги­стра­ции кан­ди­да­тов в депу­та­ты пар­ла­мен­та Татья­на Квят­ков­ская предъ­яви­ла иск Цен­траль­ной изби­ра­тель­ной комис­сии в Кон­сти­ту­ци­он­ный суд Казах­ста­на о нару­ше­нии Кодек­са о выбо­рах в Абы­лай­ха­нов­ском изби­ра­тель­ном окру­ге. После дли­тель­но­го раз­би­ра­тель­ства 6 мар­та 1995 года Кон­сти­ту­ци­он­ный суд при­нял реше­ние. В при­ня­том поста­нов­ле­нии суда отме­ча­лось, что «вве­ден­ная Цен­триз­бир­ко­мом мето­ди­ка под­сче­та голо­сов… по суще­ству изме­ни­ла уста­нов­лен­ную Кодек­сом о выбо­рах изби­ра­тель­ную систе­му. Тем самым Цен­триз­бир­ком нару­ши­ла ст. 60 Кон­сти­ту­ции, пре­вы­сив свою компетенцию».

Этим поста­нов­ле­ни­ем были постав­ле­ны под сомне­ние ито­ги выбо­ров и, сле­до­ва­тель­но, леги­тим­ность само­го пар­ла­мен­та. А даль­ше скла­ды­ва­ет­ся инте­рес­ная кар­ти­на. Дабы роспуск пар­ла­мен­та выгля­дел при­стой­но в гла­зах сооте­че­ствен­ни­ков и тем более за рубе­жом, а так­же памя­туя уро­ки при­ня­тия Кон­сти­ту­ции, Назар­ба­ев вно­сит 8 мар­та воз­ра­же­ние на поста­нов­ле­ние Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда.

Вер­хов­ный Совет в лице тогдаш­не­го пред­се­да­те­ля Аби­ша Кекиль­ба­е­ва тоже выра­жа­ет свое несо­гла­сие с Кон­сти­ту­ци­он­ным судом, но толь­ко 9 мар­та, тем самым усту­пая Назар­ба­е­ву паль­му пер­вен­ства в вопро­сах защи­ты инте­ре­сов народа.

10 мар­та 1995 года Кон­сти­ту­ци­он­ный суд пре­одо­лел вне­сен­ные воз­ра­же­ния и дву­мя тре­тя­ми голо­сов при­нял опре­де­ле­ние: «Откло­нить воз­ра­же­ния Пре­зи­ден­та и Пред­се­да­те­ля Вер­хов­но­го Сове­та Рес­пуб­ли­ки Казах­стан и под­твер­дить поста­нов­ле­ние Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда от 6 мар­та 1995 года. Опре­де­ле­ние обжа­ло­ва­нию не подлежит».

В тот же день Назар­ба­ев обра­тил­ся в Кон­сти­ту­ци­он­ный суд с запро­сом о пра­во­вых послед­стви­ях поста­нов­ле­ния от 6 мар­та 1995 года. В запро­се пре­зи­дент про­сил дать разъ­яс­не­ния по сле­ду­ю­щим вопро­сам: 1. Озна­ча­ет ли это поста­нов­ле­ние Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда некон­сти­ту­ци­он­ность выбо­ров в Вер­хов­ный Совет, состо­яв­ших­ся 7 мар­та 1994 года, а так­же некон­сти­ту­ци­он­ность пол­но­мо­чий избран­ных депу­та­тов Вер­хов­но­го Сове­та? 2. Если пол­но­мо­чия депу­та­тов пар­ла­мен­та некон­сти­ту­ци­он­ны, кто впра­ве при­ни­мать реше­ния зако­но­да­тель­но­го харак­те­ра? 3. Озна­ча­ет ли реше­ние Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда, что Закон «О вре­мен­ном деле­ги­ро­ва­нии Пре­зи­ден­ту Рес­пуб­ли­ки Казах­стан и гла­вам мест­ных адми­ни­стра­ций допол­ни­тель­ных пол­но­мо­чий» от 10 декаб­ря 1993 года про­дол­жа­ет действовать?

В тот же день Кон­сти­ту­ци­он­ный суд в сво­ем разъ­яс­не­нии дал поло­жи­тель­ные отве­ты на вопро­сы пре­зи­ден­та, и пар­ла­мент был распущен.

Голо­дов­ка пар­ла­мен­ту не помогла

Народ Казах­ста­на опять остал­ся без сво­их пред­ста­ви­те­лей у руля стра­ны, а еди­но­лич­ная власть опять ока­за­лась в руках Назар­ба­е­ва, кото­ро­му в оче­ред­ной раз уда­лось сохра­нить свое лицо бор­ца за спра­вед­ли­вость и демократию.

Попыт­ки груп­пы депу­та­тов (130 пар­ла­мен­та­ри­ев под пред­се­да­тель­ством Олжа­са Сулей­ме­но­ва) оспо­рить реше­ние Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда, назвав реше­ния Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда и его тол­ко­ва­ние акта­ми не пра­во­во­го, а поли­ти­че­ско­го харак­те­ра, не при­ве­ли к жела­е­мо­му результату.

Более того, уже 12 мар­та 1995 года министр ино­стран­ных дел Казах­ста­на на встре­че с посла­ми ино­стран­ных госу­дарств сде­лал заяв­ле­ние о том, что казах­стан­ский пар­ла­мент при­нял реше­ние о «само­ро­спус­ке». В тот же день 72 депу­та­та пар­ла­мен­та заяви­ли о трех­днев­ной голо­дов­ке. 16 мар­та 22 депу­та­та отка­за­лись поки­нуть зда­ние Вер­хов­но­го Сове­та. В сво­их заяв­ле­ни­ях и интер­вью депу­та­ты пар­ла­мен­та гово­ри­ли, что дей­ствия Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда и пре­зи­ден­та явля­ют­ся сов­мест­ной поли­ти­че­ской акци­ей, что их цель — полу­че­ние допол­ни­тель­ных пол­но­мо­чий или тако­го пар­ла­мен­та, кото­рый даст их президенту.

Вот про­гно­зы, кото­рые дава­ли народ­ные избран­ни­ки разо­гнан­но­го парламента:

1. Демо­кра­ти­че­ские инсти­ту­ты рес­пуб­ли­ки будут пла­но­мер­но закры­вать­ся. 2. Стра­ну ждет эпо­ха све­де­ния на нет самой идеи мно­го­пар­тий­но­сти. 3. Нач­нут­ся поли­ти­че­ские пре­сле­до­ва­ния. 4. Насущ­ные вопро­сы будут решать­ся «еди­но­глас­но» по указ­ке Назар­ба­е­ва и в соот­вет­ствии с его пря­мы­ми выгодами.

Меж­ду­на­род­ное сооб­ще­ство отре­а­ги­ро­ва­ло на уни­что­же­ние народ­но­го орга­на вла­сти или вяло, как Рос­сия, заявив­шая, что про­изо­шед­шее — внут­рен­нее дело Казах­ста­на, или фари­сей­ски, как США, чей посол в Казах­стане Уильям Корт­ни назвал реше­ние Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда тор­же­ством демо­кра­тии в республике.

На фоне раз­го­на пар­ла­мен­та осо­бен­но цинич­ным ста­ло про­ве­де­ние спу­стя месяц, 29 апре­ля 1995 года, рефе­рен­ду­ма о про­дле­нии сро­ка пол­но­мо­чий пре­зи­ден­та до 2000 года. По офи­ци­аль­ным дан­ным, в голо­со­ва­нии при­ня­ли уча­стие свы­ше 91% граж­дан, имев­ших пра­во голо­со­вать, свы­ше 95% из них выска­за­лись за про­дле­ние пол­но­мо­чий. Пле­бис­цит в оче­ред­ной раз леги­ти­ми­ро­вал нахож­де­ние Назар­ба­е­ва у вла­сти. В оче­ред­ной раз народ выска­зал­ся за кон­крет­ное лицо у руля стра­ны, а не за без­лич­ный пар­ла­мент. Идея народ­но­го само­управ­ле­ния была в оче­ред­ной раз про­фа­ни­ро­ва­на, а народ под вли­я­ни­ем идео­ло­ги­че­ско­го прес­син­га без­дум­но отка­зал­ся от сво­е­го пра­ва управ­лять дела­ми государства.

Суд «уре­за­ли» до Совета

Но вер­нем­ся к собы­ти­ям 1995 года. С мар­та по декабрь в Казах­стане отсут­ство­ва­ла закон­но избран­ная зако­но­да­тель­ная власть. В стране был уста­нов­лен режим лич­ной вла­сти пре­зи­ден­та. И резуль­та­ты не заста­ви­ли себя дол­го ждать. Уже в июне 1995 года, не дожи­да­ясь выбо­ров ново­го пар­ла­мен­та, Назар­ба­ев пред­ста­вил на суд обще­ствен­но­сти свой про­ект новой Кон­сти­ту­ции Казах­ста­на, кото­рый назы­вал­ся «Кон­сти­ту­ция Казах­ской Республики».

Пол­но­мо­чия пре­зи­ден­та в про­ек­те были зна­чи­тель­но уве­ли­че­ны по срав­не­нию с дей­ству­ю­щей Кон­сти­ту­ци­ей. Пра­ва пар­ла­мен­та, наобо­рот, были уре­за­ны. Пра­ви­тель­ство так­же долж­но обра­зо­вы­вать­ся пре­зи­ден­том и перед ним же нести ответ­ствен­ность. Долж­ность судьи ста­ла назна­ча­е­мой, как и долж­но­сти акимов.

В нача­ле июля 1995 года про­ект был выне­сен на все­на­род­ное обсуж­де­ние, срок его был опре­де­лен в один месяц, до 30 июля 1995 года, после чего про­ект Кон­сти­ту­ции пред­по­ла­га­лось выне­сти на референдум.

Как ни стран­но, про­ект был рас­кри­ти­ко­ван Кон­сти­ту­ци­он­ным судом. В заяв­ле­нии шести его чле­нов отме­ча­лось, что в про­ек­те замет­но сужен объ­ем прав и сво­бод чело­ве­ка и граж­да­ни­на, иска­жен прин­цип раз­де­ле­ния вла­стей, что не дает осно­ва­ний для при­зна­ния пред­ло­жен­ной кон­сти­ту­ци­он­ной моде­ли Казах­ста­на в пол­ной мере демо­кра­ти­че­ским пра­во­вым и соци­аль­ным госу­дар­ством. В заяв­ле­нии так­же гово­ри­лось о том, что в про­ек­те силь­но уве­ли­чен объ­ем пре­зи­дент­ской вла­сти: про­ект «ста­вит под сомне­ние не толь­ко пре­зи­дент­скую, но и в целом рес­пуб­ли­кан­скую фор­му правления».

Пред­став­лен­ный обще­ствен­но­стью аль­тер­на­тив­ный про­ект Кон­сти­ту­ции был про­сто про­игно­ри­ро­ван. А вот кри­ти­ка Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда — нет. И реак­ция на эту кри­ти­ку была совер­шен­но, уж про­сти­те, «назар­ба­ев­ской». При под­ве­де­нии офи­ци­аль­ных ито­гов обсуж­де­ния про­ек­та Кон­сти­ту­ции из него про­па­ло опре­де­ле­ние Кон­сти­ту­ци­он­но­го суда, вза­мен кото­ро­го воз­ник «Кон­сти­ту­ци­он­ный Совет». Пра­во­вая ущерб­ность послед­не­го рез­ко бро­си­лась в гла­за всем наблю­да­те­лям и участ­ни­кам обсуж­де­ния. Так, лег­ко изба­вив­шись от орга­на народ­ной вла­сти (зако­но­да­тель­ной вет­ви управ­ле­ния стра­ной), Назар­ба­ев похо­дя изба­вил­ся и от судебной.

Леги­ти­ма­ция подоб­ных дей­ствий Назар­ба­е­ва была вновь постро­е­на на осве­ще­нии «удар­ных» пока­за­те­лей: по офи­ци­аль­ным дан­ным, в рефе­рен­ду­ме при­ня­ли уча­стие свы­ше 90% граж­дан, име­ю­щих пра­во голо­са. За при­ня­тие Кон­сти­ту­ции про­го­ло­со­ва­ли 89%, про­тив — менее 10% из участ­во­вав­ших в голо­со­ва­нии. Кро­ме это­го, 30 авгу­ста был объ­яв­лен госу­дар­ствен­ным празд­ни­ком — Днем Конституции.

Таки­ми нехит­ры­ми спо­со­ба­ми под новую Кон­сти­ту­цию была под­ве­де­на база народ­но­го одоб­ре­ния: имен­но после тако­го обра­ще­ния к обще­ствен­но­му мне­нию и выска­зан­ной под­держ­ки ста­ло понят­но, что лидер госу­дар­ства в гла­зах обще­ствен­но­го мне­ния стал сим­во­ли­че­ской фигу­рой — сим­во­лом поряд­ка, ста­биль­но­сти, леги­тим­но­сти соци­аль­ных институтов.

А 7 декаб­ря 1995 года состо­я­лись выбо­ры в новый пар­ла­мент Казах­ста­на — вто­рой с момен­та обре­те­ния неза­ви­си­мо­сти. Этот пар­ла­мент был более лояль­ным пре­зи­ден­ту, с это­го момен­та ника­кие зако­но­да­тель­ные ини­ци­а­ти­вы, наце­лен­ные на уси­ле­ние вла­сти, не мог­ли быть оспорены.

Поли­ти­че­ский кри­зис 1995 года — это оче­ред­ная веха на пути укреп­ле­ния пре­зи­дент­ской вла­сти. Послед­ний рубеж, для пре­одо­ле­ния кото­ро­го Назар­ба­е­ву еще тре­бо­ва­лись какие-то уси­лия. Отныне стра­ну зали­ва­ет поток славо­словия и здра­виц в честь пре­зи­ден­та, а лич­ность Назар­ба­е­ва проч­но увя­зы­ва­ет­ся с самим фак­том суще­ство­ва­ния стра­ны, ее госу­дар­ствен­но­стью, иде­ей и перспективой.

Соот­вет­ствен­но, это и есть «точ­ка невоз­вра­та» исто­рии казах­стан­ской демо­кра­тии и демо­кра­ти­че­ско­го обу­строй­ства стра­ны. Мораль­ная рас­пра­ва Назар­ба­е­ва над пар­ла­мен­том и Кон­сти­ту­ци­он­ным судом надол­го ото­дви­ну­ла воз­мож­ность демо­кра­ти­че­ских пере­мен для Казах­ста­на и созда­ла свое­об­раз­ный плац­дарм для даль­ней­шей узур­па­ции вла­сти и пер­ма­нент­но­го про­лон­ги­ро­ва­ния пре­зи­дент­ских полномочий.

И сего­дня стра­на уже нача­ла пожи­нать пло­ды этой поли­ти­че­ской ошиб­ки. Но вер­хом наив­но­сти будет пола­гать, что нынеш­няя власть (или ее пре­ем­ник) в состо­я­нии что-то изме­нить: Казах­стан не явля­ет­ся раз­ви­ва­ю­щим­ся госу­дар­ством, это миф — он уже раз­вил­ся и усто­ял­ся. То, что про­ис­хо­дит вокруг, — это пер­спек­ти­ва на дол­гие годы и деся­ти­ле­тия. Шаны­рак, Бакай и Жана­о­зен будут повто­рять­ся вновь и вновь — вплоть до того момен­та, пока народ не вер­нет власть в свои руки.

Источ­ник: Газе­та “Голос Рес­пуб­ли­ки” №46 (222) от 23 декаб­ря 2011 года