Тень над Астаной

Британская журналистка 13 лет наблюдала Казахстан изнутри и сделала грустные выводы

В нояб­ре 2018 года бри­тан­ская жур­на­лист­ка Джо­ан­на Лил­лис пре­зен­то­ва­ла в Лон­доне кни­гу «Dark Shadows: Inside the Secret World of Kazakhstan» («Мрач­ные тени: тай­ны поли­ти­че­ско­го заку­ли­сья Казах­ста­на»). Лил­лис уже 13 лет рабо­та­ет в Казах­стане и пола­га­ет, что стра­на пере­жи­ва­ет не луч­шие времена. 

В сво­ей кни­ге она попы­та­лась пред­ста­вить объ­ек­тив­ную кар­ти­ну про­ис­хо­дя­щих здесь собы­тий, исполь­зуя сви­де­тель­ства оче­вид­цев и участ­ни­ков про­цес­сов, кото­рые состав­ля­ют исто­рию совре­мен­но­го Казахстана.

Власть стреляла в безоружных

– Рус­ский язык я учи­ла в шко­ле и уни­вер­си­те­те еще во вре­ме­на СССР, – рас­ска­зы­ва­ет Джо­ан­на. – Была на ста­жи­ров­ках в Мин­ске и Кие­ве. Потом, когда Союз рас­пал­ся, при­е­ха­ла в Моск­ву. Про­ра­бо­та­ла там пять лет, в том чис­ле в служ­бе мони­то­рин­га BBC (пере­во­ди­ли ново­сти с рус­ско­го на англий­ский). А даль­ше в моей жиз­ни был Узбе­ки­стан, где я четы­ре года рабо­та­ла в таш­кент­ском офи­се «BBC-мони­то­ринг». Пока жила там, очень заин­те­ре­со­ва­лась Казах­ста­ном. Несколь­ко раз при­ез­жа­ла сюда на отдых, и когда в 2005 году кон­тракт в Таш­кен­те закон­чил­ся, реши­ла отпра­вить­ся в Алма-Ату как журналист-фрилансер.

С тех пор мы с мужем живем и рабо­та­ем здесь как кор­ре­спон­ден­ты аме­ри­кан­ско­го веб-сай­та www.eurasianet.org, осве­ща­ю­ще­го собы­тия в Цен­траль­ной Азии и на Кав­ка­зе. Я зани­ма­юсь поли­ти­кой, муж – куль­ту­рой, обра­зо­ва­ни­ем и туриз­мом. Кро­ме того, я пишу и для таких изда­ний, как The Economist и The Guardian.
После того как я в нояб­ре пре­зен­то­ва­ла в Лон­доне свою кни­гу «Dark Shadows: Inside the Secret World of Kazakhstan», мно­гие поче­му-то реши­ли, что моя жур­на­лист­ская мис­сия в Казах­стане закон­чи­лась. Так вот, уез­жать я нику­да не соби­ра­юсь, и толь­ко что полу­чи­ла в МИДе Казах­ста­на двух­го­дич­ную аккре­ди­та­цию.
– Поче­му вы выбра­ли для рабо­ты Алма-Ату? Ведь вся поли­ти­ка дела­ет­ся в Астане.
– Я впер­вые попа­ла в Казах­стан в 2001 году. Сей­час Аста­на, конеч­но же, насто­я­щая сто­ли­ца, но в те годы как поли­ти­че­ский центр она еще не состо­я­лась, а в Алма-Ате жизнь бур­ли­ла – в част­но­сти, здесь была актив­но пред­став­ле­на оппо­зи­ция. В Астане я бываю при­мер­но два раза в год, но южная сто­ли­ца мне бли­же и род­нее. Она очень ком­форт­ная и кра­си­вая, в ней живут хоро­шие люди – доб­рые, откры­тые. За те 13 лет, что мы живем здесь, у нас пере­бы­ва­ли почти все род­ствен­ни­ки и дру­зья из Англии. В 2018 году, напри­мер, мы с мужем встре­ча­ли гостей с роди­ны три­жды. Уго­во­рить их при­е­хать к нам было иной раз непро­сто: неко­то­рые из них не зна­ли, чего ожи­дать от Казах­ста­на, рас­ска­зы о здеш­них кра­со­тах их не впе­чат­ля­ли. Дело в том, что они мыс­лят раци­о­наль­но и не при­вык­ли верить толь­ко на сло­во. Одна­ко, уви­дев совре­мен­ный город у под­но­жия вели­ко­леп­ных гор, уют­ные скве­ры, пар­ки, заме­ча­тель­ные ресто­ра­ны, а потом еще попав на каток Медео или побро­див по горам, они, как и я, влюб­ля­лись в Алма-Ату.
– Ваша кни­га о Казах­стане навер­ня­ка вый­дет еще и на рус­ском?
– Я знаю, что англий­ское изда­тель­ство ведет пере­го­во­ры с раз­ны­ми стра­на­ми, но пере­вод на рус­ский пока, кажет­ся, не вхо­дит в их пла­ны. Меня раду­ют отзы­вы пер­вых чита­те­лей из Казах­ста­на. Они гово­рят, что кни­га полу­чи­лась чест­ной. На Запа­де жур­на­ли­сти­ка очень стро­гая и тре­бо­ва­тель­ная, она не допус­ка­ет пред­взя­то­го отра­же­ния собы­тий. Поэто­му я пишу, ста­ра­ясь отра­зить все точ­ки зре­ния. В кни­ге пред­став­ле­ны и сто­рон­ни­ки пре­зи­ден­та Назар­ба­е­ва, кото­рые при любом рас­кла­де будут под­дер­жи­вать про­во­ди­мую им поли­ти­ку, есть тут мне­ние и оппо­зи­ции, кото­рая эту поли­ти­ку кате­го­ри­че­ски не при­ни­ма­ет. А вот мое­го соб­ствен­но­го мне­ния ни в моих мате­ри­а­лах, ни в кни­ге нет. Мне нуж­но было, что­бы люди о сво­ей стране гово­ри­ли сами. Когда я писа­ла про самые яркие собы­тия, вошед­шие в исто­рию совре­мен­но­го Казах­ста­на, то езди­ла по всей рес­пуб­ли­ке в поис­ках людей, участ­во­вав­ших в них. Нашла, напри­мер, пре­ста­ре­лую жен­щи­ну, пере­жив­шую голод 1930‑х. Она пом­ни­ла, как ее семья, спа­са­ясь от смер­ти, шла пеш­ком в Китай.

Отры­вок из кни­ги Джо­ан­ны Лил­лис, гла­ва 3 – «Смерть прошлому»

«Нур­зие Кажи­ба­е­вой было шесть лет от роду, когда в мар­те 1933 года ее семья отпра­ви­лась в изну­ри­тель­ный путь из родо­вых земель в восточ­ном Казах­стане в севе­ро-запад­ный Китай. Они были одни­ми из мил­ли­о­нов каза­хов, кото­рые бежа­ли, спа­са­ясь от руко­твор­ной ката­стро­фы, опу­сто­шив­шей Казах­стан в 1930‑е годы, – ста­лин­ско­го голо­да.
«Одна­жды мама ска­за­ла: «Зав­тра мы дви­нем­ся в Китай. Ты хоро­шая девоч­ка, ты смо­жешь дой­ти», – вспо­ми­на­ет жен­щи­на о собы­ти­ях 84-лет­ней дав­но­сти. – Нас было все­го 20 чело­век. Мы оста­ви­ли свой аул после того, как люди засну­ли. Я была самой млад­шей из груп­пы. Мои дяди, млад­шие бра­тья мое­го отца, вели меня за руку. Мы шли ноча­ми, а днем спа­ли…».
Конеч­но, это был слиш­ком дол­гий путь для 6‑летнего ребен­ка: две неде­ли под покро­вом ночи, в абсо­лют­ной тишине через суро­вую гор­ную мест­ность, что­бы обой­ти совет­ские погра­нич­ные наря­ды, кото­рые, как боя­лись роди­те­ли, могут в луч­шем слу­чае задер­жать их, а в худ­шем – при­стре­лить на месте».

– Где вас заста­ли собы­тия, про­ис­хо­див­шие в Жана­о­зене в декаб­ре 2011 года?
– Когда про­изо­шли эти тра­ги­че­ские собы­тия, я выле­те­ла в Актау из Алма-Аты, как толь­ко это ста­ло воз­мож­ным. В пер­вые два-три дня рей­сов туда вооб­ще не было. И надо отдать долж­ное пред­ста­ви­те­лям МИД, аки­ма­там Актау и Жана­о­зе­на – они, ста­ра­ясь пока­зать, что гото­вы открыть для прес­сы любые две­ри, всю­ду сопро­вож­да­ли жур­на­ли­стов. У меня была даже воз­мож­ность попасть в боль­ни­цу, что­бы пого­во­рить без сви­де­те­лей с постра­дав­ши­ми.
Через пять лет я вер­ну­лась в Жана­о­зен, что­бы уви­деть, что изме­ни­лось там за эти годы. Гово­ри­ла с неф­тя­ни­ка­ми, отси­дев­ши­ми в тюрь­мах. Я зна­ла, что пре­зи­дент Назар­ба­ев, побы­вав в Жана­о­зене, обе­щал рабо­ту для тех, кто был уво­лен. И в самом деле – они все были тру­до­устро­е­ны во вновь создан­ной ком­па­нии. Но вме­сте с тем я не мог­ла изба­вить­ся от чув­ства, что у людей оста­лась оби­да: власть дей­стви­тель­но стре­ля­ла в без­оруж­ных. Офи­ци­аль­но при­зна­но, что 15 чело­век были уби­ты на пло­ща­ди Жана­о­зе­на, один чело­век умер в СИЗО от пыток, было мно­го ране­ных. До сих пор труд­но понять – как же такое мог­ло про­изой­ти? Может быть, была пани­ка? Со слов людей, кото­рые были в тот день на пло­ща­ди, когда нача­ли стре­лять, они были рас­те­ря­ны, чув­ство­ва­ли живот­ный страх.
– Под каким углом вы осве­ща­ли «земель­ные бун­ты» вес­ной 2016 года?
– Ста­ра­лась делать это все­сто­ронне и объ­ек­тив­но. Отра­жая вна­ча­ле точ­ку зре­ния пра­ви­тель­ства, писа­ла о том, что суть земель­ной рефор­мы заклю­ча­лась в при­вле­че­нии инве­сто­ров. Но люди или не поня­ли это­го, или же пере­ста­ли дове­рять пра­ви­тель­ству. Пре­зи­дент и пра­ви­тель­ство пыта­лись вый­ти к наро­ду еще раз с разъ­яс­не­ни­я­ми, но было уже позд­но. В ито­ге власть неоправ­дан­но жест­ко отре­а­ги­ро­ва­ла на про­те­сты. За один день аре­сто­ва­ли и задер­жа­ли более тыся­чи чело­век. И, как все­гда в таких слу­ча­ях, пыта­лись, как бы это ска­зать… най­ти коз­лов отпу­ще­ния. Ими ста­ли граж­дан­ские акти­ви­сты Макс Бока­ев и Тал­гат Аян. Когда это про­изо­шло, даже Евро­пей­ский пар­ла­мент выра­зил про­тест про­тив их задержания.

И, конеч­но же, я писа­ла про шым­кент­ско­го биз­не­сме­на Туле­шо­ва. Почти никто из ана­ли­ти­ков так до кон­ца и не понял суть предъ­яв­лен­ных ему пре­тен­зий. Про­зву­чав­шие в суде обви­не­ния Туле­шо­ва в том, что он яко­бы хотел сверг­нуть дей­ству­ю­ще­го пре­зи­ден­та, пока сидел в СИЗО (его же задер­жа­ли за несколь­ко меся­цев до земель­ных про­те­стов!), выгля­де­ли более чем стран­но.
– В 2017 году в Казах­стане про­шла выстав­ка ЭКСПО. Как на Запа­де отнес­лись к это­му меро­при­я­тию?
– Я пони­маю, что пра­ви­тель­ство пыта­ет­ся сде­лать так, что­бы мир поболь­ше узнал о Казах­стане. Но ЭКСПО, конеч­но же, ста­ла для эко­но­ми­ки стра­ны разо­ри­тель­ным собы­ти­ем. Три мил­ли­ар­да дол­ла­ров – это доро­го, очень доро­го. Мно­гие казах­стан­цы совер­шен­но спра­вед­ли­во пола­га­ют, что эти день­ги мож­но было потра­тить на что-то дру­гое.
– Как вы оце­ни­ва­е­те сего­дняш­нюю ситу­а­цию в Казах­стане?
– Рес­пуб­ли­ка сей­час пере­жи­ва­ет не луч­шие вре­ме­на. Когда цены на нефть ста­ли падать, эко­но­ми­че­ские труд­но­сти отра­зи­лись на настро­е­ни­ях людей, одна­ко власть не поз­во­ля­ет им выхо­дить на митин­ги про­те­ста. Это меша­ет нам, жур­на­ли­стам, уви­деть дей­стви­тель­ную кар­ти­ну про­ис­хо­дя­щих здесь внут­рен­них про­цес­сов. Офи­ци­аль­ная прес­са заве­ря­ет, что все в стране хоро­шо. То, что на выбо­рах оппо­зи­ция никак не пред­став­ле­на (в стране офи­ци­аль­но заре­ги­стри­ро­ван­ных оппо­зи­ци­он­ных пар­тий нет), тоже услож­ня­ет нашу зада­чу – дать миру объ­ек­тив­ный взгляд на Казах­стан.
Сей­час вооб­ще все ста­ло очень слож­но. Когда я при­е­ха­ла в Казах­стан в 2005 году, так полу­чи­лось, что пред­ста­ви­те­ли оппо­зи­ции при­ни­ма­ли уча­стие в пре­зи­дент­ских выбо­рах в послед­ний раз. Обо всем этом – про тща­тель­но скры­ва­е­мые вла­стя­ми Казах­ста­на про­тестные настро­е­ния и эко­но­ми­че­ские труд­но­сти, кото­рые воз­ник­ли в послед­ние годы, – я через сво­их геро­ев и рас­ска­зы­ваю в сво­ей книге.

Отры­вок из кни­ги Джо­ан­ны Лил­лис, гла­ва 7 – «Хле­ба и зрелищ»

«Сопер­ник пре­зи­ден­та сме­ет­ся на каме­ру, бро­сая в урну свой изби­ра­тель­ный бюл­ле­тень: Мэлс Еле­у­си­зов «про­ти­во­сто­ит» Назар­ба­е­ву в выбор­ной гон­ке апре­ля 2011 года – на два­дца­том году пре­бы­ва­ния у вла­сти нынеш­не­го пре­зи­ден­та Казах­ста­на.
«За кого голо­со­ва­ли?» – для при­ли­чия спра­ши­ва­ют жур­на­ли­сты у Еле­у­си­зо­ва.
«За Назар­ба­е­ва», – улы­ба­ясь, отве­ча­ет псев­до­оп­по­зи­ци­о­нер.
Это – типич­ные выбо­ры, пред­ла­га­е­мые в эти дни наро­ду Казах­ста­на: моно­хром­ные, моно­тон­ные, моно­по­ли­сти­че­ские и до абсур­да под­кон­троль­ные.
Выбо­ры про­во­дят­ся не для того, что­бы дать изби­ра­те­лям выбор; они пред­став­ля­ют собой отре­жис­си­ро­ван­ные риту­а­лы, орга­ни­зо­ван­ные, что­бы заце­мен­ти­ро­вать Назар­ба­е­ва в пре­зи­дент­ской долж­но­сти на сле­ду­ю­щие несколь­ко лет и лиш­ний раз пока­зать свое подо­бо­стра­стие лиде­ру нации Елба­сы.
Еле­у­си­зов, седо­вла­сый эко­лог лет 60, при­хо­дит в поли­ти­ку толь­ко на вре­мя выбо­ров и участ­ву­ет в них лишь как шир­ма – что­бы при­дать поста­но­воч­но­му голо­со­ва­нию види­мость демо­кра­тич­но­сти и сорев­но­ва­тель­но­сти. Он даже сам за себя не голо­су­ет и даже ради при­ли­чия не при­тво­ря­ет­ся, что хочет выиг­рать. Он уве­рен, что голо­со­вать за себя само­му – пустая тра­та вре­ме­ни: все рав­но выиг­ра­ет Назар­ба­ев.
И он прав. Назар­ба­ев гаран­ти­ро­ван­но побе­дит на этих выбо­рах. Еле­у­си­зов и два дру­гих рав­но­душ­ных «сопер­ни­ка» ниче­го не сде­ла­ют, что­бы оспо­рить пост у нынеш­не­го пре­зи­ден­та. Выбо­ры будут скуч­ны­ми: шан­сы побе­дить у дру­гих кан­ди­да­тов нуле­вые, да и сами они бороть­ся за побе­ду не соби­ра­лись.
Казах­стан­ские выбо­ры име­ют все атри­бу­ты тра­ди­ци­он­ной поли­ти­ки – кан­ди­да­ты, пред­вы­бор­ные про­грам­мы, встре­чи, митин­ги побе­ди­те­лей… Нет толь­ко одно­го, само­го важ­но­го эле­мен­та демо­кра­тии – поли­ти­че­ско­го выбо­ра. В 2011 году Назар­ба­ев про­ти­во­сто­ит сур­ро­гат­ной оппо­зи­ции на выбо­рах, сце­на­рий кото­рых напи­сан зара­нее. Все зна­ют, что с огром­ным пере­ве­сом выиг­ра­ет дей­ству­ю­щий президент».

– А вы не бои­тесь, что, напи­сав объ­ек­тив­ную кни­гу о Казах­стане, може­те стать здесь пер­со­ной нон-гра­та? Были ли слу­чаи, когда вла­сти Казах­ста­на выска­зы­ва­ли недо­воль­ство вашей дея­тель­но­стью?
– Я пишу о про­ис­хо­дя­щем все 13 лет, что живу и рабо­таю здесь. Мне кажет­ся, что если пра­ви­тель­ство Казах­ста­на стре­мит­ся про­де­мон­стри­ро­вать свою откры­тость миру и в первую оче­редь – инве­сто­рам, оно не может быть про­тив пока­за объ­ек­тив­ной кар­ти­ны. И оно дей­стви­тель­но демон­стри­ру­ет свою откры­тость: в отли­чие от неко­то­рых сосед­них цен­траль­но­ази­ат­ских стран, оно раз­ре­ша­ет сво­бод­но жить и рабо­тать здесь ино­стран­ным жур­на­ли­стам. У меня, напри­мер, очень хоро­шие отно­ше­ния с МИДом Казах­ста­на. Там рабо­та­ет мно­го про­фес­си­о­на­лов, кото­рые, на мой взгляд, пре­крас­но пони­ма­ют, что наше при­сут­ствие – это боль­шой плюс для ими­джа стра­ны. Мы ведь осве­ща­ем не толь­ко про­бле­мы, но и поло­жи­тель­ные момен­ты.
– Как вы може­те про­ком­мен­ти­ро­вать отъ­езд из стра­ны боль­шо­го коли­че­ства талант-ливой моло­де­жи?
– Я боль­ше вижу, как мно­гие моло­дые люди уез­жа­ют учить­ся за гра­ни­цу, а потом доб­ро­воль­но воз­вра­ща­ют­ся, что­бы рабо­тать здесь, на родине. Да, есть неко­то­рые момен­ты, кото­рые тол­ка­ют их искать луч­шую долю в дру­гих стра­нах. С одной сто­ро­ны, это вполне нор­маль­но. Я и сама так сде­ла­ла. А с дру­гой – все-таки ни одна стра­на не долж­на ни допус­кать, ни мирить­ся с так назы­ва­е­мым отто­ком моз­гов. Когда самые талант­ли­вые уез­жа­ют из-за того, что им не предо­став­ля­ют рав­ных воз­мож­но­стей при устрой­стве на рабо­ту, да еще и запре­ща­ет­ся сво­бод­но мыс­лить, – это не есть хоро­шо. Думаю, что если бы пра­ви­тель­ство ста­ло более доступ­ным и откры­тым для сво­их граж­дан – ина­че гово­ря, предо­став­ля­ло бы боль­ше поли­ти­че­ских сво­бод и допус­ка­ло аль­тер­на­тив­ные точ­ки зре­ния, это пошло бы стране толь­ко на поль­зу.
В дан­ный момент наме­ти­лась тен­ден­ция, когда про­стые граж­дане все чаще полу­ча­ют тюрем­ные сро­ки за то, что они выра­зи­ли свое мне­ние в соц­се­тях. Толь­ко что на четы­ре года поса­ди­ли, к при­ме­ру, Асе­та Аби­ше­ва (граж­дан­ский акти­вист, кото­ро­го обви­ня­ют в уча­стии в запре­щен­ном в Казах­стане дви­же­нии ДВК. – Прим. «Фер­га­ны»). Если так будет про­дол­жать­ся и даль­ше, то это может напу­гать мыс­ля­щих людей, спро­во­ци­ро­вав тем самым новую вол­ну эми­гра­ции.
Еще один момент – очень пло­хо, что в Казах­стане на широ­кую ногу постав­лен непо­тизм (кумов­ство). Раз­ве это нор­маль­но, когда чело­век, име­ю­щий хоро­шее обра­зо­ва­ние, не может устро­ить­ся на жела­е­мую рабо­ту из-за отсут­ствия свя­зей?
– Насколь­ко объ­ек­тив­на инфор­ма­ция о Казах­стане, кото­рую Запад и США полу­ча­ют из офи­ци­аль­ных источ­ни­ков? Напри­мер, от теле­ка­на­ла «Кас­пи­о­нет»?
– Пра­ви­тель­ствен­ная пиар-маши­на ста­ра­ет­ся про­дви­гать на Запа­де толь­ко поло­жи­тель­ные мате­ри­а­лы о Казах­стане. Этим зани­ма­ют­ся все офи­ци­аль­ные источ­ни­ки, «Кас­пи­о­нет» не исклю­че­ние. Так что я не могу утвер­ждать, что запад­ная пуб­ли­ка полу­ча­ет объ­ек­тив­ную инфор­ма­цию.
– Чем наша жур­на­ли­сти­ка прин­ци­пи­аль­но отли­ча­ет­ся от запад­ной?
– В Казах­стане СМИ, на мой взгляд, слиш­ком под­кон­троль­ны. Мало того что на жур­на­ли­стов ока­зы­ва­ет­ся боль­шое дав­ле­ние свер­ху, так еще есть так назы­ва­е­мый гос­за­каз, о кото­ром в стра­нах Запа­да даже и не слы­ша­ли (сме­ет­ся). Но с точ­ки зре­ния здра­во­го смыс­ла рабо­тать по зака­зу пра­ви­тель­ства – это нонсенс.

Кро­ме того, на жур­на­ли­стов здесь часто пода­ют в суды, изда­ния, в кото­рых они рабо­та­ют, закры­ва­ют­ся по наду­ман­ным при­чи­нам. Да, в моей род­ной Англии тоже есть анга­жи­ро­ван­ные СМИ. Рабо­тая на опре­де­лен­ные поли­ти­че­ские силы, они необъ­ек­тив­но пода­ют инфор­ма­цию или ситу­а­цию, но рабо­та­ю­щих каче­ствен­но (в дан­ном слу­чае – чест­но) изда­ний все же боль­ше. Я могу сме­ло утвер­ждать, что жур­на­ли­сты на Запа­де дей­стви­тель­но «чет­вер­тая власть».
– Не кажет­ся ли вам, что гос­за­каз – это еще один спо­соб уза­ко­нить кор­руп­цию? И вооб­ще, есть ли воз­мож­ность побе­дить ее с нашим мен­та­ли­те­том и обра­зом жиз­ни?
– Я бы не ста­ла сме­ши­вать два этих поня­тия. Про­сто в Казах­стане сло­жи­лась такая прак­ти­ка, что СМИ рабо­та­ют на госу­дар­ство, а не на граж­дан, то есть они не «чет­вер­тая власть», а часть госу­дар­ствен­ной маши­ны. Воз­мож­но ли побе­дить кор­руп­цию? Это боль­шая про­бле­ма для Казах­ста­на, и пра­ви­тель­ство при­зна­ет это. В Шым­кен­те, напри­мер, в 2006 году был тра­ги­че­ский слу­чай, свя­зан­ный с мас­со­вым зара­же­ни­ем детей ВИЧ-инфек­ци­ей. Я езди­ла туда два­жды: как толь­ко про­шла инфор­ма­ция об этом и спу­стя 6 лет, что­бы узнать, как они живут. Это силь­ный, про­сто потря­са­ю­щий при­мер того, как кор­руп­ция отра­жа­ет­ся на жиз­ни про­стых граж­дан. Мож­но ли побе­дить ее? Пра­ви­тель­ство ста­ра­ет­ся, но все видят, что кор­руп­ция настоль­ко уко­ре­ни­лась, что это кажет­ся уже невоз­мож­ным. Каж­дый год мы видим новые слу­чаи кор­руп­ции, свя­зан­ные с име­на­ми высо­ко­по­став­лен­ных чинов­ни­ков. Надо, как мне кажет­ся, очень силь­но поста­рать­ся, что­бы поме­нять мыш­ле­ние людей. Для это­го, навер­ное, сто­ит при­смот­реть­ся к Гру­зии, кото­рая, как все гово­рят, достиг­ла очень серьез­ных успе­хов в борь­бе с кор­руп­ци­ей.
– Посколь­ку ваш муж пишет об обра­зо­ва­нии, инте­рес­но было узнать его мне­ние (и ваше тоже) о нашей систе­ме, в первую оче­редь, школь­но­го обра­зо­ва­ния.
– Муж счи­та­ет, что в Казах­стане дают очень силь­ное обра­зо­ва­ние, если это каса­ет­ся точ­ных дис­ци­плин. На меж­ду­на­род­ных олим­пи­а­дах по мате­ма­ти­ке юные казах­стан­цы все­гда быва­ют на несколь­ко голов выше сво­их сверст­ни­ков из дру­гих стран, в том чис­ле и из Англии. Но сего­дня одна из самых боль­ших про­блем Казах­ста­на – отсут­ствие кри­ти­че­ско­го мыш­ле­ния, на кото­рое в запад­ных шко­лах обра­ща­ют боль­шое вни­ма­ние. Пре­зи­дент Назар­ба­ев и чле­ны пра­ви­тель­ства гово­рят, что надо поощ­рять такое мыш­ле­ние, но ни в шко­лах, ни в уни­вер­си­те­тах это­му не учат. От себя я бы доба­ви­ла, что сла­бая сто­ро­на казах­стан­ско­го обра­зо­ва­ния, несмот­ря на мно­гие его пре­иму­ще­ства перед шко­ла­ми Запа­да, – еще и кор­руп­ция. Но еще боль­ше меня пора­жа­ет то, что после 27 лет неза­ви­си­мо­сти выпуск­ни­ки закан­чи­ва­ют шко­лу, почти не вла­дея казах­ским язы­ком, хотя он пре­по­да­ет­ся во всех шко­лах. В чем дело? Может быть, сле­ду­ет, во-пер­вых, поме­нять мыш­ле­ние, во-вто­рых, начать пре­по­да­вать его, при­бе­гая к совре­мен­ным мето­ди­кам?
– Почти все газе­ты на бумаж­ных носи­те­лях в Казах­стане поза­кры­ва­лись. А как с этим у вас?
– Та же самая про­бле­ма – для газет наста­ли тяже­лые вре­ме­на. На про­сто­рах интер­не­та мож­но най­ти мно­го бес­плат­ных СМИ, в первую оче­редь – соци­аль­ных медиа, кото­рые пода­ют инфор­ма­цию чита­те­лю не все­гда объ­ек­тив­но и про­фес­си­о­наль­но. Поэто­му люди все мень­ше и мень­ше дове­ря­ют жур­на­ли­стам. Но лич­но я люб­лю свою рабо­ту. Она, конеч­но, быва­ет тяже­лой. Тем более если пишешь о Казах­стане для англо­языч­ной пуб­ли­ки. Она зна­ет Рос­сию и Китай, а Казах­стан для мно­гих все еще какая-то непо­нят­ная стра­на. Поэто­му я, пыта­ясь заин­те­ре­со­вать англо­языч­но­го чита­те­ля Казах­ста­ном, свою рабо­ту вос­при­ни­маю отча­сти как вызов.

Автор: Свет­ла­на ЮСУПОВА, Фергана.ру
Ори­ги­нал ста­тьи: Новая Газе­та Казахстан