Сергей Дуванов / Кто и как борется с коррупцией в Казахстане

В тече­ние часа пред­ста­ви­тель анти­кор­руп­ци­он­но­го ведом­ства РК рас­ска­зы­вал о рабо­те, про­де­лан­ной вла­стя­ми в этой обла­сти. Если откро­вен­но, то пре­зен­та­ция полу­чи­лась неплохая.
Заме­сти­тель пред­се­да­те­ля Агент­ства Рес­пуб­ли­ки Казах­стан по делам госу­дар­ствен­ной служ­бы и про­ти­во­дей­ствию кор­руп­ции Алик Шпик­ба­ев в нояб­ре в Алма­ты про­вел встре­чу с пред­ста­ви­те­ля­ми НПО.
Там состо­я­лась пре­зен­та­ция докла­да на 30 стра­ни­цах с подроб­ным рас­кла­дом того, как ведет­ся борь­ба с кор­руп­ци­ей в Казах­стане. В тече­ние часа Шпик­ба­ев с вооду­шев­ле­ни­ем рас­ска­зы­вал об огром­ной рабо­те, про­де­лан­ной вла­стя­ми Казах­ста­на, в части борь­бы с коррупцией.

Пре­крас­но издан­ный кейс, реклам­ный ролик, пре­зен­та­ция с исполь­зо­ва­ни­ем видео­про­ек­то­ра, а затем всем дали высказаться.

Да и сам пере­чень анти­кор­руп­ци­он­ных меро­при­я­тий и мер впечатляет.
Здесь и обще­ствен­ный кон­троль, и авто­ма­ти­за­ция госус­луг насе­ле­нию, и под­от­чет­ность госу­дар­ства, и раз­ви­тие пря­мой демо­кра­тии, и мери­то­кра­тия, праг­ма­тизм и чест­ность гос­слу­жа­щих, и судеб­ная рефор­ма, и мно­гое дру­гое, что по вер­сии анти­кор­руп­ци­он­но­го агент­ства, при­зва­но умень­шить кор­руп­цию в Казахстане.
Коро­че, всё, что нуж­но, что­бы быть при­ня­ты­ми в OECD/ОЭСР (Орга­ни­за­ция эко­но­ми­че­ско­го сотруд­ни­че­ства и раз­ви­тия). Как я пони­маю, это сего­дня одна из важ­ней­ших задач Акорды.

 

Я живо пред­став­ляю, как довер­чи­вые ино­стран­цы будут вни­мать это­му пото­ку побед­ных реля­ций о борь­бе с казах­стан­ской кор­руп­ци­ей. Им про­ще: они при­вык­ли думать, что инфор­ма­ция от офи­ци­аль­ных источ­ни­ков заслу­жи­ва­ет без­услов­но­го доверия.

Одна­ко мне, живу­ще­му в Казах­стане, погру­жен­но­му в атмо­сфе­ру бру­таль­ной кор­руп­ции, очень труд­но все­рьез вос­при­ни­мать то, о чем гово­рил гос­по­дин Шпикбаев.

Это при том, что прак­ти­че­ски все озву­чен­ное пред­ста­ви­те­лем анти­кор­руп­ци­он­но­го ведом­ства име­ет место быть. Дей­стви­тель­но, созда­ны обще­ствен­ные сове­ты, кото­рые по задум­ке долж­ны кон­тро­ли­ро­вать дея­тель­ность чиновников.

Вот толь­ко тол­ку от них в части про­ти­во­дей­ствия кор­руп­ции мало­ва­то, если не ска­зать – вооб­ще ника­кой. Опыт рабо­ты извест­но­го поли­то­ло­га Досы­ма Сат­па­е­ва в обще­ствен­ном сове­те Еди­но­го нако­пи­тель­но­го пен­си­он­но­го фон­да (ЕНПФ) это очень нагляд­но демонстрирует.

Да, создан блог руко­во­ди­те­лей госор­га­нов. Но граж­дане не спе­шат поль­зо­вать­ся этой обрат­ной свя­зью, види­мо, пото­му, что нет у них дове­рия к дан­ным госор­га­нам. А зна­чит, на ситу­а­цию с кор­руп­ци­ей это пока никак не влияет.

Да, у граж­дан­ских акти­ви­стов есть пра­во писать запро­сы и полу­чать на них отве­ты. Но грош цена этим запро­сам и отве­там, если госчи­нов­ни­ки, види­мо, руко­вод­ству­ясь кор­по­ра­тив­ны­ми инте­ре­са­ми, не спе­шат вни­кать и реа­ги­ро­вать на них.

Да, мно­го сде­ла­но в части авто­ма­ти­за­ции госус­луг, что долж­но при­ве­сти к сни­же­нию уров­ня кор­руп­ции на быто­вом уровне. Это хоро­шо и заслу­жи­ва­ет одоб­ре­ния. Но это не та кор­руп­ция, кото­рая разъ­еда­ет эко­но­ми­ку стра­ны, отни­ма­ет у бюд­же­та солид­ные сум­мы и пред­став­ля­ет угро­зу наци­о­наль­ной без­опас­но­сти. Основ­ные пре­ступ­ные сум­мы кру­тят­ся в дру­гих сферах.

Да, в гос­струк­ту­рах внед­ре­на карьер­ная модель, пред­по­ла­га­ю­щая осо­бый отбор чинов­ни­ков на госу­дар­ствен­ные должности.
Но кто ска­зал, что это рабо­та­ет в наших усло­ви­ях? Неуже­ли казах­стан­цы, при­вык­шие за 25 лет вос­при­ни­мать госу­дар­ствен­ную служ­бу как источ­ник обо­га­ще­ния, вдруг пере­ста­ли брать взят­ки и ста­ли доволь­ство­вать­ся скром­ной зар­пла­той госслужащего?
Я вас умо­ляю! Какая мери­то­кра­тия, какой отбор?! Свя­зи и день­ги – как были, так и оста­ют­ся основ­ным прин­ци­пом карьер­но­го роста.

И так по каж­до­му пунк­ту переч­ня анти­кор­руп­ци­он­ных дел. Как гово­рит­ся, «глад­ко было на бума­ге, но забы­ли про овраги».

Это я к тому, что мас­шта­бы анти­кор­руп­ци­он­ной рабо­ты сла­бо кор­ре­ли­ру­ют­ся с реаль­ны­ми успе­ха­ми в дан­ном направлении.

Не зря доку­мент, пред­став­лен­ный анти­кор­руп­ци­он­ным агент­ством, назы­ва­ет­ся «Совре­мен­ная модель госу­дар­ства, сво­бод­но­го от кор­руп­ции: ини­ци­а­ти­вы и достижения».

Здесь клю­че­вое сло­во «модель», то есть обра­зец того, как оно долж­но быть. Но не как оно есть в действительности.

По сути, гос­по­дин Шпик­ба­ев пре­зен­то­вал модель борь­бы с кор­руп­ци­ей, пред­по­ла­га­ю­щую набор анти­кор­руп­ци­он­ных мер, апро­би­ро­ван­ных в стра­нах, име­ю­щих поло­жи­тель­ный опыт борь­бы с кор­руп­ци­ей. Но это толь­ко модель, у кото­рой, к сло­ву, отсут­ству­ют кри­те­рии заме­ра результативности.

Про­бле­ма в том, что, вопре­ки всем ука­зан­ным в этой моде­ли дости­же­ни­ям в про­ти­во­сто­я­нии кор­руп­ции, мень­ше ее в Казах­стане, увы, не становится.
На каком осно­ва­нии я это заяв­ляю? На осно­ва­нии про­жи­ва­ния в РК. Это мое мне­ние как граж­да­ни­на страны.

Оно сло­жи­лось из наблю­де­ний в повсе­днев­ной жиз­ни, из раз­го­во­ров с окру­жа­ю­щи­ми меня людь­ми, из рас­ска­зов людей, при­хо­дя­щих в Бюро по пра­вам чело­ве­ка, в кото­ром я работаю.
Воз­мож­но, мое мне­ние выгля­дит менее авто­ри­тет­но, чем мне­ние цело­го агент­ства, борю­ще­го­ся с кор­руп­ци­ей. Тем не менее я не могу согла­сить­ся с утвер­жде­ни­ем госчи­нов­ни­ков, что они успеш­но про­ти­во­дей­ству­ют кор­руп­ции сво­их коллег.
Увы! Кор­руп­ция в Казах­стане носит систем­ный харак­тер, то есть име­ет устой­чи­вый, все­о­хва­ты­ва­ю­щий и обще­ствен­но тер­пи­мый характер.

Мож­но ска­зать, что кор­руп­ция ста­ла атри­бу­том и нор­мой казах­стан­ской дей­стви­тель­но­сти. Казах­стан­цы в тече­ние всей сво­ей жиз­ни посто­ян­но погру­же­ны во всё это по самые уши…

И поэто­му, когда слы­шу об оче­ред­ных успе­хах в деле про­ти­во­сто­я­ния кор­руп­ции, я пони­маю, что кто-то в оче­ред­ной раз пыта­ет­ся дер­жать меня за дурака.
Изви­ни­те, но побе­дить кор­руп­цию теми мето­да­ми, какие пред­при­ни­ма­ют наши вла­сти, в прин­ци­пе невозможно.
Это утопия.

Попро­бую это дока­зать, что назы­ва­ет­ся, на пальцах.

Миро­вая прак­ти­ка зна­ет два вари­ан­та успеш­ной борь­бы с коррупцией.

Пер­вый – дик­та­тор­ский, когда иско­мый резуль­тат дости­га­ет­ся жесто­ки­ми и зача­стую непра­во­вы­ми мето­да­ми. При­ме­ром тому – опыт борь­бы с кор­руп­ци­ей Ли Куан Ю в Син­га­пу­ре и Миха­и­ла Саа­ка­шви­ли в Гру­зии. Резуль­та­ты, что назы­ва­ет­ся, налицо.
Дру­гой вари­ант мини­ми­за­ции кор­руп­ции – демо­кра­ти­че­ский. Это пред­по­ла­га­ет про­ве­де­ние глу­бо­ких соци­аль­но-поли­ти­че­ских реформ при нали­чии пол­но­цен­ных демо­кра­ти­че­ских инсти­ту­тов и уча­стии в дан­ном про­цес­се граж­дан­ско­го общества.
Понят­но, что в Казах­стане в усло­ви­ях поли­ти­че­ско­го авто­ри­та­риз­ма гово­рить о демо­кра­ти­че­ском вари­ан­те не приходится.

Борь­ба с кор­руп­ци­ей в усло­ви­ях отсут­ствия сво­бо­ды сло­ва, чест­но­го, спра­вед­ли­во­го и неза­ви­си­мо­го суда, дей­ству­ю­щей оппо­зи­ции, при фак­ти­че­ской несме­ня­е­мо­сти вла­сти – это пол­ная уто­пия. Нель­зя демо­кра­ти­че­ски­ми мето­да­ми побе­дить кор­руп­цию в стране, где не рабо­та­ют демо­кра­ти­че­ские институты.

Поэто­му в Казах­стане более при­ем­лем дик­та­тор­ский вари­ант, при кото­ром Назар­ба­ев по при­ме­ру того же Ли Куан Ю, устро­ив анти­кор­руп­ци­он­ный «гено­цид», отпра­вив за решет­ку боль­шую часть сво­е­го окру­же­ния, мог бы загнать кор­руп­цию в глу­бо­кое подполье.

Одна­ко прак­ти­ка послед­них 20 лет пока­зы­ва­ет, что руко­вод­ство стра­ны на это абсо­лют­но неспо­соб­но. Сла­бо­ват ока­зал­ся режим в части борь­бы с кор­руп­ци­ей: кор­по­ра­тив­ные и кла­но­вые инте­ре­сы ока­за­лись важ­нее инте­ре­сов страны.
В этом плане то, чем сего­дня зани­ма­ет­ся анти­кор­руп­ци­он­ное ведом­ство, – попыт­ка соеди­нить две вза­и­мо­ис­клю­ча­ю­щие вещи – совре­мен­ную модель госу­дар­ства, сво­бод­но­го от кор­руп­ции, с кон­до­вым поли­ти­че­ским авторитаризмом.
Это при­мер­но то же самое, что пытать­ся скре­стить ужа и ежа. И при этом удив­лять­ся, поче­му вме­сто длин­но­го ежи­ка полу­ча­ет­ся метр колю­чей про­во­ло­ки. С точ­ки зре­ния здра­во­го смыс­ла – это демон­стра­ция пол­ной неадек­ват­но­сти чинов­ни­ков, пыта­ю­щих­ся демо­кра­ти­че­ски­ми мето­да­ми побе­дить кор­руп­цию в неде­мо­кра­ти­че­ской стране.

Тут, как гово­рит­ся, нуж­но опре­де­лять­ся: либо шта­ны наде­вать, либо кре­стик сни­мать. Тре­тье­го не дано.
Понят­но, что резуль­та­том такой «борь­бы» будет не лик­ви­да­ция кор­руп­ции как тако­вой, а ими­та­ция этой борь­бы, при­зван­ной создать поло­жи­тель­ный имидж стра­ны в гла­зах меж­ду­на­род­ных организаций.

В первую оче­редь это важ­но для уве­ли­че­ния при­то­ка ино­стран­ных инве­сти­ций в эко­но­ми­ку Казах­ста­на. В усло­ви­ях эко­но­ми­че­ско­го кри­зи­са это очень нуж­но для Акор­ды в части реше­ния про­блем, сто­я­щих перед пре­зи­ден­том и пра­ви­тель­ством. Но это не реша­ет про­бле­му кор­руп­ции, кото­рая про­дол­жа­ет оста­вать­ся основ­ным тор­мо­зом раз­ви­тия страны.

Все выше­ска­зан­ное, так ска­зать, – мето­до­ло­ги­че­ский взгляд на про­бле­му кор­руп­ции в Казах­стане, пред­по­ла­га­ю­щий, что в Акор­де дей­стви­тель­но все­рьез хотят с ней покон­чить. Одна­ко не факт, что это на самом деле так.
Есть и дру­гой аспект, объ­яс­ня­ю­щий, поче­му с кор­руп­ци­ей в Казах­стане бороть­ся бессмысленно.

Это свя­за­но с тем, что все кор­руп­ци­о­не­ры – люди из вла­сти. Пони­ма­ние того, что власть явля­ет­ся источ­ни­ком и сред­ством кор­руп­ции, застав­ля­ет заду­мать­ся, насколь­ко про­дук­тив­но люди во вла­сти могут бороть­ся с кор­руп­ци­ей, то есть… с сами­ми собой.

Понят­но, что демо­кра­ти­че­ский вари­ант нам не све­тит. Спра­ши­ва­ет­ся, мож­но ли рас­смат­ри­вать борь­бу с кор­руп­ци­ей в Казах­стане как попыт­ку вла­стей ради­каль­ны­ми, жест­ки­ми мера­ми в крат­чай­шие сро­ки добить­ся ее ликвидации?
Ответ отри­ца­тель­ный. На мой взгляд, нынеш­няя кам­па­ния борь­бы с кор­руп­ци­ей – преж­де все­го ими­та­ция такой борь­бы, созда­ние иллю­зии, в первую оче­редь для внеш­не­го пользования.
Идет под­ме­на поня­тий. По фак­ту вме­сто умень­ше­ния кор­руп­ции во вла­сти обще­ству под­со­вы­ва­ют пере­чень меро­при­я­тий, про­во­ди­мых в рам­ках кам­па­нии под назва­ни­ем «Про­ти­во­дей­ствие кор­руп­ции». То есть резуль­та­том этой рабо­ты явля­ет­ся не умень­ше­ние кор­руп­ци­он­ной состав­ля­ю­щей, а бес­ко­неч­ный про­цесс дости­же­ния этого.
«Дви­же­ние – всё, конеч­ная цель – ничто!»

Нуж­но пони­мать, что лик­ви­да­ция кор­руп­ции невы­год­на для тех, кто бла­го­да­ря ей может обо­га­щать­ся. А теперь пред­ставь­те себе, что людям, отвык­шим за 25 лет жить на одну зар­пла­ту, ста­вит­ся зада­ча: иско­ре­нить кор­руп­цию. Ту самую, кото­рая поз­во­ля­ет им делать голо­во­кру­жи­тель­ную карье­ру и быть очень успеш­ны­ми и бога­ты­ми. Будут ли они это делать, а если будут, то как?
Види­мо, с точ­ки зре­ния их лич­ных инте­ре­сов и кор­по­ра­тив­ной эти­ки им выгод­нее бороть­ся с кор­руп­ци­ей так, что­бы была види­мость кипу­чей рабо­ты, но при этом резуль­тат оста­вал­ся недостижимым.

Помни­те ста­рый анек­дот о том, что дви­же­ние к ком­му­низ­му совет­ско­го обще­ства мож­но срав­нить с ваго­ном, сто­я­щим на рель­сах в тупи­ке, зарос­шем бурьяном.
Что­бы создать у людей в вагоне ощу­ще­ние дви­же­ния впе­ред, спе­ци­аль­ные люди рас­ка­чи­ва­ют его, созда­вая иллю­зию дви­же­ния. А на окнах – шторки.

Точ­но так же и с нашей коррупцией.

Люди из Агент­ства по про­ти­во­дей­ствию кор­руп­ции рас­ка­чи­ва­ют вагон, созда­вая ощу­ще­ние дви­же­ния впе­ред. Раз­ни­ца толь­ко в том, что в нашем анти­кор­руп­ци­он­ном вагоне штор нет: вре­ме­на не те.

Сер­гей Дува­нов — пуб­ли­цист и колум­нист Ц‑1 в Алматы