ЕС должен работать над тем, чтобы выяснить, что именно произошло в течение недели беспорядков в Казахстане, и настаивать на дальнейших реформах, выходящих за рамки уже объявленных.
За пять дней до начала нового года Казахстан потрясли события, которые, несомненно, изменят дальнейшую траекторию развития страны . То, что началось как местный протест против цен на топливо, быстро распространилось по стране и переросло в насилие в крупнейшем городе страны, Алматы. Призвав Организацию Договора о коллективной безопасности, альянс, в котором доминирует Россия, оказать помощь в подавлении беспорядков, президент Касым-Жомарт Токаев придал кризису неожиданное геополитическое измерение. При этом за короткую смутную неделю он успешно оттеснил близких соратников бывшего президента Нурсултана Назарбаева – и самого Назарбаева.
Европейский Союз в значительной степени отсутствовал по этому вопросу, и возникли внутренние разногласия: венгерское правительство опубликовало заявление, в котором выразило свою «солидарность» с Токаевым и его ответом на протесты. Напротив, другие государства-члены объявили о приостановке поставок оружия, чтобы показать свое осуждение репрессий. Принимая во внимание важность Казахстана в Центральной Азии и заявленную ЕС готовность к более активному участию в регионе , блоку следует подумать о том, как он может активно изменить ситуацию после кризиса.
На данный момент геополитические последствия беспорядков для ЕС неясны, потому что природа того, что произошло, остается неясной. Было ли подавление чем-то вроде казахской Тяньаньмэнь, или у обвинений властей в участии организованных насильственных группировок есть реальная основа? Сами протесты носили разнородный характер: наблюдатели сообщали о четырех различных видах движения : одно вызвано социально-экономическими требованиями (которые в последние годы не были чем-то необычным ).учитывая глубокое неравенство и структурные недостатки в распределении богатства Казахстана); демонстрации политических групп, призывающих к смене управления страной; бунт бесправной молодежи с окраин Алматы, выражающий недовольство социальной маргинализацией и несправедливостью; и преднамеренная попытка организованных вооруженных групп захватить общественные здания и важные объекты инфраструктуры в Алматы.
Самый жестокий этап репрессий — приказ Токаева «стрелять на поражение» — начался в то время, когда протестующие первых двух типов уже ушли с улиц Алматы. Жесткая риторика властей, большое количество арестов (официально почти 8000 к 10 января и больше с тех пор ) и давление, оказываемое на блогеров и журналистов в дни после демонстраций, свидетельствуют о том, что авторитарный режим подавлял мирные демонстрации, требующие демократии. изменять. Но полная прозрачность в отношении числа и личностей жертв во время репрессий помогла бы выявить, кто или что на самом деле было целями спецоперации. Если не считать этого, сомнения и недоверие будут по-прежнему омрачать официальную версию событий.
ЕС следует избегать соблазна проводить вводящие в заблуждение параллели с протестными движениями в других постсоветских странах. Казахстан — это не Беларусь, не Армения и не Киргизия.
Дополнительную трудность представляет политическая борьба внутри режима, разразившаяся на фоне протестов. Использовала ли одна сторона предлог беспорядков, чтобы оттеснить своих соперников, или силы режима манипулировали некоторыми демонстрациями для достижения того же эффекта, вероятно, в ближайшем будущем так и останется невыясненным. Известно, однако, что Токаеву удалось, по крайней мере, на данный момент, представить себя истинным лидером страны, каким он не был с момента своего избрания в 2019 году. Многие наблюдатели видели его предшественника и «лидера нации» Назарбаева как реального лица, принимающего решения в Казахстане, несмотря на то, что он ушел с поста главы государства в 2019 году. Действия Токаева, похоже, успешно оттеснили его, а также ряд его родственников и союзников.речь в парламенте 11 января, в которой он пообещал реформы. Для Назарбаева и его семьи сейчас многое поставлено на карту как в политическом плане, так и в плане того, какие экономические привилегии они сохранят. Токаев берет верх, но история может еще не закончиться.
На этом фоне просьба президента о поддержке ОДКБ и последующее развертывание российских, белорусских, армянских, таджикских и киргизских контингентов, возможно, были задуманы как знак лояльности Москве, чтобы заручиться ее поддержкой во внутренней борьбе за власть. . Но интервенция стала шоком для многих в Казахстане, поскольку, казалось, она подорвала суверенитет страны. Таким образом, это может ослабить Токаева внутри страны и вынудить его сделать жесты доброй воли по отношению к казахским националистическим силам, разгневанным этим шагом. Одним из таких сигналов было завершение операции ОДКБ всего через несколько дней.
Что же касается России, то она, похоже, склонилась на сторону Токаева, и это решение полностью соответствует ее обычным легитимистским рефлексам поддержки существующей власти. Тем не менее, это первый раз, когда Москва явно поддержала одну сторону и вмешалась в случае внутренних беспорядков — именно такую ситуацию она обычно называет «внутренними делами», которые не должны подвергаться иностранному вмешательству. Это был нарратив, впервые использованный российскими властями в начале нынешнего кризиса, прежде чем они переключились на намеки на «деструктивные внешние силы» .. Кроме того, Россия впервые вмешалась в рамках коллективной операции, таким образом разделив бремя и ответственность с другими; и это первый раз, когда ОДКБ, до сих пор союз только на бумаге, принимает оперативное участие. Активировав статью 4 договора о коллективной безопасности (что эквивалентно пункту о солидарности статьи 5 НАТО), как раз в тот момент, когда она собиралась начать переговоры о европейской безопасности, Россия, возможно, намеревалась создать образ силы, аналогичный образу Соединенных Штатов. и НАТО.
Так как же ЕС может поступить в этой ситуации? Ее первоочередной задачей должно стать получение четкого представления о разворачивавшихся событиях и избежание соблазна провести вводящие в заблуждение параллели с протестными движениями в других постсоветских странах. Казахстан — это не Беларусь, не Армения и не Киргизия.. ЕС должен призвать к полному установлению фактов происходивших во время насильственных потрясений и их не менее жестокому подавлению. Он должен внимательно следить за положением журналистов и правозащитников и активистов. Однако, не давая властям Казахстана карт-бланш, ЕС должен продолжать взаимодействие со страной и выступать за дальнейшие поэтапные реформы. Конечно, никто из крупных международных партнеров страны, включая Россию и Китай, не будет настаивать на этом. Реформы, объявленные 11 января, при условии их надлежащего осуществления, содержат потенциал для преобразования страны – если не в либеральную демократию, то, по крайней мере, в более процветающую и стабильную страну, предлагающую реальные возможности для ее населения.
Наконец, у ЕС также есть возможность усложнить жизнь клептократической системе, с которой тесно связана политическая система страны. Он должен расследовать активы, приобретенные в ЕС членами казахстанской элиты с использованием капитала, незаконно выведенного из Казахстана . ЕС должен усилить комплексную проверку и усилия по борьбе с отмыванием денег, что также будет способствовать построению более справедливой и прозрачной системы в Казахстане.
Источник: https://ecfr.eu/