Власти Китая помещают этнических казахов в так называемые лагеря «политического перевоспитания» в Синьцзяне, переехавшие в Казахстан казахи жалуются на проблемы с получением пенсий из Китая — эти темы стали за последние месяцы одними из самых обсуждаемых среди пользователей социальных сетей в Казахстане. Азаттык записал интервью с профессором Назарбаев Университета в Астане Нилом Коллинсом, исследователем политики Китая. Политолог поделился своим видением причин синофобии в Казахстане и способами решения проблем в Синьцзяне.
Азаттык: В Казахстане заметно усилилась синофобия. В социальных сетях бурно обсуждают массовые аресты и заключение этнических казахов в Китае под стражу, помещение их в центры политического воспитания в Синьцзяне. В центре внимания также предоставление Астаной китайским гражданам, следующим транзитом через Казахстан, возможности пребывания без визы на срок до 72 часов. Насколько обоснованы опасения насчет «китайской экономической и политической экспансии»?
Нил Коллинс: В верхах меньше синофобии и беспокойства, чем в массах. На уровне масс этому способствуют личный опыт людей, которые столкнулись с китайскими инвестициями, инфраструктурными проектами. С этой точки зрения Казахстан не отличается от других стран. Если посмотреть на инвестиции Китая во многих развивающихся странах и в Африке, можно заметить похожую реакцию. Китай направляет за границу целые группы специалистов, инженеров и не использует местную рабочую силу. Это невольно вызывает неприятие. Это касается не только Казахстана, который граничит с Китаем. Таков метод работы Китая. Этот метод часто задевает самолюбие местного населения. В ситуации с Казахстаном проблема этнических казахов [в Синьцзяне] еще более усугубляет ситуацию.
Азаттык: В ходе своего последнего официального визита в Пекин президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, судя по официальным сообщениям, не стал поднимать проблему казахов на западе Китая, которых обвиняют в «трансграничной симпатии, отсутствии патриотизма, религиозном экстремизме». Как может измениться ситуация в Синьцзяне и есть ли способ решить этот вопрос?
Нил Коллинс: Некоторые могут сказать, что президент Нурсултан Назарбаев мог сделать намного больше по этому вопросу. Мы не знаем, что конкретно он говорил [на переговорах в Пекине]. Знаем, что министерство иностранных дел [Казахстана] стало активнее. Как и положено профессиональным дипломатам, они делают взвешенные заявления в дипломатическом ключе. Они делают заявления и дают комментарии — это факт…
Если говорить о центрах политического перевоспитания, то это один из видов заключения. Такая политика ни в одной стране не была долгосрочной. Кратковременные меры. Представители китайских властей думают, что удачно использовали этот метод в Тибете. Руководившего Тибетом направили в Синьцзян. Эта одна из причин изменений, произошедших за последние три года. Теперь там, возможно, поймут, что решить вопрос можно другим способом, попроще и получше. Если рассматривать проблему сквозь призму инициативы «Один пояс — один путь», Синьцзян – это не Тибет. Здесь двустороннее движение, открываются границы. Правительству Казахстана нужно выражать обеспокоенность, потому что у него сейчас более выгодная позиция по сравнению с прошлым.
Азаттык: Что могут принести Казахстану тесные экономические связи с Китаем? Не нанесут ли они больше вреда, чем пользы?
Нил Коллинс: Разве есть альтернативы? Экономика хорошая, но она основана на производстве нефтегазового сырья. Это не может длиться долго. Многовекторность – приемлемая для Казахстана политика. Казахстан не может игнорировать тот факт, что его соседом является Китай, который в скором будущем станет самой крупной экономикой мира. Самый большой вред [от тесных связей с Китаем] в том, что Казахстан может остаться транзитной зоной для перевозки товаров между Китаем и Европой. Китай намерен воспользоваться выгодными тарифами Казахстана как члена Евразийского экономического союза, и пускать свои поезда по территории соседней страны. Казахстан может улучшить железнодорожную инфраструктуру, однако есть вероятность, что выгоды от этого он не получит. Необходимо изучить опыт других стран. Австралия и США – страны с похожей железнодорожной инфраструктурой. К примеру, мощная инфраструктура соединяет Калифорнию и Восточное побережье, Перт и Мельбурн, но одни регионы, расположенные вдоль этой инфраструктуры, процветают, а другие остаются в тени. Почему? Если этот секрет будет раскрыт, Казахстан получит больше выгоды от инвестиций [Китая]. Самая сложная ситуация может возникнуть в том случае, если Китай будет переносить промышленные предприятия, загрязняющую окружающую среду.
Азаттык: Какое место Казахстан занимает во внешней политике Китая?
Нил Коллинс: Если посмотреть на карту мира, то пути, по которым Китай перевозит свои минералы, продовольствие, проходит по морским маршрутам, где доминируют США и их союзники. Китай полагает, что если покинет эти пути и начнет развивать сухопутные маршруты, то его позиции усилятся. В целом, Китай многого о Казахстане может и не знать. Однако Центральная Азия для него имеет большое значение. Где они могут проложить инфраструктуру, рассматривая этот регион? В сильной и стабильной стране? Или в других четырех странах Центральной Азии, где нет такого преимущества?
Китай постоянно углубляется в свое историческое прошлое, помнит, что всегда был державой мирового уровня. Согласно их воззрению, за последние два века европейцы вырвались вперед за счет совершенствования военных технологий. Все это привело к длительному периоду нестабильности в Китае – «веку унижения». А сейчас они снова испытывают период подъема. Китай в понимании китайцев должен быть «центром земли». Инициатива «Один пояс — один путь» — лишь часть этой политики. Казахстану отведено свое место в этой политике. Несмотря на присутствие некоторого недоверия между двумя странами, установлены прагматичные отношения. Если рассматривать их шире, глобально, Казахстан может выиграть от этих отношений.
Оригинал статьи: РАДИО АЗАТТЫК – Казахская редакция Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода»
