Почему в КР низкое доверие к власти

Кыр­гыз­ста­ну, что­бы под­нять авто­ри­тет вла­сти как воз­дух нуж­ны управ­лен­цы-рефор­ма­то­ры, уме­ю­щие ста­вить цели и доби­вать­ся их, жест­ко защи­ща­ю­щие наци­о­наль­ные инте­ре­сы, обла­да­ю­щие экс­перт­ным мыш­ле­ни­ем. Сме­на элит долж­на состо­ять­ся не по кри­те­ри­ям воз­рас­та, а по кри­те­ри­ям – дело­вых качеств и лич­ных заслуг.

Речь идет о тыся­чах новых руко­во­ди­те­лей Кыр­гыз­ста­на всех уров­ней, могу­щие прин­ци­пи­аль­но и по-ново­му решать любые зада­чи. “Это зна­чи­тель­но повы­сит дове­рие насе­ле­ния к вла­сти”, — отме­тил в ста­тье, напи­сан­ной спе­ци­аль­но для CABAR.asia, Зай­ни­дин Кур­ма­нов, про­фес­сор, док­тор исто­ри­че­ских наук (Кыр­гыз­стан, Бишкек).

При про­ве­де­нии социо­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний служ­бой «Эл Пикир» была заме­че­на сле­ду­ю­щая осо­бен­ность. Опро­шен­ные респон­ден­ты на вопрос «кому они дове­ря­ют боль­ше», как пра­ви­ло, отве­ча­ли сле­ду­ю­щим обра­зом. На пер­вые пози­ции выхо­ди­ли рели­ги­оз­ные орга­ни­за­ции и СМИ. Пре­зи­дент нахо­дил­ся чуть выше сере­ди­ны спис­ка, где социо­ло­ги вклю­чи­ли око­ло 20-ти орга­нов и инсти­ту­тов, в т.ч. пар­тии, НКО и т.д. Затем через несколь­ко пози­ций шло пра­ви­тель­ство и еще ниже сто­ял пар­ла­мент Кыр­гыз­ста­на. Замы­ка­ли спи­сок пра­во­охра­ни­тель­ные орга­ны и суды. И, несмот­ря на то, что весь этот опрос­ник  все­го лишь абстрак­ция, а дове­рие мож­но опре­де­лить толь­ко к кон­крет­ным людям и инсти­ту­там, есть над чем поразмыслить.

Уро­вень дове­рия к инсти­ту­ту пре­зи­ден­та сто­ял выше уров­ня дове­рия пра­ви­тель­ства и пар­ла­мен­та, но гораз­до ниже уров­ня дове­рия к рели­ги­оз­ным орга­ни­за­ци­ям и сред­ствам мас­со­вой инфор­ма­ции, что вполне объ­яс­ни­мо. Пре­зи­дент высту­па­ет как наи­бо­лее ста­биль­ная поли­ти­че­ская фигу­ра, кото­рая спо­соб­на осу­ще­ствить реаль­ные пере­ме­ны. В пра­ви­тель­стве тоже собра­ны доста­точ­но ком­пе­тент­ные кад­ры. Низ­кий уро­вень дове­рия к пар­ла­мен­ту и его аппа­ра­ту свя­зан с нали­чи­ем боль­шо­го коли­че­ства в нем слу­чай­ных людей, род­ствен­ни­ков и дру­зей.  И эта ситу­а­ция во вла­сти сохра­ня­ет­ся и поныне с пере­хо­дом к пар­ла­мент­ской фор­ме прав­ле­ния, кото­рый опять-таки не состо­ял­ся по при­чине низ­кой поли­ти­че­ской куль­ту­ры и ква­ли­фи­ка­ции политиков.

В пост­со­вет­ском Кыр­гыз­стане все еще высо­ко дове­рие людей к печат­но­му сло­ву, сохра­нив­ше­е­ся с совет­ских вре­мен. Актив­ная деа­те­и­за­ция стра­ны явля­ет­ся сви­де­тель­ством духов­но­го кри­зи­са обще­ства, паде­ни­ем ком­му­ни­сти­че­ской идео­ло­гии и поис­ком новых цен­но­стей. В этих усло­ви­ях вполне понят­но обра­ще­ние насе­ле­ния к рели­гии  как  древ­ней­ше­му, само­му могу­че­му, авто­ри­тет­но­му и устой­чи­во­му инсти­ту­ту вли­я­ния. Тем более в стране нет раз­ви­тых поли­ти­че­ских пар­тий, кото­рые могут сфор­му­ли­ро­вать  объ­еди­ня­ю­щие идеи и про­грам­мы, а так­же хариз­ма­ти­че­ских поли­ти­ков, силь­ных обще­ствен­ных орга­ни­за­ций и проф­со­ю­зов, могу­щих кон­ку­ри­ро­вать с рели­ги­оз­ны­ми орга­ни­за­ци­я­ми. Прав­да, рей­тин­ги НКО в опро­се сто­я­ли гораз­до выше, чем рей­тин­ги поли­ти­че­ских пар­тий, т.к. они рабо­та­ют в самой  гуще людей, кон­крет­но и повсе­днев­но помо­га­ют им, а не толь­ко в пери­о­ды пред­вы­бор­ной агитации.

Сего­дня, после двух пере­во­ро­тов, мож­но отме­тить опре­де­лен­ное разо­ча­ро­ва­ние насе­ле­ния неис­пол­нен­ны­ми обе­ща­ни­я­ми новой вла­сти, бес­ко­неч­ны­ми скан­да­ла­ми и раз­об­ла­че­ни­я­ми внут­ри ее, рей­дер­ством и захва­том чужой соб­ствен­но­сти, кор­руп­ци­ей, бан­ди­тиз­мом, про­ва­ла­ми в поли­ти­ке реформ, кад­ро­вой поли­ти­ке, неэф­фек­тив­но­стью при­ня­тых реше­ний и мето­дов управ­ле­ния и т.д. Сни­же­ние дове­рия насе­ле­ния к вла­сти — состо­я­ние, впро­чем, обыч­ное. Власть ред­ко быва­ет талант­ли­вой, а в сво­бод­ной стране у нее все­гда мно­го критиков.

С само­го нача­ла в Кыр­гыз­стане раз­вер­ну­лась оже­сто­чен­ная дис­кус­сия — что про­изо­шло в апре­ле 2010 году? Новая власть и ее адеп­ты утвер­жда­ли, что про­изо­шла оче­ред­ная и даже вели­кая рево­лю­ция, дав­шая нача­лу цело­му цик­лу араб­ских цвет­ных рево­лю­ций. Более зре­лые люди в оцен­ках были более кон­сер­ва­тив­ны —  госу­дар­ствен­ный пере­во­рот и даже бунт, т.к. он про­ис­хо­дит спон­тан­но без под­го­тов­ки. Рево­лю­цию же все-таки гото­вят, у нее есть поли­ти­че­ские цели и зада­чи. Рево­лю­ция — это изме­не­ние систе­мы, цен­но­стей, при­о­ри­те­тов, это систем­ные пре­об­ра­зо­ва­ния. Лиде­ры стран ОДКБ офи­ци­аль­но объ­яви­ли апрель­скую рево­лю­цию госу­дар­ствен­ным пере­во­ро­том. Вот таким обра­зом новая власть, не ведая об этом, зада­ла обще­ству дис­курс на более высо­кие рево­лю­ци­он­ные ожи­да­ния, а зна­чит систем­ные пре­об­ра­зо­ва­ния.  Тем более погиб­ло боль­шое коли­че­ство людей сна­ча­ла на сто­лич­ной пло­ща­ди, затем в ходе меж­на­ци­о­наль­но­го кон­флик­та на юге стра­ны. А побе­да вос­ста­ния и изгна­ние непо­пу­ляр­но­го пре­зи­ден­та была обу­слов­ле­на уча­сти­ем в ней насе­ле­ния. Оппо­зи­ция же, по дан­ным СМИ, после сво­е­го осво­бож­де­ния скры­лась от вос­став­ших. Каза­лось бы, вот, нако­нец, к вла­сти при­шли насто­я­щие демо­кра­ты, насто­я­щие побор­ни­ки спра­вед­ли­во­сти и сво­бо­ды. Но тут же нача­лось неве­ро­ят­ное в виде сли­ва спец­служ­ба­ми ком­про­ма­та, раз­ру­шив­ше­го этот геро­и­че­ский образ.

Еще не осты­ли тела погиб­ших и про­из­не­сен­ные клят­вы на моги­ле геро­ев апрель­ской рево­лю­ции, как в СМИ ста­ли пуб­ли­ко­вать­ся инфор­ма­ция о рас­пи­ле денег, похи­щен­ных из ком­бан­ков, рей­дер­стве, боль­ших взят­ках при назна­че­нии на высо­кие долж­но­сти и т.д. Не ста­ло боль­ше ни  спра­вед­ли­во­сти, ни закон­но­сти, ни без­опас­но­сти и порядка.

Вче­раш­ние герои ока­за­лись в роли обыч­ных уго­лов­ни­ков. В обще­ствен­ном созна­нии про­изо­шла чудо­вищ­ная деса­кра­ли­за­ция идей революции.Уважение к рево­лю­ци­он­ной вла­сти упа­ло до кри­ти­че­ско­го уров­ня. Ее уже не про­сто кри­ти­ко­ва­ли, а изби­ва­ли, бра­ли в залож­ни­ки, чего не было даже в самые лихие годы. Поэто­му экс­пер­ты друж­но счи­та­ют, что пер­во­оче­ред­ная про­бле­ма рес­пуб­ли­ки — это необ­хо­ди­мость вос­ста­нов­ле­ния авто­ри­те­та вла­сти и авто­ри­тет­но­го управ­ле­ния. А для это­го нуж­ны дру­гие кад­ры, сво­бод­ные от трай­ба­лиз­ма и кор­руп­ции. Кад­ры, под­го­тов­лен­ные про­фес­си­о­наль­но и испо­ве­ду­ю­щие демо­кра­ти­че­ские цен­но­сти. Кад­ры, кото­рые выпол­ня­ют обе­ща­ния. Госу­дар­ство в силу сво­ей общей сла­бо­сти, став­шей след­стви­ем дву­крат­ных вос­ста­ний и после­ре­во­лю­ци­он­ной анар­хи­ей, уста­нов­ле­ния неэф­фек­тив­но­го бюро­кра­ти­че­ско­го управ­ле­ния, где пра­вя­щим клас­сом высту­па­ла кор­рум­пи­ро­ван­ная бюро­кра­тия,  не может при­ме­нять такие инстру­мен­ты управ­ле­ния, как наси­лие или при­нуж­де­ние. При­ме­не­ние их может сно­ва при­ве­сти к бун­ту и пере­во­ро­ту, т.к. по мне­нию экс­пер­тов в рес­пуб­ли­ке сохра­ня­ет­ся пер­ма­нент­ная рево­лю­ци­он­ная ситу­а­ция, вслед­ствие нере­шен­но­сти систем­ных целей и задач. Поэто­му нужен диа­лог, кон­сен­сус с поли­ти­че­ски­ми сила­ми, что­бы сохра­нить баланс и стабильность.

Нега­тив­но ска­зы­ва­ет­ся на ими­дже вла­сти назна­че­ние на высо­кие долж­но­сти слу­чай­ных людей, не обла­да­ю­щих зна­ни­я­ми и уме­ю­щих руко­во­дить пере­ме­на­ми. Людей ока­зав­ших­ся на долж­но­сти выше уров­ня сво­ей ком­пе­тент­но­сти, не пред­став­ля­ю­щих всех труд­но­стей, с кото­ры­ми свя­за­но управ­ле­ние стра­ной и не отда­ю­щих себе отче­та в том, что им это гро­зит.  Прав­да, в пра­ви­тель­стве Дж. Отор­ба­е­ва нако­нец-то ста­ли поне­мно­гу появ­лять­ся моло­дые спе­ци­а­ли­сты с запад­ным обра­зо­ва­ни­ем и гово­ря­щие на ино­стран­ных язы­ках. Но их кри­ти­че­ская мас­са еще неве­ли­ка и не может при­ве­сти к систем­ным преобразованиям.

В рес­пуб­ли­ке в достат­ке кре­а­тив­ных лиде­ров и «мес­сий», воин­ству­ю­щих про­вин­ци­а­лов, дела­ю­щих мно­же­ство глу­по­стей, что при­во­дит их к частой поте­ре вла­сти. Отсю­да онто­ло­ги­че­ские кор­ни хро­ни­че­ской неста­биль­но­сти на власт­ных вер­ши­нах. Все вре­мя нескон­ча­е­мо идет пере­дел вла­сти и соб­ствен­но­сти меж­ду пред­ста­ви­те­ля­ми раз­лич­ных родо­вых и пар­тий­ных кла­нов. Эти кад­ры могут делать вос­ста­ния, под­ни­мать бун­ты, отби­рать и делить иму­ще­ство, пле­сти интри­ги, но не уме­ют пла­ни­ро­вать, про­грам­ми­ро­вать, мас­штаб­но мыс­лить, рабо­тать на опе­ре­же­ние, руко­во­дить про­ек­та­ми, при­ни­мать взве­шен­ные и вер­ные решения…

Тол­ко­вые и прин­ци­пи­аль­ные адми­ни­стра­то­ры в КР ныне повер­же­ны и изгна­ны из госу­прав­ле­ния. Оста­лись толь­ко те, кто посто­ян­но пере­хо­дил на сто­ро­ну оче­ред­но­го побе­ди­те­ля, что­бы изме­нить и ему, как толь­ко он попа­дет в беду. Поэто­му в рес­пуб­ли­ке не уга­са­ют тре­бо­ва­ния про­ве­де­ния люст­ра­ции кадров.

Дру­гая серьез­ная про­бле­ма — отсут­ствие поли­ти­че­ской ста­биль­но­сти. За 24 года неза­ви­си­мо­сти в Кыр­гыз­стане сме­ни­лось 26 пра­ви­тельств, 18 спи­ке­ров пар­ла­мен­та, четы­ре  пре­зи­ден­та, два из кото­рых сбе­жа­ли, а один был назна­чен вре­мен­но. Чис­ло сме­нен­ных мини­стров, глав ведомств, рек­то­ров, коли­че­ство про­во­ди­мых реор­га­ни­за­ций, сокра­ще­ний, сли­я­ний власт­ных струк­тур  тоже пере­ва­ли­ва­ет здра­вый смысл.

Из шести созы­вов наци­о­наль­но­го пар­ла­мен­та, три были рас­пу­ще­ны досроч­но. 10 раз про­во­дил­ся рефе­рен­дум, из них 8 раз по вне­се­нию изме­не­ний и допол­не­ний  в кон­сти­ту­цию. Сей­час cно­ва зву­чат пред­ло­же­ния по ново­му изме­не­нию кон­сти­ту­ции, в т.ч. и из уст выс­ших руко­во­ди­те­лей страны.

Три­жды меня­лась фор­ма прав­ле­ния, 6 раз изби­ра­тель­ная систе­ма. Пред­при­ни­ма­ет­ся попыт­ка в седь­мой раз изме­нить изби­ра­тель­ную систе­му, перей­ти к пре­фе­рен­ци­аль­ным выборам.

За 4 года после­а­п­рель­ско­го рево­лю­ци­он­но­го пери­о­да уже сме­ни­лось два пре­зи­ден­та, 5 пре­мьер-мини­стров, рас­па­лись 5 коа­ли­ций боль­шин­ства в Жогор­ку Кене­ше. Экс­пер­ты счи­та­ют, что до кон­ца сво­е­го сро­ка нынеш­ний состав пар­ла­мен­та может дожить, если стра­на без потря­се­ний прой­дет рез­кий рост тари­фов на элек­три­че­ство, цен на това­ры и про­дук­ты пита­ния, что насе­ле­ние рас­смат­ри­ва­ет как пла­ту рес­пуб­ли­ки за вхож­де­ние в Евразий­ский эко­но­ми­че­ский союз.  Пре­мьер-министр Дж. Отор­ба­ев обе­ща­ет Кыр­гыз­ста­ну три труд­ных года. Хва­тит ли тер­пе­ния у насе­ле­ния стра­ны, оза­бо­чен­но­го само­вы­жи­ва­ни­ем, ждать столь дли­тель­ное время?

В целом же сла­бость пози­ций вла­сти экс­пер­ты свя­зы­ва­ют с отсут­стви­ем систем­ных пере­мен.  Дости­же­ния за 5 лет после рево­лю­ции доста­точ­но скромные1. По срав­не­нию с 2010 г. сокра­тил­ся уро­вень заня­то­сти на 0,6%, без­ра­бо­ти­ца — на 0,1%, вырос­ли дохо­ды насе­ле­ния почти в пол­то­ра раза, но деваль­ва­ция сома съе­ла этот рост, рас­тут цены на про­до­воль­ствие и това­ры пер­вой необ­хо­ди­мо­сти. Сокра­ти­лось чис­ло про­мыш­лен­ных объ­ек­тов и чис­лен­ность заня­тых рабо­чих. Немно­го вырос объ­ем ино­стран­ных инве­сти­ций. Сокра­ти­лась пре­ступ­ность, но оста­ет­ся все рав­но высо­кой на уровне 2009 г.  А какие были высо­кие обе­ща­ния? Но все это оста­лось поже­ла­ни­я­ми. Будь выбо­ры в какой-то демо­кра­ти­че­ской стране, изби­ра­те­ли бы отда­ли голо­са дру­гим пар­ти­ям. Но в Кыр­гыз­стане пар­тии нахо­дят­ся в силь­ной зави­си­мо­сти от госу­дар­ства. И те, кто про­яв­ля­ют излиш­нюю воль­ность име­ют малень­кие шан­сы. Сей­час пар­тии гото­вят­ся к новым выбо­рам. Сно­ва про­цве­та­ет пар­тий­ный бюро­кра­тизм, пар­тий­ная кор­руп­ция, места в пар­ла­мент про­да­ют­ся как товар. Сле­до­ва­тель­но, оче­ред­ные 5 лет власть опять будет негра­мот­ной и безответственной.

За 24 года неза­ви­си­мо­сти сосе­ди Кыр­гыз­ста­на по реги­о­ну пре­одо­ле­ли «этап ста­нов­ле­ния» и пере­шли к «эта­пу раз­ви­тия». Кыр­гыз­стан же все еще нахо­дит­ся на эта­пе ста­нов­ле­ния, чему сви­де­тель­ством явля­ет­ся про­дол­жа­ю­ща­я­ся дис­кус­сия о кон­сти­ту­ции, сим­во­ли­ке, гер­бе, гимне, фор­мах прав­ле­ния, госу­дар­ствен­но­го устрой­ства и т.д. И это не уди­ви­тель­но. Ведь в управ­ле­нии стра­ной нет пре­ем­ствен­но­сти. А необу­чен­ные и неопыт­ные управ­лен­цы все­гда топ­чут­ся на месте, заня­ты  «изоб­ре­те­ни­ем вело­си­пе­да», не зна­ют, что делать и куда идти? Отсю­да посто­ян­ное ощу­ще­ние дежа­вю. Про­бле­мы не реша­ют­ся, меня­ют­ся толь­ко пер­со­ны. Поэто­му у насе­ле­ния нет уве­рен­но­сти, что власть, сфор­ми­ро­ван­ная из таких кад­ров, спо­соб­на выта­щить стра­ну из кри­зи­са и обуз­дать кор­руп­цию. Этим отча­сти, а так­же непро­зрач­ной полу­за­кры­той поли­ти­че­ской систе­мой, кото­рая глу­ха к чая­ни­ям обще­ства, внеш­ним и внут­рен­ним импуль­сам, но откры­та и доб­ро­же­ла­тель­на к инте­ре­сам пра­вя­щих групп, объ­яс­ня­ет­ся захва­тив­шая Кыр­гыз­стан после­ре­во­лю­ци­он­ная митин­гов­щи­на, кото­рая с тру­дом и исклю­чи­тель­но от насту­пив­шей уста­ло­сти насе­ле­ния, а не эффек­тив­но­сти управ­ле­ния,  пошла в этом году на мед­лен­ную убыль. Отча­сти это свя­за­но и с нача­лом под­го­тов­ки к пар­ла­мент­ским выбо­рам 2015 г., кото­рые обе­ща­ют быть жаркими.

Кыр­гыз­ста­ну, что­бы под­нять авто­ри­тет вла­сти как воз­дух нуж­ны управ­лен­цы-рефор­ма­то­ры, уме­ю­щие ста­вить цели и доби­вать­ся их, жест­ко защи­ща­ю­щие наци­о­наль­ные инте­ре­сы, обла­да­ю­щие экс­перт­ным мыш­ле­ни­ем. Нуж­ны совре­мен­ные хариз­ма­ти­че­ские руко­во­ди­те­ли, мене­дже­ры, обла­да­ю­щие необ­хо­ди­мым чело­ве­че­ским потен­ци­а­лом и спо­соб­но­стя­ми, что­бы создать успеш­ную стра­ну.  Сме­на элит долж­на состо­ять­ся не по кри­те­ри­ям воз­рас­та, а по кри­те­ри­ям — дело­вых качеств и лич­ных заслуг. Речь идет не о десят­ках и сот­нях, а тыся­чах новых руко­во­ди­те­лей Кыр­гыз­ста­на всех уров­ней, могу­щие прин­ци­пи­аль­но и по-ново­му решать любые зада­чи. Это зна­чи­тель­но повы­сит дове­рие насе­ле­ния к власти.

Насе­ле­ние Кыр­гыз­ста­на пуга­ет рез­кое подо­ро­жа­ние цен на това­ры и про­дук­ты, кото­рое нача­лось до вступ­ле­ния стра­ны в ТС и ЕЭС (после вступ­ле­ния цены долж­ны повы­сить­ся еще на 20—25%), паде­ние кур­са руб­ля и наци­о­наль­ной денеж­ной еди­ни­цы — сома по отно­ше­нию к аме­ри­кан­ско­му дол­ла­ру, поли­ти­ка санк­ций и воз­мож­ность ее рас­про­стра­не­ния на стра­ну, про­дол­жа­ю­ща­я­ся кор­руп­ция, кла­но­вость, поли­ти­че­ский фаво­ри­тизм, про­ва­лы в поли­ти­ке реформ (напри­мер, судеб­ной), кото­рое люди свя­зы­ва­ют с неком­пе­тент­но­стью управ­лен­цев, рез­кое повы­ше­ние тари­фов и цен на энергообеспечение2 и т.д. Эти и дру­гие труд­но­сти ста­нут серьез­ным испы­та­ни­ем для суще­ству­ю­щей власти.

У Кыр­гыз­ста­на нет ясных и впе­чат­ля­ю­щих пла­нов, стра­те­гий, кото­рые бы вдох­нов­ля­ли людей, объ­еди­ни­ли народ с пра­ви­тель­ством. Это вызы­ва­ет у людей ропот и раз­дра­же­ние, недо­воль­ство поте­рей суве­ре­ни­те­та из-за ощу­ще­ния, что стра­на ста­ла жить по чужим планам.

Пра­вя­щим эли­там Кыр­гыз­ста­на важ­но понять, что надо закон­чить эпо­ху лич­но­го обо­га­ще­ния и бес­печ­но­го суще­ство­ва­ния. В усло­ви­ях стре­ми­тель­но­го раз­ви­тия гло­ба­ли­за­ции и кон­ку­рен­ции, необ­хо­ди­мо  вывер­нуть­ся наизнан­ку, раз­ра­бо­тать и реа­ли­зо­вать стра­те­гию «обго­ня­ю­ще­го раз­ви­тия», делать став­ку на инно­ва­ци­он­ные под­хо­ды, на раз­ви­тие чело­ве­че­ских ресур­сов, т.к. тра­ди­ци­он­ные под­хо­ды и реше­ния не поз­во­лят стране вый­ти из пери­фе­рий­но­го состояния.