Владимиру Козлову грозят десятки лет несвободы только за то, что он не согласился прогнуться, считает Кейси Мичел — автор материала «Первый политический суд в Казахстане», который опубликован на сайте Registan. Ниже мы предлагаем перевод этой статьи.
Автор: Кейси МИЧЕЛ
Десять месяцев спустя события в Жанаозене по-прежнему омрачают политическую жизнь Казахстана. Была для режима Назарбаева, в радости, и чаще всего в горе, и небольшая передышка — небольшая пауза со стороны диссидентских кругов, небольшое приостановление потока требований со стороны международных консультантов провести должное расследование событий, связанных с беспорядками в 20‑й юбилей независимости Казахстана. Тем не менее вопреки желаниям Назарбаева, Жанаозен оказывается таким аспектом, который не может быть так просто затушеван автократией или нефтяными деньгами.
Судебные разбирательства и реакции, последовавшие за кровопролитием, были подпорчены сфабрикованными вердиктами, которые стали уж слишком типичными для политики Центральной Азии. Вместо попыток достичь прозрачности, режим провозгласил предводителями беспорядков, стремящимися свергнуть установленный порядок, международных злоумышленников и личности, ведущие подрывную деятельность. Астана заявила, что некие паршивые овцы — и заказные, и просто способные — пытались разрушить то, что Нурсултан так бережно создавал в течение последних двух десятилетий. И это стало причиной беспорядков. И это стало причиной открытия огня. И это стало причиной того, что Владимир Козлов находится в зале суда в качестве узника своих собственных слов и своего давно известного политического непослушания.
Козлов, для тех, кто не знаком с подробностями этой истории, является главой незарегистрированной партии «Алга!» (что значит «Вперед!»). Он был задержан в январе, ему предъявлены обвинения в связи с тремя проступками: разжигание социальной вражды, создание преступной группировки и призыв к насильственному свержению конституционного порядка. Первые два обвинения могут привести к 12 годам лишения свободы, третье — к 7.
Все обвинения, которые Козлов до сих пор продолжает отрицать, носят явно сталинский оттенок — и стоит всего поверхностно посмотреть на ситуацию, чтобы понять, что спустя годы, когда властям приходилось сносить критику Козлова, теперь ими всего лишь находятся поводы, чтобы закрыть рот этому человеку.
В рамках обвинений власти заявляют, что Козлов ведет переписку с многоликим Мухтаром Аблязовым, некогда казахстанским олигархом, преследуемым как казахскими, так и британскими властями. Аблязов играет определенную мистическую роль в Казахстане. Он является призраком, стоящим за каждой болячкой Казахстана, а теперь и иностранным агентом, пытающимся дестабилизировать режим, который принес столько богатства этой бывшей Советской республике. Он стал профессором Мориарти для назарбаевского Шерлока, СПЕКТРОМ для назарбаевского Бонда.
И Козлова окрестили человеком Аблязова в Казахстане, при этом власти заявляют, что Козлов прошерстил серию захолустных городишек, пытаясь завербовать всех заинтересованных получением тенге и участием в беспорядках, чтобы дать начало злодеяниям Аблязова. Козлов, по словам Астаны, является местным глашатаем Аблязова, позволяющим олигарху дискредитировать все успехи и все гарантии безопасности Назарбаева. И этому глашатаю, особенно сейчас, когда анархия Аблязова расцветает, нельзя позволить продолжать.
Но вслед за показухой Астаны 16 августа начинается судебный процесс, проводящийся с использованием сомнительных тактик. Козлову светят десятки лет за чуть более, чем редакторскую критику — десятки лет за опрометчивость не быть ручной собачкой, которой он бы стал, присоединившись к партии Назарбаева «Нур Отан».
(В качестве разъяснения, единственные шесть сотрудников служб безопасности, осужденные за кровопролитие с 15 человеческими жертвами, получили в сумме 35 лет лишения свободы, в то время, как в три раза больше протестующих отбывают сроки, и в сумме в восемь раз больше. Местные власти при этом вообще не попали за решетку.)
Кроме того, на основании утечки данных о деле, начинает вырисовываться образ предвзятого подхода. 52-летнему Козлову предъявлены официальные обвинения на 1300 страницах, дав ему только несколько дней на подготовку к защите. Такой сюрприз был дополнен тем фактом, что Козлов не говорит по-казахски, на языке, на котором были представлены подробности обвинений.
Двоих подхватили еще по пути с Козловым — Серика Сапаргали, политика и активиста «Халык Майданы» («Народного фронта»), и Акжаната Аминова, профсоюзного лидера и активиста во время забастовки в Жанаозене. Но Козлов стал главным лицом этого последнего раунда судебного политиканства. И поэтому именно его дело центральноазиатские наблюдатели используют для оценки текущего состояния дел Астаны.
Именно на примере Козлова мы можем убедиться, что действительно режим ужесточился, и самообман продолжается, и на примере Козлова мы можем проверить продолжающуюся любимую тенденцию Назарбаева со времен событий в Жанаозене перекладывания ответственности в стиле «Кто, Я?». И именно неожиданный публичный выпад в отношении Козлова может стать поводом обсуждения, что Назарбаев снова упустил возможность показать международной общественности соблюдение законодательства.
Это также в более широком масштабе возможность для международных наблюдателей продолжать привлекать внимание к тактикам мягкой автократии, которая так часто появляется на постсоветском пространстве. В свете последнего популизма по поводу Pussy Riot казалось бы, что распространение молвы о Козлове будет более простым, и что все те, кто несли крест Pussy Riot, будут более чем счастливы выкрикивать сетования о состоянии Козлова.
Но оказалось, что, как и предполагалось, судя по вялым комментариям, существует только определенная заинтересованность со стороны западных знатоков проверкой положения постсоветских диссидентов, несмотря на стремление местной общественности. В то время, как женщины с губами золотых рыбок и оставшимися без матерей детьми, заслужили признание открыто наступательной техникой — действительно, вы изучали некоторые более непристойные попытки действий Pussy Riot? — Козлов встал на более традиционный путь.
Его слова, публикации и усилия все были направлены на режим Назарбаева. Вместо протестов с криками Козлов остался у экрана своего компьютера, выбрав слово и логику вместо какого-то возбуждения.
А потому нет, не ожидайте протестов в честь Козлова перед посольствами. Не ожидайте увидеть каких-то американских рокеров с надписями его имени на рубашках, или не предполагайте, несмотря на пристальный взгляд Вашингтона, что какие-либо международные СМИ подхватят историю. Козлов, увы, не заинтересует своей сексуальной привлекательностью или губами, как в случае с Pussy Riot. Его работа слишком уравновешена для всех, кто выходит за рамки кругов казахстанофилов. Несмотря на усилия наблюдателей — и несмотря на реальное значение всего дела — Козлов никогда не достигнет поп-культурного статуса, и никогда Мадонна не предложит ему своей вечной поддержки.
Но это не умаляет важность суда. Конечно, не так уж много публичных доказательств того, что Козлов — что-то более, чем падший герой. И хотя этого стоило ожидать, это все равно разочарование. Голос Козлова был одним из независимых проблесков в национальных газетах. Его молчание — еще одно пятно на репутации Назарбаева, и еще одна причина осудить нынешние действия Астаны.
В одной из публикаций, освещающих процесс, отмечено, что это дело является «первым политическим судом в Казахстане». И хотя с этим можно согласиться только с натяжкой, Козлов действительно самый новый шаг в связанных с Жанаозеном действиях — и стоит подчеркнуть, что этот суд на самом деле что-то означает. Козлова арестовали и допрашивали ни на основе угрозы, ни клеветы. Ему угрожает десяток лет где-то далеко только за то, что он где-то не согласился прогнуться.
Как написал Козлов перед своим задержанием: «Налицо расцвет очередного этапа политической инквизиции. Нет никаких сомнений, что Акорда на этот раз решила не ограничиваться косметическими зачистками и угрозами. Курс взят на полное искоренение любых возможных угроз и раздражающих факторов».
Методы Назарбаева начали приводить к тому, что появились голоса, хоть и рассредоточенные, которые каким-либо образом остаются неподвластны Астане. И он по-видимому начал процесс следования путем Путина, Каримова и Ниязова. И хотя, по его словам, вульгарность языка и брошенные жевачки — это основные болезни нации, не нужно сильно напрягаться, чтобы увидеть, где лежат карательные приоритеты нации.
С делом Козлова призрак Жанаозена похоже достигает своего апогея — или своего упадка, в зависимости от точки зрения. И хотя этот суд может быть не первым политическим судом в этой стране, он становится одним из наиболее важных. Мы были бы беспечными, если бы его проигнорировали — даже, если это означает отбросить наши балаклавы и рекламировать кого-то, чья работа действительно имеет содержание.
