О ЕНТ и юношеских суицидах

Мож­но дол­го рас­суж­дать о при­чи­нах того, поче­му наши дети пры­га­ют с моста, без­вре­мен­но ухо­дят из жиз­ни, искать вино­ва­тых: то ли девоч­ка повин­на в том, что ока­за­лась слиш­ком впе­чат­ли­тель­ной, то ли семья про­ви­ни­лась тем, что не смог­ла огра­дить ребен­ка от воз­мож­ных травм… Но, ско­рее все­го, кор­ни про­бле­мы нахо­дят­ся в нашем обще­стве, кото­рое оправ­ды­ва­ет еди­ное тести­ро­ва­ние, насиль­но застав­ля­ет детей про­ги­бать­ся под несо­вер­шен­ный, неот­ра­бо­тан­ный до кон­ца механизм.

Мино­бра­зо­ва­ние уве­ря­ет, что рабо­та­ет над усо­вер­шен­ство­ва­ни­ем ЕНТ, кото­рое, в кон­це кон­цов, долж­но зна­чи­тель­но изме­нить­ся. Тем вре­ме­нем наши дети ухо­дят из жиз­ни уже сего­дня, они ста­ли залож­ни­ка­ми наших оши­бок, кото­рые мы не спе­шим исправ­лять. Чем тогда объ­яс­нить неоправ­дан­ное ожи­да­ние изме­не­ний, кото­рые долж­ны про­изой­ти  с ЕНТ в неиз­вест­ном буду­щем? Может быть, есть смысл в том, что­бы оста­но­вить маши­ну еди­но­го тести­ро­ва­ния, из-за несо­вер­шенств кото­рой дети сво­дят сче­ты с жизнью? 

Мне извест­ны фак­ты, когда роди­те­лям аби­ту­ри­ен­тов гаран­ти­ро­ва­ли 105 и более бал­лов в в обмен на 3—4 тыс. долл. Об этом гово­ри­ли люди, с кото­ры­ми я тес­но обща­юсь. Собы­тия, недав­но про­изо­шед­шие в Кызы­лор­де, когда на руках у школь­ни­ков обна­ру­жи­ли отве­ты на тесты, под­твер­жда­ют, что это не еди­нич­ный слу­чай. На фоне несо­вер­шен­ства тести­ро­ва­ния мы актив­но берем и даем взят­ки. Но, поку­пая и пред­ла­гая бал­лы, мы про­да­ем наше буду­щее, буду­щее наших детей, государства.

Впер­вые ЕНТ вве­ли в 2000 году, в то вре­мя я рабо­та­ла зама­ки­мом обла­сти. Вспо­ми­наю, что детей, набрав­ших 100 и боль­ше бал­лов, было в разы мень­ше. Поро­го­вый уро­вень в те годы состав­лял поряд­ка 40 бал­лов, аби­ту­ри­ен­ты, набрав­шие 70, 80, 90 бал­лов име­ли воз­мож­ность учить­ся бес­плат­но. Нынеш­ние бал­лы, зашка­ли­ва­ю­щие за сот­ню, рабо­та­ют на руку мно­гим чинов­ни­кам,  голо­слов­но заяв­ля­ю­щим о пре­ле­стях еди­но­го тести­ро­ва­ния. У меня боль­шие сомне­ния по это­му пово­ду: у нас дети  пры­га­ют с моста, лег­ко поку­па­ют­ся и про­да­ют­ся «крас­ные» баллы. 

В 2000‑м году девоч­ка, набрав­шая 67 бал­лов, сво­бод­но мог­ла пре­тен­до­вать на бес­плат­ное обу­че­ние в ВУЗе: она — одна из так назы­ва­е­мых «опор­ных» уче­ни­ков, кото­рые име­ют хоро­шие знания.

Вот еще при­мер: в нашем фон­де рабо­та­ет девуш­ка, кото­рая в 2005 году набра­ла 78 бал­лов — при этом она успеш­но окон­чи­ла пре­стиж­ный уни­вер­си­тет на грант, и так­же успеш­но справ­ля­ет­ся с работой.

Сей­час же мы искус­ствен­но, в усло­ви­ях кор­рум­пи­ро­ван­но­го обще­ства, под­ни­ма­ем план­ку про­ход­но­го бал­ла. Не осо­зна­вая того сами, мы пре­граж­да­ем путь тем, кто обла­да­ет реаль­ны­ми зна­ни­я­ми, чест­но полу­ча­ет 60–70–90 бал­лов, и не отда­ет за липо­вые бал­лы 3—4 тыс. дол. Таким обра­зом, мы сво­и­ми рука­ми рубим сук, на кото­ром сидим.

Встре­ча­ясь на днях с пред­ста­ви­те­ля­ми про­све­щен­ной семьи, я узна­ла, что их дети учи­лись в одном клас­се с пле­мян­ни­ком одно­го очень высо­ко­по­став­лен­но­го чинов­ни­ка. Одно­класс­ни­ки про­зва­ли име­ни­то­го пле­мян­ни­ка «41‑й», так как во вре­мя проб­ных тестов он наби­рал не боль­ше 41-го бал­ла. Но пло­хая уче­ба и явный недо­ста­ток зна­ний не поме­ша­ли ему на ито­го­вом тести­ро­ва­нии зара­бо­тать 120 бал­лов. Конеч­но, как само­му пле­мян­ни­ку чинов­ни­ка, так ни его состо­я­тель­ным род­ствен­ни­кам эти бал­лы и даром не были нуж­ны. Они вполне спо­соб­ны были обес­пе­чить сво­е­го отпрыс­ка выс­шим обра­зо­ва­ни­ем не толь­ко в ВУЗах Казах­ста­на, но и за рубе­жом. Что они, кста­ти ска­зать, и сде­ла­ли: «41‑й» учил­ся в одном из уни­вер­си­те­тов Ита­лии на дизайнера…

Для бога­той семьи высо­кий балл — это чаще все­го про­сто имидж, а для семей со сред­ним достат­ком — это жиз­нен­ная необ­хо­ди­мость для того, что­бы дать детям образование.

Кста­ти, в семье погиб­шей девоч­ки было двое детей, и, насколь­ко я знаю, отец в насто­я­щее вре­мя болен. У роди­те­лей про­сто не было средств, что­бы опла­тить выс­шее обра­зо­ва­ние дочери.…

Дети, видя эту неспра­вед­ли­вость, про­сто лома­ют­ся. Они не могут гнуть­ся: гнем­ся мы, став­шие  раба­ми, для нас это ста­ло при­выч­ным. Наш удел — обсуж­дать про­ис­хо­дя­щее за кухон­ным сто­лом, вполголоса.

В этой ситу­а­ции, когда про­ис­хо­дит утеч­ка инфор­ма­ции из архи­ва тестов, когда дети закан­чи­ва­ют жизнь само­убий­ством, когда обе­зу­мев­шие роди­те­ли пере­кры­ва­ют желез­но­до­рож­ные пути, я счи­таю, чинов­ни­ки, а в первую оче­редь, министр обра­зо­ва­ния, как поря­доч­ный чело­век, дол­жен был подать в отстав­ку. Но поче­му это­го не происходит?

More:
О ЕНТ и юно­ше­ских суицидах