О выборах, цензуре и врагах народа

“Это типич­ный при­мер авто­ри­тар­ной дема­го­гии и рито­ри­ки”, — про­ком­мен­ти­ро­вал недав­ние заяв­ле­ния казах­стан­ско­го пре­зи­ден­та Нур­сул­та­на Назар­ба­е­ва в Вене пра­во­за­щит­ник Евге­ний Жовтис. Свою точ­ку зре­ния он под­кре­пил весо­мы­ми аргументами. 

 

Автор: Евге­ний ЖОВТИС

 

Напом­ним, что в Вене г‑н Назар­ба­ев ска­зал сле­ду­ю­щее: «В Казах­стане сего­дня абсо­лют­но сво­бод­ные выбо­ры. В Казах­стане сво­бод­ные сред­ства мас­со­вой инфор­ма­ции. Нет цен­зу­ры, что было в Совет­ском Сою­зе. У нас нет тех, кто пре­сле­ду­ет­ся по поли­ти­че­ским при­зна­кам. У нас 46 рели­ги­оз­ных кон­фес­сий, 130 этно­сов. Никто не ущем­ля­ет­ся по веро­ис­по­ве­да­нию, соблю­да­ют­ся рав­ные пра­ва для всех». Эти сло­ва елба­сы вызва­ли эмо­ци­о­наль­ную реак­цию в обще­стве. Ниже мы пред­ла­га­ем ком­мен­та­рий пра­во­за­щит­ни­ка Евге­ния Жовтиса.

- Это типич­ный при­мер авто­ри­тар­ной дема­го­гии и рито­ри­ки. Совет­ские руко­во­ди­те­ли тоже утвер­жда­ли, что совет­ский народ абсо­лют­но сво­бо­ден, счаст­лив и ско­ро будет жить при ком­му­низ­ме. Вопрос в кри­те­ри­ях, в том, при­зна­ет ли власть меж­ду­на­род­ные стан­дар­ты сво­бод­ных выбо­ров, сво­бо­ды сло­ва и СМИ, сво­бо­ды сове­сти и рели­гии, сво­бо­ды поли­ти­че­ской дея­тель­но­сти. Если при­зна­ет, то выше­при­ве­ден­ные утвер­жде­ния не име­ют под собой ника­ких оснований.

Выбо­ры не могут быть сво­бод­ны­ми, пока нет сво­бо­ды оппо­зи­ци­он­ной дея­тель­но­сти, сво­бод­ной реги­стра­ции оппо­зи­ци­он­ных поли­ти­че­ских пар­тий, сво­бод­но­го досту­па оппо­зи­ции к обще­на­ци­о­наль­ным сред­ствам мас­со­вой инфор­ма­ции, фор­ми­ро­ва­ния изби­ра­тель­ных комис­сий, вклю­чая Цен­траль­ную изби­ра­тель­ную комис­сию, из пред­ста­ви­те­лей всех поли­ти­че­ских сил, сво­бод­но­го досту­па оппо­зи­ции к изби­ра­те­лям и т.д.

В Казах­стане есть мно­го част­ных СМИ, но почти нет сво­бод­ных СМИ. А сво­бод­ные СМИ — это те, кото­рые отра­жа­ют не толь­ко точ­ку зре­ния вла­стей, пра­ви­тель­ства и пре­зи­ден­та, но и оппо­зи­ции, ина­ко­мыс­ля­щих и несо­глас­ных. Сре­ди таких СМИ все­го несколь­ко газет и веб-сай­тов. В Казах­стане нет ни одно­го сво­бод­но­го теле- или радио­ка­на­ла. Все медиа­про­стран­ство жест­ко кон­тро­ли­ру­ет­ся идео­ло­ги­че­ски, в тра­ди­ци­ях совет­ско­го про­шло­го. Офи­ци­аль­ные СМИ так же, как и несколь­ко деся­ти­ле­тий назад, пред­став­ля­ют собой ско­рее инстру­мен­ты идео­ло­ги­че­ско­го «про­мы­ва­ния моз­гов» и про­па­ган­ды, не остав­ля­ю­щие про­стран­ства для ана­ли­за и раз­мыш­ле­ний, полу­че­ния раз­но­об­раз­ной инфор­ма­ции и фор­ми­ро­ва­ния соб­ствен­ной осо­знан­ной пози­ции. При отсут­ствии фор­маль­ной цен­зу­ры широ­ко исполь­зу­ет­ся нефор­маль­ная цен­зу­ра и само­цен­зу­ра. Уго­лов­ная ответ­ствен­ность за кле­ве­ту и оскорб­ле­ние чести и досто­ин­ства чинов­ни­ков наря­ду с воль­но трак­ту­е­мым «раз­жи­га­ни­ем соци­аль­ной роз­ни» поз­во­ля­ет еще боль­ше огра­ни­чи­вать сво­бо­ду сло­ва и выра­же­ния сво­е­го мнения.

При раз­ре­шен­ной сво­бо­де сове­сти на уровне зако­но­да­тель­ства серьез­но огра­ни­чи­ва­ют­ся пра­ва на сво­бо­ду рели­ги­оз­ной дея­тель­но­сти, кото­рая пред­по­ла­га­ет не толь­ко сво­бо­ду веры или неве­рия, но и сво­бо­ду рас­про­стра­нять свои рели­ги­оз­ные воз­зре­ния, сво­бо­ду отправ­лять рели­ги­оз­ные риту­а­лы, сво­бо­ду рели­ги­оз­но­го обра­зо­ва­ния. Все это серьез­но огра­ни­че­но на прак­ти­ке, созда­вая серьез­ные про­бле­мы для рели­ги­оз­ной дея­тель­но­сти неболь­ших и немно­го­чис­лен­ных рели­ги­оз­ных общин.

Поли­ти­че­ская оппо­зи­ция и несо­глас­ные рас­смат­ри­ва­ют­ся вла­стя­ми как «вра­ги», как «нело­яль­ные», как объ­ект кон­тро­ля и пре­сле­до­ва­ний. Нуж­но отме­тить, что все пра­ви­тель­ство, пар­ла­мент, все мест­ные испол­ни­тель­ные и пред­ста­ви­тель­ные орга­ны вла­сти состо­ят из пред­ста­ви­те­лей пра­вя­щей пар­тии «Нур Отан» или исклю­чи­тель­но из «соглас­ных».

Поли­ти­че­ские пре­сле­до­ва­ния вклю­ча­ют и мас­штаб­ное наблю­де­ние за дея­тель­но­стью оппо­зи­ци­он­ных поли­ти­че­ских пар­тий и дви­же­ний, неза­ви­си­мых жур­на­ли­стов, пра­во­за­щит­ных орга­ни­за­ций со сто­ро­ны поли­ции, про­ку­ра­ту­ры, орга­нов наци­о­наль­ной без­опас­но­сти. Это вклю­ча­ет наруж­ное наблю­де­ние, про­слу­ши­ва­ние теле­фон­ных раз­го­во­ров, пере­хват элек­трон­ных сооб­ще­ний и т.д. Пря­мые и кос­вен­ные дока­за­тель­ства это­го есть в избытке.

До сен­тяб­ря-октяб­ря это­го года дей­стви­тель­но в Казах­стане прак­ти­че­ски не было уго­лов­ных про­цес­сов по обви­не­нию в совер­ше­нии пре­ступ­ле­ний по тем ста­тьям Уго­лов­но­го кодек­са РК, кото­рые мож­но рас­смат­ри­вать как поли­ти­че­ские. Одна­ко в 2005 году оппо­зи­ци­он­ная поли­ти­че­ская пар­тия «Демо­кра­ти­че­ский Выбор Казах­ста­на» была лик­ви­ди­ро­ва­на реше­ни­ем эко­но­ми­че­ско­го суда за то, что после пар­ла­мент­ских выбо­ров высту­пи­ла с заяв­ле­ни­ем, что она не при­зна­ет резуль­та­ты выбо­ров как про­шед­ших с гру­бы­ми нару­ше­ни­я­ми зако­на и фаль­си­фи­ка­ци­я­ми, счи­та­ет избран­ный пар­ла­мент неле­ги­тим­ным и «остав­ля­ет за собой пра­во при­звать граж­дан к акци­ям граж­дан­ско­го непо­ви­но­ве­ния». При этом ника­ких даль­ней­ших дей­ствий в этом направ­ле­нии пар­тия не пред­при­ни­ма­ла. Одна­ко на осно­ва­нии про­ве­ден­ной вла­стя­ми судеб­но-фило­ло­ги­че­ской экс­пер­ти­зы, кото­рая опре­де­ли­ла, что при­зыв к при­знан­ной во всем мире и в поли­ти­че­ской нау­ке фор­ме нена­силь­ствен­но­го про­те­ста — граж­дан­ско­му непо­ви­но­ве­нию — явля­ет­ся экс­тре­мист­ским при­зы­вом к насиль­ствен­но­му свер­же­нию кон­сти­ту­ци­он­но­го строя, пар­тия была лик­ви­ди­ро­ва­на. Это был чет­вер­тый слу­чай лик­ви­да­ции поли­ти­че­ской пар­тии по поли­ти­че­ским моти­вам во всем про­стран­стве ОБСЕ в после­во­ен­ной истории.

За послед­ние 15 лет целый ряд оппо­зи­ци­он­ных поли­ти­че­ских лиде­ров и граж­дан­ских акти­ви­стов и жур­на­ли­стов были осуж­де­ны за совер­ше­ние обыч­ных уго­лов­ных пре­ступ­ле­ний. Одна­ко сами эти обви­не­ния вызы­ва­ли серьез­ные сомне­ния в их обос­но­ван­но­сти, судеб­ные раз­би­ра­тель­ства харак­те­ри­зо­ва­лись мест­ны­ми и меж­ду­на­род­ны­ми наблю­да­те­ля­ми как не отве­ча­ю­щие стан­дар­там спра­вед­ли­во­го судеб­но­го про­цес­са. Ход раз­би­ра­тельств, при­го­во­ры и обра­ще­ние с осуж­ден­ны­ми оппо­зи­ци­он­ны­ми поли­ти­ка­ми и граж­дан­ски­ми акти­ви­ста­ми в местах лише­ния сво­бо­ды не остав­ля­ли ника­ких сомне­ний в поли­ти­че­ской моти­ви­ро­ван­но­сти уго­лов­ных пре­сле­до­ва­ний и жела­нии исполь­зо­вать уго­лов­ную состав­ля­ю­щую для нака­за­ния поли­ти­че­ских оппонентов.

Послед­ний же про­цесс над Коз­ло­вым, Ами­но­вым и Сапар­га­ли про­де­мон­стри­ро­вал, что пре­сле­до­ва­ния поли­ти­че­ской оппо­зи­ции могут уже осно­вы­вать­ся и на чисто поли­ти­че­ской харак­те­ри­сти­ке обви­не­ний, на ста­тьях уго­лов­но­го зако­но­да­тель­ства, име­ю­щих поли­ти­че­скую при­ро­ду. С уче­том пока­зан­ных по цен­траль­ным кана­лам казах­стан­ско­го теле­ви­де­ния филь­мов, сня­тых в жан­ре «чер­но­го пиа­ра», цело­го ряда агрес­сив­но нега­тив­ных пуб­ли­ка­ций об оппо­зи­ции, кото­рые напо­ми­на­ют совет­скую прес­су 30‑х или 70‑х годов про­шло­го века о «вра­гах наро­да», «аген­тах миро­во­го импе­ри­а­лиз­ма», «вра­чах-вре­ди­те­лях», «най­ми­тах Запа­да» и т.д., понят­но, что это типич­ная вол­на поли­ти­че­ских пре­сле­до­ва­ний оппозиции.

К это­му же надо доба­вить раз­гон мир­ных пике­тов и митин­гов, прес­синг семей оппо­зи­ци­о­не­ров и их дру­зей и т.д. Власть на всех уров­нях и в дея­тель­но­сти сило­вых струк­тур госу­дар­ства демон­стри­ру­ет свое непри­я­тие оппо­зи­ции, отказ вклю­чать оппо­зи­цию в поли­ти­че­скую систе­му госу­дар­ства. Доста­точ­но вспом­нить выска­зы­ва­ние совет­ни­ка пре­зи­ден­та по поли­ти­че­ским вопро­сам Ерму­ха­ме­та Ерты­с­ба­е­ва, что каж­дая власть долж­на защи­щать­ся и пото­му оппо­зи­ция долж­на быть гото­ва к тому, что ее будут «прес­со­вать». Это не цита­та, это общий смысл ска­зан­но­го. Из это­го мож­но сде­лать вывод о пони­ма­нии казах­стан­ски­ми вла­стя­ми поли­ти­че­ско­го плю­ра­лиз­ма, демо­кра­ти­че­ско­го раз­ви­тия и ува­же­ния мне­ния меньшинства.

Так что пря­мое пре­сле­до­ва­ние оппо­зи­ции, в том чис­ле в рам­ках адми­ни­стра­тив­ных, граж­дан­ских или уго­лов­ных про­цес­сов, или кос­вен­ное в рам­ках идео­ло­ги­че­ской борь­бы с исполь­зо­ва­ни­ем всех име­ю­щих­ся в руках вла­сти ресур­сов, инфор­ма­ци­он­ных и сило­вых, — это нор­ма, это реа­ли­зу­е­мая поли­ти­ка. И этим мы, конеч­но, силь­но отли­ча­ем­ся от демо­кра­ти­че­ских стран, где оппо­зи­ция — часть поли­ти­че­ской систе­мы государства.