Начало
переговорного процесса, восстановление уволенных без предварительных условий и
освобождение профсоюзных лидеров. Вот три условия, при соблюдении которых можно
найти выход из ситуации, сложившейся на Мангистау, уверен депутат
Европарламента Пол Мерфи, побывавший в июле на западе Казахстана. Пол
Мерфи анализировал все официальные данные о заработках и положении бастующих
нефтяников в своем ответе мажилисмену Владимиру Боброву, который «пожаловался»
на г‑на Мерфи Паоло Бартолоцци. Письмо, переведенное Социалистическим движением
Казахстана, мы предлагаем ниже.
Ответ
г‑ну Боброву по поводу забастовки нефтяников в Западном Казахстане
Вот уже более
двух месяцев в Западном Казахстане бастуют тысячи рабочих-нефтяников. Это
работники казахстанской национальной компании «КазМунайГаз» и её дочерних
предприятий — в том числе «КаражанбасМунай», «ТулпарМунайСервис»,
«АргымакТрансСервис» и «ОзенМунайГаз».
Об этой забастовке распространяется множество ложных сведений, цель —
оставить нефтяников без поддержки. У самих же рабочих мало возможностей
достучаться до прессы, почти нет доступа к Интернету, а защищавшие их юристы
отправлены за решетку.
В своем письме «уважаемому г‑ну Бартолоцци» (председателю Комитета
парламентского сотрудничества «Европейский Союз — Республика Казахстан»)
Владимир Бобров, сопредседатель этого же комитета и депутат парламента
Республики Казахстан, подвергает социалиста и депутата Европарламента Пола
Мёрфи критике за то, что тот поддержал стачку, и обещает представить
«объективную картину этого социального конфликта». Эта объективная картина,
однако, основывается исключительно на «исчерпывающей информации», которая
получена от компании «Разведка и Добыча КазМунайГаз», без каких-либо попыток
представить аргументацию рабочих, участвующих в забастовке. И эта картина явно
содержит множество неточностей.
Г‑н Бобров показал свою приверженность «объективности», когда напал с
критикой на недавний визит Пола Мёрфи в Казахстан. По окончании этой поездки в
проправительственных СМИ разошелся пресс-релиз, выпущенный агентством «КазТАГ».
В этом пресс-релизе заявлялось, что поездка Пола была сугубо персональной, а не
официально совершаемой по поручению Объединенных Левых Европы, и приводилась
обширная цитата из слов Паоло Бартолоцци. По словам агентства «КазТАГ», г‑н
Бартолоцци сказал: «Если заявления П.Мёрфи будут нацелены на вмешательство во
внутренние дела государства — призывы к проведению беспорядков или нарушению
правопорядка, обращение казахстанской стороны к президенту Европарламента и
главе делегации по Казахстану будет встречено с пониманием, и будут приняты меры
реагирования».
В ответ на данную публикацию группа «Объединенные Левые Европы» и
Паоло Бартолоцци выпустили заявления для прессы. В первом заявлении
подтверждалось, что Пол является официальным представителем группы левых в
Европарламенте, а во втором заявлялось, что г‑н Бартолоцци не давал никаких
комментариев агентству «КазТАГ» по данному поводу. Несмотря на это, г‑н Бобров
продолжает заявлять в казахстанской прессе, что Пол Мёрфи просто ездил на
отдых, и что «его мнение — лишь частное мнение».
В своем письме г‑н Бобров утверждает: «В середине мая 2011
года в двух предприятиях, входящих в систему Компании, начались акции протеста
с требованием повысить уровень оплаты труда работников, причем сразу в 1,8
раза».
Здесь неверно истолковываются требования рабочих, которые
сформулированы в письменном заявлении о начале голодовки, датированном 12 мая
2011 года. Это заявление появилось в результате многочисленных попыток склонить
компанию к продолжению переговоров о применении ранее достигнутых соглашений:
оплачивать работу с коэффициентом 1,7 за опасные условия труда и с
коэффициентом 1,8 за тяжелые климатические условия. В своем заявлении
протестующие выражали недовольство тем, что администрация не пошла на
переговоры, а предприняла грубые выпады и угрозы — например, Первый
Вице-президент ТОО «АргымакТрансСервис», как утверждают, пообещал «уволить,
если понадобится, 3000 человек». Такой подход, а также использование охранников
и полицейских для предотвращения участия выборных профсоюзных представителей в
арбитраже (21−01−2011) (который, как предполагалось, решит разногласия по
поводу коэффициентов), привели к срыву переговорных процедур.
На нынешнем этапе основные требования протестующих — это, в том числе,
прекратить увольнения работников и бандитские нападения на членов профсоюза, а
также немедленно приступить к переговорам о введении тарифных ставок,
для чего создать комиссию из представителей работников, профсоюзов и высшего
руководства компании. Работники выдвинули в качестве своих представителей
шесть человек. Это были Акжанат Аминов, Наталья Ажигалиева, Роза Тулетаева,
Наталья Соколова, Султангали Есбаев и Мухтар Умбетов.
Учитывая, что обсуждаемый коэффициент — 1,8 за работу в тяжелом
регионе — был узаконен властями Казахстана (закон № 548, опубликованный 9 июня
2008 года) и должен был вступить в действие с 1 января 2009 года, утверждения
г‑на Боброва о том, что рабочие требуют «повысить уровень оплаты труда…
причем сразу в 1,8 раза», совершенно не соответствуют действительности. Рабочие
добивались переговоров о введении коэффициента, который власти ввели еще в 2009
году.
Компания утверждает, что рабочие неверно понимают принцип,
согласно которому должен применяться коэффициент. Компания говорит: коэффициент
должен применяться лишь к базовой ставке, но не к надбавкам. Рабочие, однако,
настаивают на том, что такой принцип существенно задевает их интересы как по
сравнению с требованиями трудового законодательства, так и по сравнению с
коллективными соглашениями, заключенными между компанией и профсоюзом.
Очевидно, что это сложный вопрос, и рабочие настаивают на проведении
детальных переговоров, чтобы прийти наконец к решению.
Далее г‑н Бобров утверждает, что с января 2008 г. по январь
2011 г. заработная плата на бастующих предприятиях выросла в 6 раз, в
результате чего средняя зарплата в компании составляет около 1500 евро, в 3
раза выше, чем средняя зарплата по стране.
В «среднюю» зарплату, разумеется, входят и заработки высших
менеджеров, которые, судя по информации, озвученной на собрании акционеров
КазМунайГаза в 2010 году, получали каждый месяц от 10 до 35 тыс. евро — другими
словами, в 70 раз больше, чем средний заработок.
Сравнение со средней зарплатой по стране тоже вызывает вопросы.
Природные ресурсы Казахстана огромны, а численность населения сравнительно невелика
— при таких условиях просто позор, что средняя зарплата в стране ниже 500 евро
в месяц. Многие люди, с которыми мы встретились, объяснили причину: богатства
страны концентрируются в руках немногих или уходят за рубеж. Те суммы, которые
выплачиваются высшим менеджерам и директорам компании, кажется, только
подтверждают эти слова. Сравнивать зарплаты нефтяников с постыдно низким
средним заработком по стране в целом и говорить, что они, таким образом, не
должны получать то, что им причитается — это лживый аргумент, направленный лишь
на разделение разных групп рабочих между собой.
Финансовый отдел компании «ОзенМунайГаз», однако,
предоставил нам анализ реальных зарплат для девяти категорий работников. Эти
цифры подавались так, чтобы продемонстрировать огромное увеличение за последние
три года, но в результате изучения полученных данных выявилось множество
несоответствий между цифрами, которые фигурируют в презентациях и должны
производить впечатление, и цифрами в более подробных таблицах. Поэтому, чтобы избежать
обвинений в предвзятости, возьмем цифры, предоставленные финансовым отделом.
Средний заработок для всех девяти категорий персонала с 2008 по 2011 годы
повысился с 575 евро до 1050. Лишь у одной из категорий заработок превысил
порог в 1500 евро и лишь один раз.
Следует отметить, что в этот период должен был быть введен
коэффициент 1,8. В этот же период прожиточный минимум в целом в Казахстане
вырос почти на 70%, а стоимость тенге снизилась более чем на 25%. Учтем, что
прожиточный минимум в Жанаозене значительно выше, так как город находится в
почти необитаемом регионе и нуждается в завозе самого необходимого для
существования, в том числе питьевой воды. Таким образом, очевидно, что
увеличение зарплат за три года еле-еле покрывает рост расходов на проживание.
У нас нет достаточной информации для того, чтобы
проанализировать заявление, будто компания оплачивает каждому работнику
социальный пакет в размере 5000 евро. Тем не менее, протестующие, услышав эту
цифру, отнеслись к ней с неверием. Они объяснили, в каких условиях живут многие
горожане. В некоторых домах нет горячей воды, а холодную подают лишь вечером и
ночью.
Факт в том, что существует громадная разница между прибылью,
которую работники приносят компании, и теми суммами, которые они получают в
виде зарплаты. Анализ на основе цифр, полученных из финансового департамента
компании «ОзенМунайГаз», дает такую картину:
Число работников: 9000
Добыча нефти за год: 46
млн.баррелей
Стоимость добываемой нефти за год
при цене 70 евро за баррель): 3220
млн.евро
Стоимость нефти, добываемой за
месяц,
в пересчете на одного работника: 29800
евро
При этом ежемесячно:
Средняя заработная плата (+50% на
налоги и т.д.): 1575 евро
Социальный пакет (см. выше): 420
евро
Капиталовложения на 1 человека: 3600
евро
Отчисления в национальный бюджет
на 1 человека: 5500 евро
Даже если принять в расчет накладные и текущие расходы, всё равно
ясно видно, что заработки, составляющие лишь 5% стоимости добываемой нефти,
несправедливо низкие.
Сейчас есть три вопроса, не позволяющих разрешить этот спор.
Необходимость
переговоров:
По словам г‑на Боброва, бастующие рабочие «игнорируют
предложения руководства Компании и профсоюза урегулировать возникшую ситуацию
путем переговоров». Рабочие же в один голос повторяют, что хотели начать
переговоры с участием их избираемых представителей по поводу того, как будет
применяться коэффициент 1,8. Это подтверждается в их исходном заявлении,
которое процитировано выше.
По нашему мнению, это именно администрация не готова пойти
на переговоры какими бы то ни было реальными путями.
Хотя администрация постоянно заверяла нас, что готова начать
переговоры, но постоянно жаловалась, что не знает, с кем их вести, поскольку
рабочие не избрали ни одного представителя. Это совершенно неверно: рабочие
выдвинули своих представителей, как сказано в их заявлении о начале голодовки
12 мая 2011 года. К несчастью, из шестерых представителей двое арестованы по
доносу администрации компании, а еще одному подожгли дом неизвестные люди. По
этому поводу мы выскажемся позже, когда будем разбирать способы применения
закона во время конфликта.
Администрация также ясно и неоднократно дала понять, что
готова будет пойти на переговоры лишь в том случае, если рабочие вновь
приступят к работе. Это само по себе уже странная позиция, поскольку, как
сообщают рабочие, администрация вообще не была готова пойти на переговоры, пока
не началась голодовка. Но администрация создала еще один барьер. Она уволила
сотни участников протеста — это действие само по себе противозаконно во время
трудового конфликта. Администрация выдвинула бастующим унизительные условия для
начала переговоров, которые фактически означают: те, с кем компания всё еще
считается, должны вернуться на рабочие места и бросить уволенных товарищей.
Представители, избранные рабочими для ведения переговоров, не смогут принять
участие, поскольку двое из них в тюрьме по доносу компании. Ни один вменяемый
переговорщик не примет такие унизительные условия.
Восстановление
уволенных без всяких предварительных условий:
Г‑н Бобров сообщает: «Руководство Компании подчеркивает, что
до настоящего момента не уволило большинство незаконно бастующих работников,
ведет разъяснительную работу, пытаясь довести до бастующих свою позицию.
Характерно, что, несмотря на существенные убытки, Компания не принимает на
работу новых работников вместо уволенных, оставляя дверь для их возвращения
открытой».
Это очевидная попытка обелить реальную политику
администрации компании. Когда мы встречались с представителями администрации,
они с готовностью признавали, что уволили несколько сотен рабочих, и что в
некоторых случаях на место уволенных бастующих нанимали новых работников.
Мы видели несколько писем, разосланных компанией, с угрозами
уволить работников, если они немедленно не приступят к работе. Компания
предпринимает попытки «вернуть» бастующих путем обхода их жилищ и оказания
давления. Это делается не с целью прийти к соглашению до окончания стачки, а с
целью подорвать позиции профсоюза. Например, мы встретились с одной женщиной,
которая еле сдерживала слезы: она не собиралась возвращаться на работу, пока не
будет достигнуто соглашение, но компания так надавила на её родителей, что они
пригрозили порвать с ней все отношения.
Тех, кого вынудили вернуться на работу, не принимают обратно
на условиях прежнего контракта, а заставляют подписать новое «дополнительное
соглашение». Это соглашение подразумевает, что работник признает стачку
незаконной и не будет в ней участвовать, принимает на себя личную
ответственность за убытки, нанесенные его действиями, позволяет работодателю
расторгнуть контракт в любой момент или изменить любые условия контракта. Это
не похоже на действия работодателя, который стремится к урегулированию путем
переговоров — нет, это действия работодателя, который хочет разгромить
профсоюз.
Мы видели еще один пример того, как администрация компании
пытается ввести людей в заблуждение касательно своих действий. Заявив довольно
открыто, что одних рабочих действительно уволили и взяли на их место новых,
директор в ответ на наши слова о том, что это не лучший способ обращения с
бастующими, заверил нас, что на новые увольнения наложен «мораторий». На следующий
день то же самое повторил аким области, который уверял нас, что лично следит за
ситуацией. Однако лишь час спустя мы встретили рабочих, которым в этот же день
снова угрожали увольнениями. В течение нескольких дней были уволены еще
несколько сотен работников.
Освобождение
профсоюзных лидеров из заключения:
Г‑н Бобров продолжает: «Мною получены четкие разъяснения
относительно того, что Компания или правоохранительные органы не совершали и не
планируют совершать какие-либо провокационные действия в отношении бастующих
работников и их семей». Это явно не соответствует действительности.
За последние месяцы рабочие столкнулись с сильными
притеснениями. Не считая отказа компании от проведения переговоров и увольнения
значительного числа работников из-за их участия в стачке — что само по себе
является враждебными действиями — рабочие сообщают о многих других случаях
агрессии и запугивания.
Наиболее серьезный пример — то, что случилось после
объявления о голодовке, в котором бастующие указали, кому поручают вести
переговоры от их имени. Из шести названных лиц двое оказались в тюрьме по
доносу компании. Во время наших встреч начальники открыто признали, что
обращались в городскую прокуратуру с требованием принять меры против Натальи
Соколовой (профсоюзного юриста) и Акжаната Аминова. Дом третьего члена группы
переговорщиков подожгли неизвестные лица.
Судебное разбирательство по делу Натальи Соколовой, которое
продолжалось неделю, стало пародией на правосудие. Суд отказал Наталье
Соколовой в праве вызвать свидетелей защиты или экспертов из Алматы — в то же
время работодатель вывел целый ряд свидетелей, которые заявляли о «громадных
убытках» в результате её действий. Обвинение использовало отрывки из незаконно
сделанных записей полицейской прослушки, вырванные из контекста, и Наталье не
позволили прослушать остальную часть записей. В результате явно
срежиссированный суд, проведенный в интересах работодателя, приговорил Наталью
Соколову к 6 годам лишения свободы.
Учитывая, что в 2010 году Казахстан председательствовал в ОБСЕ и, по
мнению властей, мировое сообщество таким образом признает, что в стране
соблюдаются демократические стандарты — мы уверены, что необходимо
международное разбирательство по поводу суда над Натальей Соколовой.
В дополнение к сказанному, было несколько случаев, когда
мирные акции протеста были разогнаны полицией или полицейскими отрядами особого
назначения. В частности, рабочие сообщают о следующих случаях:
·
Разгон мирной демонстрации протеста
рабочих-нефтяников в Актау 6 июня с применением силы.
·
Нападение на женщин-работниц и членов семей в
Актау 11 июня.
·
Насильственный разгон участников мирной голодовки
и акции протеста 8 — 10 июля в Жанаозене.
Следует отметить, что высокий уровень дисциплины среди
бастующих, которые заняли позицию пассивного сопротивления и избегали
конфликтов, насколько это было возможно, помог значительно снизить число жертв.
Еще более настырным является постоянное использование
словесных, письменных и телефонных угроз. Те, кто занимаются угрозами,
настолько самоуверенны, что оставляют свои телефонные номера. Типичный пример —
СМС с угрозой в адрес одного из бастующих, который готовился отправиться в
Москву и принять участие в пресс-конференции: «Если ты полетишь в Москву, семья
улетит в небо или сгорит живьем, понял?» — это было отправлено с телефонного
номера +77054297239. Нам сообщили, что на обратный звонок по этому номеру
ответил сотрудник городского ДВД (полиции).
Во время наших встреч с администрацией и местными властями
нас постоянно уверяли, что они действуют в рамках закона, и что все обязаны
уважать закон. Но рабочие с горечью жалуются: судебная система вовсе не
нейтральна, она игнорирует их жалобы, а действует лишь тогда, когда того
требует администрация. Они говорят, что, когда они обращались в
правоохранительные органы (будь то полиция, Комитет Национальной Безопасности
или прокуратура), их жалобы игнорировались даже в случае неопровержимых улик.
Так произошло не только в случае с вышеупомянутой СМС-угрозой, но и во время
известных событий еще до голодовки, когда 30 января на месторождения явилась
группа вооруженных людей во главе с тогдашним председателем профсоюза Ербосыном
Косархановым и жестоко избила нескольких оппозиционно настроенных профсоюзных
активистов.
Это не просто пустые угрозы. 2 августа 2011 года трое бандитов
убили на рабочем месте 28-летнего Жаксылыка Турбаева, профсоюзного активиста.
Мы требуем, чтобы это убийство было расследовано
полностью и до конца, а те, кто совершил эту жестокость, и те, кто заказали
убийство, предстали перед судом.
Право профсоюза на
самостоятельный выбор:
История с голосованием за смещение Ербосына Косарханова с
поста председателя профсоюза показывает, что, в нарушение Конвенции МОТ 1948
года «О свободе объединений и защите права на создание организаций» (под
которой стоит подпись Республики Казахстан), рабочие организации лишены права
вырабатывать собственные уставы и правила или избирать своих представителей
по-настоящему независимо от любого влияния властей.
Нападение с применением насилия, совершенное 30 января,
стало последней каплей, полностью подорвало доверие членов профсоюза к Е.
Косарханову, и они потребовали созыва общего собрания, чтобы обсудить его
действия и избрать нового председателя. Явно нарушая закон республики «Об
общественных организациях» и коллективное соглашение между компанией и
профсоюзом, которые запрещают вмешательство компании в дела профсоюза, компания
отказала в предоставлении помещения для проведения конференции и ясно дала
понять, что будет работать исключительно с г‑ном Косархановым. Когда члены профсоюза
организовали собрание вне стен предприятия, на нее явились не только трое
высших начальников, но и представители городского ДВД (полиции), которые
объявили конференцию незаконной. Отчетную конференцию удалось провести лишь 12
апреля — на ней большинство участников проголосовали за отставку Косарханова и
замену его на нынешнего председателя Е.Айдарбаева. Затем прошли три конференции
непосредственно на месторождениях с участием более 4000 человек, на которых
большинство подтвердило это решение. Всего неделю спустя, в ночь с 19 на 20
мая, дом Айдарбаева был сожжен. На настоящий момент компания отказывается
признать вновь избранное руководство профсоюза.
«Нейтралитет»
Г‑н Бобров призывает: «Всем внешним наблюдателям необходимо
соблюдать беспристрастность и нейтральность, чтобы не накалять искусственно
страсти, а способствовать цивилизованному разрешению конфликта».
Правда в том, что нет никакой «нейтральной позиции». Г‑н
Бобров очень рад, что международные наблюдатели в стране закрывают глаза на
положение, когда оппозиционные партии не допускаются к участию в выборах, когда
в тюрьмах повсеместно распространены пытки, а профсоюзные юристы попадают под
арест по заявлению администрации — в то самое время, когда нефть, газ и другие
природные ресурсы продолжают утекать на запад.
Будучи в Казахстане, мы встретились с первыми лицами фонда
«Самрук-Казына», компании «КазМунайГаз», местными властями и депутатами
парламента. Но мы отклонили предложение проехать по Казахстану с г‑ном
Бобровым, потому что не хотели стать созерцателями «потемкинских деревень»,
которые видят лишь то, что хотят показать власти. Мы сделали то, что не делала
практически ни одна другая делегация — мы встретились с обычными казахстанцами
и услышали от них, на что похожа реальная жизнь в этой великолепной и
потенциально очень богатой стране.
Мы требуем, чтобы г‑н Бобров отозвал свое возмутительное
заявление о том, что Джо Хиггинс, посетивший Казахстан в бытность свою
депутатом Европарламента, представил Парламенту недостоверную информацию, которая
«фактически оказала поддержку интересам представителей некоторых преступных
группировок». Мы предполагаем, что «якобы правозащитник», на которого жалуется
г‑н Бобров, это Вадим Курамшин. Само собой, нам придется напомнить г‑ну
Боброву, что Вадим был арестован в результате полицейской провокации за день до
приезда Джо Хиггинса, чтобы не дать Джо встретиться с ним — это была
скандальная акция властей Казахстана с целью не дать Европарламенту выяснить
истинное положение в тюрьмах страны.
Мы бы хотели спросить г‑на Боброва: когда он настаивает на
том, чтобы международные наблюдатели оставались «беспристрастны и нейтральны»,
применяет ли он те же стандарты ко всем тем международным экспертам,
консультантам и дипломатам, которые приезжают в Казахстан распространять идеи
приватизации и заемного труда? Осудит ли он четверых американских директоров
«КазМунайГаза», которые в 2010 году заплатили сами себе 500 тыс. евро за работу
в компании, не желающей идти на переговоры с рабочими? Будет ли г‑н Бобров
осуждать г‑на Юань Му, китайского директора компании «КаражанбасМунай», который
письменно обратился к властям с требованием принять меры против профсоюзного
юриста Натальи Соколовой? Или необходимость оставаться «беспристрастными и
нейтральными» касается лишь тех, кто критикует действия правительства и
работодателей, или кто, как мы, уверен, что мультинациональные компании не
должны иметь права эксплуатировать природные ресурсы Казахстана, что природные
ресурсы надо национализировать и использовать на благо всех народов Казахстана?
Вывод:
Наша поездка подтвердила наше мнение о том, что забастовка,
которую ведут рабочие-нефтяники, оправданна.
Мы терпеливо выслушали аргументы работодателей и властей, но
их попытки уверить нас, будто они хотят переговоров, прекратили увольнять
бастующих, платят достойные зарплаты, не вмешиваются в дела профсоюзов или не
применяют притеснений и угроз к рабочим — всё это, к сожалению, противоречит
документам и другой информации, которую мы получили во время нашей поездки.
Как и рабочие, которые сейчас бастуют, мы хотим скорейшего
завершения забастовки. Если администрация и власти также хотят закончить
забастовку, им придется лишь сделать несколько шагов:
·
Признать право рабочих беспрепятственно избирать
собственных представителей;
·
Освободить из заключения Наталью Соколову и
Акжаната Аминова;
·
Восстановить на работе всех уволенных бастующих
на условиях, соответствующих прежним контрактам;
·
Снять все остальные уголовные и административные
обвинения с бастующих;
·
Начать достойные переговоры с выборными
представителями работников по поводу спорных коэффициентов.
Пока администрация не примет эти решения, мы продолжим
отстаивать нашу точку зрения и призывать профсоюзы всего мира выступить в
поддержку своих товарищей в Казахстане.
Источник: www.socialismkz.info,
получено с помощью rss-farm.ru
Excerpt from:
Ответ депутату Мажилиса Боброву от депутата Европарламента Пола Мерфи
