Оразалы Ержанов: Закон о возврате активов не работает

«Когда власти Казахстана говорят, что процесс возврата активов идет полным ходом, они, мягко говоря, вводят народ в заблуждение», — говорит соучредитель и директор Общественного фонда по возврату активов Elge Qaitaru Оразалы Ержанов. На недавней пресс-конференции в Алматы он объяснил, чем была вызвана пауза в деятельности фонда и с какими новыми заявлениями они обратились к руководству страны (репортаж с конференции смотрите на YouTube-канале «Гиперборей», выпуск от 22.02.2024).

Напрасные надежды

Надежды на то, что будет проводиться эффективная работа по возврату активов, стали рассеиваться ещё в декабре 2022 года, — сказал Оразалы Ержанов, — и я уже не раз говорил об этом. Когда появился указ президента о подготовке законопроекта о возврате государству незаконно выведенных активов, а потом — распоряжение премьер-министра Смаилова по разработке законопроекта, дело поручили огромному количеству исполнителей. У меня самого есть опыт работы по подготовке законопроектов, и я уже тогда был убежден, что при таком подходе цельного, единого, с какой-то реальной идеей законопроекта — не получится. Так и вышло — и это был первый шаг, который поубавил нашу уверенность в том, что возврат активов станет реальностью.

Еще раз урон политической идее возврата активов, был нанесён, думаю, «решением» вопроса с Jusan банком, когда правительство отчиталось, что вернуло его в казахстанскую юрисдикцию, а реально банк вернули одному из тех людей, кто когда-то довел Jusan до такого состояния, когда государство там потеряло более 1 триллиона тенге ($2.2 миллиарда) народных денег.

И следующее (как мне тогда казалось, последний гвоздь в крышку гроба) — это возврат Карметкомбината. У Лакшми Миттала была хоть какая-то история: до покупки Кармета он владел двумя металлургическими заводами. А теперь комбинат отдали человеку с мутной биографией – в плане происхождения денег (Андрей Лаврентьев. – ред.), и непонятно, что будет с Карметом дальше.

Поэтому я лично начал думать, что, наверное, уже никакого реального возврата активов не будет, но произошли перемены в правительстве: руководить им пришел достаточно молодой человек, который определенную часть своей биографии отдал борьбе с коррупцией (премьер-министр РК Олжас Бектенов в 2022–2023 занимал должность председателя казахстанского Агентства по противодействию коррупции, — ред.). Антикоррупционное агентство – это был, пожалуй, единственный госорган, представители которого еще в 2022 с нами удосужились встретиться (встреча была с первым заместителем председателя Дмитрием Малаховым — сегодня он руководит Агентством финансового мониторинга). Поэтому какая-то надежда есть.

Корни забастовок — в коррупции

- Что касается предмета нашей сегодняшней пресс-конференции — это три обращения, которые мы направили премьер-министру страны (параллельно является председателем комиссии по возврату активов), генеральному прокурору, председателю Антикоррупционного агентства, председателю Агентства финансового мониторинга и председателю Комитета по возврату активов Генеральной прокуратуры, — рассказал Оразалы Ержанов. – Первое из них касается ситуации, что сегодня сложилась в Мангистауской области, где люди уже третий месяц бастуют на морозе. И, наверное, это наша огромная территория виной тому, что наше «слышащее государство» никак не может услышать людей из Астаны с другого края страны — из Мангистауской области. Людей, которые дошли до отчаяния и имеют полное право требовать то, что они требуют.

Согласно последним изменениям в Конституции, земля и недра принадлежат народу Казахстана, но у нас складывается странная ситуация, когда одна, очень маленькая часть этого народа эксплуатирует эти богатства, распоряжается ими, продает их — на эти деньги построены Астана и Туркестан, дворцы в Ушконыре в Алматинской области, куплены замки в Германии, Испании, Швейцарии, квартира Шерлока Холмса в Лондоне… А люди, чьим трудом добываются эти богатства, три месяца стоят на морозе, и разные блогеры выдают о них разную информацию.

Я думаю, что они имеют право требовать: их предки когда-то своей кровью отвоевали эти земли. Здесь сейчас добывается большое количество нефти – но у рабочих нет элементарных условий для нормальной человеческой жизни.

Мы полагаем, что корни этой проблемы — в коррупционной сделке, которая состоялась в 2011. Была компания «Актаунефтесервис», которая обслуживала нефтедобывающую компанию «Мангистаумунайгаз». И считается, что когда «Мангистаумунайгаз» отнимали у прежних владельцев (эта информация доступна в Сети https://www.compromat.ru/page_30945.htm), Тимур Кулибаев (средний зять экс-президента Казахстана Еурсултана Назарбаева, в 2011 году – председатель правления акционерного общества «Фонд национального благосотояния «Самрук-Казына») отобрал компанию «Актаунефтесервис» у Рашита Сарсенова (в 2011 — председатель совета директоров компании «Мангистаумунайгаз»).

Сделка состоялась, когда управляющим директором национальной нефтедобывающей компании «КазМунайГаз» был Магзум Мирзагалиев (сегодня он её руководитель. – ред.). За «Актаунефтесервис» было выплачено 334 миллиона долларов. Затем – я полагаю, чтобы замести следы — была принята программа «5÷50», когда у работников в два раза снизились доходы, когда они потеряли рабочие места, потеряли социальные пакеты.

Сегодня говорят, что большая проблема — это закредитованность населения, но при этом никто не вспоминает, что причины этой закредитованности — в низких доходах населения. Стало модным рассуждать о том, что казахи берут кредиты на свадьбы, — нет, основная масса людей берет кредиты, чтоб прожить от зарплаты до зарплаты. Именно такую ситуацию создали наши власти вместе с руководством компании «КазМунайГаз» в Мангистауской области.

Еще один аспект этого вопроса: потом эти же компании, «дочки» «Актаунефтесервис» были «обратно» приватизированы. Возникает вопрос: зачем это сделали? Зачем тогда платили за эти активы 334 млн долларов? Чтобы потом их снова приватизировать? И большой вопрос: за сколько их «обратно» продали?

По поводу ситуации в Мангистауской области было обращение представителей гражданского общества — почти 10 лет назад. Два года назад об этом писал наш фонд Elge Qaitaru — но ничего не меняется. И даже если ни «КазМунайГазу», ни «Самрук-Қазына», ни правительству эти 334 млн долларов не нужны, мы все равно обращаемся с просьбой назначить проверку, так как усматриваются признаки коррупционного правонарушения, привлечь к ответственности виновных людей, взыскать эти 334 млн долларов — по курсу того времени это 48 млрд тенге, и направить их на решение проблем тех, кто уже третий месяц бастует.

Тарифы Клебанова и Кана

- Следующее наше заявление касается ситуации в энергетике страны, — продолжил Оразалы Ержанов. — Сейчас на многих уровнях обсуждается так называемый Национальный план развития до 2029 года. Приглашаются московские профессора, другие иностранные специалисты. Я его внимательно изучил, и вот мое мнение: этот документ направляет нас по пути сегодняшней Аргентины, где за короткий период инфляция составила 250%. Потому что через весь этот план развития проходит лишь одна идея — повышение тарифов на всё: на тепло, на воду, на электроэнергию, предлагается отпустить все цены и максимально сузить объём социально важных товаров, цены на которые регулирует государство. Реализация программы под таким лозунгом — тарифы в обмен на инвестиции — приведёт наш народ к максимальному обнищанию. У нас уже сегодня, по-моему, у более миллиона человек ежемесячный доход ниже прожиточного минимума. И в этой ситуации хочется посоветовать нашим властям всё же поискать другой выход, другие возможности.

Они есть, я в этом не сомневаюсь.

Об этом говорит наше второе заявление, предмет которого — ситуация, сложившаяся в компании Центрально-Азиатской Электроэнергетической Корпорации (CAEPCO), владельцами которой являются Александр Клебанов и Сергей Кан. Все помнят, что в День инаугурации президента в ноябре 2022 года случилась авария на Экибастузской ТЭЦ, которая входит в компанию «Павлодарэнерго», которое также принадлежит названным господам.

В 2014 году они создали компанию ЦАТЭК Green Energy (ТОО) с ветровой станцией на 100 Мегаватт близ Астаны (станция строилась в ходе подготовки к ЭКСПО-2017). Так вот, Клебанов и Кан провернули такую, можно сказать, махинацию: купили ее сами у себя. То есть АО «Павлодарэнерго», входящее в группу CAEPCO, выкупило 100% доли в ТОО «ЦАТЭК Green Energy» (ее владельцами были оффшорные компании) за 232 миллиона долларов. Это при том, что в нашем регионе станция на 1 Мегаватт при строительстве обходится в 1.3 млн долларов, в крайнем случае – 1.5 млн долларов. В данном случае получилось 2.32 млн долларов за 1 кВт мощности.

Но там было несколько продавцов — владельцев ТОО ЦАТЭК Green Energy, одним из них было АО «Circle Maritime Invest», хозяевами которого являются господа Клебанов и Кан. Этому АО принадлежали 47.34% ТОО ЦАТЭК Green Energy, и они достались «Павлодарэнерго» почти за 160 млн долларов. То есть теперь 1 Мегаватт мощности обошёлся уже в 3.37 млн долларов.

Мы обращаемся с заявлением по поводу этих сделок к руководству страны и надеемся, что в том числе Агентство финансового мониторинга, которое занимается вопросами незаконного вывода активов, проведет проверку и установит истину.

Более того: когда строилась эта станция, правительством РК было принято постановление от 19 марта 2015, по которому данной станции был установлен отдельный специальный тариф, на момент ввода в действие (в 2020 году) за 1 кВт час он составлял 59 тенге 70 тиын ($0.13). И у компании есть право ежегодной индексации. Я не знаю, до какой цифры сейчас дошёл этот тариф, но в открытом доступе есть отчётность компании за 2021 год, и ее маржинальность, EBITDA margin (аналог в отечественной экономике — это рентабельность), за 2020 составила 84.91%, за 2021 год – 89.72%.

Готовясь к пресс-конференции, я спросил у одного человека, который достаточно глубоко разбирается в нашей микроэкономике: можешь представить, что в Казахстане есть проект, где маржинальность 89%? Ответ был: «Они что, наркотиками занимаются?» Я сказал: нет, не наркотики – «Ну, тогда коррупция».

Мы в своем заявлении обращаемся с просьбой отменить постановление правительства для этой компании, где владельцы имеют почти 90% рентабельности, но при этом говорят: надо вводить социальные тарифы, а для всех остальных тарифы надо повышать.

Подарок Кулибаеву: 1.67 трлн тенге

- И третья тема нашей сегодняшней встречи — это рамочное соглашение между правительством Казахстана, Национальным банком, «Самрук-Казына», Фондом проблемных кредитов, «Казкоммерцбанком», БТА Банком, Народным сберегательным банком и гражданином Ракишевым Кенесом, — сказал Оразалы Ержанов. — Согласно этому документу, в 2017 в целях финансового оздоровления «Казкоммерцбанка» были представлены 2 триллиона 639 миллиардов тенге из бюджета ($6 миллиардов). Из них 239 млрд ушло в фонд «Самрук-Казына» — у БТА Банка были перед ним долги. А 2 триллиона 400 млрд тенге через выкуп проблемных активов БТА Банка и «Казкоммерцбанка» попали в «Казкоммерцбанк», где на тот момент на 86. 09% акционером был Кенес Ракишев, и «Самрук-Казына» на 10.72%. И тот, и другой продали собственные акции Народному банку — за 1 тенге.

Один из вопросов, который мы задаем в нашем обращении — почему был выбран именно такой путь? Кто посчитал, что надо спасать именно этот банк именно такой суммой? Был предусмотрен непонятный для нас алгоритм: сперва — полная предоплата, потом — правовая ревизия, а проведение независимой оценки рыночной стоимости выкупаемых активов в соглашении вообще не предусматривалось.

Но примерно через полгода после завершения сделки такая оценка всё же была произведена, и известный финансовый эксперт Мурат Темирханов писал, что по той оценке стоимость выкупленного составила 268 млрд тенге — в 10 раз дешевле, чем отданная сумма. Возникает вопрос: куда ушли остальные деньги? Мы не используем никакую непроверенную информацию, только открытые источники: в интервью сайту banker.kz от 24 августа 2017 года Умут Шаяхметова, председатель Народного банка, достаточно подробно рассказала, как были разложены эти деньги.

Получается, что из 2 триллионов 400 млрд тенге на погашение обязательств перед Нацбанком ушли 625 млрд тенге, на погашение обязательств по операциям РЕПО с ценными бумагами — 202 млрд тенге. Вот эти деньги — 625 млрд тенге плюс 202 827 млрд тенге — во спасение «Казкоммерцбанка».

Самое интересное дальше: на 1 триллион тенге были куплены государственные ценные бумаги, а 570 млрд тенге остались в распоряжении «Казкоммерцбанка». И вот эти 1 триллион 570 миллиардов тенге — это подарок владельцам Народного банка. На сайте Forbes.kz в 2018 сообщалось, что состояние Тимура и Динары Кулибаевых выросло по итогам 2017 с 4,2 миллиардов долларов до 6. 4 млрд долларов за счёт приобретения «Казкоммерцбанка», получившего перед продажей 2. 4 триллиона тенге государственных денег на оздоровление.

И мы задаём резонный вопрос правительству: имеет ли наше государство право претендовать на часть акций Народного банка? Скоро март, когда будет обсуждаться вопрос дивидендов — кто и сколько должен получить? Но мы полагаем, что здесь речь должна идти не о дивидендах, а о возврате денег или передаче акций банка в собственность Республики Казахстан.

Более того, в том же 2018 Кенес Ракишев дал подробное интервью газете Коммерсантъ, где он говорит, что имеет на балансе очищенные активы на более чем 1 млрд долларов и требования к другим лицам на 3.5 млрд долларов, и что на начало этой «операции по спасению» «Казкома» и БТА Банка требования БТА банка были 3 млрд долларов. «Все они перешли «Казкоммерцу», — говорит Ракишев, — который совместно с правительством и Национальным банком Казахстана занимаются урегулированием этих проблем». В результате они получили очищенный БТА Банк — он до сих пор существует, и это такой же станок по печатанию денег, как ТОО ЦАТЭК Green Energy.

Но мы понимаем, что Кенес Ракишев в 2017 не обладал такими полномочиями, чтобы в сделке — не в интересах страны — приняло участие правительство РК в лице минфина, Нацбанк, фонд «Самрук Казына», фонд проблемных кредитов и Народный банк. Поэтому полагаем, что сделка осуществлена административно-политической силой. Мы просим дать ответ: кто является реальным бенефициаром этой сделки?

По Боранбаеву и Сатыбалды сработал Уголовный кодекс, а не Закон о возврате активов

В завершение хотел бы сказать, что сегодня приходится констатировать: принятый 12 июля прошлого Закон о возврате активов не работает. Все, что власти хотят представить как результат действия этого закона, связано с Кайратом Сатыбалды (племянник Нурсултана Назарбаева. – ред.) и Кайратом Боранбаевым (сват Дариги Назарбаевой, старшей дочери Нурсултана Назарбаева. – ред.) – но по ним сработал не Закон о возврате активов. По ним сработал Уголовный кодекс Республики Казахстан.

И по тем статьям, по которым они оба осуждены, всё их имущество подлежит конфискации, но наши власти, скажем так, не «доработали» этот вопрос, и мы регулярно читаем: Сатыбалды отдал это, Боранбаев — то, потом посидели-подумали, еще кого-то пожалели из народа Казахстана, ещё что-то отдали. Но эти суммы поступают не туда, куда должны приходить деньги от возврата активов – на специальный счет в казначействе. Поэтому мы считаем, что власти, мягко говоря, вводят общество в заблуждение, говоря о том, что возврат активов идёт полным ходом. (Кайрат Сатыбалды в 2022 был приговорен к 6 годам лишения свободы за экономические преступления, вернул государству активы на $1. 6 млрд, но продолжает оставаться в заключении. Кайрат Боранбаев в 2023 был приговорен к 8 годам лишения свободы, вернул государству активы на $300 млн и был освобожден из тюрьмы).