Ограничение ислама в Таджикистане и риски дестабилизации

В послед­нее вре­мя у парик­ма­хе­ра Наби­джо­на из таджик­ско­го горо­да Худ­жанд нет недо­стат­ка в кли­ен­тах. Он рабо­та­ет почти по десять часов в день в сво­ей парик­ма­хер­ской и гово­рит, что рань­ше люди в основ­ном при­хо­ди­ли стричь­ся, а сей­час мно­гие при­хо­дят бриться.

В ответ на уси­ле­ние вли­я­ния груп­пи­ров­ки «Ислам­ское госу­дар­ство» и дру­гих экс­тре­мист­ских груп­пи­ро­вок таджик­ские вла­сти при­ни­ма­ют меры по огра­ни­че­нию пуб­лич­но­го про­яв­ле­ния того, что они назы­ва­ют опас­ны­ми «внеш­ни­ми» аспек­та­ми исла­ма. Это затро­ну­ло жен­щин, нося­щих «чуж­дую для стра­ны» мусуль­ман­скую одеж­ду, и муж­чин с длин­ной боро­дой. Боро­да­тых муж­чин задер­жи­ва­ли на ули­цах и бри­ли в мили­цей­ских участ­ках. В сво­ем выступ­ле­нии 8 мар­та пре­зи­дент Таджи­ки­ста­на Эмо­ма­ли Рах­мон под­верг суро­вой кри­ти­ке тех, кто носит «ино­стран­ную» одеж­ду, отме­тив, что чужа­ки с помо­щью одеж­ды пыта­ют­ся создать «экс­тре­мист­ские» тен­ден­ции в Таджикистане.

В резуль­та­те это­го люди на ули­цах в Душан­бе сей­час выгля­дят по-дру­го­му. Тем­ные хиджа­бы, став­шие при­выч­ным зре­ли­щем, усту­пи­ли место офи­ци­аль­но при­знан­ным тра­ди­ци­он­ным таджик­ским цвет­ным плат­кам. Одна­ко, хотя эти­ми мера­ми уда­лось достичь того, что таджи­ки пере­ста­ли пока­зы­вать свою рели­ги­оз­ность на пуб­ли­ке, экс­пер­ты выска­зы­ва­ют опа­се­ния, что они могут при­ве­сти к углуб­ле­нию раз­де­ле­ния меж­ду свет­ской вла­стью и кон­сер­ва­тив­ны­ми мусуль­ма­на­ми, под­толк­нув их на опас­ный путь радикализации.

Боязнь исла­мист­ской актив­но­сти осо­бен­но высо­ка в Таджи­ки­стане, где до сих пор не зажи­ли шра­мы от пере­жи­той 20 лет назад граж­дан­ской вой­ны меж­ду исла­ми­ста­ми, демо­кра­та­ми и про­со­вет­ски­ми авто­ри­тар­ны­ми вла­стя­ми. В этой войне погиб­ло око­ло ста тысяч человек.

— После вой­ны ситу­а­ция еще не до кон­ца ста­би­ли­зи­ро­ва­лась. Все­гда есть какие-то линии раз­ло­ма, неко­то­рые реги­о­ны с поли­ти­че­ским и реги­о­наль­ным анта­го­низ­мом, — гово­рит иссле­до­ва­тель по Цен­траль­ной Азии в Уни­вер­си­те­те Мон­ре­а­ля в Кана­де Хелен Тиболт. Она так­же отме­ча­ет, что в 2010 году несколь­ко бое­ви­ков-исла­ми­стов, отбы­вав­ших дли­тель­ные нака­за­ния, сбе­жа­ли из тюрь­мы в Рашт­ской долине и в тече­ние двух недель сра­жа­лись с пра­ви­тель­ствен­ны­ми войсками.

В 2012 и 2014 годах мест­ные груп­пи­ров­ки, кото­рые вла­сти обви­ня­ют в экс­тре­миз­ме, всту­пи­ли в столк­но­ве­ние со служ­ба­ми без­опас­но­сти в Гор­ном Бадахшане.

ЗАПРЕТ ИСЛАМСКОЙ ПАРТИИ

В резуль­та­те мир­но­го согла­ше­ния после граж­дан­ской вой­ны 1992—1997 годов уме­рен­ные мусуль­мане полу­чи­ли воз­мож­ность участ­во­вать в поли­ти­че­ской жиз­ни. Одна­ко запрет Пар­тии ислам­ско­го воз­рож­де­ния Таджи­ки­ста­на (ПИВТ), вве­ден­ный в этом году, и арест ее уме­рен­ных лиде­ров повы­сил риск того, что на их место могут прий­ти экс­тре­мист­ские элементы.

Экс­перт по вопро­сам рели­гии из Душан­бе Фари­дун Ходи­зо­да счи­та­ет, что более ради­каль­ная часть ПИВТ может уйти в под­по­лье и это, в свою оче­редь, может при­ве­сти к про­бле­мам в будущем.

— Ради­каль­ные чле­ны пар­тии все­гда под­вер­га­ли кри­ти­ке руко­вод­ство пар­тии за то, что они пошли на согла­ше­ние с пра­ви­тель­ством. Теперь они будут гово­рить: «Види­те, что полу­чи­лось?», — гово­рит Фари­дун Ходизода.

После закры­тия ПИВТ — един­ствен­ной офи­ци­аль­но заре­ги­стри­ро­ван­ной ислам­ской пар­тии на тер­ри­то­рии быв­ше­го Совет­ско­го Сою­за — рели­ги­оз­ная оппо­зи­ция Таджи­ки­ста­на лиши­лась воз­мож­но­сти пред­став­лять свои инте­ре­сы в пра­ви­тель­стве и поте­ря­ла два места в пар­ла­мен­те. Пре­зи­дент Эмо­ма­ли Рах­мон счи­та­ет, что умень­ше­ние ислам­ско­го вли­я­ния в Таджи­ки­стане необ­хо­ди­мо для подав­ле­ния роста ради­ка­ли­за­ции сре­ди исла­ми­стов. В гене­раль­ной про­ку­ра­ту­ре заяви­ли в июле, что про­тив граж­дан Таджи­ки­ста­на, «сра­жа­ю­щих­ся в рядах ино­стран­ных экс­тре­мист­ских груп­пи­ро­вок в Сирии и Ира­ке», было заве­де­но более 420 дел.

Эмо­ма­ли Рах­мон пыта­ет­ся кон­тро­ли­ро­вать ислам, под­дер­жи­вая фор­маль­но неза­ви­си­мый муф­ти­ят, назна­ча­ю­щий мусуль­ман­ское духо­вен­ство стра­ны, в непо­сред­ствен­ном под­чи­не­нии пре­зи­дент­ской адми­ни­стра­ции. Одна­ко «внеш­ний» ислам пред­по­ла­га­ет власть извне стра­ны, кото­рую невоз­мож­но лег­ко кон­тро­ли­ро­вать, что при­во­дит к замет­но­му бес­по­кой­ству Душанбе.

В мае стра­на была шоки­ро­ва­на, когда началь­ник отря­да мили­ции осо­бо­го назна­че­ния (ОМОН) мини­стер­ства внут­рен­них дел Таджи­ки­ста­на Гул­мурод Хали­мов заявил в видео­ро­ли­ке, что при­со­еди­ня­ет­ся к ИГ в знак про­те­ста про­тив запре­та на ноше­ние мусуль­ман­ской одеж­ды и молит­вы в обще­ствен­ных местах. В то же вре­мя наблю­да­ет­ся рост наси­лия. В сен­тяб­ре — все­го несколь­ко дней спу­стя после закры­тия ПИВТ — в резуль­та­те напа­де­ния на уча­сток мили­ции вбли­зи Душан­бе погиб­ло более 20 чело­век. Точ­ные при­чи­ны напа­де­ния были неяс­ны, вла­сти, одна­ко, обви­ни­ли в этом исла­ми­стов, в осо­бен­но­сти заме­сти­те­ля мини­стра обо­ро­ны Абду­ха­ли­ма Назар­зо­ду, кото­рый впо­след­ствии был убит в резуль­та­те спецоперации.

ОГРАНИЧЕНИЯ ЛИЧНОЙ СВОБОДЫ

Мно­гие кон­сер­ва­тив­ные мусуль­мане счи­та­ют запрет на ноше­ние мусуль­ман­ской одеж­ды огра­ни­че­ни­ем их лич­ной сво­бо­ды. Хозяй­ка неболь­шо­го пар­фю­мер­но­го мага­зи­на в Душан­бе Ман­зу­ра гово­рит, что ей при­шлось при­ду­мы­вать для себя новый стиль одеж­ды, что­бы «уго­дить как вла­стям, так и Алла­ху». Сей­час вме­сто тем­но­го хиджа­ба она носит цвет­ные рубаш­ки с длин­ны­ми рука­ва­ми и высо­ким воро­том и длин­ные брю­ки, а голо­ву покры­ва­ет цвет­ны­ми шарфами.

Поми­мо кам­па­нии по борь­бе с ради­каль­ным исла­мом, вла­сти, как кажет­ся, так­же про­во­дят борь­бу со сво­и­ми свет­ски­ми оппо­нен­та­ми. Осно­ва­тель свет­ской поли­ти­че­ской «Груп­пы 24» Ума­ра­ли Кува­тов был застре­лен в мар­те в Стам­бу­ле при зага­доч­ных обсто­я­тель­ствах. Его семья винит в смер­ти таджик­ские власти.

Дру­гая оппо­зи­ци­он­ная пар­тия — «Новый Таджи­ки­стан» — была подав­ле­на вско­ре после сво­е­го созда­ния в 2013 году, когда ее лиде­ра Заи­да Саи­до­ва при­го­во­ри­ли к 25 годам тюрь­мы по ряду обви­не­ний, от изна­си­ло­ва­ния до финан­со­вых преступлений.

Всё более авто­ри­тар­ный стиль прав­ле­ния вку­пе с недо­воль­ством в свя­зи с ухуд­ша­ю­щей­ся эко­но­ми­че­ской ситу­а­ци­ей в стране, где каж­дый шестой отправ­ля­ет­ся на поис­ки рабо­ты в Рос­сию, пред­став­ля­ет опре­де­лен­ную опас­ность. Недо­воль­ство эко­но­ми­че­ской ситу­а­ци­ей, реги­о­наль­ные про­ти­во­ре­чия и поли­ти­че­ский ислам — все эти фак­то­ры сыг­ра­ли свою роль в нача­ле граж­дан­ской вой­ны после обре­те­ния Таджи­ки­ста­ном неза­ви­си­мо­сти. Если рань­ше в моно­по­ли­за­ции вла­сти вини­ли быв­ших совет­ских чинов­ни­ков, то сей­час зву­чат обви­не­ния, что все луч­шие долж­но­сти заня­ты людь­ми из реги­о­на Эмо­ма­ли Рах­мо­на, а люди из дру­гих реги­о­нов вынуж­де­ны отправ­лять­ся на зара­бот­ки за рубеж.