Ермек Турсунов, автор нашумевших лент «Келiн» и «Шал», приступил к съемке нового фильма – «Кенже» («Младший брат»). Библейская история Каина и Авеля, когда брат пошел на брата, — вечная, но, переведенная в современный контекст, становится актуальной. Тем более в Казахстане – после того, как в Жанаозене одни казахстанцы стреляли в других.
Автор: Ермек ТУРСУНОВ
В нас смещены законы бытия
- Это финальный фильм трилогии, — начинает разговор режиссер. — Эпиграфом к картине стала фраза: «Зачем ты это сделал, Каин?»
- Расскажи вкратце фабулу ленты.
- Это драма, даже трагедия: противостояние родных братьев — старшего и младшего. Дети остались в ауле без родителей. Их определили в детдом, оттуда они сбежали в город. Прошло время — и братья его покорили: старший принимает заказы на устранение людей, младший — исполнитель, киллер. В итоге кенже засветился, за ним стали следить, вышли на старшего брата, и он сдал младшего. И они начинают охотиться друг за другом.
- После Жанаозена такой сюжет выглядит особенно современно.
- Да, напрашиваются прямые аналогии. Но, в принципе, и до Жанаозена это было: мы не первый год смотрим друг на друга через перекрестье оптического прицела. Почему еще это актуально? В казахской ментальности старший брат для младшего — как отец, а младший — как сын. И если они поднимают руку друг на друга — это нонсенс, абсурд.
- В нас смещены законы бытия…
- Это за пределами добра и зла. Не просто отсутствие нормы, а другая норма. Деградация дошла до того, что мы преступаем законы крови. Я задумал эту картину еще в 2007 году, и то, что позже мы пришли к Жанаозену, лишний раз подтверждает, что в моих фантазиях мало вымысла. Правда, я совсем не рад, что мои догадки сбываются.
Наших пацанов тянет в Европу
- Получается, твой новый фильм будет боевик-притча?
- По жанру — да, боевик, в нем есть все элементы action: погони, драки, стрельба. Картина будет сниматься в трех странах — Казахстан, Испания, Таиланд: наш киллер — международного масштаба, он ездит исполнять заказы в разные уголки мира. Возможно, «зацепим» и Англию.
- Куда ж без нее! Лондон — третья столица Казахстана…
- Без Европы мы в любом случае не обойдемся, потому что наших классных пацанов географически тянет в Старый Свет.
- На каком этапе сейчас съемочный процесс?
- На самом начальном. Ты первый человек, которому я об этом фильме так подробно рассказываю. Мы ездим по локациям, начинается кастинг на эпизодические роли, 15‑й вариант сценария пишется. Приглашаем российских актеров — Зайцеву, она снимается в картине «Вий», и Горбунова. Второй режиссер — москвич Максим Малинин. Главный оператор, очень сильный — Сергей Козлов, тоже россиянин, но давно живет и работает в Америке, он снимал «Одиссею» Андрона Кончаловского. Кроме них, в группе будут тайцы, испанцы. Команда интернациональная, и этот фактор не даст картине получиться ниже определенного уровня: по крайней мере, по ремеслу там все будет на месте.
- Кто финансирует съемки «Кенже»?
- «Казахфильм».
- Сумму прописью, пожалуйста, обозначь.
- В пределах $4 млн.
- А сколько тебе нужно для полного счастья?
- $5 млн. Ищу по ходу деньги. Фильм, как поезд, тронулся с перрона — и его уже нельзя останавливать.
Новое время породило извращенное сознание
- В июле ты против своей воли стал хедлайнером казахстанского медиаполя, вызволив из тюрьмы театрального режиссера Болата Атабаева и оказавшись между наковальней КНБ и молотом общественного мнения. Не будем вспоминать детали, они пережеваны многократно. Но что ты вынес или вывез из той ситуации, кроме Болата Манашевича?
- Оказалось, в наше время нельзя впрягаться за друзей — предосудительно. Сразу начались вопросы: а почему? а что за всем этим стоит? так вы работаете на КНБ? и сколько вам за это заплатили? Я потому и закипел на пресс-конференции после нашего возвращения из Актау, хотя редко из себя выхожу. Новое время породило новое извращенное сознание. Правда, были люди, которые реально болели за судьбу Атабаева, жали мне руку, благодарили. 28 августа Болат в Германии медаль Гёте получил. Плохо, что ли, что он на свободе?
Про темную комнату и черную кошку
- Давай вернемся к предыдущему твоему фильму «Шал». В наших весенних беседах (см. «В Казахстане ложь — форма жизни» на портале «Республика») мы вроде с тобой по полочкам его разложили, но меня изумила изысканная рецензия на этот фильм Салимы Дуйсековой на сайте zonakz.net. Ее суть: «Шал» — завуалированный панегирик власти и персонально президенту, который водит свою паству в тумане (Турсунов перебивает вопрос безудержным хохотом). Под эту версию Салима расшифровала всю картину. И как тебе такое прочтение?
- Я отвечаю за то, что делаю я. А за то, как люди это понимают, уже не отвечаю. В этой комнате черной кошки нету! И не надо там ее искать. А Салима искала — и для себя нашла.
- Ты сам виноват: нашпиговал в «Шал» столько смыслов, что там хоть черта лысого можно раскопать.
- Ради Бога! Но говорить, что я прогнулся и сделал такой искусный минет… До столь высокого уровня мастерства я все-таки не дорос.
- Дуйсекова воздает должное твоему мастерству.
- Спасибо ей, конечно. Но до такого я вряд ли уже дорасту. Хотя Салиму читать было интересно, не скрою.
- «Шал» не попал в основной конкурс культовых кинофестивалей — Каннского и Венецианского, на последнем ты пролетел вместе с Тарантино.
- В одной компании с Квентином — это почетно. Фильм разослан на другие фестивали класса «А» — в Сан-Себастьян, Рим, Монреаль, Токио. Сейчас ждем реакции оттуда. Выстрелит «Шал» — буду рад. Не выстрелит — не огорчусь. Потому что эта картина делалась для нас, и те проблемы, которые там поднимаются, не очень волнуют Запад.
- Ситуация с «Шалом», которого, несмотря на жаркие дискуссии, до сих пор не видел массовый зритель, напоминает эпизод из одного фильма: «Ура-ура! А который государь-то?» Когда лента, наконец, выйдет в прокат?
- 10 октября состоится показ для прессы, а со следующего дня картина уйдет в широкий прокат.
Как играть на поле Голливуда
- На «Оскар» будущего года от Казахстана вроде бы посылают фильм «Жаужүрек Мың Бала». Тебе не обидно, что не взяли «Шал»? Ведь несколько лет назад твоя «Келiн» в рейтинге Американской киноакадемии попала в десятку лучших иностранных фильмов и единственная среди картин СНГ вышла в полуфинал «Оскара».
- Наверное, эта информация все-таки преждевременная, потому что казахстанская оскаровская комиссия еще не заседала.
- Но даже если «Жаужүрек Мың Бала» отберут, попробуй абстрагироваться от «Шала» и скажи мне как непредвзятый эксперт: разумно ли посылать на «Оскар» картину, чьи главные достоинства — батальные сцены, костюмы, пейзажные панорамы? Иначе говоря, с этой лентой мы будем играть на поле Голливуда с заведомым исходом…
- Все видели «Гладиатора», «Александра», «Трою». И жанр исторического фильма — та поляна, где мы всегда будем играть в гостях. На нее не посягает ни российское и никакое другое кино в мире, кроме китайского. На этой поляне другие бюджеты, другие подходы, всё другое. Поэтому, когда ты туда лезешь толкаться со слонами, надо сначала набрать вес. Если ты стал чемпионом мира в весе 60 кг — в сумо тебя все равно не возьмут. А когда мы играем на своем поле — это картины с более глубоким драматическим содержанием, человеческие, приближенные к правде жизни.
Секс у Байтерека? Советами замучают!
- Ты сказал, что «Кенже» — последний фильм трилогии. Но ведь в пантеоне казахской семьи еще столько действующих лиц! Это же золотая жила. Какие могли быть фильмы — «Байбише», «Киеу бала», особенно «Токал», это вообще потенциальный хит: столько фактического материала…
- (Хохочет) Знаешь анекдот? У мужика спрашивают: ты мог бы заняться сексом рядом с Байтереком? Нет, отвечает, советами замучают. Вот и у меня сейчас столько советчиков по поводу «Токал». В основном это чиновники из Астаны, люди из депутатского корпуса. Когда бываю в столице, они регулярно спрашивают, не собираюсь ли я снимать «Токал». И когда получают отрицательный ответ, печально вздыхают: ну зря, а то у меня была такая классная история… Или, например, сейчас поветрие — делать обрезание, даже те, кому за сорок, на это идут. Я понял: темы ниже пояса находят такой живой отклик, потому что у людей с головой не получилось. Не нашла она в жизни применения (смеется).
Continued here:
«Мы преступаем законы крови»