Люди особого назначения. Чем опасны провокаторы во время митингов и демонстраций?

Во вре­мя уси­лив­ших­ся в послед­нее вре­мя в стране митин­гов и демон­стра­ций в Казах­стане уча­сти­лись инци­ден­ты, в кото­рых фигу­ри­ру­ют неиз­вест­ные моло­дые люди, часто скры­ва­ю­щие лица чер­ны­ми мас­ка­ми. Они с помо­щью раз­лич­ных пред­ме­тов, в основ­ном рас­кры­тых зон­тов, чинят пре­пят­ствия сотруд­ни­кам СМИ. Во вре­мя акции про­те­ста 6 июля в Нур-Сул­тане ситу­а­ция усу­гу­би­лась: неиз­вест­ный рас­пы­лил пер­цо­вый газ в сто­ро­ну жур­на­ли­стов Азатты­ка, после чего скрыл­ся с места.

В Казах­стане еще не появи­лось устой­чи­вое опре­де­ле­ние для людей, меша­ю­щих рабо­те жур­на­ли­стов. Поль­зо­ва­те­ли соци­аль­ных сетей к ним при­чис­ли­ли и груп­пу жен­щин, 22 июля напав­ших на участ­ни­ков пресс-кон­фе­рен­ции и жур­на­ли­стов в Казах­стан­ском бюро по пра­вам чело­ве­ка в Алма­ты. В онлайн-сооб­ще­стве сорвав­шим меро­при­я­тие при­ду­ма­ли про­зви­ще: «В Укра­ине были “титуш­ки”, а в Казах­стане — “татеш­ки”» (от казах­ско­го сло­ва «тәте» — фор­мы обра­ще­ния к жен­щине, зача­стую стар­шей по воз­рас­ту. —​ Ред.). Сами напа­дав­шие жен­щи­ны позд­нее наста­и­ва­ли, что дей­ство­ва­ли по соб­ствен­ной инициативе.

«​Ссо­ра»​ vs спла­ни­ро­ван­ная ата­ка? Хро­ни­ка 22 июля

«Титуш­ки» — соби­ра­тель­ный тер­мин, про­изо­шед­ший от фами­лии укра­ин­ца Вади­ма Титуш­ко, кото­рый в 2013 году участ­во­вал в напа­де­ни­ях на про­те­сту­ю­щих и жур­на­ли­стов, за что был осуж­дён, но впо­след­ствии реаль­ный срок заме­ни­ли на услов­ный. «Титуш­ка­ми» в наро­де про­зва­ли агрес­сив­ных спор­тив­ных моло­дых людей, напа­дав­ших на репор­те­ров и митин­гу­ю­щих в пери­од Евро­май­да­на — мно­го­ты­сяч­ных акций про­те­ста в Укра­ине в 2013–2014 годах.

Схо­жий фено­мен с 2001 года наблю­да­ет­ся в Кыр­гыз­стане: во вре­мя пике­тов и митин­гов там пери­о­ди­че­ски воз­ни­ка­ют скан­даль­ные жен­щи­ны, сры­ва­ю­щие пресс-кон­фе­рен­ции и устра­и­ва­ю­щие сумя­ти­цу. В наро­де им дали уни­чи­жи­тель­ное про­зви­ще ОБОН, или «отряд баб осо­бо­го назначения».

В 2005 году в Кыр­гыз­стане ста­ло нари­ца­тель­ным поня­ти­ем и сло­во «бело­ке­поч­ни­ки». К ним отно­си­ли муж­чин спор­тив­но­го тело­сло­же­ния на митин­гах, кото­рые вели себя очень агрес­сив­но, ника­ких тре­бо­ва­ний не выстав­ля­ли и изби­ва­ли людей.

Азаттык: Как мы можем оха­рак­те­ри­зо­вать людей, кото­рые устра­и­ва­ют про­во­ка­ции во вре­мя мас­со­вых собра­ний или меша­ют рабо­те жур­на­ли­стов по осве­ще­нию демон­стра­ций и митин­гов? Им кто-то пла­тит для дости­же­ния каких-то сво­их инте­ре­сов либо это дей­стви­тель­но соци­аль­но актив­ные граж­дане, кото­рые выра­жа­ют свое несо­гла­сие с дей­стви­я­ми оппо­зи­ции, с каки­ми-то соци­аль­ны­ми про­бле­ма­ми так, как они уме­ют, — физи­че­ской силой или скандалами?

Ири­на Рома­лий­ская: Я бы здесь раз­де­ли­ла: что каса­ет­ся «титу­шек» в сво­ем чистом поня­тии, это — наня­тые бой­цы, кото­рые долж­ны обес­пе­чи­вать сило­вую под­держ­ку той или иной акции. Они чаще все­го абсо­лют­но апо­ли­тич­ны. Если мы гово­рим о неких кри­ча­щих жен­щи­нах, то в Укра­ине их тоже доста­точ­но. Я сама не раз сни­ма­ла исто­рии, когда сего­дня они нахо­ди­лись на про­пла­чен­ном митин­ге, где жур­на­ли­сты уста­нав­ли­ва­ли и фик­си­ро­ва­ли фак­ты опла­ты под наци­о­наль­ным бан­ком за сня­тие гла­вы наци­о­наль­но­го бан­ка, а через час они на суде по Надеж­де Савчен­ко (укра­ин­ский обще­ствен­ный и поли­ти­че­ский дея­тель. — Ред.), обви­ня­е­мой в госиз­мене. Это про­сто про­пла­чен­ные про­фес­си­о­наль­ные пикет­чи­ки, цель кото­рых — устра­и­вать про­во­ка­ции и кричать.

​Атыр Абд­рах­ма­то­ва: У нас аббре­ви­а­ту­ра ОБОН свя­за­на с жен­щи­на­ми, хотя послед­ние шесть-семь лет в этих отря­дах исполь­зу­ют­ся и моло­дые ребя­та, кото­рые под видом акти­ви­стов дей­ству­ют так же. Предыс­то­рия нача­лась, когда жен­щи­ны выхо­ди­ли на митин­ги, что­бы при­кры­вать оппо­зи­цию, и мог­ли отсто­ять тех, кого соби­ра­лись задер­жи­вать. Но когда ста­ло понят­но, что если собрать­ся вме­сте и о чём-либо гром­ко покри­чать, то полу­ча­ет­ся быть услы­шан­ны­ми, это пре­вра­ти­лось в систем­ное явле­ние. С тех пор жен­щи­ны очень актив­но исполь­зу­ют­ся для реше­ния вопро­сов мест­но­го зна­че­ния, напри­мер выбо­ры или соци­аль­ные про­бле­мы. Они быст­ро соби­ра­ют­ся и дости­га­ют сво­ей цели. Срыв пресс-кон­фе­рен­ций, выстав­ле­ние тре­бо­ва­ний, сило­вой захват муни­ци­паль­ных учре­жде­ний — они во всем будут участвовать.

Азаттык: Что каса­ет­ся «титу­шек», уда­лось ли дока­зать, что за эти­ми людь­ми сто­я­ли кон­крет­ные силы или структуры?

Ири­на Рома­лий­ская: Во вре­мя пре­зи­дент­ства Вик­то­ра Яну­ко­ви­ча, кото­рый бежал после Май­да­на в Рос­сию, у него была такая тех­но­ло­гия, что на про­власт­ные акции Пар­тия реги­о­нов (пра­вя­щая пар­тия во вре­мя пре­зи­дент­ства Яну­ко­ви­ча. — Ред.) и его сто­рон­ни­ки нани­ма­ли креп­ких ребят-бой­цов, чаще все­го из спорт­клу­бов. Они были абсо­лют­но апо­ли­тич­ны и долж­ны были обес­пе­чи­вать сило­вой блок. Сей­час, по сути, ту же самую функ­цию выпол­ня­ют, напри­мер, пра­во­ра­ди­каль­ные наци­о­на­ли­сти­че­ские орга­ни­за­ции. В дру­гих акци­ях могут при­ме­нять­ся, как вы гово­ри­те, крик­ли­вые жен­щин: они при­хо­дят на акции про­те­ста, назы­ва­ют­ся мест­ны­ми жите­ля­ми и начи­на­ют гром­ко кри­чать, созда­вая хаос и ощу­ще­ние како­го-то бес­пре­де­ла. Всё зави­сит от того, какую зада­чу ста­вит перед собой заказ­чик той или иной акции.

Когда уда­лось дока­зать связь и финан­си­ро­ва­ние? Они [«титуш­ки»] были потом широ­ко исполь­зо­ва­ны во вре­мя Май­да­на. Во вре­мя про­те­стов тогдаш­няя власть нани­ма­ла людей в штат­ском, воору­жи­ла их и эти воору­жен­ные люди пошли на участ­ни­ков Май­да­на. И тогда это был очень жест­кий раз­гон, и, в част­но­сти, по одно­му тако­му делу был при­го­вор, когда уби­ли жур­на­ли­ста газе­ты «Вести» Вяче­сла­ва Ере­мия, кото­рый ехал ночью с Май­да­на в так­си, уви­дел в цен­тре горо­да сбо­ри­ще этих воору­жен­ных «титу­шек», начал их фото­гра­фи­ро­вать. Его выта­щи­ли из маши­ны, так­сист убе­жал, а Вяче­сла­ва изби­ли и застре­ли­ли. И в при­го­во­ре судья, впер­вые на моей памя­ти, исполь­зо­вал сло­во «титуш­ки». Тогда дока­зы­ва­ли их связь с пред­ста­ви­те­ля­ми Пар­тии регионов.

Азаттык: Сле­ди­те ли вы собы­ти­я­ми в Казах­стане и как може­те оха­рак­те­ри­зо­вать то, что про­ис­хо­дит во вре­мя мас­со­вых собра­ний, когда меша­ют рабо­те журналистов?

​Атыр Абд­рах­ма­то­ва: В Казах­стане нуж­но созда­вать пре­це­ден­ты — иден­ти­фи­ци­ро­вать этих лиц, при­вле­кать их к ответ­ствен­но­сти, тре­бо­вать это­го от пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов. Самое глав­ное для меня в таких ситу­а­ци­ях — жур­на­лист­ская соли­дар­ность, пото­му что, к сожа­ле­нию, когда финан­си­ру­е­мые за счет госу­дар­ства либо при­бли­жен­ные к госу­дар­ству СМИ не засту­па­ют­ся либо, наобо­рот, могут осу­дить сво­их кол­лег за то, что они под­дер­жи­ва­ют митин­гу­ю­щих, это спо­соб­ству­ет уси­ле­нию груп­пы, кото­рая про­во­ци­ру­ет эти кон­флик­ты. А чем боль­ше будет соли­дар­но­сти в кру­гу жур­на­ли­стов, НПО и медиа­пра­во­за­щит­ни­ков в Казах­стане, тем быст­рее мож­но будет пога­сить тен­ден­цию на раз­ви­тие дан­ной груп­пы лиц, пото­му что это очень страш­но. Напри­мер, в Кыр­гыз­стане уже появи­лись и груп­пы наци­о­на­ли­сти­че­ско­го тол­ка, кото­рые могут ворвать­ся в поме­ще­ние любой орга­ни­за­ции и устро­ить дебош.

Исто­рия пока­зы­ва­ет, что власть созда­ет [подоб­ные груп­пы] спе­ци­аль­но для того, что­бы удер­жи­вать либо дис­кре­ди­ти­ро­вать тех, кто борет­ся за пра­ва, сво­бод­но выра­жа­ет свое мне­ние. А потом они [эти груп­пы] могут пре­вра­тить­ся в силу, кото­рая сама может стать угро­зой для вла­сти. Я была сви­де­те­лем, когда один из [кыр­гыз­стан­ских] полит­тех­но­ло­гов откро­вен­но гово­рил: «Мы уже созда­ли свою груп­пу скин­хе­дов, так что, если кто-то там на выбо­рах вяк­нет, они под­ни­мут­ся». И это страш­но. Поэто­му обще­ствен­но­сти Казах­ста­на нуж­но на это реа­ги­ро­вать, что­бы это не пре­вра­ща­лось в эле­мент поли­ти­че­ской борь­бы и давления.

Азаттык: Полу­ча­лось ли жур­на­ли­стам дока­зать, что люди, устра­и­ва­ю­щие про­во­ка­ции, дей­стви­тель­но полу­ча­ют деньги?

Ири­на Рома­лий­ская: Жур­на­ли­стам уда­ва­лось [зафик­си­ро­вать факт пере­да­чи денег], это все­гда очень про­сто: отхо­дишь на пять мет­ров от акции про­те­ста, там обыч­но сто­ит чело­век, у кото­ро­го есть спис­ки, ты вти­ра­ешь­ся в дове­рие — так, что­бы тебя не заме­ча­ли тебя и каме­ру, — и фик­си­ру­ешь про­цесс пере­да­чи денег.

Атыр Абд­рах­ма­то­ва: Но по фак­ту никто не дает рас­пис­ки, поэто­му юри­ди­че­ски мы не дока­жем, но мож­но дока­зать фак­ти­че­ски, когда жур­на­ли­сты под­хо­дят к этим жен­щи­нам и спра­ши­ва­ют: «А поче­му вы про­тив, а чего вы тре­бу­е­те?» И чело­век «плы­вет», пото­му что им про­сто ска­за­ли: «Стой, кри­чи и гово­ри, что ты против».

После помех 6 июля ряд сотруд­ни­ков Азатты­ка обра­ти­лись с жало­ба­ми в гене­раль­ную про­ку­ра­ту­ру, в част­но­сти на без­дей­ствие поли­ции. Ответ в ведом­стве обе­ща­ли дать в тече­ние 15 дней. Заяв­ле­ния в поли­цию жур­на­ли­сты и орга­ни­за­то­ры из Казах­стан­ско­го бюро по пра­вам чело­ве­ка напи­са­ли и после сры­ва пресс-кон­фе­рен­ции 22 июля. Вла­сти и офи­ци­аль­ные СМИ назы­ва­ют этот инци­дент «ссо­рой двух сто­рон» и «дра­кой». 30 июля министр внут­рен­них дел Казах­ста­на Ерлан Тур­гум­ба­ев заявил о том, что напа­дав­ших жен­щин не задер­жи­ва­ли, а так­же о том, что от них в поли­цию так­же посту­пи­ли заявления.

Ори­ги­нал ста­тьи: Казах­стан — Радио «Сво­бод­ная Европа»/Радио «Сво­бо­да»