В провластной прессе “бархатные революции” однозначно в ранге угрозы национальной безопасности. Дескать, вот чего нужно опасаться, что нужно предотвращать любыми способами. Чем же так напугали “бархатные революции” журналистов из СМИ, обслуживающих режим Назарбаева? Кровью невинно убиенных младенцев? Бесчинствами толп оппозиции? Мародерством и поджогами машин обывателей? Вранье, не было этого! Потому они и “бархатные”, что исключают насилие как способ достижения цели.
Автор: Сергей ДУВАНОВ
Хотя даже “бархатность” не всегда исключает пострадавших и даже погибших: от провокаций и несчастных случаев никто не застрахован. Однако таких, как правило, не больше, чем гибнет под колесами автомобилей или от водки и курения. Но ведь никто не додумался пугать нас водителями и продавцами спиртного, видя в них угрозу национальной безопасности.
То есть сознательно замалчивается главное: что при “бархатных революциях” основной принцип смены власти — НЕНАСИЛИЕ. Спецификой революций в Югославии, Грузии, Украине, Тунисе и Египте являлось то, что политическое насилие как таковое там не предполагалось. Протестующие брали другим: массовостью, организованностью, настойчивостью. Требовали “Уходи!” так солидарно, настойчиво и громко, что засидевшимся во власти ничего не оставалось, кроме как подчиниться их требованиям. Так что, если это и страшно, то только для тех, кто рискует потерять власть. Для остальных граждан это в худшем случае просто интересно, кто кого: зарвавшаяся власть или возмущенное гражданское общество.
Насилие же проявлялось там, где его провоцировала или развязывала сама власть. Яркие примеры — Ливия, Кыргызстан, Сирия, где власти не остановились перед применением оружия против своих оппонентов. Это тот случай, когда, говоря словами Маяковского, “держали взятое, да так, что кровь выступала из-под ногтей”.
Кровь на тех, кто начинает первым? И в Ливии, и в Кыргызстане, и в Сирии власти, не имея возможности и желания мирно урегулировать протест, отдали приказ стрелять по протестующим. Закрыть рты пытались свинцом пуль. Но в этом случае события могут развиваться по двум направлениям: либо протестующие разбегаются, и их отлавливают и объявляют преступниками, либо протестующие сами берутся за оружие и отвечают тем же, соответственно, отлавливая тех, кто отдал приказ стрелять на поражение, и объявляя их преступниками. Понятно, что в этом случае правда оказывается на стороне тех, кто выходит победителем. Но в любом случае проигрывают люди, втянутые в гражданскую бойню.
Сознательно упрощаю задачу: допустим, что вышедшие на протест люди неправы и их претензии к власти необоснованны. Но даже в этом случае затыкать рот, разгонять их и уж тем более стрелять в них НЕ ИМЕЕТ ПРАВА даже самая распрекрасная власть. Ну нет у нее такого права! Можно протестантов обозвать хулиганами, правонарушителями, даже преступниками, но до тех пор, пока их требования выражаются в мирной форме (то есть без угроз жизни другим людям), у властей НЕТ ПРАВА убивать и калечить. Все что угодно: дубинки, водометы, служебные собаки, слезоточивые газы, резиновые пули, аресты, суды — но не стрельба на поражение. Любая власть, отдавшая приказ стрелять по мирным людям, преступна по своей сути.
Ведь что происходит с точки зрения конституционного права? Граждане приходят на площади, чтобы высказать свое несогласие, а власть, мало того, что создает им ограничения в виде закона, по которому люди обязаны испрашивать разрешение на реализацию своего конституционного права, но вдобавок к этому лишает их права на жизнь, а проще говоря, убивает их. И не принципиально, кого именно: хулиганов, преступников, забастовщиков, оппозиционеров. Убивает граждан!
Это даже не расстрел. Расстрел, на мой взгляд, подразумевает некое правовое обоснование стрельбы по гражданам. Это может быть прямая угроза жизни окружающим, скажем, протестующие вооружены и угрожают применить оружие. Это решение суда, присуждающего кого-то к расстрелу или объявляющего вне закона. Этим может считаться стрельба после введения чрезвычайного положения. Однако то, что произошло в Жанаозене, это элементарное убийство — массовое, жестокое, немотивированное и ничем не оправданное.
Спрашивается, как после этого люди должны относиться к этой власти? К власти, которая сама придумала себе угрозу в лице мирных забастовщиков, сама их расстреляла и сама же их осудила как преступников? Это то же самое, что отключить светофор на перекрестке и отстреливать всякого решившего перебежать улицу, мотивируя это тем, что он нарушает правила перехода. Но у людей есть право переходить улицу, их не должно касаться, что кто-то там не смог починить светофор, поставить регулировщика или нарисовать “зебру”. Точно так же у бастующих есть право требовать высоких зарплат, уважения к себе или смены правительства. Никто не имеет права запрещать им выражать свои требования! Никто!!! А то, что они собрались в неположенном месте, что громко кричали и даже кому-то угрожали — это совершенно другой вопрос, вполне решаемый другими методами и способами строго в соответствии с действующими законами.
Кто должен нести ответственность за эти убийства? Неужели Козлов и Аблязов, которые, безусловно, хотели использовать эту забастовку в своих политических целях и имели на это полное право в соответствии с действующим законодательством? Однако, как было выявлено в ходе прошедших судов, у них это не получилось: забастовщики не стали подыгрывать оппозиции, они так и не выдвинули политических лозунгов недоверия к власти, оставшись на позициях отстаивания своих сугубо экономических интересов.
Неужели это лидеры забастовщиков, в действиях которых даже при сильном желании нельзя обнаружить экстремизма и провоцирования насилия? Опять же в ходе судебных разбирательств было установлено, что поступки бастующих, как и сама забастовка, носили стихийный характер, лидеры не организовывали ее и не направляли ее ход.
Неужели за эти убийства должны нести ответственность рядовые полицейские, которые, связанные присягой и дисциплинарной ответственностью, слепо выполняли приказы своего руководства?
Полагаю, что ответственность полностью лежит на тех, от кого исходил приказ стрелять на поражение. Понятно, что это люди с самого верха властной пирамиды. До тех пор, пока их имена не станут достоянием гласности, пока Акорда не дистанцируется от них, не признает их вину, ответственность за содеянное будет лежать на всей власти. Это логика жизни, это железное правило корпоративной ответственности за все совершаемое от имени власти.
Спрашивается, как должен относиться порядочный человек к такой власти? Минимальное, что можно сделать в этой ситуации, это дистанцироваться от нее. Ну, это как если бы рядом с вами появился человек с заляпанными по локоть в крови руками и на вопрос окружающих, в чем дело, самодовольно ответствовал: “Убил и буду убивать!” Понятно, что от такого нужно держаться подальше и уж постараться не протягивать ему руки — можно замараться. Руки в крови — это очень серьезно!
И это не все, есть и другие формы проявления негатива к тем, у кого руки в крови, как то: высказывание в глаза, кто они есть с точки зрения закона и морали, публичные пощечины, плевки вслед и прочие проявления презрения. Очень важно, чтобы люди начали проявлять это отношение. В стране, где стрелявшим в мирных людей не подают руки или плюют вслед, вряд ли кто рискнет повторить это в будущем. И напротив, если таким будут давать ордена и повышать в должности, а окружающие будут при этом льстиво их поздравлять — стрелять в людей будут чаще.
Можно ли уважать власть, поднявшую руку на святое право человека ВЫРАЖАТЬ СВОЕ МНЕНИЕ и оставаться при этом ЖИВЫМ? Власть, возомнившая, что она вправе ради собственной безопасности убивать без суда и следствия соотечественников, с нравственной, общечеловеческой точки зрения не может оставаться уважаемой и признаваемой в качестве выразителя интересов народа. Для человека, осознавшего это, с нравственной точки зрения это уже не его власть, не его правительство, не его президент. У него возникает потребность избавиться от такой власти, заменить ее на другую. Это естественная логика развития протеста, в нормальной демократической ситуации реализующегося в легитимном политическом поле. Через прессу, суды, выборы, общественные дебаты. Если протест не может реализоваться легитимно, возникает угроза насилия. Как показывает пример тех же Кыргызстана, Ливии и Сирии, это ведет в лучшем случае к локальному насилию, в худшем — к гражданской войне. Согласитесь, но такой сценарий развития событий вряд ли кого устраивает.
Природа насилия при реализации гражданского протеста достаточно хорошо изучена. В ее основе лежит принцип “закручивания гаек”. И здесь принципиально важно акцентировать внимание на том, что насилие — это не правило, а именно исключение, проявляющееся как результат противоправных, неконституционных действий тех, кто любой ценой пытается удержаться во власти.
В противовес этой точке зрения пропагандистские машины нынешних оплотов авторитаризма, к каким относятся Казахстан, Белоруссия, Россия, Узбекистан, Таджикистан и Туркмения, формируют негативный образ оппозиции как главной угрозы стабильности и гражданскому миру. Для этого часто используются примеры эскалации насилия в ходе двух переворотов в Бишкеке. Это подается как неминуемый итог любой “бархатной революции”. Кадры погромов в Бишкеке — золотой фонд антиоппозиционной пропаганды.
В том же ключе подаются события в Ливии, где свержение Каддафи не привело к стабильности в стране, напротив, создало угрозы дестабилизации ситуации. Сюда же добавляется нынешнее вооруженное противостояние власти и оппозиции в Сирии. Такой подход преследует одну цель: убедить, что насилие, пролитая кровь — это неминуемый результат любого противостояния с властями. Вот, мол, что бывает, когда люди идут за оппозицией и выступают против власти.
Такое на простого обывателя действует безотказно. Человеку, далекому от политики, что мирное противостояние на майдане Незалежности в Киеве, что стрельба на центральной площади Андижана — все одно. А если через послушные СМИ подать это “правильно”, то простой человек делает однозначный вывод, что ему никакие революции и на дух не нужны.
По большому счету, революции никому не нужны. Но они, тем ни менее, происходят. Где-то мирно, где-то не очень, а где-то льется кровь. Это неизбежно, это данность, это наступает там, где нет возможности решать проблемы политическими методами.
Властные идеологи через послушные им СМИ пытаются внушить казахстанцам, что виновниками социальных потрясений являются оппозиционеры. Спрашивается, что в большей степени создает социальную напряженность в стране? Власть, не способная решать насущные проблемы страны, или оппозиция, критикующая власть за это? Разве оппозиция виновата в том, что коррупция стала системообразующим фактором казахстанской государственности? Разве оппозиция тратит народные деньги на строительство помпезных “чупа-чупсов”, океанариумов и “пирамид тщеславия” в Астане, когда половина казахстанцев не имеет водопровода в своих квартирах? Разве оппозиция виновата в том, что деньги от продажи национальных богатств бездарно проедаются, а реальной экономики как не было, так и нет?
Разве оппозиция создала продажные суды и преступные правоохранительные органы? Разве оппозиция ограничила права и свободы граждан, запрещая им проводить митинги и демонстрации, ликвидируя нелояльные телеканалы и закрывая оппозиционные газеты? Наконец, разве оппозиция создает условия, в которых рабочие начинают протестовать против невыносимых условий жизни? Увы!
С точки зрения властей оппозиция виновата в том, что открывает глаза людей на то, кто виновен в их проблемах. Но на самом деле сегодня это уже секрет Полишинеля: мир изменился настолько, что люди в состоянии и без оппозиции разобраться, кто есть кто и кто на что способен.
Есть вещи настолько очевидные, что становятся понятными и без агитационных усилий оппозиции. То, что казахстанские власти уже не способны решить проблемы, стоящие перед страной, это очевидно и не требует доказательств. Страна проигрывает по всем статьям и тем странам, которые встали на демократические рельсы, и тем, где диктатуры смогли задать положительный импульс развития. Мы безнадежно отстаем, и это отставание нарастает, и как результат обостряются проблемы социального плана.
Видя нарастающее недовольство в стране, власти пытаются репрессивными методами подавить это недовольство. Пока репрессии коснулись узкой группы оппозиционеров, отдельных производственных коллективов, решившихся на открытые выступления за лучшие условия жизни и верующих, чьи религиозные убеждения не понравились чиновникам. Общество же пока достаточно терпимо относится к данному политическому режиму, в большинстве своем рассматривая его как лучшее из тех зол, которые уготованы Казахстану. Серьезное заблуждение, за которое потом придется расплачиваться.
У части казахстанцев до самого последнего момента теплилась надежда на то, что режим вот-вот начнет меняться в сторону демократии. Однако последние события, в частности, расстрел забастовщиков Жанаозена, разгром оппозиции, закрытие оппозиционных газет, поставили крест на этих надеждах. Эти события явились неким откровением и одновременно тревожным сигналом для многих казахстанцев. Пришло осознание, что режим развивается в сторону ужесточения, что власть не собирается что-то менять в правилах игры.
Данные репрессии — это знак, что изменений не предвидится, что страна и дальше будет жить в рамках выстроенной Назарбаевым авторитарной системы. Видимо, пришло время принять и правильно понять этот месседж, а следовательно, окончательно избавиться от иллюзий и сделать соответствующие выводы.
