Карл Маркс и перманентная революция 1

Карл Маркс родил­ся в пре­крас­ном Рей­н­лан­де, в крае изу­ми­тель­но­го рислин­га. В том самом месте, отку­да Мозель начи­на­ет свой 545 кило­мет­ро­вый путь до Рей­на, мед­лен­но дви­га­ясь меж поло­ги­ми хол­ма­ми, сплошь уви­ты­ми янтар­ны­ми вино­град­ни­ка­ми. В стране, исто­ри­че­ские кор­ни кото­рой при­над­ле­жа­ли Фран­ции и Гер­ма­нии, и в кото­рой ста­ро­прус­ские зако­ны сосед­ство­ва­ли с кодек­сом Напо­лео­на. В стране гибе­лин­ских зам­ков и роман­ских аббатств, покры­ва­ю­щих­ся зимой измо­ро­зью и до сих пор сто­ро­жа­щих про­хо­ды в ска­лах, а может быть и таин­ствен­ные кла­ды в кор­нях засне­жен­ных елей. В той милой ска­зоч­ной стране где лес вздох­нёт вдруг шёпо­том лист­вы, и эльф или при­вет­ный гном кив­нёт вам из травы.

Карл Маркс родил­ся в Три­ре, в Авгу­ста Тре­во­ро­рум — быв­шей сто­ли­це рим­ской про­вин­ции Бель­ги­ка, ули­цы кото­ро­го, в кон­це кон­цов, уто­ну­ли в при­ли­ве пле­мен тев­то­нов и але­ма­нов. В горо­де, где антич­ные руи­ны сосед­ству­ют с готи­че­ски­ми собо­ра­ми, а рыноч­ную пло­щадь X века окру­жа­ет бароч­ная архи­тек­ту­ра рефор­ма­ции. Где как не в Три­ре в час тём­ный ноч­ной, рим­ские боги обхо­дят бро­шен­ный вал кре­пост­ной? Трир — это Рим без безумств Кали­гу­лы и Неро­на, это готи­ка сво­бо­дой тор­гов­ли без порож­де­ний док­то­ра Фран­кен­штей­на, это ренес­санс без амби­ций Меди­чи и иску­ше­ний Бор­джиа. Неуди­ви­тель­но, что Карл Маркс впи­тал в себя сти­хи и фило­со­фию преж­ней Элла­ды и мощь Бео­вуль­фа, вкус Пье­ра Абе­ля­ра и Род­же­ра Бэко­на, исто­ри­че­ский метод Макиа­вел­ли и соне­ты Шекс­пи­ра, логи­ку Геге­ля и логи­ку фран­цуз­ских сан­кю­ло­тов, воло­чив­ших на эша­фот коро­лев­ку.

Карл Маркс, родив­ший­ся в еврей­ской семье, нико­гда не был педан­тич­ным послуш­ным маль­чи­ком. К сча­стью, бла­го­да­ря реше­нию отца отка­зать­ся от сво­е­го еврей­ства, он сра­зу полу­чил вход­ной билет в евро­пей­скую куль­ту­ру. Юность его про­те­ка­ла на удив­ле­ние весе­ло и без­за­бот­но, мать и прус­ский пат­ри­от отец не име­ли на него ника­ко­го вли­я­ния. Зна­ния, духов­ную пищу и эсте­ти­че­ские при­стра­стия он полу­чал в ста­ром доме ста­ри­ка Вест­фа­ле­на на Рим­ской ули­це, на Ромер­штрас­се. Жизнь и энер­гия била из Марк­са гей­зе­ром, нико­гда ничто чело­ве­че­ское было ему не чуж­до. Отец напрас­но пугал­ся «неукро­ти­мо­го демо­на» в его душе — судь­ба того хра­нит от смер­ти, кто сам бес­стра­шен. Как и пола­га­ет­ся немец­ко­му сту­ден­ту Маркс сума­сброд­но про­вёл пер­вый год обу­че­ния в уни­вер­си­те­те Бон­на. Он без раз­ду­мий умык­нул у всех из-под носа первую кра­са­ви­цу Три­ра Жен­ни фон Вест­фа­лен, в роду кото­рой чис­лил­ся неслом­лен­ный шот­ланд­ский инсур­гент эрл Арчи­бальд Аргайль. Неукро­ти­мые дух и волю уна­сле­до­ва­ли и их доче­ри Эле­о­но­ра Эве­линг и Лау­ра Лафарг; послед­няя за пару часов до при­ё­ма циа­ни­сто­го калия с улыб­кой рас­сы­ла­ла дру­зьям дру­же­ские при­ве­ты.

Когда мы про­из­но­сим или вспо­ми­на­ем имя Кар­ла Марк­са, то перед гла­за­ми неиз­беж­но вста­ёт извест­ный все­му миру образ. Широ­кое лицо, чрез­вы­чай­но высо­кий лоб, выра­зи­тель­ные бро­ви, взгляд немно­го в сто­ро­ну — всё в обрам­ле­нии чёр­ных усов, седой боро­ды и зачё­сан­ных назад и на уши длин­ных седых волос. Марк­са уже невоз­мож­но пред­ста­вить без клас­си­че­ско­го тём­но­го сюр­ту­ка, чёр­но­го жиле­та, белой рубаш­ки и сво­бод­но­го чёр­но­го гал­сту­ка. Этот образ, подоб­но сти­ли­зо­ван­ным порт­ре­там Че Гева­ра или Лени­на, дав­но пре­вра­тил­ся в широ­ко тира­жи­ру­е­мый тра­фа­рет и име­ет сво­ей осно­вой два извест­ных лон­дон­ских фото — пер­вое 1867 года, и вто­рое, сде­лан­ное уже в сере­дине 70‑х. Мастер попро­сил застыть Марк­са на пол­ми­ну­ты перед его каме­рой, и он застыл для нас навсе­гда.

Но и когда мы упо­треб­ля­ем или упо­ми­на­ем тер­мин «марк­сизм», в памя­ти всплы­ва­ет то же самое лицо его авто­ра, Кар­ла Марк­са. И здесь тра­фа­рет разыг­ры­ва­ет с нами злую шут­ку. Марк­сизм неиз­беж­но ассо­ци­и­ру­ет­ся с уве­рен­ным лицом пат­ри­ар­ха или про­ро­ка бле­стя­щей эпо­хи нау­ки и тех­ни­ки, совер­шен­но неот­ли­чи­мо­го от дагер­ро­ти­пов Джейм­са Макс­вел­ла или Виль­гель­ма Рент­ге­на. И здесь, конеч­но, вымыс­ла боль­ше, неже­ли правды.

Да, Карл Маркс был док­то­ром фило­со­фии Йен­ско­го уни­вер­си­те­та. Но он стал им в 1841, в 23 года и воло­сы его тогда вились чёр­ной смо­лью. Когда нача­лась рево­лю­ция 1848 года ему едва испол­ни­лось 30 лет, а Фри­дри­ху Энгель­су — 28. К это­му вре­ме­ни Маркс уже два­жды высы­лал­ся вла­стя­ми из Пари­жа и Брюс­се­ля. К это­му вре­ме­ни он напи­сал «Эко­но­ми­ко-фило­соф­ские руко­пи­си 1844 года», «Свя­тое семей­ство», тези­сы о Фей­ер­ба­хе, вме­сте со зна­ме­ни­тым 11 тези­сом и «Немец­кую идео­ло­гию». В 1847 он созда­ет бле­стя­щую энцик­ло­пе­дию «Нище­та фило­со­фии» и том же году всту­па­ет в Союз ком­му­ни­стов. Нако­нец, в фев­ра­ле 1848 выпу­щен бес­смерт­ный «Ком­му­ни­сти­че­ский мани­фест».

Не лон­дон­ская биб­лио­те­ка, не гора спра­воч­ни­ков, а рево­лю­ция 1848 года яви­лась клю­че­вой фазой раз­ви­тия Марк­са как мыс­ли­те­ля. Он участ­во­вал в ней с 11 мая 1848 по 19 мая 1849 года, явля­ясь редак­то­ром еже­днев­ной крас­ной «Neue Rheinische Zeitung» и пред­се­да­те­лем рабо­че­го сою­за Кёль­на. Через год, в 1849, появит­ся «Наём­ный труд и капи­тал», через два — «Клас­со­вая вой­на во Фран­ции», и ещё через два — «18 брю­ме­ра Луи Бона­пар­та». Рево­лю­ци­он­ный пери­од стал для Марк­са насто­я­щим пери­о­дом интел­лек­ту­аль­но­го бури и натис­ка. В том же 1852 году ему каза­лось, что доста­точ­но ещё несколь­ких меся­цев и он суме­ет закон­чить «Кри­ти­ку поли­ти­че­ской эко­но­мии».

Сле­ду­ю­щие 15 застой­ных лет Карл Маркс будет пол­но­стью погло­щен неумо­ли­мо раз­рас­та­ю­щим­ся «Капи­та­лом». После опуб­ли­ко­ва­ния I тома лишь Париж­ская Ком­му­на даст Марк­су новый импульс для его «Граж­дан­ской вой­ны во Фран­ции» (1871). Нако­нец, «Кри­ти­ка Гот­ской про­грам­мы» (1875) и чер­но­ви­ки писем Вере Засу­лич (1881) — явля­ют­ся послед­ни­ми его серьез­ны­ми рабо­та­ми.

Да, слог стал чёт­че, мысль про­зрач­нее, стиль отто­чен­ным, систе­ма более устой­чи­вой. Но Маркс не имел обык­но­ве­ния обма­ны­вать­ся на этот счёт. 9 апре­ля 1863 года он напи­шет Энгель­су: «Когда я вновь пере­чи­ты­вал твою кни­гу („Поло­же­ние рабо­че­го клас­са в Англии”, 1844–45), то с сожа­ле­ни­ем заме­тил, что мы ста­рим­ся. Как све­жо, страст­но, с каким сме­лым пред­ви­де­ни­ем, без уче­ных и науч­ных сомне­ний напи­са­на эта вещь! И сама иллю­зия, что зав­тра или после­зав­тра мож­но будет воочию уви­деть исто­ри­че­ский резуль­тат, при­да­ет все­му так мно­го теп­ло­ты и жиз­не­ра­дост­но­сти, по срав­не­нию с кото­ры­ми наша более позд­няя мане­ра писать „в мрач­ных тонах” порож­да­ет чув­ство чер­тов­ской доса­ды».

В свою оче­редь Энгельс, пре­крас­но ощу­щав­ший цен­ность и сущ­ность чело­ве­че­ской жиз­ни, тоже нико­гда не обма­ны­вал­ся насчёт её дли­тель­но­сти и её цели. Через пять лет, 6–7 мая 1868 года, поздрав­ляя Марк­са с днём рож­де­ния, он заме­тит:

«Доро­гой Мавр! Как бы там ни было, поздрав­ляю с полу­ве­ко­вым юби­ле­ем, от кото­ро­го, впро­чем и меня отде­ля­ет лишь неболь­шой про­ме­жу­ток вре­ме­ни. Каки­ми же юны­ми энту­зи­а­ста­ми были мы, одна­ко, 25 лет тому назад, когда вооб­ра­жа­ли, что к это­му вре­ме­ни мы уже дав­но будем гильо­ти­ни­ро­ва­ны».

Осно­вы марк­сиз­ма зало­жи­ли не седые дипло­ми­ро­ван­ные учё­ные в чёр­ных сюр­ту­ках, а два совер­шен­но моло­дых нем­ца, пол­но­стью отдав­ших свои души евро­пей­ской рево­лю­ции. Марк­сизм не был высо­сан из умо­зри­тель­но­го энцик­ло­пе­ди­че­ско­го паль­ца, но стал систе­мой спле­тён­ной из ана­ли­за и обоб­ще­ния бур­ных исто­ри­че­ских собы­тий и бур­ных пре­лю­дий к этим собы­ти­ям. Застой­ные пери­о­ды порож­да­ют тягу к эво­лю­ци­о­низ­му, к иссле­до­ва­нию вет­хо­за­вет­ных цитат и мыши­но­го жития свя­тых, к поис­ку мораль­ных импе­ра­ти­вов. На плос­кой рав­нине вся­кая коч­ка начи­на­ет казать­ся хол­мом, а аппен­ди­цит лечат дие­той, ибо хирур­гия вну­ша­ет отвра­ще­ние. Рево­лю­ции вды­ха­ют в народ отва­гу и взры­ва­ют весь этот хлам, или как выра­жа­ют­ся цинич­ные гол­ли­вуд­ские герои — весь этот fucking bullshit. Рево­лю­ции не толь­ко локо­мо­ти­вы исто­рии, но и локо­мо­ти­вы идей, пови­валь­ные баб­ки пере­до­вых мыс­ли­те­лей. Тех, кто про­ру­ба­ет идей­ные рус­ла на целые сто­ле­тия впе­рёд. Мож­но утвер­ждать, что к 1852 году почти все аспек­ты тео­рии, кото­рую весь мир зна­ет сего­дня как марк­сизм, были уже уяс­не­ны её 34-лет­ним авто­ром. В том же 1852 году из опы­та рево­лю­ци­он­ных и контр­ре­во­лю­ци­он­ных собы­тий сло­жи­лась и марк­сист­ская кон­цеп­ция пер­ма­нент­ной революции.

Клас­си­че­ский под­ход

Клас­си­че­ская рево­лю­ци­он­ная стра­те­гия сере­ди­ны XIX века осно­вы­ва­лась на том оче­вид­ном допу­ще­нии, что каж­дая нация видит своё буду­щее в насто­я­щем пере­до­вых наций. Пото­му и каж­дая стра­на, рано или позд­но, долж­на будет прой­ти путём англий­ской рево­лю­ции 1642–49 или Вели­кой фран­цуз­ской рево­лю­ции 1789–1794, в тече­ние кото­рой наци­о­наль­ная бур­жу­а­зия сло­ма­ет арха­ич­ную поли­ти­че­скую над­строй­ку и заме­нит её народ­ным пар­ла­мен­том, урав­ня­ет всех граж­дан в их пра­вах, уза­ко­нит пар­цел­ляр­ную соб­ствен­ность кре­стьян, про­ве­дёт адми­ни­стра­тив­ную и тер­ри­то­ри­аль­ную рефор­мы и сти­му­ли­ру­ет быст­рое объ­еди­не­ние рын­ка — осно­вы бур­жу­аз­ной нации.

Так­ти­че­ское выра­же­ние этой кон­цеп­ции мож­но най­ти и в «Ком­му­ни­сти­че­ском мани­фе­сте» — про­грам­ме Сою­за ком­му­ни­стов, в IV гла­ве «Отно­ше­ние ком­му­ни­стов к раз­лич­ным оппо­зи­ци­он­ным пар­ти­ям». Итак, в пере­до­вых бур­жу­аз­ных стра­нах ком­му­ни­сты долж­ны нала­дить отно­ше­ния с чар­ти­ста­ми в Англии, со сто­рон­ни­ка­ми аграр­ной рефор­мы в Север­ной Аме­ри­ке, и с соци­а­ли­сти­че­ско-демо­кра­ти­че­ской пар­тии Лед­рю-Рол­ле­на и Луи Бла­на во Фран­ции. Но уже в Швей­ца­рии ком­му­ни­сты под­дер­жи­ва­ют ради­ка­лов (часть кото­рых — ради­каль­ные бур­жуа), а в Поль­ше — пар­тию аграр­ной рево­лю­ции в наци­о­наль­но­го осво­бож­де­ния, т. е. кре­стьян­скую пар­тию.

В Гер­ма­нии, посколь­ку бур­жу­а­зия высту­па­ет рево­лю­ци­он­но, ком­му­ни­сти­че­ская пар­тия борет­ся вме­сте с ней про­тив абсо­лют­ной монар­хии, фео­даль­ной земель­ной соб­ствен­но­сти и реак­ци­он­но­го мещан­ства. Как толь­ко реак­ци­он­ные клас­сы будут низ­верг­ну­ты и уста­но­вит­ся гос­под­ство бур­жу­а­зии, рабо­чий класс дол­жен начать борь­бу про­тив бур­жу­а­зии. Осо­бое отно­ше­ние к Гер­ма­нии вызва­но тем, что послед­няя нахо­дит­ся нака­нуне бур­жу­аз­ной рево­лю­ции. Но Гер­ма­ния будет совер­шать этот пере­во­рот при более про­грес­сив­ных усло­ви­ях евро­пей­ской циви­ли­за­ции, с гораз­до более раз­ви­тым про­ле­та­ри­а­том, чем в Англии в 1642–1649, и во Фран­ции в 1789–94. Сле­до­ва­тель­но, немец­кая бур­жу­аз­ная рево­лю­ция — есть непо­сред­ствен­ный про­лог к рево­лю­ции про­ле­тар­ской.

Логи­ка Кар­ла Марк­са без­упреч­на. Гер­ма­ния, отя­го­щен­ная реак­ци­он­ны­ми пере­жит­ка­ми про­шло­го — монар­хи­я­ми мел­ких дина­стий, руди­мен­та­ми поме­щи­чье­го зем­ле­вла­де­ния, про­вин­ци­аль­ной огра­ни­чен­но­стью — долж­на пре­одо­леть раз­дроб­лен­ность и постро­ить наци­о­наль­ное госу­дар­ство, обя­за­на совер­шить мощ­ный рывок впе­ред. Гер­ма­ния идет к рево­лю­ции. Бур­жу­а­зии нуж­на поли­ти­че­ская власть и мак­си­маль­ная эко­но­ми­че­ская сво­бо­да. Раз­мах и накал рево­лю­ции не дол­жен усту­пить Вели­кой фран­цуз­ской рево­лю­ции, ибо зада­чи и пре­пят­ствия сто­я­щие перед Гер­ма­ни­ей подоб­ны фран­цуз­ским. Бур­жу­а­зия воз­гла­вит рево­лю­цию и пове­дет нацию к побе­де, разу­ме­ет­ся, к соб­ствен­ной побе­де. Коро­лев­ская бюро­кра­тия и армия будут низ­ве­де­ны к роли бур­жу­аз­ных ору­дий, к про­стым орга­нам бур­жу­аз­но­го обме­на. Зем­ле­де­лие осво­бо­дит­ся от фео­даль­ных при­ви­ле­гий, а про­мыш­лен­ность — от бюро­кра­ти­че­ской опе­ки, про­ти­во­ре­ча­щей сво­бод­ной кон­ку­рен­ции. Усло­вия внеш­ней тор­гов­ли и финан­со­вая поли­ти­ка ста­нут дик­то­вать­ся инте­ре­са­ми наци­о­наль­но­го про­из­вод­ства, а не сооб­ра­же­ни­я­ми коро­лев­ско­го дво­ра. Пусть клас­сы ещё оста­нут­ся, сосло­вия же будут уни­что­же­ны.

Но сере­ди­на XIX века, это не конец XVIII сто­ле­тия; клас­со­вый состав наций серьез­но изме­нил­ся. Вме­сто город­ско­го плеб­са вре­мен фран­цуз­ской рево­лю­ции на сцене исто­рии высту­па­ет ино­го рода пер­со­наж — рабо­чий класс. Он пой­дёт от эта­па к эта­пу. Он под­дер­жит наци­о­наль­ную бур­жу­а­зию в борь­бе с монар­хи­ей. Напри­мер, в 17-ти тре­бо­ва­ни­ях Ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии в Гер­ма­нии для про­ле­та­ри­а­та, мел­кой бур­жу­а­зии и мел­ко­го кре­стьян­ства, 10‑й пункт тре­бу­ет учре­жде­ния госу­дар­ствен­но­го бан­ка для регу­ли­ро­ва­ния кре­дит­но­го дела. Эта мера, гово­рит­ся ниже, необ­хо­ди­ма и для того, что­бы свя­зать с рево­лю­ци­ей инте­ре­сы кон­сер­ва­тив­ных бур­жуа (К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч. т. 5, стр. 2).

«Мы гово­рим рабо­чим и мел­ким бур­жуа: уж луч­ше стра­дать в совре­мен­ном бур­жу­аз­ном обще­стве… чем воз­вра­щать­ся назад, к сред­не­ве­ко­во­му вар­вар­ству!» (Соч. т. 6, стр. 206). И вот когда уста­но­вит­ся «пра­виль­ная» чёр­но-крас­но-золо­тая бур­жу­аз­ная рес­пуб­ли­ка, тогда на этой поч­ве рабо­чий класс всту­пит в борь­бу с самой бур­жу­а­зи­ей.
1848. Вес­на наро­дов

В фун­да­мен­те рево­лю­ции 1848 года лежал жесто­кий миро­вой эко­но­ми­че­ский кри­зис. 1843–1845 годы были года­ми про­цве­та­ния, кото­рые быст­ро разо­гна­ли махо­вик спе­ку­ля­ции. Без­удерж­ная спе­ку­ля­ция все­гда появ­ля­ет­ся в тот пери­од, когда пере­про­из­вод­ство нахо­дит­ся уже в пол­ном раз­га­ре. Спе­ку­ля­ция нуж­на для того, что­бы предо­ста­вить пере­про­из­вод­ству вре­мен­ную отду­ши­ну. Она оптом оття­ги­ва­ет на себя не нахо­дя­щие сбы­та това­ры, она предо­став­ля­ет про­из­вод­ству и тор­гов­ле всё новые и новые кре­ди­ты, и тем самым уско­ря­ет наступ­ле­ние кри­зи­са и уве­ли­чи­ва­ет его раз­мах. Когда в фев­ра­ле 1846 года начал­ся крах желез­но­до­рож­ных про­ек­тов, то он спро­во­ци­ро­вал в апре­ле паде­ние бирж Пари­жа, Гам­бур­га, Франк­фур­та и Амстер­да­ма и мас­со­вые банк­рот­ства. В 1847 году обва­лил­ся зер­но­вой и хлоп­ча­то­бу­маж­ный рын­ки, а затем насту­пил тор­го­вый и денеж­ный кри­зи­сы. Заро­див­шись сре­ди англий­ских бан­ков и ком­па­ний, тор­го­вав­ших с Вест- и Ост-Инди­ей, кри­зис пере­ки­нул­ся на кон­ти­нент, потряс все тор­го­вые цен­тры от Брюс­се­ля до Санкт-Петер­бур­га и обру­шил­ся на голо­ву рабо­че­го клас­са.

«Ком­му­ни­сти­че­ский Мани­фест» был напи­сан в декаб­ре 1847 — янва­ре 1848, а издан в Лон­доне в фев­ра­ле 1848. Воз­мож­но, его экзем­пля­ры ещё лежа­ли на книж­ном скла­де или плы­ли через Ла-Манш в трю­ме кораб­ля, когда 22—24 фев­ра­ля 1848 вос­став­шие пари­жане низ­верг­ли Луи-Филип­па и про­воз­гла­си­ли во Фран­ции рес­пуб­ли­ку. Рево­лю­ци­он­ный пожар тут же под­жёг Брюс­сель и, хотя, король Лео­польд сумел выпу­тать­ся, Евро­па вспых­ну­ла как спич­ка. Дина­ми­ка рас­про­стра­не­ния рево­лю­ци­он­но­го огня была тако­ва, что, кажет­ся, долж­ны были оправ­дать­ся все самые сме­лые аван­сы Кар­ла Марк­са. Ко 2 мар­та рево­лю­ци­ей охва­чен юго-запад Гер­ма­нии (Пфальц, Баден), 6 мар­та под­ни­ма­ет­ся Бава­рия, 7 мар­та народ выхо­дит на ули­цы Бер­ли­на — сто­ли­цы Пруссии.13 мар­та вос­ста­ет Вена и почти сра­зу же вся Вен­грия, а в Бер­лине уже счи­та­ют уби­тых и ране­ных. К 18 мар­та факел Мила­на с севе­ра и костер взбун­то­вав­шей­ся Сици­лии с юга под­жи­га­ют Ита­лию буд­то связ­ку хво­ро­ста. В апре­ле про­тив Прус­сии под­ни­ма­ют­ся дове­дён­ные до пре­де­ла поля­ки Позна­ни, и 30 апре­ля при Мило­сла­ве они опро­ки­ды­ва­ют регу­ляр­ные части вра­га.

Рево­лю­ция 1848 года была, пожа­луй, един­ствен­ной рево­лю­ци­ей, кото­рая рас­про­стра­ни­лась так быст­ро во вре­ме­ни и так дале­ко в про­стран­стве. Это не была «рево­лю­ция интел­лек­ту­а­лов», наобо­рот, в кро­ва­вую дра­ку на бар­ри­ка­дах ввя­за­лись даже поэты: Ламар­тин во Фран­ции, Миц­ке­вич в Ита­лии, Пете­фи в Вен­грии. В 1830 году июль­ские дни Пари­жа разо­жгли лишь авгу­стов­ское вос­ста­ние в Брюс­се­ле и ноябрь­ское — в Вар­ша­ве. Но фев­раль 1848 про­нес­ся подоб­но ура­га­ну сквозь все госу­дар­ствен­ные гра­ни­цы, и, даже, оке­а­ны — вос­ста­ния в Бра­зи­лии и Колум­бии тому под­твер­жде­ние. Хотя рево­лю­ция не затро­ну­ла отда­лен­ные и изо­ли­ро­ван­ные исто­ри­че­ские про­стран­ства, такие как Шве­цию или Гре­цию, или отста­лые пери­фе­рии Отто­ман­ской и Рос­сий­ской импе­рий, или отдель­ные про­мыш­лен­ные гиган­ты подоб­ные Англии, несо­мнен­но, это была евро­пей­ская, а точ­нее ска­зать насто­я­щая миро­вая рево­лю­ция.

Каза­лось в Гер­ман­ском Сою­зе, Австрии, Ита­лии, Вен­грии, части Поль­ши, Румы­нии толь­ко и жда­ли кри­ка галль­ско­го пету­ха. Все быв­шие пра­ви­тель­ства там были фак­ти­че­ски сме­те­ны за несколь­ко недель. Уже 15 мар­та вен­гер­ский пар­ла­мент голо­су­ет за отме­ну кре­пост­но­го пра­ва, а через несколь­ко дней австрий­ское пра­ви­тель­ство декре­том лик­ви­ди­ру­ет кре­пост­ни­че­ство в Гали­ции и отме­ну любо­го при­ну­ди­тель­но­го тру­да в чеш­ских зем­лях. Даже Бель­гия, Швей­ца­рия и Дания ока­за­лись втя­ну­ты­ми в водо­во­рот собы­тий с самы­ми серьёз­ны­ми для них послед­стви­я­ми.

1848 — это ещё и год пер­во­го в исто­рии вос­ста­ния «класс про­тив клас­са», крас­но­го зна­ме­ни про­тив трёх­цвет­но­го. 23 июня париж­ский про­ле­та­ри­ат дела­ет само­сто­я­тель­ную попыт­ку вырвать­ся из тис­ков про­мыш­лен­но­го кри­зи­са. Наци­о­наль­ное собра­ние, ужас­нув­шись сво­их фев­раль­ских обе­ща­ний, после­до­ва­тель­но заго­ня­ло труд в его преж­ние до фев­раль­ские усло­вия. Париж­ских рабо­чих от 17 до 25 лет вынуж­да­ли всту­пать в армию или выки­ды­ва­ли на ули­цу; ино­го­род­них высы­ла­ли в Солонь; взрос­лым была пред­ло­же­на рабо­та в вое­ни­зи­ро­ван­ных наци­о­наль­ных мастер­ских под усло­ви­ем отка­за от уча­стия в народ­ных собра­ни­ях. Дове­дён­ный до пре­де­ла усло­ви­я­ми суще­ство­ва­ния класс берет­ся за ору­жие под лозун­гом уста­нов­ле­ния демо­кра­ти­че­ской и соци­аль­ной рес­пуб­ли­ки. В рабо­чих пред­ме­стьях Мон­март­ра, Сент-Анту­ан, Сен-Жак и Сен-Мар­со еди­но­душ­но сло­жи­лась уди­ви­тель­ная импро­ви­зи­ро­ван­ная орга­ни­за­ция. Под воен­ным руко­вод­ством Иоахи­ма Кер­со­зи четы­ре колон­ны дви­ну­лись на рату­шу, имея даль­ней­шей целью Тюиль­ри и Наци­о­наль­ное собра­ние. Каж­дый шаг впе­рёд укреп­лял­ся бар­ри­ка­да­ми, на мосту Сен-Мишель взвил­ся крас­ный флаг. 24 июня им не хва­ти­ло совсем немно­го, что­бы закре­пить­ся на левом бере­гу, взять рату­шу и сфор­ми­ро­вать пра­ви­тель­ство. Это была мол­ча­ли­вая про­ле­тар­ская рево­лю­ция, без фей­ер­вер­ков, чте­ния сти­хов и тан­цев, без все­об­щих сим­па­тий и эйфо­рии «равен­ства и брат­ства». Это была вой­на тру­да про­тив капи­та­ла, вызвав­шая у бур­жуа взрыв беше­ной нена­ви­сти и холод­ной яро­сти к вос­став­шим рабо­чим — к этим кана­льям, гряз­ным туне­яд­цам, под­жи­га­те­лям и про­чим ком­му­ни­стам.

Бур­жуа, кото­рые преж­де с такой сла­бо­нерв­ной чув­стви­тель­но­стью отно­си­лись к про­ли­тию капель­ки кро­ви граж­дан, или, не дай Бог, сле­зы ребён­ка, эти сен­ти­мен­таль­ные в обыч­ной жиз­ни бур­жуа рас­стре­ли­ва­ли рабо­чих как диких зве­рей. Они тре­бо­ва­ли Каве­нья­ка с артил­ле­ри­ей и алжир­ским опы­том, они тре­бо­ва­ли ещё боль­ше войск в Париж, они тре­бо­ва­ли наци­о­наль­ной гвар­дии из Руа­на и Амье­на — боль­ше кар­те­чи, боль­ше ядер, боль­ше зажи­га­тель­ных сна­ря­дов, боль­ше поряд­ка. Они тре­бо­ва­ли сжечь на кор­ню квар­тал Пан­тео­на и раз­ру­шать Париж дом за домом, коли невоз­мож­но дру­гим спо­со­бом выбить отту­да вос­став­ших. Ника­кой поща­ды схва­чен­ным инсур­ген­там! Уби­вать всех без исклю­че­ния пря­мо на месте без суда и след­ствия! Ника­кой меди­цин­ской помо­щи ране­ным, нау­ка не для пле­бе­ев, выпу­стить им кровь на мосто­вую! Да здрав­ству­ет истре­би­тель­ная вой­на про­тив вра­гов поряд­ка!

25 июня чис­лен­ность воору­жён­ных сил поряд­ка — линей­ных войск, наци­о­наль­ной, рес­пуб­ли­кан­ской и мобиль­ной гвар­дий — достиг­ло 150 тысяч про­тив 40 тысяч пло­хо воору­жён­ных рабо­чих, не име­ю­щих не еди­ной пуш­ки. Каве­ньяк мето­дич­но отре­зал и окру­жал изо­ли­ро­ван­ные фор­по­сты вос­став­ших, захва­ты­вал мосты и пло­ща­ди, бро­сая штур­мо­вые колон­ны вдоль буль­ва­ров. Артил­ле­рия про­би­ва­ла бре­ши в бар­ри­ка­дах, сно­си­ла углы стен домов и туда устрем­ля­лись сол­да­ты. Working class heroes встре­ча­ли их мол­ча и бились на сво­их пози­ци­ях до послед­не­го чело­ве­ка. К укреп­ле­ни­ям у пло­ща­ди Басти­лии — послед­ней линии обо­ро­ны вос­ста­ния — под­вез­ли мор­ти­ры и гау­би­цы. 26 июня всё было кон­че­но; за четы­ре дня клас­со­вой схват­ки в Пари­же погиб­ло боль­ше 10 000 чело­век.
Гер­ман­ский 1848 год

Гер­ма­ния в канун рево­лю­ции пред­став­ля­ла собой так назы­ва­е­мый Гер­ман­ский Союз, создан­ный на месте и вза­мен Свя­щен­ной рим­ской импе­рии. В него вхо­ди­ло 35 суве­рен­ных монар­хий и 4 воль­ных горо­да — Гам­бург, Бре­мен, Любек и Франк­фурт-на-Майне. Австрия и Прус­сия вхо­ди­ли в Союз толь­ко теми зем­ля­ми, кото­рые в про­шлом были в соста­ве Импе­рии. Чле­на­ми сою­за были так­же король Вели­ко­бри­та­нии как король Ган­но­ве­ра, король Дании как гер­цог Шлез­ви­га и король Нидер­лан­дов как вели­кий гер­цог Люк­сем­бур­га.

Пред­ста­ви­тель­ный орган сою­за — бун­дес­таг — состо­ял из пред­ста­ви­те­лей госу­дарств и засе­дал во Франк­фур­те-на-Майне. Союз имел 5 кре­по­стей и бун­дес­вер — союз­ную армию состо­я­щую из кон­тин­ген­тов отдель­ных госу­дарств. Австрия и Прус­сия, как силь­ней­шие чле­ны Сою­за, заправ­ля­ли все­ми дела­ми и по пред­ва­ри­тель­но­му обсуж­де­нию меж­ду ними реша­лись все важ­ней­шие реше­ния бун­дес­та­га. Гер­ман­ский союз не ста­вил сво­ей целью поли­ти­че­ское и эко­но­ми­че­ское объ­еди­не­ние Гер­ма­нии. В том виде, в каком он суще­ство­вал, он был лишь ору­ди­ем рестав­ра­ци­он­ной поли­ти­ки австрий­ско­го штатс-канц­ле­ра кня­зя Кле­мен­са фон Мет­тер­ни­ха.

Быст­рое раз­ви­тие капи­та­ли­сти­че­ских отно­ше­ний обост­ри­ли к 40‑м годам внут­рен­ние про­ти­во­ре­чия в госу­дар­ствах Гер­ман­ско­го Сою­за и уси­ли­ли стрем­ле­ния к реши­тель­ным пере­ме­нам. В обра­зо­ван­ных сло­ях насе­ле­ния рас­про­стра­ни­лись идея созда­ния объ­еди­нен­но­го Гер­ман­ско­го госу­дар­ства и тре­бо­ва­ния кон­сти­ту­ци­он­но­го строя. В 1847 году цик­ли­че­ский миро­вой кри­зис серьез­но уда­рил по Гер­ма­нии и рез­ко ради­ка­ли­зи­ро­вал обще­ство, в кото­ром вырос­ло вли­я­ние и ради­кал-демо­кра­тов и либе­ра­лов. Уже через два дня после паде­ния Луи-Филип­па в Пари­же, в Вели­ком Гер­цог­стве Бадене либе­ра­лы и ради­кал-демо­кра­ты соби­ра­ют мно­го­чис­лен­ное народ­ное собра­ние в Ман­гей­ме. Там при­ни­ма­ет­ся пети­ция в пар­ла­мент с тре­бо­ва­ни­я­ми воору­же­ния наро­да (созда­ние мили­ции), сво­бо­ды печа­ти, уни­что­же­ния цен­зу­ры, отме­ны запре­та пар­тий и сво­бо­ды собра­ний, демо­кра­ти­за­ции юсти­ции и созы­ва обще­гер­ман­ско­го наци­о­наль­но­го пар­ла­мен­та.

1 мар­та эта пети­ция была пере­да­на в ланд­таг спе­ци­аль­ной деле­га­ци­ей, кото­рую сопро­вож­да­ли мани­фе­стан­ты. Пала­та при­ня­ла эти тре­бо­ва­ния. Вели­кий гер­цог под­дер­жал при­ня­тые реше­ния ланд­та­га и был вынуж­ден согла­сить­ся с созда­ни­ем пра­ви­тель­ства из либе­ра­лов для осу­ществ­ле­ния всех меро­при­я­тий.

И в дру­гих мел­ких и сред­них госу­дар­ствах Сою­за ход собы­тий в мар­те 1848 года похо­дил на Баден­ские: в деревне раз­го­ра­лось аграр­ное кре­стьян­ское дви­же­ние про­тив дво­рян­ских при­ви­ле­гий, соби­ра­лись народ­ные собра­ния, про­во­ди­лись демон­стра­ции с «мар­тов­ски­ми» тре­бо­ва­ни­я­ми, либе­ра­лы вхо­ди­ли в «мар­тов­ские» пра­ви­тель­ства. Мар­тов­ская рево­лю­ция быст­ро рас­про­стра­ни­лась по Гер­ма­нии и охва­ти­ла Австрию и Прус­сию, когда 3 мар­та высту­пил Кельн, а 7 мар­та — Бер­лин.

13 мар­та про­изо­шли пер­вые столк­но­ве­ния в Бер­лине с уби­ты­ми и ране­ны­ми. Когда же из Вены бежал фон Мет­тер­них, прус­ский король Фри­дрих Виль­гельм IV был вынуж­ден 18 мар­та объ­явить об отмене цен­зу­ры и созы­ве Соеди­нен­но­го лан­та­га, а так­же дать обе­ща­ние вве­сти кон­сти­ту­цию и реор­га­ни­зо­вать Гер­ман­ский Союз. Но ещё 19 мар­та бар­ри­кад­ные про­дол­жа­лись бои наро­да с вой­ска­ми. Повстан­цы (рабо­чие, сту­ден­ты, ремес­лен­ни­ки) оттес­ни­ли прус­скую гвар­дию и заня­ли боль­шую часть Бер­ли­на, хотя поте­ря­ли око­ло 300 чело­век. Карл Маркс ока­зал­ся прав отно­си­тель­но роли рабо­че­го клас­са. Из этих 300 погиб­ших толь­ко 15 чело­век ока­за­лись пред­ста­ви­те­ля­ми обра­зо­ван­ных клас­сов и око­ло 30-ти из бога­тых ремес­лен­ни­ков. Так­же и в Милане толь­ко 12 сту­ден­тов, чинов­ни­ков или зем­ле­вла­дель­цев чис­ли­лись сре­ди 350 погиб­ших во вре­мя вос­ста­ния. «Повсю­ду за спи­ной бур­жуа сто­ит про­ле­та­ри­ат», — напи­шет Маркс.

19 мар­та король отда­ет при­каз о выво­де войск из Бер­ли­на и во гла­ве пра­ви­тель­ства вста­ют либе­раль­ные дея­те­ли рейн­ской про­вин­ции Людольф Кам­п­гау­зен и Давид Хан­зе­ман. С сере­ди­ны апре­ля до сере­ди­ны мая в Гер­ма­нии про­хо­дят выбо­ры в Наци­о­наль­ное собра­ние. 18 мая 1848 года во Франк­фур­те-на-Майне откры­ва­ет­ся пер­вое засе­да­ние Собра­ния, в кото­ром заправ­ля­ют либе­ра­лы и несколь­ко демо­кра­тов. Основ­ная мас­са депу­та­тов про­ис­хо­ди­ла из обра­зо­ван­но­го бюр­гер­ства, в част­но­сти, сре­ди них насчи­ты­ва­лось 49 про­фес­со­ров уни­вер­си­те­тов. 22 мая бур­жу­аз­ным мини­стер­ством Кам­п­гау­зе­на-Ган­зе­ма­на было созва­но Бер­лин­ское собра­ние, кото­рое долж­но было соста­вить новую госу­дар­ствен­ную кон­сти­ту­цию.
Союз ком­му­ни­стов

Хотя Георг Гер­вег гото­вил во Фран­ции немец­кий леги­он из эми­гран­тов для апрель­ско­го втор­же­ния в Гер­ма­нию и про­воз­гла­ше­ния рес­пуб­ли­ки, ЦК Сою­за ком­му­ни­стов жёст­ко отка­зы­ва­ет­ся от этой аван­тю­ры. И, весь­ма кста­ти. После пере­хо­да гра­ни­цы в апре­ле 1848 года леги­он Гер­ве­га был пол­но­стью уни­что­жен нюрн­берг­ски­ми вой­ска­ми на тер­ри­то­рии Баде­на.

В свою оче­редь, ЦК Сою­за пере­прав­ля­ет пооди­ноч­ке в Гер­ма­нию 300–400 рабо­чих: Шап­пер едет в Нассау, Фер­ди­нанд Вольф — в Бре­славль, Сте­фан Борн — в Бер­лин и Лейп­циг, Энгельс — в Бар­мен, Веерт, Дрон­ке, Виль­гельм Вольф, Молль и Маркс — в Кёльн. Полу­чив воз­мож­ность вести откры­тую про­па­ган­ду, чле­ны Сою­за исполь­зо­ва­ли так­ти­ку «как про­па­ган­да мы — повсю­ду, как орга­ни­за­ция — нигде», ибо в зада­че дня сто­я­ло созда­ние мас­со­вой поли­ти­че­ской орга­ни­за­ции немец­ко­го про­ле­та­ри­а­та (сход­ной с чар­тист­ской пар­ти­ей), ядром кото­рой и дол­жен был стать Союз ком­му­ни­стов.

В Кёльне Карл Маркс ста­вит еже­днев­ный рево­лю­ци­он­ный орган «Neue Rheinische Zeitung», и 1 июня 1848 года — на месяц рань­ше сро­ка — выхо­дит № 1. Кёльн­ское отде­ле­ние Сою­за ком­му­ни­стов всту­па­ет в «Демо­кра­ти­че­ское обще­ство», такую же так­ти­ку Маркс реко­мен­ду­ет всем сво­им сто­рон­ни­кам.

14—17 июня во Франк­фур­те-на-Майне собрал­ся обще­гер­ман­ский демо­кра­ти­че­ский кон­гресс, в кото­ром участ­во­ва­ло 88 демо­кра­ти­че­ских сою­зов. В Кёльне демо­кра­тия состо­я­ла из трёх боль­ших сою­зов: «Демо­кра­ти­че­ско­го обще­ства» во гла­ве с Марк­сом и адво­ка­том Шней­де­ром, «Рабо­че­го сою­за» кото­рым руко­во­ди­ли Молль и Шап­пер, и «Союз рабо­чих и пред­при­ни­ма­те­лей» Гер­ма­на Бек­ке­ра. Эти орга­ни­за­ции (во гла­ве кото­рых сто­я­ли чле­ны Сою­за ком­му­ни­стов) избра­ли и Цен­траль­ный коми­тет, кото­рый созвал в Кёльне 40 деле­га­тов из 17 рейн­ских и вест­фаль­ских демо­кра­ти­че­ских сою­зов. Душой Цен­траль­но­го коми­те­та стал Карл Маркс. Юный 19-лет­ний сту­дент Карл Шурц так харак­те­ри­зо­вал его в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях: «Ему было в то вре­мя 30 лет, но он уже счи­тал­ся при­знан­ным гла­вой соци­а­ли­сти­че­ской шко­лы… Всё, что Маркс гово­рил, было дей­стви­тель­но содер­жа­тель­но, логич­но и ясно… Но мне нико­гда не при­хо­ди­лось встре­чать такой вызы­ва­ю­щей, невы­но­си­мой над­мен­но­сти в выступ­ле­ни­ях, как у него — этот рез­ко глу­мя­щий­ся тон когда он про­из­но­сил сло­во „бур­жуа”, слов­но выплё­вы­вая его».

В Кёльне Карл Маркс при­об­ре­та­ет себе двух новых дру­зей — поэта Фер­ди­нан­да Фрей­ли­гар­та и 23-лет­не­го Фер­ди­нан­да Лас­са­ля, рево­лю­ци­о­не­ра и геге­льян­ца. «Новая рейн­ская газе­та» под­ни­ма­ет зна­мя демо­кра­тии, демо­кра­тии со «спе­ци­фи­че­ским про­ле­тар­ским харак­те­ром», как ска­жет поз­же Энгельс. Газе­та ста­но­вит­ся самой извест­ной немец­кой газе­той рево­лю­ци­он­ных лет. В тече­ние года сво­ей жиз­ни газе­та шаг за шагом про­сле­дит подъ­ём и упа­док гер­ман­ской рево­лю­ции, став­шей жал­кой паро­ди­ей фран­цуз­ской рево­лю­ции 1789 года.

27 сен­тяб­ря по ней был нане­сён удар, её редак­ция была рас­се­я­на, так как вла­сти под наду­ман­ны­ми пред­ло­га­ми высту­пи­ли с судеб­ны­ми и поли­цей­ски­ми пре­сле­до­ва­ни­я­ми. Её финан­со­вое поло­же­ние, после ухо­да всех акци­о­не­ров, ока­за­лось пол­но­стью пара­ли­зо­ван­ным. Тогда Маркс взял газе­ту в «лич­ную соб­ствен­ность» и газе­та сно­ва вышла в свет 12 октяб­ря. Это сто­и­ло Марк­су при­мер­но 7000 тале­ров, о кото­рых он нико­гда не про­ро­нил ни сло­ва, но этот факт вскрыл­ся бла­го­да­ря пуб­лич­ным сви­де­тель­ствам дру­зей.

Одно­го лишь не было на столб­цах «Новой рейн­ской газе­ты». Не было подроб­ных отчё­тов о рабо­чем дви­же­нии Гер­ма­нии, о рабо­чих съез­дах, сою­зах, газе­тах. Исклю­че­ние состав­ля­ет пожа­луй тео­ре­ти­че­ский текст «Наём­ный труд и капи­тал» (NRZ, № № 264–267 и 269, 5—11 апре­ля 1849; Соч. т. 6, стр. 428–459). Это­му фак­ту есть три объ­яс­не­ния. Во-пер­вых, Сте­фан Борн, один из самых даро­ви­тых вождей про­ле­та­ри­а­та, сам состо­ял в Сою­зе ком­му­ни­стов и писал из Бер­ли­на в газе­ту Марк­са. Во-вто­рых, два раза в неде­лю выхо­дил орган «Рабо­че­го сою­за Кёль­на» под редак­ци­ей ком­му­ни­стов Мол­ля и Шап­пе­ра. Но самое глав­ное, «Новая рейн­ская газе­та» пози­ци­о­ни­ро­ва­ла себя в первую оче­редь «орга­ном демо­кра­тии», и ста­ра­лась тол­кать впе­рёд рево­лю­ци­он­ное дви­же­ние таким, каким оно скла­ды­ва­лось в реаль­но­сти. Соглас­но при­ня­той рево­лю­ци­он­ной док­трине она отста­и­ва­ла общие инте­ре­сы все­го тре­тье­го сосло­вия про­тив абсо­лю­тиз­ма. Док­трине, кото­рая ока­за­лась пол­но­стью пере­оце­нен­ной Кар­лом Марк­сом все­го дву­мя года­ми позже.

Про­дол­же­ние следует…

_{Источ­ник: www.socialismkz.info,
полу­че­но с помо­щью rss-farm.ru}

Read this article:
Карл Маркс и пер­ма­нент­ная рево­лю­ция 1