Как Грузии удалось победить коррупцию

Автор: Дмит­рий ДОКУЧАЕВ
08.08.2011

«Борь­ба с кор­руп­ци­ей не может быть уме­рен­ной. Либо ты ее побеж­да­ешь, либо она — стра­ну», — гово­рит Каха Бен­ду­кид­зе, рос­сий­ский пред­при­ни­ма­тель — в 1990‑х, архи­тек­тор гру­зин­ских реформ — во вто­рой поло­вине 2000‑х, а ныне — осно­ва­тель и глав­ный спон­сор част­но­го Сво­бод­но­го уни­вер­си­те­та в Тби­ли­си. Поче­му в одной из самых кор­рум­пи­ро­ван­ных быв­ших совет­ских рес­пуб­лик уда­лось побе­дить каз­но­крад­ство и мздо­им­ство, а в самой могу­ще­ствен­ной стране реги­о­на, в Рос­сии, нет — этот вопрос нака­нуне тре­тьей годов­щи­ны вой­ны меж­ду дву­мя когда-то близ­ки­ми стра­на­ми зву­чит осо­бен­но ост­ро. И — осо­бен­но болезненно.

- Экс­пер­ты ФБК — мос­ков­ской ком­па­нии, предо­став­ля­ю­щей ана­ли­ти­че­ские и кон­сал­тин­го­вые услу­ги, про­ана­ли­зи­ро­вав самые извест­ные миро­вые индек­сы, поста­ви­ли Гру­зию на 1‑е место сре­ди 101 стра­ны по сте­пе­ни раз­ви­тия дело­во­го кли­ма­та в стране. Рос­сия в этом же их рей­тин­ге нахо­дит­ся в самой ниж­ней части таб­ли­цы, как, впро­чем, и иных рей­тин­гах, таких, напри­мер, как индекс вос­при­я­тия кор­руп­ции или индекс эко­но­ми­че­ской сво­бо­ды. Почему?

- Я сей­час отве­чу, но я не хотел бы, что­бы у ваших чита­те­лей созда­лось впе­чат­ле­ние, что я все сде­лал. Я имел нуле­вое отно­ше­ние к рефор­ме, допу­стим, судеб­ной систе­мы. Я про­сто был чле­ном пра­ви­тель­ства, когда про­хо­ди­ла рефор­ма поли­ции. Я под­дер­жи­вал рефор­му систе­мы при­е­ма в вузы, кото­рая была очень кор­рум­пи­ро­ва­на, сей­час нуле­вая кор­руп­ция — эта рефор­ма была сде­ла­на Кахой Ломая (министр обра­зо­ва­ния Гру­зии в 2004—2007 гг., потом гла­ва Сове­та наци­о­наль­ной без­опас­но­сти, с 2009 г. — посто­ян­ный пред­ста­ви­тель Гру­зии в ООН). Но в зна­чи­тель­ной части эко­но­ми­че­ских реформ я участ­во­вал… Я вооб­ще счи­таю, что все рефор­мы — они эко­но­ми­че­ские. Пото­му что эко­но­ми­ка — это о жиз­ни, о том, как чело­век живет.

Без иллю­зий

- А отве­чая на ваш вопрос… Во-пер­вых, когда мы начи­на­ли (после «рево­лю­ции роз» в 2004 году. — The New Times), у Гру­зии не было иллю­зий, что что-то рабо­та­ет, и это очень важно.

- А раз­ве у Рос­сии в 91‑м они были?

- Были. И были при­зы­вы — давай­те еще кон­сер­ва­тив­нее, посмот­ри­те на китай­цев, ну и так далее. А в Гру­зии был кон­сен­сус: все совсем пло­хо. Во-вто­рых, люди, кото­рые при­шли к вла­сти тогда в Тби­ли­си, они при­шли с анти­кор­руп­ци­он­ным ман­да­том. И это был очень силь­ный ман­дат: обще­ство было гото­во на что угод­но, лишь бы это полу­чи­лось. (Опрос детей в шко­лах, про­ве­ден­ный в Гру­зии до «рево­лю­ции роз», в самом нача­ле 2000‑х пока­зал: 75% маль­чи­ков меч­та­ли стать вора­ми в законе, а око­ло поло­ви­ны дево­чек меч­та­ли вый­ти за них замуж. «На воров в законе в Гру­зии смот­ре­ли как на Робин Гудов — людей, кото­рые сопро­тив­ля­лись систе­ме», — рас­ска­зы­ва­ла в одном из интер­вью зам­ми­ни­стра МВД Эка Згу­лад­зе). И оно тре­бо­ва­ло быст­рых дей­ствий. А как мож­но бороть­ся с кор­руп­ци­ей? Все запад­ные иссле­до­ва­ния пока­зы­ва­ют: для того что­бы воз­ник­ла кор­руп­ция, долж­ны сов­пасть три фак­то­ра. Пер­вый — три­ви­аль­ный: чело­век дол­жен хотеть день­ги, он не дол­жен быть удо­вле­тво­рен теми день­га­ми, кото­рые полу­ча­ет легаль­но. Вто­рой — отсут­ствие за ним кон­тро­ля. И тре­тий — чинов­ник дол­жен иметь мораль­ное оправ­да­ние, поче­му он может себе поз­во­лить воро­вать: ну, напри­мер, все вокруг такие же, гово­рит он себе, сами зара­ба­ты­ва­ют, а мне не дают, ну что-то такое. Это усло­вия воз­ник­но­ве­ния коррупции.

Сме­на вех

- А местом воз­ник­но­ве­ния госу­дар­ствен­ной кор­руп­ции явля­ет­ся кон­такт чинов­ни­ка с чело­ве­ком. Кон­так­тов чинов­ни­ка с чело­ве­ком в усло­ви­ях боль­шо­го госу­дар­ства, то есть когда госу­дар­ство во все вле­за­ет, по опре­де­ле­нию мно­го. И очень быст­ро гру­зин­ской вла­сти ста­ло понят­но, что, иско­ре­няя кор­руп­цию огнем и мечом, спра­вить­ся с ней она не может — кор­руп­ция воз­ни­ка­ет вновь и вновь. Так про­грам­ма эко­но­ми­че­ских реформ, кото­рая ста­ви­ла сво­ей целью умень­ше­ние при­сут­ствия госу­дар­ства в эко­но­ми­ке, сов­па­ла с анти­кор­руп­ци­он­ной про­грам­мой, зада­ча кото­рой — мак­си­маль­но сокра­тить точ­ки пере­се­че­ния граж­дан с чинов­ни­ка­ми. Услов­но гово­ря, за дву­мя бюро­кра­ти­че­ски­ми офи­са­ми сле­дить про­ще, чем за дву­мя тысячами.

Даль­ше: анти­кор­руп­ци­он­ная борь­ба по опре­де­ле­нию не может быть «левой» или «пра­вой». Поэто­му, несмот­ря на оппо­зи­цию на левом идео­ло­ги­че­ском флан­ге, нам уда­лось быст­ро про­ве­сти ради­каль­ные эко­но­ми­че­ские рефор­мы. В Рос­сии, как вы помни­те, они шли в усло­ви­ях посто­ян­но­го кон­флик­та с левым пар­ла­мен­том, и пото­му то шли, то шли обрат­но. Нако­нец, у анти­кор­руп­ци­он­но­го ман­да­та есть еще одно важ­ное свой­ство: бороть­ся с кор­руп­ци­ей уме­рен­но невоз­мож­но. Либо ты ее побеж­да­ешь, либо нет. Не побеж­да­ешь — озна­ча­ет, что она не исче­за­ет, а побеж­да­ешь — озна­ча­ет, что у вла­сти к ней нуле­вая толе­рант­ность. В Рос­сии ниче­го тако­го не было.

Нако­нец, еще один важ­ный фак­тор: люди, кото­рые при­шли к вла­сти в Гру­зии после рево­лю­ции, — они были чужие тогдаш­не­му бюро­кра­ти­че­ско­му клас­су, а этот класс — чужим пре­зи­ден­ту, пре­мье­ру, министрам.

- Но раз­ве Егор Гай­дар и его мини­стры — Чубайс, Авен, Неча­ев — не были чужи­ми совет­ской бюрократии?

- Кто-то был, кто-то нет. В Рос­сии сме­на клю­че­вых чинов­ни­ков по боль­шо­му сче­ту про­изо­шла в паре эко­но­ми­че­ских ведомств. А в Мино­бо­ро­ны, в МВД, в Мини­стер­стве ино­стран­ных дел и т.д. все так и оста­лось. Мини­стры поме­ня­лись, но они были не чужие: те же мини­стры, толь­ко вид сбоку.

- Поче­му это так важно?

- Это так важ­но, пото­му что это обес­пе­чи­ва­ет вам допол­ни­тель­но, как бы ска­зать, шило в ж..у. То есть это озна­ча­ет, что ваши поли­ти­че­ские сорат­ни­ки, с кото­ры­ми вы при­шли к вла­сти, они под­дер­жи­ва­ют изме­не­ние это­го аппа­ра­та, умень­ше­ние его функ­ций. Никто не мог ска­зать: «Ну, подо­жди­те, Иван Ива­но­вич, он чело­век заслу­жен­ный, не тро­гай­те его, пусть зани­ма­ет­ся тем, чем зани­ма­ет­ся». И Ива­на Ива­но­ви­ча про­сто увольняли.

Вот смот­ри­те: нынеш­ний министр внут­рен­них дел Вано Мера­би­шви­ли. Он был чле­ном пар­ла­мен­та, руко­во­ди­тель доста­точ­но успеш­ной и боль­шой, по гру­зин­ским мер­кам, непра­ви­тель­ствен­ной орга­ни­за­ции — Ассо­ци­а­ции защи­ты прав зем­ле­вла­дель­цев. Сам он по обра­зо­ва­нию гео­де­зист. То есть в мили­ции не слу­жил, мун­дир с моло­дых ног­тей не носил, пото­му что нико­гда не носил мун­ди­ра, и сей­час не носит, пото­му что он граж­дан­ский министр. То есть при­шли люди в основ­ном новые, не вовле­чен­ные в преж­нюю систе­му вла­сти. Помни­те пес­ню Вик­то­ра Цоя «Мы ждем пере­мен»? Вот народ тре­бо­вал пере­мен, и пра­ви­тель­ство хоте­ло эти пере­ме­ны сделать.

В Рос­сии же не было рефор­мы инсти­ту­тов, не инсти­ту­тов с боль­шой бук­вы, там семьи, вла­сти, суда, а рефор­мы инсти­ту­ций — мини­стерств. Они оста­ва­лись таки­ми же, люди там оста­ва­лись те же физи­че­ски, те же фами­лии, имена.

Функ­ции и фикции

- Аргу­мент наших рефор­ма­то­ров, кото­рый мне не раз при­хо­ди­лось от них слы­шать: ста­рая бюро­кра­тия была нуж­на, пото­му что она обес­пе­чи­ва­ла пре­ем­ствен­ность — напри­мер, зна­ние делопроизводства.

- Это была очень серьез­ная ошиб­ка. Пото­му что все эти мини­стер­ства были абсо­лют­но нера­бо­та­ю­щи­ми струк­ту­ра­ми, то есть они рабо­та­ли исклю­чи­тель­но на само­обес­пе­че­ние. Это были такие симу­ля­то­ры: симу­лянт госу­дар­ствен­но­го управ­ле­ния эко­но­ми­кой, симу­лянт госу­дар­ствен­но­го управ­ле­ния неф­тя­ной про­мыш­лен­но­сти, симу­лянт госу­дар­ствен­но­го управ­ле­ния тру­дом и занятостью.

- А вы мно­го закры­ли в Гру­зии министерств?

- В два раза умень­ши­лось коли­че­ство госу­дар­ствен­ных институций.

- Еще один аргу­мент про­тив­ни­ков закры­тия раз­ных мини­стерств, вклю­чая КГБ, тогда, в 1991—1992‑м, был: «Эти люди ушли бы в оппо­зи­цию, либо еще хуже — в мафи­оз­ные структуры».

- Они это и так сде­ла­ли, они туда пошли и без закрытия.

- А что слу­чи­лось с гру­зин­ским КГБ?

- Оно лик­ви­ди­ро­ва­но, тех людей нет, есть лишь неболь­шой депар­та­мент в МВД. Но там не рабо­та­ют совет­ские каг­эб­эш­ни­ки. А в МВД не рабо­та­ют совет­ские милиционеры…

У Эки Згу­лад­зе есть заме­ча­тель­ный рас­сказ, как она езди­ла на сове­ща­ние зам­ми­ни­стров внут­рен­них дел СНГ. Это в то вре­мя, когда мы были еще чле­на­ми СНГ (Гру­зия вышла из соста­ва СНГ 18 авгу­ста 2008 г.) и надо было на эти сове­ща­ния ездить. Ну, вы пред­став­ля­е­те слет зам­ми­ни­стров внут­рен­них дел СНГ — такие дядеч­ки, все в фор­мах, с пузи­ком, в фураж­ках. И тут при­ез­жа­ет она — в джин­сах, на высо­ких каб­лу­ках, худень­кая девуш­ка. (Мини­стру Згу­лад­зе сей­час 32 года). Во-пер­вых, когда она пер­вый раз при­е­ха­ла, ее даже не заме­ти­ли, пото­му что все жда­ли, что из само­ле­та вый­дет зам­ми­ни­стра внут­рен­них дел. А тут она выхо­дит, про­хо­дит, ее никто не оста­нав­ли­ва­ет. Там какой-то почет­ный кара­ул, туда-сюда. Потом при­зна­ли… Самое слож­ное, она гово­рит, начи­на­лось, когда после завер­ше­ния засе­да­ний надо было идти кол­лек­тив­но в баню к б…м и по бабам. И тут полу­чал­ся кон­фуз. Вот что с ней делать? В баню брать — непо­нят­но, бабу ей пред­ла­гать — бес­смыс­лен­но, пони­ма­е­те. Вот что зна­чит вычи­ще­ние инсти­ту­та изнут­ри. Это такой шуточ­ный, но пример.

- А поче­му ее назна­чи­ли зам­ми­ни­стра? Пиар-ход?

- Нет. Я мог бы с ней рабо­тать, она такой каче­ствен­ный человек.

А вот, напри­мер, была у нас мини­стром ино­стран­ных дел Сало­ме Зура­би­шви­ли — она при­е­ха­ла из Фран­ции. Она была не самым эффек­тив­ным мини­стром, на мой взгляд, пото­му что Фран­ция очень такая бюро­кра­ти­че­ская стра­на. Но она не гово­ри­ла по-рус­ски, и это ока­за­лось чудо­вищ­но важным.

- Поче­му?

- Пото­му что гру­зин­ская дипло­ма­ти­че­ская шко­ла — это было такое про­дол­же­ние Смо­лен­ской пло­ща­ди. Так вот, Сало­ме осу­ще­стви­ла имен­но такую поко­лен­че­скую сме­ну. И мини­стер­ство боль­ше не явля­ет­ся совет­ским, и никто уже не будет гово­рить: «О, вы МГИМО окон­чи­ли! О!»

- Полу­ча­ет­ся, что глав­ной про­бле­мой реформ 90‑х и их неуда­чей было то, что Борис Ель­цин был быв­шим сек­ре­та­рем обко­ма партии?

- Ну да, слиш­ком совет­ское все было, я бы ска­зал так. И даже Егор Тиму­ро­вич, он был успеш­ным совет­ским уче­ным… То есть кро­ме Чубай­са, кото­рый создал новое мини­стер­ство, ниче­го ново­го не было созда­но тако­го. И поэто­му мы пом­ним, что Чубайс про­во­дил рефор­му, хотя Чубайс про­во­дил толь­ко часть реформ. Ско­ков, Лобов, это же все были люди абсо­лют­но совет­ские. И дело тут не в кро­во­жад­но­сти… Я, к при­ме­ру, про­тив­ник того, что­бы менять людей, когда при­хо­дит новый министр. Я ни одно­го зама сво­е­го, когда при­шел мини­стром эко­но­ми­ки, не назна­чил, кро­ме одно­го, пото­му что мне нужен был юрист хоро­ший. Все осталь­ные были — кото­рые мне доста­лись, я с ними работал.

- Вы сами себе противоречите.

- Нет. Вопрос сто­ял так: под­хо­дит сотруд­ник по сво­им каче­ствам или нет, уме­ет адек­ват­но выпол­нять свою рабо­ту или нет. У меня были сотруд­ни­ки в Мини­стер­стве эко­но­ми­ки, после уже всех отсе­вов, атте­ста­ций и так далее, кото­рые рабо­та­ли в преды­ду­щем мини­стер­стве лет десять, но это были люди, кото­рые были спо­соб­ны пере­стро­ить­ся. А была жен­щи­на, кото­рая оби­де­лась, что ее уво­ли­ли, и гово­ри­ла: «Как же так? Я езди­ла в Гос­план с пяти­лет­ни­ми пла­на­ми, а меня уволь­ня­ют?» То есть она не пони­ма­ла, что то, что она «езди­ла в Гос­план», — это не может быть при­чи­ной того, поче­му ты дол­жен сего­дня рабо­тать. И была дру­гая жен­щи­на, кото­рая до это­го была зам­ми­ни­стра тор­гов­ли в сере­дине 90‑х годов, у нее ока­за­лось очень пра­виль­ное виде­ние, она была за доре­гу­ли­ро­ва­ние, она гене­ри­ро­ва­ла идеи. Но самое важ­ное, конеч­но, — кто у тебя на поли­ти­че­ских должностях.

Министр внут­рен­них дел Вано Мера­би­шви­ли по про­фес­сии гео­де­зист, мун­ди­ра отро­дясь не носил и сей­час погон не име­ет — он граж­дан­ский «сило­вик»

Его заме­сти­тель 32-лет­няя Эка Згу­лад­зе окон­чи­ла юри­ди­че­скую шко­лу на Запа­де. Они — сим­во­лы новой гру­зин­ской бюро­кра­тии, раз­ры­ва с совет­ской традицией

- В Гру­зии была люстрация?

- Она де-факто про­изо­шла. То есть ни одно­го из руко­во­ди­те­лей ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии нет у вла­сти. Послед­ний пер­вый сек­ре­тарь ЦК был чле­ном пар­ла­мен­та преды­ду­ще­го созы­ва. Но бороть­ся с теня­ми — такой зада­чи у нас не было.

Мораль как мотив

- Хоро­шо: мини­стер­ства сокра­ти­ли, функ­ции госу­дар­ства све­ли к необ­хо­ди­мо­му мини­му­му, кон­троль уста­но­ви­ли. Но Гру­зия — стра­на, пря­мо ска­жем, небо­га­тая. Долж­ны быть усло­вия, что­бы красть и брать взят­ки ста­ло невы­год­но. Что вы сделали?

- Ловим и сажа­ем. Недав­но поса­ди­ли зам­ми­ни­стра обо­ро­ны. Там несколь­ко чело­век поса­ди­ли, это нам непри­ят­но, но факт.

- А сколь­ко он украл?

- А неваж­но, сколь­ко украл. В том-то и дело, в Рос­сии сей­час идет такая дис­кус­сия, какой дол­жен быть штраф за кор­руп­цию. Я даже не могу ее пред­ста­вить в Гру­зии, что­бы пра­ви­тель­ство, допу­стим, вело такую дис­кус­сию… Вот я зав­тра при­шел туда и ска­зал бы: «Давай­те решим, какой дол­жен быть штраф за взят­ку», — на меня про­сто посмот­рят, как на сума­сшед­ше­го… Я дол­го читал выступ­ле­ние Мед­ве­де­ва по сло­гам, что­бы понять, о чем там идет речь (име­ет­ся в виду выступ­ле­ние пре­зи­ден­та РФ 4 мая 2011 года в свя­зи с под­пи­са­ни­ем им изме­не­ний в зако­но­да­тель­ство, соглас­но кото­рым вве­де­ны штра­фы от 25 тыс. до 500 млн руб­лей — за взят­ки). Серьез­но гово­рю. А какой дол­жен быть штраф за изна­си­ло­ва­ние детей? Ну, давай­те это тоже тогда моне­ти­зи­ру­ем, и будет штраф там сто­крат­ный, деся­ти­крат­ный. «Нет, деся­ти­крат­ный мно­го, давай­те пяти­крат­ный». — «Нет, сто­крат­ный мало». Но это бес­смыс­лен­ное обсуж­де­ние. Взял взят­ку — вон.

- Тогда какую вы созда­е­те моти­ва­цию, что­бы чело­век не крал?

- Такую иде­аль­ную моти­ва­цию созда­ет толь­ко Гос­подь Бог, а рабо­чую моти­ва­цию созда­ют так: пер­вое, у чинов­ни­ка, конеч­но, долж­на быть хоро­шая зар­пла­та, кото­рая адек­ват­но отве­ча­ет его объ­е­му рабо­ты, про­фес­си­о­наль­ной компетенции.

- «Хоро­шая» — это сколько?

- Раз­ная для раз­ных уров­ней. Она долж­на быть срав­ни­ма с рыноч­ным сектором.

По-мое­му, ни в одной стране мира зар­пла­та бюро­кра­тов не может поспо­рить с зар­пла­та­ми в при­лич­ном бизнесе.

Син­га­пур. Мож­но зай­ти на сайт мини­стер­ства финан­сов Син­га­пу­ра, и у них там рас­пи­са­ны зар­пла­ты каж­до­го мини­стер­ства, есть штат­ное рас­пи­са­ние. Очень инте­рес­но, кста­ти. В мини­стер­стве финан­сов Син­га­пу­ра ‑два води­те­ля, а в аппа­ра­те пре­мье­ра — четы­ре води­те­ля. Зар­пла­ты мини­стров отли­ча­ют­ся в несколь­ко раз друг от дру­га. В Новой Зелан­дии то же самое — зар­пла­ты отли­ча­ют­ся в несколь­ко раз. У нас с мини­стра­ми это про­бле­ма, конеч­но, пото­му что мини­стры не полу­ча­ют адек­ват­ную зар­пла­ту. Министр — это все же поли­ти­че­ская долж­ность, люди идут в мини­стры не с целью заработать.

- А какая зар­пла­та у них?

- Я думаю, что реаль­но мини­стры сей­час, я не знаю точ­но, но полу­ча­ют, навер­ное, где-то $5 тысяч.

- А сред­няя зар­пла­та по стране?

- Сред­няя зар­пла­та по стране — 500 — 550 лари. То есть 300 дол­ла­ров. То есть мини­стра — в 15 раз боль­ше. Плюс у них маши­на, водитель.

- А поче­му вы их не поса­ди­ли за руль сво­их машин?

- Мы посчи­та­ли: ока­за­лось, это нам вста­нет дороже.

- Высо­кие зар­пла­ты. Еще что?

- Очень тща­тель­ный контроль.

- Вы име­е­те в виду кон­троль спецслужб?

- Кон­троль внут­ри мини­стер­ства. В каж­дом мини­стер­стве есть своя гене­раль­ная инспек­ция. Плюс кон­троль со сто­ро­ны прокуратуры.

И тре­тье, исхо­дя из той кон­цеп­ции кор­руп­ции, о кото­рой я гово­рил, чинов­ник дол­жен быть уве­рен, что вокруг него и осо­бен­но свер­ху не вору­ют. Это очень важ­но, что­бы он пони­мал про­зрач­ность и целе­устрем­лен­ность аппа­ра­та над и под собой. Поэто­му, когда гово­рят об эли­тар­ной кор­руп­ции, я объ­яс­няю, что это очень слож­но сде­лать так, что­бы была эли­тар­ная кор­руп­ция — почти невоз­мож­но, пото­му что пред­став­ля­е­те, ваши началь­ни­ки вору­ют, а вам воро­вать не дают? Это толь­ко мож­но нари­со­вать на бума­ге, но в жиз­ни тако­го быть не может: чинов­ник гово­рит себе: «Они вору­ют — я не ворую, они зара­ба­ты­ва­ют сот­ни тысяч — я зара­ба­ты­ваю две тыся­чи, да пошли они в ж…, я тоже буду сей­час воровать».

Дру­ги­ми сло­ва­ми, если вдруг все сотруд­ни­ки захо­тят воро­вать, то вы, конеч­но, не смо­же­те их кон­тро­ли­ро­вать. Поэто­му это очень важ­но, что­бы они пони­ма­ли, что вер­хуш­ка рабо­та­ет чест­но. Вы зна­е­те, мне по роду моей дея­тель­но­сти дово­ди­лось уже очень мно­го лет иметь лич­ную охра­ну. И люди, кото­рые зани­ма­лись охра­ной нашей, их тре­ни­ро­ва­ли и так далее, объ­яс­ня­ли: вы не може­те вести раз­гуль­ный образ жиз­ни, оскорб­лять охра­ну и за это им пла­тить боль­шую зар­пла­ту — они не будут к вам лояль­ны. А если вы мно­го рабо­та­е­те, они видят, как вы рабо­та­е­те, вы не шику­е­те, не поли­ва­е­те себя шам­пан­ским, они за гораз­до мень­шую зар­пла­ту рабо­та­ют более лояль­но. То же самое — в пра­ви­тель­стве, в мини­стер­стве. Если ваш сотруд­ник видит, что вы пре­да­ны делу и чест­ны, то мень­ше шан­сов, что у него воз­ник­нет жела­ние что-то украсть. Про­сто пото­му, что красть — аморально.

Сна­ча­ла — очиститься

- Зар­пла­та мини­стра в Рос­сии тоже $5 тыс. — и все рав­но дикая коррупция.

- Для Рос­сии пять тысяч — это ничто. В Рос­сии уро­вень ВВП на душу насе­ле­ния по пари­те­ту поку­па­тель­ной спо­соб­но­сти в три раза боль­ше, чем в Гру­зии. А в Москве ВРП (вало­вый реги­о­наль­ный про­дукт по пари­те­ту поку­па­тель­ной спо­соб­но­сти. — The New Times) в разы боль­ше: на уровне $30 тыс. в год. Дру­гой вопрос, что у вас повы­шать зар­пла­ту бес­по­лез­но: в Рос­сии кор­руп­ция ста­ла систем­ной, от нее надо сна­ча­ла очи­стить­ся, а потом мож­но вот как-то лечить.

Есть извест­ный при­мер рефор­мы тамо­жен­ной служ­бы в Мек­си­ке. Она была насквозь кор­рум­пи­ро­ван­ной, ничто не помо­га­ло — повы­ша­ют зар­пла­ту, пони­жа­ют, нака­зы­ва­ют, сажа­ют, не сажа­ют — все бес­по­лез­но. При­сы­ла­ют ново­го чело­ве­ка: через три дня он тоже начи­нал брать взят­ки. Это была систем­ная про­бле­ма. Что они сде­ла­ли? Они наня­ли 3500 моло­дых ребят. Ну, при­мер­но то же самое, что мы сде­ла­ли в поли­ции. Они их обу­ча­ли на воен­ной базе сек­рет­но в тече­ние полу­го­да тамо­жен­но­му делу, потом в тече­ние суток заме­ни­ли всех тамо­жен­ни­ков. Это не зна­чит, что эти люди ста­ли анге­ла­ми, неко­то­рые из них так­же бра­ли взят­ки, их выго­ня­ли, но это пере­ста­ло быть систем­ной про­бле­мой. Она из систем­но­го явле­ния, когда все вору­ют, ста­ла разо­вой. Кто-то ино­гда «забо­ле­ва­ет», вы его иден­ти­фи­ци­ру­е­те, выго­ня­е­те, лечи­те, услов­но, систе­му… Вот имен­но это мы и делаем.

Перед Богом и людьми

- Вы ушли из вла­сти: это пла­та за реформы?

- Это нор­маль­но. Я решил, что надо скон­цен­три­ро­вать­ся на уни­вер­си­те­те и на биз­не­се, кото­рый у меня за пре­де­ла­ми Гру­зии есть, что при ста­ту­се госчи­нов­ни­ка было бы невозможно.

- А у вас в Гру­зии совсем сво­е­го биз­не­са нет?

- Нет, нет. Мне и так при­пи­сы­ва­ют, что все тут в Гру­зии мое. Но я не поз­во­ляю себе даже сей­час чего-либо в Гру­зии иметь. И уни­вер­си­тет биз­не­сом не явля­ет­ся: он при­над­ле­жит фон­ду, кото­рый я создал, но этот фонд не может в мою поль­зу ниче­го рас­пре­де­лять. Я спе­ци­аль­но создал такую кон­струк­цию. Люди все рав­но гово­рят вся­кое, но мне важ­но иметь воз­мож­ность перед Богом и людь­ми чест­но отве­чать. Я перед ними честен.

Справ­ка. Каха Бен­ду­кид­зе родил­ся в 1956 году в Тби­ли­си. Окон­чил факуль­тет био­ло­гии Тби­лис­ско­го госу­ни­вер­си­те­та и аспи­ран­ту­ру в МГУ. Воз­глав­лял Лабо­ра­то­рию моле­ку­ляр­ной гене­ти­ки в Инсти­ту­те био­тех­но­ло­гии АН СССР. Еще в кон­це 1980‑х, в пере­строй­ку, осно­вал свой пер­вый биз­нес — «Био­про­цес­сор». К сере­дине 1990‑х он уже был пред­се­да­те­лем Сове­та дирек­то­ров и гене­раль­ным дирек­то­ром ком­па­нии «Объ­еди­нен­ные маши­но­стро­и­тель­ные систе­мы». Вхо­дил в два­дцат­ку самых бога­тых людей Рос­сии. В мар­те 2004 года про­дал свои акции в ком­па­нии и вско­ре, после 28 лет жиз­ни в Москве, вер­нул­ся в Гру­зию, где в июне того же года был назна­чен мини­стром эко­но­ми­ки в пра­ви­тель­стве Миха­и­ла Саа­ка­шви­ли. Спу­стя пол­го­да — госу­дар­ствен­ный министр, отве­ча­ю­щий за коор­ди­на­цию реформ. Потом был руко­во­ди­те­лем Гос­кан­це­ля­рии (аппа­ра­та пра­ви­тель­ства). В фев­ра­ле 2009 года, поки­нул власт­ные кори­до­ры и занял­ся раз­ви­ти­ем осно­ван­но­го им Сво­бод­но­го тби­лис­ско­го университета.

Источ­ник: the new times

_{Источ­ник: www.respublika-kaz.info,
полу­че­но с помо­щью rss-farm.ru}

Read this article:
Как Гру­зии уда­лось побе­дить коррупцию