Казахстан продолжает наращивать внешние обязательства. Недавно президент Нурсултан Назарбаев одобрил новый заем у Азиатского банка развития. Очередной шаг Акорды по увеличению долга вновь актуализировал тему внешней задолженности республики. Эксперты считают сложившуюся ситуацию взрывоопасной из-за наращивания китайских кредитов, займов квазигосударственного сектора и госдолгов.
Автор: Михаил СТЕКЛОВ, Валерий НИКОЛАЕВ
Напомним, у АБР Казахстан занял $95 млн для реконструкции участка дороги протяженностью 7,7 км и строительства нового участка обхода Тараза длинной 57,4 км. Речь идет об участках коридора Западная Европа — Западный Китай. Тем самым госдолг увеличился еще почти на $100 миллионов. В этой ситуации есть смысл вновь обратиться к теме общего внешнего долга Казахстана и обозначить главные зоны риска для страны в связи с ростом внешних обязательств.
Согласно информации Нацбанка, менее чем за десять лет — с 2002 года по октябрь 2012-го — валовый внешний долг увеличился примерно с $18,2 до $135 млрд, то есть почти в 7,5 раза! При этом на конец сентября прошлого года $5,1 млрд составляли обязательства государства (4,1% от всего ВВД), $14 млрд — банков и $115,7 млрд — других секторов. Итого совокупный внешний долг Казахстана на душу населения приблизился к отметке $8 тысяч, а по отношению к ВВП достиг почти 67%.
Самые большие объемы казахстанского внешнего долга приходятся на десять стран: Нидерланды — более $32 млрд, Великобританию — примерно $21,1 млрд (плюс $1 млрд обязательств перед Каймановыми и $3,6 млрд перед Британскими Виргинскими островами), Китай — $14,6 млрд, США — $14,3 млрд, Францию — $7,8 млрд, Японию — $4,7 млрд, Россию — чуть менее $4 млрд, Швейцарию — почти $2,3 млрд, Германию — $1,2 млрд и Южную Корею — $1,2 млрд. Долг республики перед международными организациями вырос до $6 млрд.
С разных точек зрения
Логика растущего долга состоит в том, что у Казахстана есть Национальный фонд, считает политолог Марат Шибутов. По его мнению, пока в нем есть средства, инвесторы продолжат занимать деньги. «Если начать их тратить до конца, потом занять будет сложно — вот и вся арифметика, — отметил он и добавил: — Еще важно, что Нацфонд по большей части хранится не в валюте, а в ценных бумагах и его быстрая распродажа чревата убытками».
Высокий объем внешних заимствований республики эксперт объяснил изношенностью инфраструктуры. А поскольку обязательства наращивают не банки, а производственный сектор, то, как считает он, поводов для беспокойства нет.
Другую точку зрения высказал научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований (КИСИ) Константин Сыроежкин. По его мнению, любые кредиты вне зависимости от страны несут угрозу. Поэтому важно, чтобы проекты были рентабельными, что бывает не всегда.
В то же время заинтересованность давать Казахстану кредиты объясняется не только получением прибыли от займов, но и геополитическими интересами — возможностью закрепить свое присутствие в той или иной стране.
- Чем больше вы вкладываете — тем больше ваше влияние, — заметил Сыроежкин. — В этой связи важно, чтобы условия договора были открытыми, проходили тщательную экспертизу с участием специалистов, а по крупным должно быть утверждение парламентом. Все угрожающие нацбезопасности кредитные договоры не должны заключаться. К сожалению, у нас это далеко не так. Наглядное тому подтверждение — структура ВВД, где львиная доля приходится на «межкорпоративную задолженность». Платить по долгам, да еще и с большими процентами придется все равно.
Еще одну причину наращивания внешних долгов назвал представитель казахстанского инвестфонда, попросивший не называть его имени. По его мнению, заключается она в неспособности экономики на текущий момент обслуживать проекты свыше $200—300 миллионов.
- Посмотрите печальный опыт строительства железнодорожной ветки Шар — Усть-Каменогорск и межрегиональной ЛЭП Северный Казахстан — Актюбинская область. Без внешних источников реализации они пока не рентабельны, — считает он.
Более того, займы такого характера в первую очередь преследуют стратегические цели, а не финансовые.
- Тот же Банк развития Китая предоставляет займы Казахстану по тем проектам, которые помогут развить и диверсифицировать экономику Китая, — обратил внимание наш собеседник. — Казахстан получает огромный рынок сбыта продукции или услуг, а тот же Китай то, что он выторгует в рамках договора государственной гарантии.
Что касается готовности давать кредиты Казахстану, то, по мнению экспертов, помимо природных ресурсов кредиторов интересуют обязательства, которые берет на себя республика при получении займов: гарантирование предельных величин стоимости на товар на определенный срок и трудоустройство иностранных граждан.
Китайские займы «крышует» государство
В свете сказанного последними двумя экспертами следует обратить внимание на то, что львиную долю долга перед западными странами составляет межфирменная задолженность, тогда как подавляющая честь обязательств перед Китаем и Россией носит немежфирменный характер: $13,4 млрд и $3,5 млрд соответственно.
В целом межфирменные обязательства на конец сентября прошлого года достигли более $65,8 млрд, или 48,8% от совокупного внешнего долга страны, снизившись по сравнению с 2011‑м на 0,6%.
Но если межфирменная задолженность преимущественно западных компаний не несет рисков для Казахстана с точки зрения гособязательств по таким долгам, то тревогу вызывает продолжающаяся кредитная экспансия Поднебесной. Согласно аналитическим выкладкам Нацбанка, по итогам девяти месяцев прошлого года Китай впервые потеснил США с третьего места в списке основных кредиторов республики, а наш долг перед КНР из расчета на душу населения достиг $863.
Как обратила внимание директор Центра анализа общественных проблем Меруерт Махмутова, рост китайских кредитов Казахстану идет в рамках международной экспансии Китая. Но это, по ее мнению, не избавляет от ответственности руководство страны за свою политику по наращиванию внешней задолженности перед КНР.
- Считаю, что не только казахстанским, но и мировым лидерам нужно задуматься о последствиях такой экспансии. Учить всем китайский — это еще не самое страшное прогнозируемое будущее. Заимствуя сегодня, наши лидеры должны осознавать, что следующим поколениям придется за это расплачиваться, — напомнила эксперт и предположила: — Поэтому не факт, что тогда что-то останется от наших нефтяных доходов.
С этой точки зрения беспокойство вызывает ситуация, когда ни правительственные чиновники, ни Нацбанк не признают то, что по обязательствам перед Китаем ответственность несет правительство. Ведь периодически появляющаяся информация о специфике заключенных с китайцами кредитных договоров указывает если не на прямую, то на косвенную гарантию государства по китайским займам. Проблема в первую очередь заключается в росте внебалансовых обязательств «дочек» госфонда «Самрук-Казына». Взять хотя бы пример с гарантийными обязательствами «Казахтелекома».
Напомним, в конце прошлого года международное рейтинговое агентство Fitch Ratings сообщило о наличии гарантии компании на сумму $300 млн перед Китайским банком развития для покрытия займа медной корпорации «Казахмыс»! В свою очередь «Самрук-Казына», по информации агентства, выдал гарантийное обязательство в пользу «Казахтелекома». При этом в сообщении отмечалось, что гарантия телекоммуникационного оператора вступит в силу в случае дефолта ФНБ по своим обязательствам.
Но при этом совершенно не понятно, как госфонд намерен исполнять гарантию перед телекоммуникационным оператором в случае дефолта по своим долгам, в то время как «Казахтелекому» придется это делать перед китайским банком в случае неплатежеспособности «Самрук-Казыны»! Забавная схема, не правда ли?
Видимо, совсем не случайно аналитики агентства заметили, что гарантия госфонда имеет «мало пользы» (читай, не имеет смысла), поскольку выпущена бенефициаром исходного гарантийного обязательства. При этом Fitch акцентировало внимание на плохом раскрытии информации об этом внебалансовом обязательстве. Как отметили эксперты агентства, о наличии гарантии упомянуто в отчетности «Казахмыса», но не в отчетности «Казахтелекома». Поэтому сколько еще есть подобных гарантийных обязательств в рамках кредитных договоренностей Казахстана с китайской стороной, одному только ФНБ и его «дочкам», похоже, известно.
Но и это еще не все. Как отмечают аналитики, доступность средств «Казахтелекома» в объеме 101 млрд тенге на конец сентября 2012 года ограничена, поскольку они находятся в местных банках с низким рейтингом. И, как отмечают в Fitch, неустойчивость банковской системы Казахстана может подтолкнуть компанию к поиску долгового финансирования за рубежом. Понятно, что в этом случае возрастет риск увеличения общего внешнего долга республики.
Оффшоры Китаю в помощь
Более того, есть все основания полагать, что уровень внешней задолженности Казахстана перед Китаем может быть намного больше официальных цифр. В этом смысле большой интерес вызывают комментарии порталу silkroadnews.org сотрудника одного из казахстанских ведомств, не пожелавшего назвать свое имя, но хорошо осведомленного о практике работы иностранных инвесторов в республике.
Китайские компании, по его информации, имеют возможность увеличивать свою долю в экономике Казахстана путем покупки предприятий, зарегистрированных в оффшорных зонах, в частности через Нидерланды, где гарантирована секретность управляющих трастов. Из-за того что практически трудно выявить реальных инвесторов, в последние годы эта страна стала оффшорным раем. Поэтому, по словам источника, не стоит удивляться, что уже несколько лет подряд Нидерланды являются крупнейшим инвестором Казахстана, включая нефтяную отрасль, — 27% всех иностранных инвестиций.
Другим способом скрыть реального инвестора, по его информации, выступает система владения месторождением и активами, состоящая, как правило, из 3—4 промежуточных звеньев. Например, близкие к «нефтянке» казахстанцы открывают оффшорную компанию в Панаме или на Каймановых островах.
Назовем этот оффшор Каз‑1. Каз‑1 учреждает компанию на Британских Виргинских островах (BVI). Условно дадим ей имя Каз‑2. Этот оффшор, в свою очередь, учреждает компанию Каз‑3 на нидерландском острове Аруба или в Лондоне (PLC).
Затем уже Каз‑3 регистрирует казахстанское ТОО, которое получает права недропользования на месторождении. Теперь, если сменить учредителя, продать актив можно на этапах Каз‑1 или Каз‑2 этой цепочки. При этом можно законно уйти от налогообложения, а также не просить одобрения уполномоченного органа, так как учредитель казахстанского держателя лицензии не меняется, пояснил он.
Другими словами, за нидерландской или британской вывеской в официальной отчетности того же Нацбанка в реальности могут торчать китайские уши. Вот только узнать, какими долями и в каких компаниях, работающих в нашей республике, владеют через оффшоры китайцы, практически невозможно. Как и ответить на вопрос, какого размера достигают реальные обязательства Казахстана перед Китаем.
Долг тревоги нашей
Обеспокоенность вызывает и рост долговых обязательств государства. Напомним, к 1 октября прошлого года он достиг $5,1 млрд. Из них $4,5 млрд, по информации Нацбанка, приходится на долгосрочные внешние займы, $21,1 млн — на обязательства по ГЦБ, находящимся у нерезидентов, и $529 млн — на займы Нацбанка у МВФ в форме специальных прав заимствования (SDR). И хотя эксперты не высказывают тревоги по текущему уровню государственного долга, они обеспокоены скоростью его роста.
- Еще несколько лет назад он составлял лишь 1,5% ВВП, сейчас он уже вырос примерно до 3%, — подсчитала Меруерт Махмутова. — Это объясняется тем, что государству охотно и легко заимствуют, так как оно представляется надежным заемщиком. Подкрепляется эта уверенность как раз нефтяными доходами.
Причем даже официальные органы ожидают, что внешний долг правительства будет расти и дальше. Это произойдет в связи с продолжением освоения заемных средств по имеющимся займам, например в рамках проекта «Западная Европа — Западный Китай», и по укреплению национальной статистической системы, а также с рассмотрением возможности выпуска в этом году еврооблигаций Минфина, говорится в отчете Нацбанка по платежному балансу и внешнему долгу за первые три квартала прошлого года.
Но если с вопросом, кто будет отвечать по государственному долгу в случае форс-мажора, все понятно, то на вопросы, за счет чего и кого будут погашаться растущие обязательства квазигосударственного сектора, то есть займы «дочек» ФНБ «Самрук-Казына», в случае неплатежеспособности госфонда, найти однозначный ответ проблематично.
Начнем с того, что аналитические выкладки Нацбанка по внешнему долгу Казахстана не содержат не только детальной информации об обязательствах квазигосуларственных компаний, но и сведений об общем уровне их внешней задолженности. А чуть ли не единственным случаем, когда был раскрыт внешний долг квазигосструктур, стало выступление в мае прошлого года министра финансов Болата Жамишева перед депутатами о проблемах внешнего долга страны и управления им.
Тогда министр привел весьма любопытные цифры. Внешний долг всех стран в совокупности оценивается в $59,4 трлн, что составляет 98% мирового ВВП. Причем Казахстан по этому показателю занимает 36‑е место в мире. Говоря о внешней задолженности квазигосударственного сектора, чиновник назвал цифру $21 млрд, или 17% от валового внешнего долга по состоянию на 1 января 2012 года. Самую же большую долю, судя по информации министра, занимал корпоративный сектор — $90 млрд, или 72% ВВП. При этом $60 млрд приходилось на долю межфирменной задолженности. Наименьшую часть составил долг государства — $5 млрд, или 4%.
Нетрудно посчитать, что гособязательства и займы квазигосструктур в совокупности достигли $26 млрд или более 14% ВВП. Не исключено, что в случае дефолта отдельных «дочек» ФНБ отвечать по ним придется государству: либо полностью, либо после проведения реструктуризации их обязательств. Поэтому сказать, что государственные и квазигосударственные долги не вызывают особого беспокойства на фоне накопленных активов в Нацфонде, было бы слишком оптимистично. Ведь в случае форс-мажорных обстоятельств может возникнуть вопрос о сохранности почти 45% средств Национального фонда, не считая расходы, на способствующие таким обстоятельствам экономические потрясения.
Другими словами, есть риск, что в будущем за долги «дочек» госфонда и государства, в конечном итоге, придется рассчитываться средствами для будущих поколений и деньгами граждан. Притом, что сейчас нет подробной информации о том, как и на что расходуются средства «Самрук-Казыны»
- Квазигосударственный сектор у нас занимается реализацией различных «квазипрорывных» проектов, на которые всегда не хватает нескольких миллиардов долларов. Тут уже никак без внешних займов не обойтись. Однако давая компаниям с госучастием кредиты, инвесторы полагают, что в случае форс-мажорных обстоятельство правительство их поддержит. Источником поддержки станет Нацфонд и бюджет, а, в конечном счете, простые граждане, — предупреждает Меруерт Махмутова. — Рискует в первую очередь народ. Мы не знаем сейчас, куда уходят миллиарды долларов ФНБ «Самрук-Казына».
Денег — куры не клюют
Другой принципиальный момент проблемы внешнего долга Казахстана связан с парадоксом «чистого кредитора» и «чистого должника». Дело в том, что Казахстан в лице правительства и Нацбанка, вкладывая средства Нацфонда ($58,48 млрд, по официальным данным на 1 февраля этого года) и часть золотовалютных резервов страны ($26,95 млрд на ту же дату) в чужие экономики, стал нетто-кредитором по отношению к другим странам. То есть последние в лице правительства выступают чистыми должниками Казахстана.
Но при этом надо учитывать, что инвестиции государства представляют преимущественно портфельные инвестиции в ценные бумаги западных правительств и компаний, в первую очередь США. Из общей суммы казахстанских инвестиций за рубеж именно на ценные бумаги правительства и компаний этой страны приходится наибольшая часть вложений. По данным Нацбанка на 1 октября прошлого года, они достигли более $42 млрд. Из них портфельные инвестиции, включая средства Нацфонда, превышают $32,7 млрд и $9 млрд резервные активы Нацбанка. Еще более $3 млрд инвестиций из Казахстана вложено в другие сектора американской экономики.
Примечательно, что на долю нашего партнера по Таможенному союзу и ЕЭП — России приходится на тот же период ничтожная часть казахстанских портфельных инвестиций и вложений резервных активов главного банка — $288 млн и $23 млн соответственно. Зато противоположная ситуация складывается с показателем «прочие инвестиции», которые превысили к 1 октября 2012-го $7 млрд.
Кстати, по первым двум показателям значительно обгоняют Россию не только США, но и ведущие страны Европы: Германия ($3,8 млрд и $2,2 млрд), Франция ($3,6 млрд и $2,2 млрд), Великобритания ($3,8 млрд и $1,8 млрд) и Нидерланды ($1,5 млрд и $832 млн). По третьему индикатору среди европейских стран Россию обходит только Великобритания ($7,3 млрд). Значительную долю по этим трем показателям занимает Япония — почти $3,4 млрд, $1,9 млрд и $55 млн. Сильно отстает от всех перечисленных стран Китай: всего $26 млн по первому показателю, $1,9 млрд — по второму и 0 — по третьему.
Незначительный вес России в структуре казахстанских инвестиций, особенно в портфельной его части и резервных активах Нацбанка, наглядно показывает, насколько пока еще ничтожно малы предпосылки для интеграции Казахстана и России в финансовой сфере. В то же время очевидно, что столь оптимистичная ситуация с портфельными инвестициями республики в западные страны позволяет главе Нацбанка Григорию Марченко делать громкие заявления о том, что Казахстан в лице правительства выступает «нетто-кредитором по отношению ко всему миру».
Но на самом деле все выглядит не так оптимистично, как представляет это главный банкир. Складывается парадоксальная ситуация: Казахстан вроде чистый кредитор и в то же время имеет огромный внешний долг, то есть выступает в качестве чистого должника. В чем же дело?
А все очень просто. В то время как казахстанское правительство выступает чистым кредитором к другим странам за счет инвестирования за рубеж накопленных средств Нацфонда и резервов Нацбанка, вся остальная казахстанская экономика за исключением банковского сектора (в результате выплат банков по внешнему долгу и реструктуризации обязательств «БТА Банка», «Альянс Банка» и «Темiрбанка») является нетто-должником по отношению ко всему миру!
На это прямо указывает чистая международная инвестиционная позиция страны — (-) $22,5 млрд на конец сентября прошлого года. По информации Нацбанка, из них на чистый внешний долг республики, то есть на задолженность за вычетом всех обязательств перед Казахстаном, приходится $12,3 млрд.
Причем внешний долг Казахстана по реальному сектору продолжает расти из года в год, и все большую долю в нем, отметим еще раз, начинают занимать немежфирменные кредиты Поднебесной, гарантированные госфондом «Самрук-Казына» и его «дочками» по различным гарантийным схемам, причем на фоне отсутствия детальной информации по условиям самих кредитных соглашений Казахстана с Китаем.
Так что вопреки бодрым заявлениям главы Нацбанка Григория Марченко о том, что в лице правительства республика выступает нетто-кредитором «по отношению ко всему миру», ситуация складывается не в пользу Казахстана в целом. А тотальная зависимость казахстанской экономики от иностранного капитала полностью нивелирует пока еще низкие риски суверенного долга и позитив от статуса правительства как чистого кредитора. Более того, она все больше делает уязвимой экономику страны от внешних шоков, в то время как Казахстан упускает множество экономических возможностей.
Почему так происходит? И каких возможностей лишается республика? Об этом поговорим в следующей статье.
