Взаимоотношения Казахстана с Китаем находятся на большом подъеме. Назарбаев даже назвал их образцовыми. Многие в Казахстане ожидают, что казахстанско-китайское сотрудничество благотворно скажется на их уровне жизни. Однако при этом еще есть много страхов в отношении будущего Китая в Казахстане, потому что казахстанско-китайские отношения далеко не простые.
В Казахстане начинает разворачиваться 51 предприятие на общую сумму около 27,9 млрд. долларов, что приведет к созданию порядка 20 тысяч новых рабочих мест. Причем уже введены в строй 3 проекта. Шесть проектов находятся на конечной стадии реализации. Словом, для Казахстана может быть огромная польза от всего Экономического пояса шелкового пути. Подавляющее большинство казахстанцев ждут экономический бум, улучшение уровня жизни в Казахстане после реализации китайских инвестиций. Особенно сильно надеется на это казахская правящая элита, полагающая, что благодаря этому можно будет снизить социальную напряженность в казахстанском обществе. Впрочем, есть основания полагать, что наша элита ждет от Китая экономического чуда преимущественно в целях процветания своего личного бизнеса, который одно время оказался в кризисе на фоне снижения мировых цен на нефть, металлы.
Называются разные цифры инвестиций Китая в Казахстан. Есть сведения, что их больше 70 млрд долларов. По китайским данным, общий объем инвестиций Китая в Казахстан составляет больше 42,8 млрд долларов. Национальный банк РК сообщает, что совокупный объем инвестиций Китая в Казахстан на 31 марта 2017 г. был равен 15,2 млрд долл. Даже если учитывать, что Нацбанк в то время не мог знать об инвестиционных соглашениях июня 2017 года, все равно остаются вопросы, поскольку июньские 22 соглашения были на сумму 7 млрд долларов. Такое же несовпадение казахстанских и китайских статданных наблюдается, например, по казахстанско-китайской торговле [1]. Некоторые эксперты полагают, что Казахстан занижает данные по торговле с Китаем, видимо, из-за «серых» схем на таможне, когда много товаров, по сути, завозятся и вывозятся контрабандным путем.
Таким образом, нельзя исключать, что вся эта неразбериха с определением объема китайских инвестиций означает, что казахская элита, возможно, имеет какую-то «долю» в этих инвестициях. Существуют предположения о том, что партнерами китайских компаний по их инвестициям в Казахстан являются представители казахстанской элиты, имеющие капиталовложения на фондовых рынках, в банках Китая.
Управляемая китаефобия
В то же время казахская правящая элита, по всей видимости, боится стать марионетками Пекина после таких масштабных китайских экономических проектов. Не случайно в казахстанском обществе довольно широко артикулируется «китайская угроза». Китаефобия поддерживается не только историческим прошлым, информацией о «грязных» китайских производствах, которые будут перенесены и в Казахстан; «попытками» Китая приватизировать большие объемы наших сельскохозяйственных угодий; но и также имеющимися фактами незаконных арестов этнических казахов в Синьцзяне. О «китайской угрозе» говорится в разных роликах, например, по мессенждеру WhatsApp. Сложно представить, что эти массовые рассылки в Казахстане могут делать какие-то частные лица…
Предполагается, что прошедшие в 2016 году резонансные митинги по вопросу земельной реформы направлялись казахстанскими властями. Так, анонимные источники в социальных сетях сообщали, что руководство ряда предприятий нефтяной отрасли Атырауской области чуть ли не рекомендовала своим рабочим принять участие в известном митинге в г. Атырау, 24 апреля 2016 года. Получается, что М. Бокаева и Т. Аяна власти использовали втемную в своих интересах, как якобы основных организаторов и вдохновителей данного митинга. Какие же это интересы, помимо указанных выше?
Не исключено, что Пекин просил Астану передать ему в частное владение те сельскохозяйственные земли, на которых разворачивается сейчас деятельность ряда заводов китайских агрокорпораций. Вслед за получением такого права китайцы могли бы взять под контроль большую часть сельского хозяйства Казахстана, что, конечно, не устраивает многих крупных казахстанских элитариев, владеющих большими наделами сельскохозяйственных угодий. В довершение всего наши власти понимают, что такой разворот событий может привести к социальному взрыву, поскольку сельское хозяйство является одним из ключевых источников жизнедеятельности, пропитания для многих простых казахстанцев.
Неравное партнерство
Таким образом, казахская элита, казахское общество опасаются быть поглощенными огромным «китайским драконом», зачастую рассматривая инвестиции, крупные проекты Китая, как экономическую и геополитическую экспансию, неравное партнерство. У казахской элиты были поводы, чтобы увидеть волюнтаристские действия Пекина, скажем, по проблеме трансграничных рек. Вопрос вододеления трансграничных рек Казахстана и Китая до сих пор не разрешен, хотя китайская сторона заявляла, что не будет ущемлять наши интересы в этом деле. Проведено более двадцати разных межправительственных заседаний по данной проблеме, но воз и ныне там.
Еще в 2011 году я писал о том, что «КНР в полной мере планирует использовать стоки рек Черный Иртыш, Или…затянуть разрешение проблемы вододеления и охраны трансграничных рек» [2]. Более того, в настоящее время существует угроза полного обмеления реки Или, озера Балхаш и Капшагайского водохранилища. В Китае есть план по повороту стока Или на Таримскую впадину и озеро Эбинур [3]. В этой связи отметим, что маститый казахстанский китаевед К. Сыроежкин, главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при президенте РК, отмечает рост внешнеполитических амбиций Пекина [4] и рассматривает Экономический пояс Великого Шелкового пути, как «экономическую экспансию», добавляя, что «китайцы не альтруисты, и они просто так деньги никогда давать не будут» [5].
Активизация мягкой силы Китая
Подогревает страхи относительно «китайской угрозы» активизация «мягкой силы» Китая в Казахстане. В последнее время Пекин широко реализует разные пиар проекты по развитию позитивного имиджа Китая, китайской культуры, китайских проектов в Казахстане, направленных в первую очередь на снижение/преодоление высокого уровня китаефобии в казахстанском обществе. Первым таким проектом в культурной сфере должен стать совместный казахстанско-китайский фильм о любви китайца к казахской девушке в Казахстане. Все эти усилия приносят свои плоды, тем более, что китайские предприятия в некоторых наших регионах создают социально-экономический климат. В Западном Казахстане, к примеру, уже стало нормой, что, зная китайский язык можно найти хорошую работу.
К тому же Китай, думается, настроен, чтобы массы китайцев начали осваивать Казахстан, пустились туда работать, делать бизнес, вслед за масштабными инвестициями, проектами. Неспроста Пекин работает также над созданием позитивного образа казахов, Казахстана внутри Китая. На китайском телевидении широко транслировали документальный «Китай и Казахстан: истории дружбы». По казахстанским телеканалам показывали документальные фильмы про китайскую культуру, жизнь «Китай на кончике языка», «Семья на колесах», китайские телесериалы. Иначе говоря, сама казахстанская элита способствует продвижению китайской «мягкой силы» в Казахстане. Примечательно, что в начале прошлого года Дарига Назарбаева заявила о необходимости изучать наряду с русским, английским, казахским и китайский язык, поскольку, дескать, он скоро будет нужен всем. Тем самым, собственно, очерчено гипотетическое будущее казахстанско-китайского сотрудничества:
Прагматическое сотрудничество без доверия
Несмотря на недоверие казахской элиты к устремлениям Китая в Казахстане, прагматичный интерес все же берет верх. Казахстанский политический процесс направляют элиты, контролирующие рынок металлов. И именно эта наша элита больше всего продвинулась в развитии взаимовыгодных связей с Китаем, где существует высокий спрос на рафинированную медь, медные сплавы, медные руды, концентраты, ферросплавы и др [6]. Отмечу, что в свое время существенная часть китайских кредитов выдавались Казахстану для металлургических предприятий, а большинство крупнейших китайских предприятий, переносимых в Казахстан, относятся к сфере разработки и переработке металлов.
Сотрудничество с Китаем для казахской правящей элиты органично вписывается в официальную многовекторную стратегию обеспечения безопасности, тем паче, что казахстанский бизнес недавно испытывал большие проблемы с транзитом грузов из Европы, Турции через территорию России. Поэтому китайский Шелковый путь, углубление взаимоотношений с Китаем обеспечивают для Астаны альтернативный выход к мировому океану, на европейский рынок, диверсификацию личного бизнеса, одним из основных потребителей продуктов которого является Китай. Однако это не означает, что вслед за этим пойдет серьезное дистанцирование от Москвы. Россия является важным партнером в деле сдерживания гегемонии Пекина в Казахстане, в том числе с помощью ЕАЭС, ОДКБ.
Кроме того, Астана понимает, что сотрудничество с Китаем поможет более шире открыть ворота в мировые цепочки добавленной стоимости, поскольку для китайского бизнеса наиболее предпочтительным экономическим партнером являются развитые страны Запада, особенно США, что также немаловажно на фоне конфликта России и Запада. Астана заинтересована в заимствовании конкурентоспособных в мире новейших китайских технологий в области металлургической промышленности, нефтехимии, IT, сельскохозяйственных удобрений и т.д.
Прагматичные интересы казахской правящей элиты совпадают с интересами Китая в отношении Казахстана. Причем транзитно-транспортные возможности Казахстана, его обширные промышленные и сельскохозяйственные сырьевые ресурсы, видимо, не являются стратегическим приоритетом для Пекина. В случае с нами стратегический интерес Пекина заключается, скорей всего, в казахстанском культурном и географическом контексте, позволяющим стать Казахстану неким проводником устремлений Китая среди других народов постсоветского пространства. При этом особую важность для Пекина представляет способность Казахстана быть неким доверительным посредником в различных выгодных контактах с Россией. В этом плане Казахстан для Китая является окном входа на рынки России, других европейских членов ЕАЭС, сбыта там различной китайской продукции.
