За что убили лесника Захаропуло?

 

Когда я во втор­ник узнал, что уби­та семья лес­ни­ка обхо­да №5 Иле-Ала­та­уско­го наци­о­наль­но­го при­род­но­го пар­ка Панай­о­та Евста­фье­ви­ча Заха­ро­пу­ло, то был в шоке. Несколь­ко лет назад вме­сте с кор­ре­спон­ден­том газе­ты «Вре­мя» Надеж­дой Пля­с­ки­ной мы побы­ва­ли в гостях у это­го заме­ча­тель­но­го чело­ве­ка в Аксай­ском ущелье.

 

Автор: Вадим БОРЕЙКО

 

Дядя Костя (так его назы­ва­ли все в окру­ге) рас­ска­зы­вал, что в его с сыном Иго­рем (сей­час, по сооб­ще­ни­ям инфор­ма­гентств, он нахо­дит­ся в розыс­ке) «вла­де­ни­ях» — а это 5 тысяч гек­та­ров — еще попа­да­ют­ся каба­ны, мед­ве­ди, вол­ки, мара­лы. Дово­ди­лось видеть даже снеж­но­го барса.

 

 

Но самый дикий и страш­ный зверь в горах — это, конеч­но, чело­век, гово­рил нам Заха­ро­пу­ло-стар­ший. Сдер­жи­ва­е­мые в горо­де при­ли­чи­я­ми, услов­но­стя­ми, окри­ка­ми началь­ства и фейс-кон­тро­лем жен, люди, попа­дая на при­ро­ду, отклю­ча­ют тор­мо­за и ведут себя порой так, буд­то зав­тра — конец света.

 

Самые без­обид­ные в Аксай­ском уще­лье — гриб­ни­ки, но и у них дядя Костя отни­мал лукош­ки и буке­ты гор­ных цве­тов, тер­пе­ли­во вте­мя­ши­вая в бес­тол­ко­вые голо­вы, что это запо­вед­ная зона и не то что рвать — паль­цем тро­гать здесь ниче­го нель­зя. А ведь быва­ли еще и бра­ко­нье­ры, и неле­галь­ные лесо­ру­бы, поло­жив­шие глаз на сто­лет­ние ели Шрен­ка (они же тянь­шан­ские), — так те не раз на Заха­ро­пу­ло и нож под­ни­ма­ли, и ружье. Вот и при­хо­ди­лось дяде Косте, несмот­ря на вось­мой деся­ток лет, под­дер­жи­вать физи­че­скую фор­му. В его доме я потя­гал 24-кило­грам­мо­вую гирю и вско­ре запых­тел. А лес­ник поба­ло­вал­ся с двух­пу­до­вой, затем надел бок­сер­ские пер­чат­ки и пошел в сара­юш­ку — око­ла­чи­вать «гру­шу», да так завел­ся, что твой Серик Сапиев!

 

 

…Родил­ся Панай­от Евста­фье­вич на Север­ном Кав­ка­зе, в Тебер­де. Отслу­жив на Чер­но­мор­ском фло­те, подал­ся в Казах­стан, на шах­ту в Кен­тау, где оттру­бил удар­ни­ком 13 лет. А с 1978 года — бес­смен­но здесь, в Заилий­ском Алатау.

 

Когда руко­во­дя­щие това­ри­щи гово­рят, что неза­ме­ни­мых нет, это они — о себе. А дядя Костя сам сколь­ких уж началь­ни­ков пере­жил, мно­гим был попе­рек гор­ла, но, кста­ти, неко­то­рые из них, кто рас­смат­ри­вал при­род­ный парк как источ­ник извле­че­ния при­бы­ли, не очень хоро­шо кончили.

 

Бла­го­да­ря таким «непро­хо­ди­мым» защит­ни­кам при­ро­ды, как Панай­от Евста­фье­вич, в наших горах еще не все спи­ли­ли елки и не всех отстре­ля­ли зве­рей, и у сле­ду­ю­ще­го поко­ле­ния еще есть шанс сво­и­ми уша­ми услы­шать брач­ный рев мара­ла в уще­лье. Так думал я тогда, воз­вра­ща­ясь домой от дяди Кости.

 

Теперь его нет, и Аксай­ское уще­лье оста­лось беззащитным.

 

 

Конь дяди Кости Ветерок

 

 

Жена лес­ни­ка

 

Сын Игорь Захаропуло

 

 

Фото авто­ра, Аксай­ское уще­лье, Алма­тин­ская область.