— Реформы, объявленные президентом, носят «косметический» характер либо что-то серьезно могут изменить в политической жизни? Насколько будет ослаблена президентская власть?
— Я бы не сказал, что эти реформы совсем уж «косметические». Все-таки какие-то изменения вносятся в Конституцию, какие-то полномочия передаются от президента парламенту и т. д. Тем не менее сохраняется и практически не сокращается контроль президента в той или иной форме за всеми ветвями власти. Продолжает реализовываться все та же конституционно закрепленная конструкция политической системы, состоящей не из традиционных трех ветвей власти в демократических странах: законодательной и представительной (парламент), исполнительной (президент, премьер-министр и правительство) и судебной (судебная система), а в варианте «три плюс один». Президент выведен за пределы этих ветвей власти и является то ли координатором их согласованного функционирования, то ли верховным арбитром, как это стало объясняться сейчас. Как мне представляется, эта конструкция не обеспечивает реального разделения властей и системы сдержек и противовесов. И по определению сомнительна с точки зрения перспектив демократического развития.
— Победившая на парламентских выборах партия будет формировать правительство. Однако на них неизменно побеждает «Нур Отан», а его председателем является НАЗАРБАЕВ. Все опять сконцентрировано в одних руках. А с чего должны начинаться реальные демократические реформы? Будут ли они осуществлены при нынешнем политическом режиме?
— Если, как было заявлено президентом в его обращении к народу, речь идет о демократизации, то первое, что нужно сделать, это создать условия для полноценного участия оппозиции в политической жизни. Для этого нужно облегчить требования к созданию политических партий, создать пространство для деятельности независимых общенациональных средств массовой информации, прежде всего радио и телевидения, с учетом наших огромных пространств и небольшого разбросанного по этой территории населения. Нужно широко пользоваться таким демократическим инструментом, как политические дебаты, причем на центральных каналах, чтобы избиратели могли представлять себе палитру политических взглядов. То есть нужно реально обеспечить политическое многообразие и политический плюрализм, как это закреплено в Конституции. Если этого не сделать, то то, что объявлено демократизацией, будет, скорее, представлять некую попытку политической модернизации, которая необязательно предполагает демократизацию. Это тогда будет попытка создать какую-то систему сдержек и противовесов внутри элиты с невозможным для демократической страны доминированием одной партии, похожей по построению на КПСС, а роль ЦК и Политбюро будут выполнять администрация президента и его непосредственное окружение, а также Совет Безопасности.
— Почему власть вдруг озаботилась демократизацией и перераспределением власти? Для чего Акорде необходимы эти изменения?
— Власть озаботилась не столько демократизацией, сколько несоответствием политической и правовой системы результатам осуществленного экономического транзита, существующим угрозам и вызовам, внутренним и внешним, и конкурентоспособностью страны в быстро меняющемся мире. Сложившаяся за
25 лет система негибка, не в состоянии эффективно реагировать на вызовы и не обеспечивает даже правил игры, поскольку излишне персонализирована. Кроме того, заметьте, что одно из предложений по конституционной реформе связано не с перераспределением властных полномочий, а с отношениями собственности. То есть находящаяся у власти элита озабочена недостаточными гарантиями неприкосновенности собственности, особенно той, которая была приобретена во 90‑х годах прошлого века в результате приватизации. Она справедливо полагает, что эта собственность недостаточно легальна и легитимна и пытается усилить гарантии ее защиты.
— Есть ли место нынешней правящей партии в демократических условиях, ведь ее верхушка обладает немалыми средствами, что важно при демократии? Почему бы ей не начать процесс перехода к демократии, играя не последнюю роль в новых условиях?
— Мне представляется, что перед находящейся у власти элитой стоит задача что-то сделать, но при этом избежать любых рисков потери власти и контроля. Понимаете, если вопрос стоит о демократизации, то это предполагает и на законодательном, и на институциональном, и на практическом уровнях возможность прихода к власти других политических сил. То есть мирной, законной смены власти на свободных, справедливых выборах. Но я полагаю, что действующая власть исключает такую возможность даже теоретически. Отсюда вывод: любые изменения не должны ставить под угрозу нахождение у власти нынешней элитной группы, а наша главная партия — это необходимый политический инструмент обеспечения достижения этой цели.
— Приход «правых» сил к власти в Европе, ТРАМПА в Америке — это откат от демократии? Насколько правдив тезис о том, что демократия терпит поражение в мире и поднимается волна авторитаризма? Как это может сказаться на нашей стране?
— Да, вы правы, мир сталкивается с сильным «поправением», изоляционизмом и неприкрытым популизмом в речах приходящих к власти во многих странах политиков. У этого процесса много объяснений. И то, что развитие технологий приводит к тому, что все больше людей теряет работу, и это необратимые изменения, на которые нужно искать эффективные ответы. И глобализация, влекущая за собой как положительные результаты, так и негативные, усиливая социальное неравенство и расслоение. И, в результате информационного прорыва (интернет, социальные сети и т.д.), практическое стирание всяких границ. По существу, остались только физические границы для фактического перемещения людей. Других границ уже никаких нет. Человечество столкнулось с ситуацией, когда социальная организация, социальные практики не успели сформироваться соответственно этим изменениям. Тем не менее я не думаю, что демократия терпит поражение, а авторитаризм победил. Да, на каком-то этапе, пока будут искаться адекватные формы социальной организации в глобализованном мире, популизм, национализм, изоляционизм и «правый» крен будут иметь место. Но демократическая форма правления не имеет альтернативы. Приходится вновь и вновь повторять Уинстона ЧЕРЧИЛЛЯ в различных интерпретациях: «Демократия — отвратительная форма правления, но ничего лучшего человечество пока не придумало». Она позволяет хоть в какой-то мере создавать правила, подкрепленные более или менее эффективными институтами, и учитывать мнение меньшинства. Это не исключает конфликтов, но создает возможности и средства для снижения их остроты и постоянного развития. Все другие системы главным образом решают конфликты силовым путем или загоняют проблемы вглубь, что неизбежно чревато локальными и глобальными взрывами. Мы живем в опасное, но интересное время. И перемены рано или поздно коснутся и нашей страны. Остается только пожелать, чтобы они были реальными и при этом с минимальными потерями.
— Спасибо за беседу!
Подготовила Инга ИМАНБАЙ
