В Бостандыкском суде Алматы состоялось судебное заседание по иску Гульжан Ергалиевой к Карлыгаш Жакияновой, в котором истец требует вернуть ей миллион долларов, который она получила после продажи газеты «Свобода слова» и передала бывшей своей подруге.
Если откровенно, то мне очень неприятно, что этот личностный сугубо хозяйственный конфликт между людьми из казахстанской демократической среды стал публичным. На мой взгляд, этого ни в коем случае нельзя было делать и уж тем более доводить до суда. Судиться по поводу миллиона полученного за продажу «свободы слова» — это уж слишком негативно-символично. Пойти на это мог только абсолютно не просчитывающий имиджевые потери человек. Боюсь, что данный скандал может негативно повлиять на отношение казахстанского общества как к его непосредственным фигурантам, так и ко всей оппозиции, частью которой они являются.
Я присутствовал на этом судебном заседании, чтобы из первых рук понять, что же случилось, что Гульжан Ергалиева стала судиться со своей подругой Карлыгаш Жакияновой, а заодно и объявила войну своему соратнику по оппозиции Галымжану Жакиянову.
Не буду пересказывать всего, что было в суде — не суть важно. Важно, что лично я вынес из этого. Причем пока со слов самой Гульжан и адвоката, представляющего интересы Карлыгаш Жакияновой.
Первое и самое важное — ответчики не отказываются вернуть Ергалиевой миллион. Как люди порядочные они не только признают факт получения денег от Ергалиевой, но и гарантируют их возврат, как только смогут продать свой бизнес, в который, со слов Гульжан, она вложила свои деньги.
Второй важный момент — денег этих у Ергалиевой Жакияновы не занимали. Если вначале истец утверждал, что это был долг, то сегодня Гульжан заявляет, что решила пристроить миллион, который в то время у нее завис без дела, с тем, чтобы деньги приносили прибыль. То есть человек по собственной инициативе вложил деньги в бизнес в надежде, чтобы их стало больше.
Вызывает недоверие позиция адвоката ответчика, который называет миллион Ергалиевой в качестве спонсорской благотворительной помощи. Для людей в теме это выглядит смешно, однако как мне объяснили юристы, такой подход объясняется необходимостью избежать юридических проблем, какие могут возникнуть у ответчика, в случае если будет признано, что он взял от истца деньги для бизнеса.
Пока трудно разобраться в тонкостях конфликта, понять, кто здесь прав, а кто не очень. Но очевидно одно — никто никого не кидал. Есть две четко сформулированные позиции. С одной стороны, «Верните деньги, ждать не могу». С другой — «Деньги получите сразу, как только будут решены проблемы того бизнеса в который вы их вложили». Я, конечно, понимаю, что миллион долларов это большие деньги, но, в данной конкретной ситуации решать конфликт при помощи суда, а тем более предавать это огласке нет никаких разумных причин. Все вполне можно решить путем переговоров и нахождения компромиссов.
Следующая интересная информация, всплывшая на процессе — это то, что газета «Свободы слова» была продана за 9 миллионов долларов. Это заявил представитель ответчика. Ергалиева это категорически отрицает. Однако в процессе спора она подтвердила, что получила за продажу газеты 2,5 миллиона долларов, при этом уточнив, что имела 25% акций этой газеты. Но если акционер, имеющий 25% акций, получил 2,5 миллиона, то понятно, что общая сумма, полученная всеми владельцами газеты, должна составить 10 миллионов. То, что фигурирует 9 миллионов, возможно связано с тем, что один миллион мог «застрять» между теми, кто был посредником этой сделки.
Кто эти люди, которые поделили указанные деньги, отдельный вопрос, и к нему мы еще вернемся. Меня здесь больше впечатлило другое — что «свобода слова» в Казахстане достаточно высоко ценится и что есть люди, которые ради обладания рейтинговым оппозиционным изданием готовы выложить такие деньги. К слову сказать, люди эти весьма недалекие, потому что, по сути, выбросили деньги на ветер: газета, потеряв старую команду и прежний контент «умерла» уже через две недели и сегодня вряд ли представляет из себя какую-либо ценность.
Оценивая данный конфликт со стороны, прихожу к мнению, что перевод его в публичную сферу абсолютно не оправдан и скорее вызван не совсем адекватным поведением истца, который устроил истерику на пустом месте, возомнив себя обманутым. Завтра, когда ей вернут деньги (а ответчик, несмотря ни на что обязуется это сделать), ей будет сложно оправдать те имиджевые потери, которые она понесла из-за своей неспособности понять, что партнеры по бизнесу должны нести солидарную ответственность в форс-мажорных ситуациях.
Не исключается еще один вариант объяснения столь непродуманных действий истца, устроившего скандал, дискредитирующий казахстанскую оппозицию, традиционный для таких случаев (когда фигурантами судебных процессов выступают оппозиционеры), — это «подсказка» из Акорды или кого-то из влиятельных игроков большой казахстанской политики. Пока о ней нет разговора, но она не исключается. Я вполне допускаю. что в ходе процесса, эта составляющая может обозначиться и даже стать доминирующей.
