Казахстан развивает отношения с Китаем, демонстрируя при этом, что действует вне зависимости от северного соседа, России. Примерно такую же позицию в последнее время подчеркивают казахстанские дипломаты, когда речь заходит о связях Астаны с США и ЕС. Собственно, Казахстан с первых лет независимости декларирует политику многовекторности, однако одно дело — проводить ее в те годы, когда такой стратегический союзник, как Россия, не вошел в острую фазу противоречий с Западом и рядом стран СНГ, и другое — сейчас, в период кризиса в этих отношениях и расцвета различных санкций и контрсанкций.
Латиница, визовый режим, транзит через Каспий и биолаборатория в Алма-Ате
В Москве сейчас хотели бы видеть союзнические отношения с Астаной иначе, чем их представляют в самом Кахастане, и Россия стала время от времени об этом напоминать. На днях это сделал глава МИД РФ Сергей Лавров — он припомнил и согласие Казахстана на американский транзит в Афганистан (для нужд Пентагона) через порты на Каспии, данное без согласования с Россией, и биологическую лабораторию, несколько лет назад созданную специалистами США при участии того же Пентагона в Алма-Ате.
Коллективные силы оперативного регирования ОДКБ
До этого, в марте, Москвой выражалось недовольство введением Казахстаном безвизового режима с США без согласования с партнерами по ЕАЭС — на что казахстанский МИД ответил напоминанием о суверенности в визовых вопросах. Обозреватели сходятся во мнении, что решение о переходе на латиницу, принятое президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым, также было воспринято российской элитой как акт дистанцирования от России, хотя официально Кремль претензий тут не высказал.
Есть ли у Москвы рычаги влияния на Астану?
Может ли Казахстан в этих обстоятельствах развивать свою внешнеполитическую многовекторность? По мнению казахстанского политолога Айдоса Сарыма, у Москвы нет мощных рычагов воздействия, которые она могла бы применить в отношении Астаны, не вызвав сильной ответной реакции. “Сегодняшний политический мир циничен, нам необходимо исходить из факта, что на заседании министров иностранных дел стран-членов ОДКБ в Алма-Ате в минувшие выходные заявлений МИД РФ с критикой Казахстана обнародовано не было. Остаются “замечания на полях”, степень действия которых ограничена”, — аргументирует свой тезис Сарым.
Айдос Сарым
Кроме того, если говорить о транзите грузов США через Каспий, то ни российский генералитет, ни российские специалисты, занимающиеся внешней политикой, в таком транзите не видят угроз, указывает Айдос Сарым. “И если бы у США сейчас были хорошие отношения с Россией, этот транзит шел бы через Ульяновск. Поэтому заявления Сергея Лаврова носят скорее педагогический характер и направлены во многом для собственной, российской аудитории”, — полагает эксперт.
Иначе оценивает ситуацию другой казахстанский политолог — Петр Своик. “У России рычагов достаточно, я назову лишь два. Первый — это ТВ. Местные каналы мало кто смотрит, смотрят в основном Москву. И если там ТВ хоть с десятой доли той интенсивности, как с Украиной, начнет перемывать косточки здешним властям, то последствия будут серьезными. Второй рычаг — это влияние на экспортный транзит Казахстана, а он на 70 процентов нацелен на Европу и в основном идет через Россию. Придумать десять формальных причин, из-за которых можно создать трудности для этого экспорта, — не проблема”, — считает собеседник DW.
Что важнее для России: военный транзит или транзит власти в Казахстане?
При этом Петр Своик исходит из того, что Москва сейчас не будет эти рычаги использовать. “Скорее, она продолжит мягкое курирование. Россию сейчас интересует в первую очередь вопрос не транзита грузов США через Каспий, а транзита казахстанской власти. Он входит в финальную стадию, судя по принятому 31 мая парламентом закону о Совете безопасности, обретающем конституционные полномочия координировать действия всех других ветвей власти, — констатирует политолог..
Петр Своик
Россию, по его мнению, сейчас интересует то, с кем ей в скором будущем придется работать: “У самого Нурсултана Назарбаева есть люфт на движения и в сторону Китая, и в сторону США. Но элиты Казахстана тоже пока ждут передачи власти и больше ничего. А в Астане хоть и могут публично огрызнуться на упреки Сергея Лаврова, но не отмахнутся от них”.
Директор Института евразийских исследований в Италии Андреа Джанотти, оценивая подход Астаны к многовекторности в условиях критики со стороны Москвы, предлагает следующую аналогию. “Когда речь идет о семейных отношениях, надо понимать, что даже второстепенные события, которые между чужими людьми воспринимались бы спокойно, тут могут вызвать более острую реакцию. Это касается и отношений между Россией и Казахстаном. С одной стороны, понятно, что Казахстан хочет вести свою политику так, как ему это представляется наиболее выгодным. С другой — при этом необходимо учитывать участие в коллективных структурах: ЕАЭС, ОДКБ, СНГ. И, с этой точки зрения, мне понятно недовольство РФ некоторыми решениями Астаны”, — рассуждает эксперт.
Тем не менее, продолжает он, история не раз показывала, что у Астаны могут быть партнеры, которые очень заинтересованы развитием с ней экономических и даже стратегических отношений, но даже в этом случае эти отношения трудно сопоставлять с системой связей, существующих с РФ.
“Нынешние события я оцениваю как определенную фазу в рамках совсем непростого геополитического момента — это и санкции, и проблемы между различными региональными организациями, но настоящей угрозы отношениям нет. Историческая их основа не касается одной политической фазы, одного правительства или какого-либо сиюминутного политического, экономического или иного интереса. Не думаю, что Россия предпримет вслед за критикой Казахстана какие-либо практические шаги”, — прогнозирует Андреа Джанотти.
Астана между Москвой и Пекином
При этом итальянский политолог выделяет отношения Казахстана и КНР, но также предлагает не преувеличивать их значимость. “Даже хорошие отношения с Китаем — это нечто иное, нежели семейные Казахстана с Россией, и вообще между странами бывшего СССР. У Казахстана и КНР очень много общих проектов, включая не только экономические, но и культурные, есть этнические группы, общие для двух стран. Но сотрудничать — это одно, а интегрироваться глубже — совсем другое. Для этого нужны общие элементы идентичности в истории, в языке, в культуре. А этого у Казахстана и КНР нет вообще”, — убежден директор Института евразийских исследований.
“Казахстан будет сотрудничать и с КНР, и с западными странами, но сейчас факты говорят о том, что основные элементы казахстанского миропонимания по тем или иным причинам связаны с Россией, в том числе это касется и молодежи”, — продолжает он.
В свою очередь Айдос Сарым указывает на то, что Казахстан сейчас больше интегрируется с Китаем, нежели с США или с ЕС. Но Китай для большинства казахстанцев остается Terra Incognita, и это, считает собеседник DW, используют в информационном пространстве противники более глубокого сближения с Пекином.
“Есть основания полагать, что, начиная с “земельных протестов” против китайской угрозы, за рядом событий, происходящих у нас, стоят и российские интернет-сайты, использующие продвинутые технологии, рассчитанные на давние казахские страхи в отношении Китая. Но при этом Россия хоть и относится к Казахстану, как разведенная жена, которая по-прежнему ревниво воспринимает любое приближение к Казахстану посторонних, сохраняет на него самое сильное влияние — информационное, культурное, духовное. Как бы мы к этому ни относились”, — заключил Сарым.
Смотрите также:
Оригинал статьи: DW-WORLD.DE Kasachstan
