ГАЗЕТА — Город усопших сохранит свои тайны до весны

До сих пор оста­ет­ся неяс­но, сколь­ко людей на самом деле погиб­ло в Жана­о­зене. Циф­ра, кото­рую тут пере­да­ют из уст в уста, боль­ше заяв­лен­ной офи­ци­аль­но в разы. Но поче­му казах­стан­ские вла­сти скры­ва­ют прав­ду? За отве­том на этот вопрос наш кор­ре­спон­дент поеха­ла на кладбище.

 

Автор: Алла ЗЛОБИНА

 

Мы про­дол­жа­ем свое жур­на­лист­ское рас­сле­до­ва­ние того, что про­изо­шло в Ман­ги­стау 16—18 декаб­ря про­шло­го года. После серии интер­вью с жите­ля­ми Жана­о­зе­на ста­ло ясно — погиб­ших было гораз­до боль­ше, чем гово­рит офи­ци­оз, поэто­му я реши­ла съез­дить в при­го­род­ный посе­лок с мно­го­обе­ща­ю­щим назва­ни­ем Тен­ге, рас­по­ло­жен­ный при­мер­но в два­дца­ти мину­тах езды от горо­да. Имен­но там нахо­дит­ся клад­би­ще, где мест­ные жите­ли по тра­ди­ции хоро­нят сво­их близ­ких. И имен­но там, по рас­ска­зам, после 16 декаб­ря горо­жане нахо­ди­ли изуро­до­ван­ные тру­пы людей.

Мно­го людей в тот день хоронили»

Клад­би­ще вбли­зи Тен­ге — это целый город усоп­ших. От основ­ной доро­ги до него око­ло двух кило­мет­ров. За две послед­ние неде­ли здесь все осно­ва­тель­но занес­ло сне­гом — такой зимы, гово­рят жана­о­зен­цы, здесь не при­пом­нят. Но мы все-таки наде­я­лись про­ехать до клад­би­ща и посмот­реть новые захо­ро­не­ния. Одна­ко, свер­нув с цен­траль­ной доро­ги, тут же застря­ли и вско­ре вооб­ще оста­ви­ли попыт­ки дви­гать­ся даль­ше — снеж­ная колея доро­ги хоть и была хоро­шо нака­та­на, но ока­за­лась совер­шен­но непри­год­на для легковушек.

Но все-таки при­е­ха­ли мы сюда не зря. Вско­ре к клад­би­щу подъ­е­ха­ла маши­на, из кото­рой вышел муж­чи­на сред­них лет и встал в снег на коле­ни — про­чи­тать корот­кую молит­ву. Через мину­ту мы подо­шли, что­бы спро­сить его: слы­шал ли он о слу­ча­ях мас­со­вых захо­ро­не­ний людей? Он мол­ча кив­нул и доба­вил: 18 декаб­ря от клад­би­ща до доро­ги, на кото­рой мы нахо­ди­лись, сто­я­ла огром­ная вере­ни­ца машин.

- Отту­да, — он пока­зал вдаль, на вер­хуш­ки мина­ре­тов, — до этой доро­ги все было заби­то маши­на­ми. Мно­го людей хоро­ни­ли в тот день — тех, кто погиб после стрель­бы в горо­де. Но вы не ско­ро узна­е­те всю прав­ду. Вам ниче­го рас­ска­зы­вать сей­час не будут — людей силь­но запу­га­ли. У нас гово­рят, что в те дни в мор­гах выда­ва­ли тела под рас­пис­ку — люди под­пи­сы­ва­лись под тек­стом, что ника­ких пре­тен­зий не име­ют. Толь­ко на таких усло­ви­ях выда­ва­ли тела. Что­бы забрать сво­их близ­ких и вовре­мя их похо­ро­нить, люди согла­ша­лись. (Кста­ти, об этом жур­на­ли­стам «Голо­са рес­пуб­ли­ки» не раз гово­ри­ли и дру­гие оче­вид­цы декабрь­ских событий).

Мы спро­си­ли наше­го собе­сед­ни­ка, зна­ет ли он о слу­чае, когда на клад­би­ще обна­ру­жи­ли захо­ро­не­ние трех изуро­до­ван­ных тел.

- Слы­шал, и об этом у нас тоже все гово­рят: в при­го­тов­лен­ной для похо­рон моги­ле нашли тела одной жен­щи­ны и двух муж­чин, — отве­тил мужчина.

Эту исто­рию нам рас­ска­за­ли в Жана­о­зене. Пожи­лая жен­щи­на умер­ла нака­нуне декабрь­ских собы­тий — ее похо­ро­ны пла­ни­ро­ва­ли на 16 декаб­ря. Но смог­ли про­ве­сти обряд толь­ко 18-го. При­е­хав сюда, род­ные обна­ру­жи­ли, что при­го­тов­лен­ная для погре­бе­ния моги­ла зары­та. Ста­ли рас­ка­пы­вать и обна­ру­жи­ли сна­ча­ла тело жен­щи­ны, затем — тела двух муж­чин. «Брат­скую моги­лу» тро­гать не стали.

- Еще рас­ска­зы­ва­ют, что в кана­ли­за­ции (так здесь назы­ва­ют мусор­ный кот­ло­ван на окра­ине горо­да) те, кто после 16 декаб­ря не мог­ли най­ти сво­их близ­ких, нашли их там, — доба­вил муж­чи­на. — Там четы­ре или пять тел нашли.

- Об этом все гово­рят, повто­рил наш слу­чай­ный собе­сед­ник, — очень мно­го людей хоронили…

Мы воз­вра­ща­лись в город мол­ча, нисколь­ко не сомне­ва­ясь в искрен­но­сти рас­ска­за жана­о­зен­ца: об этом в горо­де пере­шеп­ты­ва­ют­ся все. Но каза­лось стран­ным, что люди мол­чат и не гово­рят откры­то о том, что их род­ствен­ни­ки погиб­ли в мир­ное вре­мя, что погиб­ли они не от пуль бан­ди­тов, а от пуль поли­цей­ских. Даже обе­ща­ние вла­стей выпла­тить ком­пен­са­цию семьям 17 офи­ци­аль­но погиб­ших (хотя и крайне неболь­шую, как извест­но, все­го мил­ли­он тен­ге) не объ­яс­ня­ет это­го мол­ча­ния. Может, дело в стра­хе? Но это не в харак­те­ре мест­ных жите­лей, гор­до име­ну­ю­щих себя адайцами.

Встре­ча с депутатами

Исто­рии о про­па­же людей и нахож­де­нии тел на клад­би­ще и в кана­ли­за­ции хоро­шо извест­ны и мест­ным вла­стям. В этом мож­но не сомне­вать­ся. Даже на город­ских оста­нов­ках висят объ­яв­ле­ния о поис­ке людей.

В одном из них, напри­мер, сооб­ща­ет­ся, что род­ствен­ни­ки ищут гла­ву семей­ства Джал­га­с­бая Узак­ба­е­ва — быв­ше­го работ­ни­ка ком­па­нии «Бур­гы­лау». Про­пал он 17 декаб­ря око­ло 19.00, после того как вышел в магазин.

Его жена (мы встре­ча­лись с ней рань­ше, но имя свое она попро­си­ла не назы­вать) почти два меся­ца тщет­но пишет пись­ма в аки­мат, про­ку­ра­ту­ру, ГУВД и КНБ. Но 58-лет­ний Джал­га­с­бай исчез бесследно.

А на про­шлой неде­ли Жана­о­зен посе­ти­ли два мажи­лис­ме­на — Камал Бур­ха­нов, Аман­жан Рыс­ка­ли и пред­ста­ви­тель «Нур Ота­на» Мухан­бет Жун­ба­сов. Встре­ча с наро­дом была орга­ни­зо­ва­на в кино­те­ат­ре «Жалын». Глав­ной темой были заяв­ле­ны не декабрь­ские собы­тия, а разъ­яс­не­ние еже­год­но­го посла­ния пре­зи­ден­та стра­ны наро­ду Казах­ста­на. Одна­ко жана­о­зен­цы сло­ма­ли сце­на­рий и, выхо­дя к мик­ро­фо­ну, рас­ска­зы­ва­ли, как поте­ря­ли сво­их близ­ких, как сей­час доби­ва­ют­ся осво­бож­де­ния аре­сто­ван­ных неф­тя­ни­ков, как воз­му­ще­ны тем, что сего­дня про­ис­хо­дит в Жанаозене.

Акма­рал Чувак­ба­е­ва про­си­ла депу­та­тов най­ти и нака­зать винов­ных в гибе­ли ее мужа и посо­дей­ство­вать в полу­че­нии обе­щан­ной мате­ри­аль­ной помо­щи. Ее супруг, 32-лет­ний Юсуп Анда­ма­сов, не был участ­ни­ком заба­стов­ки, но погиб от рук ОПО­Нов­цев. Акма­рал рас­ска­за­ла, что есть сви­де­те­ли, кото­рые виде­ли, как за ее мужем бежа­ли «люди в фор­ме», а потом Юсуп исчез. Его обез­об­ра­жен­ное тело нашли спу­стя 13 дней — перед самым Новым годом.

- В тот день он шел со сво­им дру­гом из гостей, — пла­ча рас­ска­зы­ва­ла жен­щи­на. — Это было в 4‑м мик­ро­рай­оне. Все это про­ис­хо­ди­ло уже воз­ле наше­го дома. Друг, кото­рый был рядом, успел убе­жать от ОПО­Нов­цев, а Юсу­па задер­жа­ли. Есть сви­де­те­ли, кото­рые могут под­твер­дить: его изби­ва­ли дубин­ка­ми. Его уби­ли и спря­та­ли в под­ва­ле дома №39. Мы его нашли, когда тело ста­ло уже разлагаться…

Суд­мед­экс­пер­ты, по сло­вам жен­щи­ны, выда­ли им заклю­че­ние, что при­чи­на смер­ти ее мужа… не ясна. Акма­рал уве­ре­на: так дела­ли, что­бы све­сти к мини­му­му чис­ло погибших.

- Мой отец тоже не участ­во­вал в митин­гах, — рас­ска­за­ла Кул­кен Ата­ба­е­ва. — Я 17 декаб­ря при­е­ха­ла со сво­ей доче­рью к роди­те­лям, а 18-го отец пред­ло­жил отвез­ти нас обрат­но. Но в его машине были неис­прав­но­сти со сцеп­ле­ни­ем. Он ска­зал: «Вы меня подо­жди­те, а я съез­жу на СТО и вер­нусь». Отца мы боль­ше не виде­ли. Тело нашли спу­стя несколь­ко дней со сле­да­ми от пуль: одна про­би­ла ску­лу, дру­гая — грудь. Когда мы сда­ли доку­мен­ты на полу­че­ние ком­пен­са­ции, нам отка­за­ли, ска­зав, что наш отец был сре­ди зачин­щи­ков бес­по­ряд­ков. Как это может быть, если он нико­гда не рабо­тал в «неф­тян­ке»? Зачем мерт­во­го чело­ве­ка оговаривать?

«Поче­му наши ребя­та там сидят?»

Выступ­ле­нию житель­ни­цы Жана­о­зе­на Вене­ры Попо­вой апло­ди­ро­ва­ли все, кто при­шел на эту встре­чу (она дли­лась око­ло двух часов). Не под­дер­жа­ли ее выступ­ле­ния толь­ко работ­ни­ки бюд­жет­ной сфе­ры, кото­рые запол­ня­ли поло­ви­ну зала. В сере­дине встре­чи они груп­па­ми ста­ли поки­дать помещение.

- Поче­му «Нур Отан» пред­ла­га­ет моло­дым людям рабо­ту за 26 тысяч тен­ге? — нача­ла свое выступ­ле­ние Вене­ра Попо­ва. — Если бы это было в 1995 году, то такой раз­мер зара­бот­ной пла­ты был бы понятен.

- Сей­час же такие цены на рын­ках — не под­сту­пишь­ся. У нас нуж­но постро­ить завод и учком­би­нат — пусть моло­дые учат­ся и рабо­та­ют на этом заво­де. Нам сроч­но здесь что-то нуж­но стро­ить — у нас очень мно­го без­ра­бот­ных людей и очень мно­го соци­аль­ных проблем.

Боль­шие день­ги выде­ля­ют на част­ные план­та­ции, а мы сидим без воды. В жару нам воду пода­ют по часам. «Озен­му­най­газ» выде­лил 70 мил­ли­о­нов на соци­аль­ное обес­пе­че­ние мало­иму­щих людей, но эти день­ги отда­ли част­ни­кам, кото­рые выра­щи­ва­ют арбу­зы. Их потом втри­до­ро­га нам же и про­да­ют. У нас доро­гие и нека­че­ствен­ные лекар­ства. У нас очень боль­шая смерт­ность. Наши дети учат­ся в шко­лах и ниче­го не зна­ют. Эти про­бле­мы нуж­но решать немед­лен­но! До каких пор все это будет про­дол­жать­ся? Мы как еха­ли на той кобы­ле, так и едем до сих пор.

Поче­му наш про­ку­рор остал­ся на преж­ней долж­но­сти после декабрь­ских собы­тий? Поче­му он рабо­та­ет до их пор? Поче­му началь­ник поли­ции, где изби­ва­ли людей, рабо­та­ет? Вы не думай­те, что я сей­час перед вами одна стою. За мною — пол­го­ро­да. Я была за день до этой тра­ге­дии на пло­ща­ди, и мы гово­ри­ли всем: ожи­да­ет­ся про­во­ка­ция с под­жо­га­ми. Чинов­ни­ки и поли­ция обя­за­ны были при­нять меры, но никто мер не принял!

Это сде­ла­ли не неф­тя­ни­ки, пото­му что я с ними тоже сто­я­ла. У них все спе­цов­ки были гряз­ные, а вот кто орга­ни­зо­вы­вал тот дебош и раз­бои, на них все спе­цов­ки были новые. Пра­во­охра­ни­тель­ные орга­ны обя­за­ны были этот факт зафик­си­ро­вать, но вме­сто это­го они наших неф­тя­ни­ков обви­ня­ют в орга­ни­за­ции бес­по­ряд­ков! У них в мыс­лях не было что-то подоб­ное орга­ни­зо­вать. Они чест­но, спо­кой­но сто­я­ли и жда­ли реше­ния сво­их про­блем. Поче­му наши ребя­та теперь там сидят?

Вы поверь­те мне: это все так и есть. Я этот город стро­и­ла, я здесь не слу­чай­ный житель. Я всей душой пере­жи­ваю за наших людей. Я про­шу, что­бы вы немед­лен­но вме­ша­лись и вопрос этот тюрем­ный реши­ли! Пусть выпу­стят всех ребят, они не винов­ны! А к про­ку­ро­ру и началь­ни­ку ГУВД при­ми­те меры. Они не соот­вет­ству­ют зани­ма­е­мым долж­но­стям! — с воз­му­ще­ни­ем закон­чи­ла свое выступ­ле­ние Вене­ра Попова.

…Высту­па­ю­щих мажи­лис­ме­ны слу­ша­ли, опу­стив голо­ву и делая замет­ки в сво­их блок­но­тах. Заяв­ле­ния от постра­дав­ших на имя гене­раль­но­го про­ку­ро­ра брать отка­зы­ва­лись (мно­гие не зна­ли, как пере­дать свои заяв­ле­ния в Аста­ну в Гене­раль­ную про­ку­ра­ту­ру), уве­ряя, что они не поч­та­льо­ны. Когда атмо­сфе­ра нака­ли­лась, депу­та­ты заяви­ли, что не все могут, пото­му что они все­го лишь депутаты.

Пикет у акимата

А бук­валь­но за день до при­ез­да депу­та­тов жены и мате­ри тех, кто задер­жан по подо­зре­нию в орга­ни­за­ции бес­по­ряд­ков в Жана­о­зене, несколь­ко часов пике­ти­ро­ва­ли город­ской аки­мат. Со сле­за­ми на гла­зах напе­ре­бой они рас­ска­зы­ва­ли жур­на­ли­стам свои исто­рии: у кого-то задер­жан сын, у кого-то — муж, брат… Жен­щи­ны уве­ре­ны, что их близ­кие невиновны.

- Мы тре­бу­ем, что­бы осво­бо­ди­ли заклю­чен­ных: неф­тя­ни­ков и горо­жан, слу­чай­но ока­зав­ших­ся под след­стви­ем, тех, кто был на пло­ща­ди 16 декаб­ря, — ска­за­ла жур­на­ли­стам жена аре­сто­ван­но­го неф­тя­ни­ка Тама­ра Ерга­зе­ва (интер­вью с ней читай­те в про­шлом номе­ре газе­ты). — Тогда вышли жите­ли все­го горо­да. Вто­рое тре­бо­ва­ние — пре­кра­тить пре­сле­до­ва­ние басту­ю­щих, пото­му что в тот день про­во­ка­цию с под­жо­га­ми орга­ни­зо­ва­ли чинов­ни­ки, а не неф­тя­ни­ки и мир­ные жители.

Жен­щи­ны объ­яви­ли, что в кон­це фев­ра­ля про­ве­дут митинг на цен­траль­ной пло­ща­ди. «Мы пода­ли заяв­ку и будем ждать десять дней», — сооб­щи­ли они журналистам.

Людей не разо­гна­ли, но при­е­хав­ший началь­ник ГУВД Аман­гель­ды Доса­ха­нов посо­ве­то­вал жен­щи­нам с жур­на­ли­ста­ми не общаться.

- А с вами мы вооб­ще раз­го­ва­ри­вать не будем и пред­став­лять­ся тоже, — отве­тил на прось­бу кор­ре­спон­ден­та «Голо­са рес­пуб­ли­ки» назвать свою долж­ность Аман­гель­ды Досаханов.

Глав­ный поли­цей­ский горо­да отво­дил жен­щин в сто­рон­ку, вни­ма­тель­но выслу­ши­вал их рас­ска­зы и предупреждал.

- Если вы буде­те этим людям давать интер­вью, — мах­нул рукой в сто­ро­ну кор­ре­спон­ден­тов «Голо­са рес­пуб­ли­ки», «Стан ТВ» и бло­ге­ров Аман­гель­ды Доса­ха­нов, — вы вооб­ще не дожде­тесь, что ваших мужей и сыно­вей выпустят.

Чуть поз­же жен­щин при­нял аким горо­да Серик­бай Тру­мов. Он попро­сил не устра­и­вать пике­тов, а вме­сто это­го писать заяв­ле­ния на его имя, рас­ска­за­ли нам сами женщины.

На допро­се в КНБ

Сра­зу после пике­та Тама­ру Ерга­зе­ву при­гла­си­ли на опрос к про­ку­ро­ру горо­да Мара­ту Той­жа­ну: в про­ку­ра­ту­ру жен­щи­на отнес­ла заяв­ку на пикет. Заяв­ку реги­стри­ро­вать там отка­за­лись, сослав­шись на то, что пода­вать ее нуж­но было рань­ше, но про­ку­ро­ра заин­те­ре­со­ва­ло ее интер­вью, вышед­шее в послед­нем номе­ре газе­ты «Голос рес­пуб­ли­ки». После воз­ра­ще­ния из про­ку­ра­ту­ры она рас­ска­за­ла, о чем имен­но велась беседа.

- Тама­ра, о чем Вас спра­ши­ва­ли в свя­зи интер­вью, кото­рое вы дали газе­те «Голос республики»?

- Пред­ста­ви­тель про­ку­ра­ту­ры из Алма­ты мне ска­зал, что в интер­вью я утвер­ждаю, что виде­ла 300 тру­пов уби­тых. Я отве­ти­ла: тако­го не может быть. Но он наста­и­вал. Гово­рил, мы сей­час при­гла­сим это­го жур­на­ли­ста для очной став­ки. У них была копия послед­не­го номе­ра газе­ты, но сна­ча­ла мне ее посмот­реть не дава­ли. Потом я все-таки взя­ла эту копию, про­чи­та­ла и воз­му­ти­лась: «Вот же, я не утвер­ждаю точ­но! Вы хоти­те меня запу­тать, у вас не полу­чи­лось. Я знаю немно­го зако­ны». Он рассмеялся.

- О чем еще Вас спрашивали?

- Что я знаю о про­пав­ших людях. Я рас­ска­за­ла, что виде­ла жен­щи­ну в про­ку­ра­ту­ре, кото­рая пода­ва­ла заяв­ле­ние о про­па­же сво­е­го мужа. Потом спро­си­ли про под­жо­ги юрт.

- О поли­цей­ских, кото­рые их поджигали?

- Да, о том, кто под­жи­гал, кого я виде­ла. Я дей­стви­тель­но ходи­ла в тот день, 16 декаб­ря, вокруг юрт, и не я одна. Мы уго­ва­ри­ва­ли ребят не под­жи­гать юрты, гово­ри­ли, что это грех боль­шой, что юрта — это свя­тое. Спра­ши­ва­ли, виде­ла ли я в лицо поли­цей­ских, кото­рые под­жи­га­ли юрты, могу ли я их опо­знать? Отве­ти­ла, что лич­но виде­ла двух людей в поли­цей­ской фор­ме, то, как они под­жи­га­ли послед­ние две юрты, но лиц их не виде­ла — они сто­я­ли спи­ной. Мне воз­ра­зи­ли, что там не две юрты были уста­нов­ле­ны, а боль­ше. Я им отве­ти­ла: к тому вре­ме­ни почти все юрты убра­ли и толь­ко две оста­лись. Еще я им сооб­щи­ла, что мне нача­ли угро­жать по телефону.

- Когда и кто Вам угрожал?

- Вче­ра был ано­ним­ный зво­нок на мой сото­вый теле­фон. Муж­ской голос ска­зал, что­бы я ходи­ла осто­рож­нее и вела себя тихо, ина­че мое­му мужу будет пло­хо. Номер сра­зу исчез из сото­во­го теле­фо­на (то, что на тер­ри­то­рии горо­да чудес­ным обра­зом появ­ля­ют­ся и исче­за­ют номе­ра на сото­вых теле­фо­нах, могут под­твер­дить и жур­на­ли­сты, на сот­ке кото­рых появи­лись несколь­ко неиз­вест­ных имен и даже даты звон­ков). Муж на днях мне тоже позво­нил — ему дали сотку для это­го звон­ка, он попро­сил, что­бы я вела себя потише…

- А что Вам ска­за­ли, когда закон­чил­ся опрос?

- Сна­ча­ла гово­ри­ли, что «закро­ют», так как я — орга­ни­за­тор пике­та, пото­му что при­нес­ла заяв­ку в про­ку­ра­ту­ру, там моя под­пись и ответ будет на мое имя. Я отве­ти­ла: «У вас нет осно­ва­ния». Гово­ри­ли: то, что я рас­ска­за­ла в интер­вью о коли­че­стве погиб­ших, может быть рас­це­не­но как кле­ве­та, что это под­суд­ное дело.

- Как Вы дума­е­те, работ­ни­ки про­ку­ра­ту­ры заин­те­ре­со­ва­лись Вашим интер­вью, пото­му что оно может помочь след­ствию, или тон был другим?

- Мне пока­за­лось, что хотят при­пуг­нуть, что­бы я нико­му ниче­го не гово­ри­ла. Про­ку­рор из Алма­ты ска­зал при­мер­но так: «Вы же тоже учи­лись в Алма­ты, вы зна­е­те, мы ста­ра­ем­ся все чест­но делать». Я отве­ти­ла, что и наше­му про­ку­ро­ру не верю, и ему — тоже. Спра­вед­ли­вость была толь­ко при Сою­зе, а сей­час нет. В это вре­мя как раз я напи­са­ла СМС о том, что меня задер­жа­ли для опроса.

- Как на это отре­а­ги­ро­ва­ли прокуроры?

- Сна­ча­ла про­си­ли пока­зать то, что я пишу. Я отка­за­лась. Тогда они ска­за­ли: мы же все рав­но чита­ем все, что вы пише­те по сото­вым телефонам.

- То есть, полу­ча­ет­ся, они при­зна­лись, что нару­ша­ет­ся пра­во на тай­ну лич­ной пере­пис­ки и сото­вые теле­фо­ны в Жана­о­зене прослушиваются?

- Да, так и сказали.

…Уже во втор­ник вече­ром при­шли нако­нец и хоро­шие ново­сти. Муж Тама­ры Ерга­зе­вой Жан­быр отправ­лен в акта­ускую боль­ни­цу. Об этом ей сооб­щи­ли в про­ку­ра­ту­ре горо­да Жана­о­зен. Во втор­ник же Тама­ра Ерга­зе­ва полу­чи­ла офи­ци­аль­ное уве­дом­ле­ние из город­ско­го аки­ма­та о том, что ее заяв­ле­ние на полу­че­ние ком­пен­са­ции в раз­ме­ре 500 тысяч тен­ге все-таки рассматривается.

- Вче­ра я еще полу­чи­ла и пись­мо из аки­ма­та. Там напи­са­но, что мое заяв­ле­ние о выда­че ком­пен­са­ций рас­смат­ри­ва­ет­ся. Хотя до это­го нам ска­за­ли, что денег не будет, пока мой муж не будет «чист», то есть пока он под след­стви­ем. Если прав­да, что мое­го мужа повез­ли в боль­ни­цу, зна­чит, не зря мы гово­рим обо всем и к нам все-таки при­слу­ши­ва­ют­ся, — с опти­миз­мом ска­за­ла Тама­ра Ергазева.

В про­ку­ра­ту­ре жен­щине так­же пообе­ща­ли, что на сле­ду­ю­щей неде­ле ей раз­ре­шат встре­тить­ся с мужем.

…Кста­ти, воз­вра­тив­шись из посел­ка Тен­ге, мы ста­ли обзва­ни­вать участ­ниц пике­та — они про­си­ли позво­нить им, что­бы подроб­нее рас­ска­зать исто­рии сво­их аре­сто­ван­ных сыно­вей, мужей и бра­тьев. Одна­ко теперь они наот­рез отка­зы­ва­лись общать­ся с жур­на­ли­ста­ми и про­си­ли их боль­ше не бес­по­ко­ить. «Мы почти весь сле­ду­ю­щий день про­ве­ли в КНБ. Нам ска­за­ли: не общай­тесь с жур­на­ли­ста­ми… Мы уста­ли от все­го это­го… Прав­ды нет…» — отры­ви­сто ска­за­ла нам по теле­фо­ну пожи­лая жен­щи­на, чей сын был тоже арестован.

Источ­ник: Газе­та “Голос Рес­пуб­ли­ки” №6 (228) от 17 фев­ра­ля 2012 года