В ООН узнают про пытки нефтяников

На днях несколь­ко казах­стан­ских юри­стов вер­ну­лись из Жене­вы, где участ­во­ва­ли в семи­на­ре в коми­те­те ООН про­тив пыток. О том, чему учи­ли оте­че­ствен­ных юри­стов их зару­беж­ные кол­ле­ги, мы пого­во­ри­ли с дву­мя участ­ни­ка­ми семи­на­ра: пра­во­за­щит­ни­цей Асель Нур­га­зи­е­вой и адво­ка­том Гуль­нар Жуас­па­е­вой. Оба наших респон­ден­та участ­во­ва­ли в судеб­ных про­цес­сах, свя­зан­ных с жана­о­зен­ски­ми событиями.

 

Автор: Андрей ЦУКАНОВ

 

Кста­ти, как напи­са­ла на сво­ей стра­ни­це в «фейс­бу­ке» Асель, еще будучи в Жене­ве, на встре­че с пред­се­да­те­лем коми­те­та ООН по про­ти­во­дей­ствию пыт­кам Кла­удио Гросс­ман боль­ше все­го вопро­сов было зада­но по Казахстану.

Учи­лись меж­ду­на­род­ным стандартам

- Асель, рас­ска­жи­те, что у вас была за поезд­ка в Жене­ву? Кто вас при­гла­сил и кто еще, кро­ме вас, был из Казахстана?

- Это был семи­нар, кото­рый про­во­ди­ла меж­ду­на­род­ная комис­сия юри­стов, это очень солид­ная орга­ни­за­ция. Цель: научить меж­ду­на­род­ным стан­дар­там пода­чи сооб­ще­ний в коми­тет ООН про­тив пыток, по обжа­ло­ва­ни­ям и так далее. В про­шлом году про­хо­ди­ла обу­че­ние Киза­то­ва Тог­жан, пра­во­за­щит­ник из Аты­рау, а в этом году поеха­ла я. Кро­ме меня из Казах­ста­на были Сту­ка­нов Юрий, адво­кат алма­тин­ской кол­ле­гии, Ана­ста­сия Мил­лер из Бюро по пра­вам чело­ве­ка и Гуль­на­ра Жуас­па­е­ва, кото­рая пред­став­ля­ла инте­ре­сы неф­тя­ни­ков на судеб­ном про­цес­се 37-ми. Все­го нас было чет­ве­ро из Казахстана.

- Сколь­ко дней длил­ся семинар?

- 5 дней в Жене­ве. Про­хо­дил он в коми­те­те ООН. Мы пре­крас­но пони­ма­ем, что по судеб­ным про­цес­сам, свя­зан­ным с Жана­о­зе­ном, нам все рав­но при­дет­ся дохо­дить до коми­те­та ООН.

- То есть вопро­сы с вашей сто­ро­ны на семи­на­ре име­ли не толь­ко тео­ре­ти­че­ский, но и при­клад­ной харак­тер? Какие это были вопросы?

- Если гово­рить кон­крет­но про меня, то я пред­став­ляю инте­ре­сы род­ствен­ни­ков погиб­ших и ране­ных. И меня боль­ше инте­ре­со­ва­ло, како­ва прак­ти­ка взыс­ка­ния ущер­ба. Есть какая-то опре­де­лен­ная сум­ма, поло­жен­ная в каче­стве ком­пен­са­ции за жизнь чело­ве­ка его близ­ким? Выяс­ни­лось, что это зави­сит от того, насколь­ко гра­мот­но оформ­ле­ны иски. Я перед отъ­ез­дом в Жене­ву пода­ва­ла иски, но теперь, после обу­че­ния, я думаю о том, что мне нуж­но бы их пере­де­лать с при­це­лом на то, что­бы в даль­ней­шем обра­тить­ся с ними в коми­тет ООН. Буду теперь допол­нять их, что­бы при­бли­зить к меж­ду­на­род­ным стандартам.

 

- Вы гово­ри­ли, что были еще спец­до­клад­чи­ки. Кто они?

- Была адво­кат Ходор­ков­ско­го Кари­на Мос­ка­лен­ко. У нее очень высо­кий про­фес­си­о­наль­ный уро­вень. Послу­шав ее, мы поня­ли, что надо рабо­тать на дру­гом уровне. Была встре­ча с пред­се­да­те­лем коми­те­та ООН про­тив пыток Кла­удио Гроссманом.

Идут до кон­ца те, кому терять нечего

- Гуль­на­ра, ска­жи­те, пожа­луй­ста, мож­но ли жало­бу на пыт­ки подать сра­зу в ООН, минуя наци­о­наль­ные структуры?

- Да, жало­бу на пыт­ки мож­но сра­зу пода­вать в коми­тет ООН про­тив пыток. Не обя­за­тель­но сна­ча­ла про­хо­дить все инстан­ции в Казах­стане. В моем слу­чае я хочу подать общую жало­бу по нару­ше­ни­ям прав чело­ве­ка (Розы Туле­та­е­вой, Мак­са­та Дос­ма­гам­бе­то­ва и дру­гих), пото­му что кро­ме пыток есть нару­ше­ние пра­ва на спра­вед­ли­вый суд, есть дру­гие нару­ше­ния. Еще по делу Коз­ло­ва в чис­ле моих под­за­щит­ных есть те, кото­рые пошли по 65‑й ста­тье. От их име­ни так­же мож­но подать жалобы.

 

- Как пода­ют­ся такие жалобы?

- Во-пер­вых, надо моти­ви­ро­вать их имен­но по ста­тьям этих кон­вен­ций, пак­тов. Кро­ме это­го, надо при­ло­жить все под­твер­жда­ю­щие доку­мен­ты. Изла­гать жало­бу надо чет­ко, ясно и как мож­но коро­че. У них там огром­ный объ­ем рабо­ты, каж­дый день посту­па­ет по тыся­че жалоб. Мини­маль­ный срок рас­смот­ре­ния — пол­го­да. Жало­бы мож­но отправ­лять как по почте, так и в элек­трон­ном вари­ан­те. Вооб­ще, жалу­ют­ся и идут до кон­ца те, кому терять нече­го, или те, кото­рые ниче­го не боятся.

- Вы впер­вые были на таком семинаре?

- В 2000‑м году я была на таком же семи­на­ре по про­ти­во­дей­ствию пыт­кам. В то вре­мя Казах­стан еще не рати­фи­ци­ро­вал Кон­вен­цию про­тив пыток. Она была рати­фи­ци­ро­ва­на толь­ко в 2008 году. Сей­час меня в первую оче­редь инте­ре­со­ва­ли прак­ти­че­ские дела. Если рань­ше жало­бы при­ни­ма­лись толь­ко на англий­ском язы­ке, то теперь они при­ни­ма­ют­ся и на русском.

- Вам демон­стри­ро­ва­ли сам про­цесс рас­смот­ре­ния жалоб?

- Мы при­сут­ство­ва­ли на рас­смот­ре­нии заяв­ле­ния о пыт­ках в Таджи­ки­стане. Со сто­ро­ны пра­ви­тель­ства при­е­ха­ла деле­га­ция в соста­ве вось­ми чело­век: гене­раль­ный про­ку­рор, министр юсти­ции, пред­се­да­тель сове­та по пра­вам чело­ве­ка… Эти офи­ци­аль­ные лица отчи­ты­ва­лись по жало­бе граж­да­ни­на Таджи­ки­ста­на, в отно­ше­нии кото­ро­го при­ме­ня­ли пыт­ки, вслед­ствие чего он умер в след­ствен­ном изоляторе.

- И как, факт пыток был доказан?

- Реше­ние выно­сит­ся поз­же. Мы про­смот­ре­ли толь­ко про­це­ду­ру. Конеч­но, смеш­но было слу­шать неле­пые оправ­да­ния офи­ци­аль­ных лиц о том, что чело­век, мол, в след­ствен­ном изо­ля­то­ре сам выпрыг­нул со вто­ро­го эта­жа и умер.

- Что еще инте­рес­но­го там было?

- В целом нас мно­го чему научи­ли. Все­го и не передать.