В ДВД за расстрелом наблюдали онлайн

Руко­вод­ство ДВД Ман­гы­ста­уской обла­сти смот­ре­ло жана­о­зен­скую тра­ге­дию как фильм — по теле­ви­зо­ру. Об этом рас­ска­зал один из под­су­ди­мых на про­цес­се «пяти поли­цей­ских» в Актау. Пыта­ясь оправ­дать­ся, он неожи­дан­но при­от­крыл тай­ную заве­су дей­ствий пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов области.

 

Автор: Алла ЗЛОБИНА, Шари­па ИСКАКОВА

 

Два дня в област­ном суде Ака­ту дли­лись пре­ния по делу «пяти поли­цей­ских», стре­ляв­ших в людей 16 декаб­ря 2011 года в Жана­о­зене. Их, напом­ним, обви­ня­ют по ста­тье 308* части 4 (пункт б) —  в пре­вы­ше­нии вла­сти и долж­ност­ных пол­но­мо­чий  с при­ме­не­ни­ем ору­жия или спе­ци­аль­ных средств.

Про­ку­ро­ры про­си­ли для под­су­ди­мых  от 5 до 9 лет лише­ния сво­бо­ды. Адво­ка­ты хором заяв­ля­ли: вина их под­за­щит­ных не дока­за­на. На сто­роне постра­дав­ших — мате­рей отцов, сестер и бра­тьев уби­тых и ране­ных жана­о­зен­цев — высту­пи­ли толь­ко адво­кат Абзал Куспан и юрист Асель Нур­га­зи­е­ва.  Она сня­ла с себя пол­но­мо­чия наблю­да­те­ля от ОБСЕ, что­бы встать на защи­ту инте­ре­сов про­стых людей. Ее речь на пре­ни­ях была самой, пожа­луй, яркой и отве­ча­ла чув­ствам тех, кто наблю­да­ет со сто­ро­ны за этим тре­тьим скан­даль­ным жана­о­зен­ским процессом.

В выступ­ле­ни­ях же под­су­ди­мых были неожи­дан­но рас­кры­ты очень любо­пыт­ные подроб­но­сти того, как вла­сти гото­ви­лись к бес­по­ряд­кам в Жаназене.

Про­ку­ро­ры запро­си­ли от 5 до 9

Пре­ния завер­ши­лись в пят­ни­цу, 25 мая (судеб­ное рас­сле­до­ва­ние под пред­се­да­тель­ством судьи Гуль­мар­жан Адиль­сул­та­ни нача­лось 27 апре­ля).  Зал суда уже не был забит до отка­за, как это было в нача­ле про­цес­са. Пре­ния слу­ша­ли толь­ко  род­ствен­ни­ки погиб­ших и ране­ных во вре­мя рас­стре­ла 16 декаб­ря и несколь­ко наблюдателей.

В зале для прес­сы, где через мони­тор теле­ви­зо­ра ведет­ся онлайн-транс­ля­ция про­цес­са, наро­ду тоже было раз-два — и обчел­ся. Меж­ду тем за тре­мя пред­ста­ви­те­ля­ми неза­ви­си­мых изда­ний и дву­мя бло­ге­ра­ми при­смат­ри­ва­ли при­став, сотруд­ник пресс-служ­бы обл­су­да  и  сотруд­ник ДКНБ. Вре­мя от вре­ме­ни загля­ды­вал в зал  и руко­во­ди­тель адми­ни­стра­ции суда.

Пер­вы­ми на пре­ни­ях, как пола­га­ет­ся, высту­пи­ли про­ку­ро­ры: Сырым Акпа­ев, Улан Жапа­шев и Жам­быр Бая­тар.  От 5 до 9 лет лише­ния сво­бо­ды — госу­дар­ствен­ные защит­ни­ки запро­си­ли для поли­цей­ских почти столь­ко же, сколь­ко их кол­ле­ги недав­но попро­си­ли для 37 под­су­ди­мых неф­тя­ни­ков. Обри­со­вав декабрь­ские собы­тия и повто­рив обви­ни­тель­ное заклю­че­ние, про­ку­ро­ры перечислили:

«Под­су­ди­мый Уте­га­ли­ев, поль­зу­ясь сво­им слу­жеб­ным поло­же­ни­ем,  выда­вал ору­жие. При выда­че оно не реги­стри­ро­ва­лось. У него была воз­мож­ность не выдать огне­стрель­ное ору­жие, но он этим не воспользовался.

Бек­жа­ну  Бак­даб­а­е­ву вме­ня­ют убий­ство Жанар Абди­ка­ри­мо­вой (у нее  оста­лись чет­ве­ро детей). Жанар погиб­ла от пули, выпу­шен­ной из ору­жия Бак­даб­а­е­ва.  Из его же ору­жия был ранен  Рза­бе­ков — в пра­вое бед­ро и Таджи­ма­нов -.в область таза.

Ерлан Бакыт­ка­ли­улы  убил Дуй­се­ке­но­ва  Ата­бер­ге­на из сво­е­го табель­но­го писто­ле­та Мака­ро­ва. Мука­шев Канат был ранен в горло.

Нур­лан Есбер­ге­нов  со сво­е­го табель­но­го  ранил Сато­ва  в груд­ную  клетку.

Ринат Жол­ды­ба­ев, при­ме­няя табель­ное ору­жие, убил  несо­вер­шен­но­лет­не­го  Раха­та Кушерова…».

Про­ку­ро­ры про­си­ли дать началь­ни­ку отде­ла по борь­бе с экс­тре­миз­мом ДВД Ман­ги­ста­уской обла­сти Бек­жа­ну  Бак­даб­а­е­вау 8 лет лише­ния сво­бо­ды в коло­нии обще­го режи­ма без пра­ва  рабо­тать в госу­дар­ствен­ных орга­нах на про­тя­же­нии 5 лет. Заме­сти­те­лю началь­ни­ка ДВД Ман­ги­ста­уской обла­сти Кабды­га­ли Уте­га­ли­е­ву  — 9 лет, без пра­ва  рабо­тать в госор­га­нах в тече­ние 5 лет. Заме­сти­те­лю началь­ни­ка ГОВД Жана­о­зе­на Ерла­ну Бакыт­ка­ли­улы — 8 лет, без пра­ва  рабо­тать в госор­га­нах в тече­ние 5 лет. Стар­ше­му дозна­ва­те­лю ГОВД  Жана­о­зе­на Нур­ла­ну Есбер­ге­но­ву — 7 лет, без пра­ва  рабо­тать в госор­га­нах в тече­ние 5 лет. Опер­упол­но­мо­чен­но­му Мунай­лин­ско­го РОВД Рина­ту Жол­ды­ба­е­ву — 8 лет и тоже без пра­ва  рабо­тать в госор­га­нах в тече­ние 5 лет.

Поче­му зву­чал Кюй Кур­ман­га­зы?

Самой яркой по эмо­ци­о­наль­но­сти и рас­став­лен­ным акцен­там была, пожа­луй, речь пред­ста­ви­те­ля потер­пев­ших — пра­во­за­щит­ни­цы из Аты­рау Асель Нур­га­зи­е­вой. Все это вре­мя юрист отсле­жи­ва­ла  судеб­ные  про­цес­сы в ста­туе наблю­да­те­ля от ОБСЕ.

«Когда поня­ла, что про­ис­хо­дит и что нуж­но сроч­но помо­гать постра­дав­шим, напи­са­ла заяв­ле­ние и отка­за­лась от  функ­ции наблю­да­те­ля, что­бы иметь воз­мож­ность стать пред­ста­ви­те­лем жана­о­зен­цев на суде», — объ­яс­ни­ла жур­на­ли­стам Асель.

В суде она высту­пи­ла сра­зу после госу­дар­ствен­ных обви­ни­те­лей. Сло­ва из Все­об­щей Декла­ра­ции прав чело­ве­ка, Меж­ду­на­род­но­го Пак­та о граж­дан­ских и поли­ти­че­ских пра­вах и Кон­сти­ту­ции РК  про­зву­ча­ли на суде очень кстати.

«Пре­не­бре­же­ние и пре­зре­ние к пра­вам чело­ве­ка уже при­во­ди­ли к вар­вар­ским актам, кото­рые воз­му­ща­ли все чело­ве­че­ство, — цити­ро­ва­ла пра­во­за­щит­ни­ца. —  Пра­ва чело­ве­ка долж­ны охра­нять­ся толь­ко вла­стью зако­на, что­бы чело­век не при­бе­гал, как к послед­не­му сред­ству к вос­ста­нию про­тив тира­нии и угне­те­ния. Каж­дый чело­век име­ет пра­во на жизнь, сво­бо­ду  и лич­ную непри­кос­но­вен­ность», а «пра­во на жизнь — это неотъ­ем­ле­мое пра­во каж­до­го чело­ве­ка. Никто не может быть про­из­воль­но лишен жизни». 

Эти сло­ва сего­дня впо­ру выве­ши­вать на бил­бор­дах не толь­ко в Жана­о­зене, но и во всех горо­дах Казах­ста­на, — не пре­ми­ну­ли заме­тить наблю­да­те­ли. А высту­па­ю­щая про­дол­жа­ла:   «16 декаб­ря 2011 года в Жана­о­зене были нару­ше­ны все эти нор­мы чело­ве­че­ской мора­ли. Кажет­ся, это страш­ный сон, тако­го не  может быть в ХХI веке. Но мы видим отцов и мате­рей, поте­ряв­ших сыно­вей и доче­рей,   мужа и чет­ве­рых детей, жена и мать кото­рых была уби­та. Видим изуро­до­ван­ные пуля­ми ноги, тела».

Пра­во­за­щит­ни­ка обра­ти­лась к пред­став­лен­ным на суде видео­ма­те­ри­а­лам: «Вспом­ни­те, что демон­стри­ру­ют пока­зан­ные кад­ры: неф­тя­ни­ков как зве­рей заго­ня­ют на край пло­ща­ди и сжи­ма­ют коль­цом. Но рабо­чие успо­ка­и­ва­ют сво­их еди­но­мыш­лен­ни­ков, что­бы предот­вра­тить кон­фликт».

«На пло­ща­ди зазву­чит кюй Кур­ман­га­зы «Адай», —  юрист заост­ри­ла вни­ма­ние суда на любо­пыт­ном момен­те. — Думаю, это было не слу­чай­но. Эта музы­ка не остав­ля­ет рав­но­душ­ным нико­го. Кюй  Кур­ман­га­зы — это музы­каль­ное вопло­ще­ние духа сво­бо­ды каза­хов. Каж­дый зна­ет, какие чув­ства вызы­ва­ет этот кюй. И под эту музы­ку неф­тя­ни­ков оттес­ня­ют с пло­ща­ди, заго­ня­ют в угол. Им пока­зы­ва­ют: они отбро­сы обще­ства, а там, в цен­тре, пол­но­цен­ные люди,  кото­рые празд­ну­ет два­дца­ти­ле­тие неза­ви­си­мо­сти стра­ны, но вы к это­му празд­ни­ку  не име­е­те ника­ко­го отно­ше­ния, вы меша­е­те. Любой воз­му­тил­ся бы на их месте, выра­зил бы про­тест. Так и произошло…»

«Все пони­ма­ют: это — стрелочники!»

Еще один важ­ный вопрос поста­ви­ла перед судом правозащитница:

- Когда поли­цей­ские убе­жа­ли с пло­ща­ди, люди на алане ста­ли успо­ка­и­вать­ся. Конеч­но, празд­ник был испор­чен, но обста­нов­ка все-таки нор­ма­ли­зо­вы­ва­лась: люди  нача­ли соби­рать свои юрты, никто не бро­сил­ся бежать с кам­ня­ми или пал­ка­ми за убе­гав­ши­ми поли­цей­ски­ми. Но аген­ты госу­дар­ства — пред­ста­ви­те­ли поли­ции — при­мер­но через пол­то­ра часа воз­вра­ща­ют­ся обрат­но, воору­жив­шись до зубов! У мно­гих из них было даже по несколь­ку еди­ниц ору­жия! Идя к пло­ща­ди, они вдруг начи­на­ют отстре­ли­вать людей. Без раз­бо­ра — во всех, кто шел мимо, про­сто смот­рел, убе­гал. Стре­ля­ли во всех, кто попал­ся под их руку, вер­нее под их дуло!

«Когда я вспо­ми­наю этих кад­ры, меня бро­са­ет в дрожь, — при­зна­лась Нур­га­зи­е­ва. —  Я все вре­мя думаю: какой же ужас испы­ты­ва­ли люди, кото­рые нахо­ди­лись там?»

Юрист один за дру­гим ста­ви­ла вопро­сы, с кото­ры­ми труд­но было не согласиться:

- В суде были допро­ше­ны свы­ше ста сотруд­ни­ков поли­ции, кото­рые храб­ро рас­стре­ли­ва­ли без­оруж­ных людей, как они заяв­ля­ли, защи­щая народ от бес­чин­ству­ю­щей тол­пы. Но нигде такой тол­пы мы не видим. При этом, как толь­ко им зада­ва­ли вопро­сы, каса­ю­щи­е­ся дей­ствий их кол­лег, у всех поли­цей­ских мгно­вен­но отши­ба­ло слух и память. Никто из них не видел, кто стре­лял рядом, не слы­шал, кто отда­вал при­каз стре­лять! Но они очень хоро­шо пом­нят, как в них кида­ли кам­ни, бутыл­ки с зажи­га­тель­ны­ми сме­ся­ми, газо­вые бал­ло­ны, как им было страш­но, и это при­том, что они были хоро­шо воору­же­ны. Все они так­же хоро­шо пом­нят нор­му зако­на, оправ­ды­ва­ю­щую при­ме­не­ние ими огне­стрель­но­го ору­жия. Так­же друж­но они заяв­ля­ют: дела­ли толь­ко пре­ду­пре­ди­тель­ные выстре­лы в воз­дух.  Неко­то­рые сви­де­те­ли-поли­цей­ские, впро­чем, так же, как и под­су­ди­мые, на пре­ду­пре­ди­тель­ные выстре­лы потра­ти­ли целые обой­мы. Если верить их пока­за­ни­ям: все стре­ля­ли в воз­дух, отку­да же столь­ко уби­тых и раненных?

Юрист напом­ни­ла обще­при­ня­тые тре­бо­ва­ния к поли­цей­ско­му: он дол­жен быть физи­че­ски креп­ким, знать при­е­мы инди­ви­ду­аль­ной и кол­лек­тив­ной обо­ро­ны, обла­дать хоро­шей реак­ци­ей, вынос­ли­во­стью, ост­рым умом и сооб­ра­зи­тель­но­стью,  быть на голо­ву выше хит­ро­го и сооб­ра­зи­тель­но­го потен­ци­аль­но­го противника.

- Ина­че, зачем нам такая поли­ция? — зада­ла рито­ри­че­ский вопрос пра­во­за­щит­ни­ца. — У поли­цей­ско­го долж­на быть дубин­ка, но не вме­сто голо­вы. Поли­цей­ские долж­ны знать так­ти­ку рабо­ты с одним чело­ве­ком, бан­дой, тол­пой, мас­сой. Они долж­ны уметь поль­зо­вать­ся всем тем арсе­на­лом, кото­рым они  рас­по­ла­га­ют. А ноги даны для того, что­бы быст­ро пере­ме­щать­ся из пунк­та А в пункт Б в слу­чае опас­но­сти. Так, напри­мер, сде­ла­ли поли­цей­ские Лон­до­на, когда во вре­мя недав­них бес­по­ряд­ков там воз­ник­ла угро­за их жиз­ни. Тол­па, меж­ду тем, сожгла и раз­гра­би­ла даже поли­цей­ский уча­сток. И ниче­го, Лон­дон не рух­нул. Так же было и в Жана­о­зене — поли­цей­ские убе­жа­ли. Но всех вол­ну­ет вопрос: зачем они вер­ну­лись, воору­жив­шись до зубов? Ведь у них было вре­мя поду­мать, обсу­дить, при­нять пра­виль­ное реше­ние, посо­ве­то­вать­ся, наконец.

По мне­нию юри­ста, этот судеб­ный про­цесс так­же не нашел отве­та на глав­ный вопрос: кто   дал коман­ду стре­лять в людей?

- Без отве­та на этот вопрос про­цесс  не может быть закон­чен­ным, — уве­ре­но заяви­ла Асель Нур­га­зи­е­ва и под­черк­ну­ла: «Стре­ля­ли почти все сотруд­ни­ки поли­ции, но на ска­мье под­су­ди­мых сидят толь­ко пять поли­цей­ских. Все пони­ма­ют: это стре­лоч­ни­ки. Если суд уйдет в сове­ща­тель­ную ком­на­ту для выне­се­ния при­го­во­ра, то создаст еще более напря­жен­ную обста­нов­ку в обществе.

- Про­шу вас вер­нуть дело на допол­ни­тель­ное рас­сле­до­ва­ние, так как в ходе  судеб­но­го раз­би­ра­тель­ства  вопро­сов ста­ло еще боль­ше, — обра­ти­лась  к судье  юрист Нур­га­зи­е­ва.  —  Что делать с пуля­ми, кото­рые пока­зал в суде потер­пев­ший Овез­ба­ев? Поче­му на ска­мье под­су­ди­мых толь­ко один руко­во­ди­тель — Уте­га­ли­ев? Если ору­жие при­ме­ня­ли толь­ко во вре­мя мас­со­вых бес­по­ряд­ков, то кто и как объ­яс­нит ране­ния, полу­чен­ные вече­ром 16 декаб­ря Алты­ба­е­вым и дру­ги­ми жите­ля­ми горо­да, кото­рые полу­чи­ли их око­ло сво­их домов?

Пред­ста­ви­тель потер­пев­ших   убеж­де­на: дей­ствия поли­цей­ских долж­ны быть ква­ли­фи­ци­ро­ва­ны по дру­гим ста­тьям Уго­лов­но­го кодек­са РК.

-  Сама ква­ли­фи­ка­ция дей­ствий под­су­ди­мых толь­ко по ста­тье 308  не вер­на, — заяви­ла Асель Нур­га­зи­е­ва. — Есть кон­крет­ные кад­ры видео­ма­те­ри­а­лов, где вид­но: поли­цей­ские стре­ля­ют в упор. Как юрист, как пра­во­за­щит­ник счи­таю: как мини­мум их дей­ствия долж­ны быть ква­ли­фи­ци­ро­ва­ны  по ста­тье  96  «Убий­ство», а так­же по ста­тьям 103, 104, 105 «Умыш­лен­ное при­чи­не­ние вре­да» и по ста­тье  347, часть 1   «Пыт­ки».

При­ме­не­ние послед­ней ста­тьи юрист объ­яс­ни­ла так: «Мы виде­ли, как цинич­но сотруд­ни­ки доби­ва­ли ранен­ных людей. Подоб­ные дей­ствия, соглас­но всем меж­ду­на­род­ным нор­мам и кон­вен­ци­ям, опре­де­ля­ют­ся как пыт­ки. Но этот вопрос на суде остал­ся открытым».

Затем пра­во­за­щит­ни­ца обра­ти­лась к  суду с прось­бой: «От име­ни всех потер­пев­ших про­шу оста­вить вопрос воз­ме­ще­ния вре­да соглас­но тре­бо­ва­ни­ям пунк­та 3 ста­тьи 169 УПК РК откры­тым для раз­ре­ше­ния это­го вопро­са в граж­дан­ском судопроизводстве».

Юрист объ­яс­ни­ла свою пози­цию: «Все мы пони­ма­ем: если сей­час будет выне­сен обви­ни­тель­ный при­го­вор, то бре­мя воз­ме­ще­ния мате­ри­аль­но­го и мораль­но­го вре­да будут нести толь­ко эти пять под­су­ди­мых. Но это нере­аль­но. Одни они нико­гда не смо­гут воз­ме­стить мате­ри­аль­ный ущерб всем 74 потерпевшим».

Нако­нец, Асель Нур­га­зи­е­ва обра­ти­лась к подсудимым:

- 16 декаб­ря у вас был выбор: стре­лять или не стре­лять, — повер­нув­шись к обви­ня­е­мым, ска­за­ла юрист. — Вы сде­ла­ли свой выбор. Но и сей­час у вас есть выбор: взять ответ­ствен­ность на себя за ту тра­ге­дию. Никто из вас, кро­ме под­су­ди­мо­го Баг­даб­а­е­ва, не попро­сил про­ще­ния у людей. Вы и сами пони­ма­е­те, что из вас сде­ла­ли край­них. Сохра­ни­те досто­ин­ство, при­ми­те сто­ро­ну наро­да, и народ вас под­дер­жит. Про­шу вас в сво­ем заклю­чи­тель­ном сло­ве ска­зать суду прав­ду: кто вам дал коман­ду стрелять?

И в заклю­че­ние сооб­щи­ла: потер­пев­шие наме­ре­ны дове­сти дело до Коми­те­та ООН по пра­вам чело­ве­ка и дру­гих меж­ду­на­род­ных структур.

- Этим людям терять нече­го, они поте­ря­ли самое доро­гое  — близ­ких людей, лиши­лись здо­ро­вья, буду­ще­го. А народ им помо­жет, пото­му что это не лич­ное дело каж­до­го потер­пев­ше­го. Это тра­ге­дия все­го наше­го народа.

Рас­сказ отца погибшего

К мик­ро­фо­ну вышел педа­гог Хасан Дуй­се­ке­нов  — отец погиб­ше­го 25- лет­не­го Ата­бер­ге­на Дуй­се­ке­но­ва.  Он рас­ска­зал, как уми­рал Ата­бер­ген, как он искал его, как пытал­ся спа­сти, как тре­бо­вал про­ве­де­ния экспертизы.

Ата­бер­ген Дуй­се­ке­нов рабо­тал учи­те­лем физ­куль­ту­ры в Жана­о­зе­ском про­из­вод­ствен­ном лицее. 16 декаб­ря по рас­по­ря­же­нию  Сар­бо­пе­е­ва он повел детей на цен­траль­ную пло­щадь Жанаозена.

- Как пре­по­да­ва­тель мед­кол­ле­джа я тоже был на пло­ща­ди. Мы там ста­ви­ли юрту, — глу­хим голо­сом рас­ска­зы­вал Хасан Дуй­се­ке­нов. — При­мер­но к 10.30 поли­цей­ские забе­жа­ли по пло­щадь: они вели себя так, слов­но жда­ли мас­со­вых бес­по­ряд­ков. Вме­сте с дирек­то­ром кол­ле­джа я решил уйти с ала­на. Вер­нув­шись домой, занял­ся поис­ком сво­их сыно­вей — близ­не­цов  Ата­бер­ге­на и Алдаб­ер­ге­на. До одно­го дозво­нил­ся, а до вто­ро­го  не смог. Алдаб­ер­ген при­знал­ся: его брат остал­ся на алане. Я пошел за ним. Вер­нул­ся домой к 12 часам — сына так и не нашел. Око­ло двух часов дня нам позво­нил его друг. Сооб­щил: Ата­бер­ген ранен. Мы  с женой и сыном сра­зу поеха­ли в боль­ни­цу. Там уви­де­ли очень мно­го ранен­ных людей. Вся боль­ни­ца была в кро­ви.  Сна­ча­ла обо­шли пер­вый этаж — нет его, потом под­ня­лись на вто­рой. В углу кори­до­ра лежа­ли чет­ве­ро пар­ней, сре­ди них был и Ата­бер­ген. Я к нему при­тро­нул­ся — он был еще теп­лый, гла­за слег­ка при­от­кры­ты… Мы ста­ли  искать вра­чей. К нам подо­шли мед­сест­ра Айсу­лу Мука­ше­ва: «Мы ничем помочь не можем, ваш сын уже умер…».

В семье Дуй­се­ке­но­вых сра­зу реши­ли добить­ся про­ве­де­ния судеб­но-меди­цин­ской экс­пер­ти­зы. Но в боль­ни­це им ска­за­ли: в морг отно­сить тело не сто­ит — он пере­пол­нен, тело луч­ше сра­зу отве­сти домой.

- Я тогда побе­жал в морг и дей­стви­тель­но уви­дел нава­лен­ные друг на дру­га тела погиб­ших, — про­дол­жал отец Ата­бер­ге­на. — Там даже невоз­мож­но было прой­ти. Я увез тело сына домой.

В тот же день, око­ло пяти вече­ра, стар­ший сын Хаса­на и род­ствен­ни­ки отпра­ви­лись в ГУВД Жана­о­зе­на, что­бы напи­сать заяв­ле­ние о про­ве­де­нии судеб­но-меди­цин­ской экс­пер­ти­зы. Но попасть в управ­ле­ние они не смог­ли — зда­ние  было оцеп­ле­но поли­цей­ски­ми. На сле­ду­ю­щий день они пошли к про­ку­ро­ру горо­да М. Той­жа­ну.  К нему их тоже не пустили.

- Мы реши­ли все заснять на видео­ка­ме­ру — для спе­ци­а­ли­стов, кото­рые будут про­во­дить судеб­ную экс­пер­ти­зу. Сня­ли его тело, рану, одеж­ду, что­бы после похо­рон не вскры­вать  моги­лу, — голос Хаса­на Дуй­се­ке­нов стал едва слы­шим. — Потом нам при­шлось самим выта­щить пулю из тела наше­го сына. Мы поло­жи­ли ее в цел­ло­фа­но­вый пакет, что­бы пере­дать в ГУВД.

18 декаб­ря чле­ны семьи вновь пошли в город­скую про­ку­ра­ту­ру (про­ку­ро­ра Той­жа­на Хасан все вре­мя назы­вал «гене­раль­ным про­ку­ро­ром», настоль­ко был велик в его гла­зах авто­ри­тет пред­ста­ви­те­ля зако­на).  Там заяв­ле­ние  Дуй­се­ке­но­вых пере­да­ли про­ку­ро­ру Ама­ну Досажанову.

- Экс­пер­ти­зу про­ве­ли в тот же день, в мор­ге город­ской боль­ни­цы, —  про­дол­жал отец погиб­ше­го. — Нам выда­ли сви­де­тель­ство о смер­ти, в кото­ром было напи­са­но: наш сын умер от огне­стрель­но­го ранения.

При­мер­но через 15 дней в про­ку­ра­ту­ре Хаса­на Дуй­се­ке­но­ва озна­ко­ми­ли с уго­лов­ным делом, кото­рое было воз­буж­де­но по фак­ту гибе­ли его сына. Там он про­чи­тал пока­за­ния фельд­ше­ра, кото­рый доста­вил его ране­но­го сына в боль­ни­цу. Мед­ра­бот­ник сооб­щал: парень был жив, но поте­рял мно­го кро­ви.  Он при­вез его в боль­ни­цу и оста­вил там, не сомне­ва­ясь, что ему успе­ют ока­зать помощь. Кста­ти,  в сво­их пока­за­ни­ях фельд­шер сооб­ща­ет: доне­сти сына Хаса­на до маши­ны ско­рой помо­щи ему помог Сисен Аспаен­та­ев  — один из под­су­ди­мых нефтяников.

- Из  это­го дела я узнал, что вино­вен  в гибе­ли Ерлан Бахыт­ка­ли­улы — заме­сти­тель началь­ни­ка ГОВД Жана­о­зе­на. В деле гово­рит­ся, что его вина пол­но­стью дока­за­на. Экс­пер­ти­за пока­за­ла: мой сын был убит из писто­ле­та Мака­ро­ва, при­над­ле­жав­ше­го это­му сотруд­ни­ку поли­ции. Но этот поли­цей­ский не при­знал свою вину. Он заявил, что дей­ство­вал в рам­ках зако­на и защи­щал себя.  Ему предъ­яви­ли обви­не­ние по 308 ста­тье, части 4 К. Я  и вся моя семья счи­та­ет: это лег­кая ста­тья, для пре­ступ­ле­ния, кото­рое совер­шил этот чело­век. Мы поте­ря­ли сына, его уже не вер­нешь…  Бахыт­ка­ли­улы за все вре­мя след­ствия ни разу не при­шел к  нам и не попро­сил у нас про­ще­ния. Из его писто­ле­та был ранен и Мука­шев —  он полу­чил тяже­лое ране­ние в горло.

Хасан Дуй­се­ке­нов попро­сил суд при­ме­нить к под­су­ди­мо­му Ерла­ну Бак­ты­ка­ли­улы так­же ста­тью 96, часть 1  УК РК  «Убий­ство» и  ста­тью 96 часть 2 «е» «При­чи­не­ние вре­да жиз­ням мно­гих людей». Отец погиб­ше­го пар­ня счи­та­ет, что поли­цей­ский дол­жен быть лишен сво­бо­ды на срок не менее 15 лет.

Про­кля­тия мате­рей погибших

После выступ­ле­ния Хаса­на к мик­ро­фо­ну суда по оче­ре­ди выхо­ди­ли Куляш Маха­но­ва — мама погиб­ше­го Бай­бе­ка Кубай­ду­ла­е­ва (кем убит, не уста­нов­ле­но), Рая Юсу­по­ва —  мать погиб­ше­го Ради­ка Юсу­по­ва, (кем убит, не уста­нов­ле­но), Алтын Куше­ро­ва — мать погиб­ше­го Раха­та Куше­ро­ва, Алма Куше­ро­ва — мать Жана­бер­ге­на Куше­ро­ва, Онай­гуль Дос­ма­гам­бе­то­ва — мать тяже­ло­ра­не­но­го Кай­ра­та Досмагамбетова.

Они про­си­ли судью Гуль­мар­жан Адиль­сул­та­ни отпра­вить дело « пяти поли­цей­ских» на досле­до­ва­ние: «Нуж­но най­ти осталь­ных убийц. Мы не верим, что в убий­стве наших детей винов­ны толь­ко эти  пяте­ро. Пусть они все отве­ча­ют перед законом».

В адрес под­су­ди­мых сыпа­лись отча­ян­ные про­кля­тия: «Что­бы ваши дети стра­да­ли, так как стра­да­ют малень­кие дети наших погиб­ших сыно­вей. Что­бы ваши мате­ри так­же пла­ка­ли, как пла­чем мы по сво­им сыно­вьям…». Жен­щин не оста­нав­ли­ва­ли. Алма Куша­ро­ва запе­ла жок­тау — плачь по сыну. Каж­дая из мате­рей обра­ща­лась к под­су­ди­мым с вопро­сом: как у них под­ня­лась рука стре­лять в без­оруж­ных людей?

Мате­ри погиб­ших моло­дых людей так­же про­си­ли суд при­ме­нить к под­су­ди­мым ста­тью  96, часть 1 и 2, под­пункт «е»: «Убий­ство и умыш­лен­ное убий­ство». Про­си­ли оста­вить откры­ты­ми их иски о воз­ме­ще­нии мате­ри­аль­но­го ущер­ба, что­бы  рас­смот­реть их в граж­дан­ском поряд­ке. Сум­мы мате­ри­аль­ной ком­пен­са­ции состав­ля­ют от 500  тысяч до 15 мил­ли­о­нов тенге.

Род­ствен­ни­ки погиб­ших и ране­ных тре­бо­ва­ли  от суда при­влечь  к уго­лов­ной ответ­ствен­но­сти поли­цей­ских Кожа­е­ва и Мыл­ты­ко­ва — тех, кто по их мне­нию, на самом деле коман­до­вал 16 декаб­ря  и отда­вал коман­ды стре­лять в людей.

Затем к мик­ро­фо­ну вышли муж­чи­ны — Нуров, кото­рый полу­чил ране­ние в ногу,    Мука­шев —  полу­чил тяже­лое ране­ние в шею и выжил чудом,  Аве­зов —  муж погиб­шей Жанар.  Они тоже тре­бо­ва­ли, что­бы обви­ня­е­мых суди­ли по всей стро­го­сти закона.

- Я бы на вашем месте надел на голо­ву вед­ро с г‑ном, и побо­ял­ся вооб­ще под­ни­мать голо­ву, — повер­нув­шись к под­су­ди­мым, рез­ко ска­зал Нуран Аве­зов. — Даже если это был при­каз, неуже­ли вы не дума­ли, что уби­ва­е­те мир­ных людей, кото­рые ниче­го пло­хо вам не сделали?!

И опять в зале суда зву­чал вопрос: кто отдал при­каз стре­лять в людей?

- До семи лет лише­ния сво­бо­ды дали жите­лям Шет­пе,  — ска­за­ли в заклю­че­нии род­ные погиб­ших и ране­ных жана­о­зен­цев. — А те ребя­та про­сто тре­бо­ва­ли пре­кра­тить рас­стрел людей в Жана­о­зене. И вот теперь для поли­цей­ских, кото­рые уби­ва­ли людей, про­ку­ро­ры тоже попро­си­ли до 7 лет лише­ния сво­бо­ды. Но раз­ве их не нуж­но судить намно­го строже?

За рас­стре­лом наблю­да­ли онлайн? 

Пер­во­му из под­су­ди­мых судья предо­ста­ви­ла сло­во теперь уже, види­мо, быв­ше­му заме­сти­те­лю началь­ни­ка ДВД Ман­ги­ста­уской обла­сти Кабды­га­ли Утегалиеву.

-  Я не согла­сен с предъ­яв­лен­ны­ми мне обви­не­ни­я­ми, — встал со ска­мьи под­су­ди­мых Уте­га­ли­ев. — Дока­за­тельств моей вины нет. С момен­та при­бы­тия в Жана­о­зен я докла­ды­вал обо всем руко­вод­ству област­но­го депар­та­мент внут­рен­них дел…

Уте­га­ли­ев неожи­дан­но при­от­крыл тай­ную заве­су под­го­тов­ки пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов обла­сти к мас­со­вым бес­по­ряд­кам. Ока­зы­ва­ет­ся, еще 3 мая 2011 года началь­ни­ка ДВД МО издал при­каз № 351 о созда­нии сбор­но­го отря­да реа­ги­ро­ва­ния на чрез­вы­чай­ные ситу­а­ции в обла­сти и в сосед­них запад­ных регионах.

Реа­ги­ро­вать отряд дол­жен был имен­но на несанк­ци­о­ни­ро­ван­ные митин­ги, пике­ты и мас­со­вые бес­по­ряд­ки.  Руко­во­дить отря­дом назна­чи­ли заме­сти­те­ля началь­ни­ка ДВД Муса­ха­но­ва. Вто­рым руко­во­ди­те­лем был назна­чен Мыл­ты­ков.  А 14 декаб­ря 2011 года — за три дня до жана­о­зен­ской тра­ге­дии — началь­ник ДВД изда­ет еще один при­каз (№ 985) — о созда­нии шта­ба, кото­рый воз­гла­вил Муса­ха­нов, а его заме­сти­те­ля­ми вновь ста­ли Мыл­ты­ков и Кожаев.

- Они долж­ны были рабо­тать с 14 по18 декаб­ря, — рас­ска­зы­вал суду быв­ший заме­сти­тель началь­ни­ка ДВД МО. — Перед 16 декаб­ря из Актау в Жана­о­зен было направ­ле­но 107 сотруд­ни­ков поли­ции это­го сбор­но­го отря­да. Но на след­ствии эти люди отри­ца­ли, что руко­во­ди­ли  колон­ной поли­цей­ских. Они пыта­ют­ся избе­жать ответ­ствен­но­сти. На меня же никто не воз­ла­гал обя­зан­но­стей руко­во­дить ни новым свод­ным отря­дом, ни соста­вом ГУВД Жана­о­зе­на. Я был коман­ди­ро­ван туда 14 декаб­ря по при­ка­зу № 990 и был во гла­ве 20-ти опе­ра­тив­ных сотрудников.

Рас­сказ Уте­га­ли­е­ва ста­но­вил­ся все более инте­рес­ным. Он зачи­тал отры­вок из пока­за­ний Муса­ха­но­ва из 29 тома уго­лов­но­го дела: «…Началь­ник ДВД обла­сти дал при­каз Уте­га­ли­е­ву воору­жить отряд огне­стрель­ным ору­жи­ем и при­ме­нить план «Кре­пость» для защи­ты зда­ния ГОВД. План «Гонг» был вве­ден в дей­ствие после нача­ла мас­со­вых бес­по­ряд­ков. Исполь­зо­вать спе­ци­аль­ные сред­ства не было воз­мож­но­сти: водо­ме­ты и сле­зо­то­чи­вые газы были достав­ле­ны позднее…».

Уте­га­ли­ев про­дол­жал дока­зы­вать свою неви­нов­ность: «Ответ­ствен­ны­ми во вре­мя мас­со­вых бес­по­ряд­ков или во вре­мя дру­гих вол­не­ний явля­ют­ся пер­вые руко­во­ди­те­ли ДВД. Это ска­за­но в при­ка­зе МВД от 12 апре­ля 2010 года под № 15. Но этот при­каз не бра­ли во вни­ма­ние во вре­мя следствия».

Напо­сле­док под­су­ди­мый, сам того не подо­зре­вая, выло­жил насто­я­щую бом­бу: ока­зы­ва­ет­ся, все, что 16 декаб­ря 2011 года про­ис­хо­ди­ло на пло­ща­ди Жана­о­зе­на, в режи­ме онлайн в Актау смот­ре­ли руко­во­ди­те­ли ДВД обла­сти (зна­чит, мог­ли смот­реть и в Акорде?).

- Началь­ник ДВД Кабы­лов рас­ска­зал во вре­мя след­ствия: «Я наблю­дал бес­по­ряд­ки с экра­на теле­ви­зо­ра в режи­ме онлайн по сиг­на­лу с ЦОУ УВД. Потом выехал в Жана­о­зен. Обста­нов­ку по сото­вым теле­фо­нам мне докла­ды­ва­ли Уте­га­ли­ев и Кожа­ев». Все ска­зан­ное Кабы­ло­вым гово­рит о том, что я не при­ни­мал реше­ния, — рас­ска­зал Уте­ги­а­ли­ев и доаб­вил: — А обя­зан­но­сти Муса­ха­но­ва долж­ны были выпол­нять его заме­сти­те­ли Мыл­ты­ков и Кожа­ев даже в моем присутствии.

Уте­га­ли­ев вновь повто­рил: дей­ство­вал по зако­ну, а Кабы­лов… с само­го нача­ла хоро­шо знал, что про­ис­хо­дит на пло­ща­ди Жана­о­зе­ня. В его каби­не­те онлайн-транс­ля­ция не пре­кра­ща­лась. Все сни­ма­лось на видео­ка­ме­ру в спе­ци­аль­но обо­ру­до­ван­ной пере­движ­ной лабо­ра­то­рии, кото­рую уста­но­ви­ли рядом с ала­ном, что­бы вести посто­ян­ное наблю­де­ние за нефтяниками.

Когда судья Гуль­мар­жан Адиль­сул­та­ни предо­ста­ви­ла сло­во осталь­ным под­су­ди­мым, все они заяви­ли: их вина не дока­за­на, их выбра­ли, что­бы сде­лать  крайними.

И «коз­лы отпу­ще­ния» и виновные?

Потер­пев­шую сто­ро­ну пред­став­лял толь­ко один адво­кат — Абзал Куспан. По сте­че­нию, как гово­рят, стран­ных обсто­я­тельств, он опоз­дал на само­лет  из Ураль­ска и ему при­шлось выле­теть дру­гим рей­сом. При­ле­тев в Актау, он не смог сра­зу добрать­ся до област­но­го суда, где в самом раз­га­ре шли пре­ния: его маши­ну посто­ян­но оста­нав­ли­ва­ли посто­вые — про­ве­ря­ли доку­мен­ты.  В ито­ге на пре­ния   Куспан опоз­дал: по пра­ви­лам он дол­жен был высту­пить до подсудимых.

- Вы зна­е­те, что послед­ни­ми долж­ны высту­пать защит­ни­ки под­су­ди­мых, постра­дав­шие высту­пи­ли  пер­вы­ми…, — обра­ти­лась судья к адво­ка­ту и сле­дом к его кол­ле­гам, защи­щав­шим под­су­ди­мых поли­цей­ских: «Все соглас­ны, что­бы он выступил?».

Все пять адво­ка­тов отве­ти­ли «нет», и судья пообе­щал дать сло­во Абза­лу Куспа­но­ву  когда нач­нут­ся репли­ки в прениях.

В сво­их после­ду­ю­щих выступ­ле­ни­ях все адво­ка­ты были еди­но­душ­ны: вина их под­за­щит­ных не дока­за­на, улик не доста­точ­но, пока­за­ния сви­де­те­лей  были про­ти­во­ре­чи­вы (?), никто из постра­дав­ших сви­де­те­лей так и не ука­зал, что имен­но их под­за­щит­ный стре­лял в него.

- И как мож­но счи­тать под­су­ди­мых  неф­тя­ни­ков постра­дав­ши­ми сви­де­те­ля­ми, если их  самих судят за мас­со­вые бес­по­ряд­ки? Имен­но неф­тя­ни­ки винов­ны во всем этом, — обес­ку­ра­жи­вая всех, заяв­ля­ли защит­ни­ки полицейских.

Адво­кат под­су­ди­мо­го Рина­та Жол­ды­ба­е­ва Рай­хан Айте­но­ва заяви­ла: «Я 40 томов про­чи­та­ла от кор­ки до кор­ки и при­сут­ство­ва­ла на след­ствен­ных меро­при­я­ти­ях. Я ука­зы­ва­ла на ошиб­ки и неточ­но­сти, но мои заме­ча­ния не учи­ты­ва­ли. Напри­мер, не был соблю­ден поря­док выда­чи ору­жия. Мой под­за­щит­ный не име­ет отно­ше­ния к выда­че ору­жия, но это не про­ве­ря­лась след­стви­ем. В про­то­ко­лах, не ука­за­но: отку­да взя­ты ули­ки,  нет имен поня­тых. Таких про­ко­лов у орга­нов след­ствия — завались!».

Адво­кат Бак­бер­ген Айт­мам­бе­тов  наста­и­вал: «Сотруд­ни­ки сво­бод­ных войск все­го лишь выпол­ня­ли при­каз сво­е­го руко­вод­ства  — что­бы не было мас­со­вых  беспорядков».

- Если в отно­ше­нии пяти чело­век воз­буж­де­но уго­лов­ное дело, то поче­му тогда не заве­ли уго­лов­ные дела на 97 сотруд­ни­ки поли­ции, кото­рые тоже были на пло­ща­ди вме­сте с под­су­ди­мы­ми? — спра­ши­вал адво­кат. — При­ме­не­ние ору­жия было отда­но во дво­ре ГУВД Жана­о­зе­на руко­вод­ством. Зна­чит, они отда­ли при­каз на эти про­ти­во­прав­ные дей­ствия. Так­же след­ствие гово­рит: необ­хо­ди­мо было при­ме­нить газы и шумо­вые гра­на­ты. Но пред­ста­ви­тель ДВД на суде заявил: сотруд­ни­ки поли­ции не уме­ют поль­зо­вать­ся спец­сред­ства­ми.  Их еще нуж­но обу­чить поль­зо­вать­ся сле­зо­то­чи­вым газом. Надо еще учесть и то, что пули рико­ше­ти­ли от асфаль­та. И что след­ствие не про­ве­ло необ­хо­ди­мых экспертиз.

Адво­ка­ты так­же заяви­ли: на сви­де­те­лей во вре­мя след­ствия ока­зы­ва­ли давление.

Когда нача­лись репли­ки сло­во дали опоз­дав­ше­му не по сво­ей воле, пред­ста­ви­те­лю потер­пев­ших Куспа­ну Абзалу.

- Адво­ка­ты мно­го гово­рят о хули­га­нах, кото­рые напа­да­ли на поли­цей­ских. Но поче­му ни один из этих хули­га­нов не был пой­ман за руку  и не был предъ­яв­лен суду? — обра­тил­ся к суду Куспан Абзал, попро­сив смот­реть на пока­за­ния поли­цей­ских кри­тич­но. — У поли­цей­ских был выбор: при­ме­нить не смер­тель­ные мето­ды защи­ты, но они выби­ра­ют ору­жие. В мате­ри­а­лах дела есть доку­мен­ты, под­твер­жда­ю­щие, что в ГУВД был водо­мет, но им не вос­поль­зо­ва­лись.  Поли­цей­ские посто­ян­но гово­рят: они шли спа­сать кол­ле­гу — Мади­ну Аби­е­ву, а она дав­но ушла с пло­ща­ди. В ито­ге они не спас­ли ни ее, ни работ­ни­ков аки­ма­та, но сколь­ко было уби­то людей! Мы не смог­ли узнать, зачем поли­цей­ские  пошли на алан. Мы не уви­де­ли ника­ких дей­ствий поли­цей­ских по спа­се­нию или защи­те людей.  Выхо­дит, они вышли, что­бы стре­лять в людей! Они все вре­мя гово­рят: «хули­га­ны». Но хули­га­нов нет, а  в зале суда сидят люди, близ­кие кото­рых были уби­ты или ране­ны. Люди, кото­рые про­сто вышли на праздник.

Послед­нее сло­во полицейских

В сво­ем послед­нем сло­ве под­су­ди­мые поли­цей­ские были более чем кратки:

- Ува­жа­е­мый суд, меня обви­ня­ют, что я  неза­кон­но выда­вал ору­жие. Я ниче­го не менял в законе, дей­ство­вал в рам­ках зво­на. Винов­ным себя не счи­таю. Про­шу пол­но­стью оправ­дать меня, —  ска­зал Кабды­га­ли Утегалиев.

- Я предъ­явил око­ло деся­ти дока­за­тельств сво­ей не винов­но­сти.. Себя счи­таю не винов­ным.   Пол­но­стью не при­знаю обви­не­ние, — про­дол­жил Бек­жан Бакдабаев.

- Не счи­таю себя винов­ным. Но гово­рю спа­си­бо  наше­му  руко­вод­ству, кото­рое нас обрек­ли на такое, — сле­дом встал под­су­ди­мый Ерлан Бакытгалиулы.

- Не вино­вен… в этом деле  есть  боль­шие сомне­ния… Про­шу суд выне­сти спра­вед­ли­вое реше­ние, — ска­зал Ринат Жолдыбаев.

- Не при­знаю свою вину. Все, что мне ска­за­ли, пусть будет на сове­сти  тех, кто меня окле­ве­тал. Про­шу суд выне­сти спра­вед­ли­вое реше­ние, — повто­рил Нур­лан Есбергенов.

Никто из под­су­ди­мых не стал изви­нять­ся перед род­ствен­ни­ка­ми погиб­ших. Похо­же, они искренне вери­ли в свою неви­нов­ность. Во вся­ком слу­чае при­зна­ков рас­ка­я­нья на их лицах не было.

Судья завер­ши­ла про­цесс, объ­явив, что ухо­дит в сове­ща­тель­ную ком­на­ту. Люди ста­ли рас­хо­дить­ся. Мама уби­то­го Раха­та Куше­ро­ва Раха­та вста­ла око­ло выхо­да. Когда мимо про­во­ди­ли под­су­ди­мых, она подо­шла к Рина­ту Жол­ды­ба­е­ву: «Что бы и ты поте­рял сво­е­го един­ствен­но­го сына. Пусть у тебя не будет потом­ства».   Поли­цей­ский не оби­дел­ся на сло­ва мате­ри: «Я не име­ет к убий­ству ваше­го сына ника­ко­го отношения».

Сего­дня суд вынес при­го­вор пяти поли­цей­ским, обви­ня­е­мым в пре­вы­ше­нии сво­их слу­жеб­ных пол­но­мо­чий — подроб­но­сти будут на пор­та­ле позже.

ПРИМЕЧАНИЕ

*Ста­тья 308. Пре­вы­ше­ние вла­сти или долж­ност­ных полномочий 

1. Пре­вы­ше­ние вла­сти или долж­ност­ных пол­но­мо­чий, то есть совер­ше­ние лицом, упол­но­мо­чен­ным на выпол­не­ние госу­дар­ствен­ных функ­ций, либо при­рав­нен­ным к нему лицом дей­ствий, явно выхо­дя­щих за пре­де­лы его прав и пол­но­мо­чий и повлек­ших суще­ствен­ное нару­ше­ние прав и закон­ных инте­ре­сов граж­дан или орга­ни­за­ций либо охра­ня­е­мых зако­ном инте­ре­сов обще­ства или госу­дар­ства, нака­зы­ва­ет­ся штра­фом в раз­ме­ре от двух­сот до пяти­сот месяч­ных рас­чет­ных пока­за­те­лей либо лише­ни­ем пра­ва зани­мать опре­де­лен­ные долж­но­сти или зани­мать­ся опре­де­лен­ной дея­тель­но­стью на срок до трех лет, либо огра­ни­че­ни­ем сво­бо­ды на срок до трех лет, либо лише­ни­ем сво­бо­ды на тот же срок.

2. То же дея­ние, совер­шен­ное долж­ност­ным лицом, нака­зы­ва­ет­ся штра­фом в раз­ме­ре от трех­сот до семи­сот месяч­ных рас­чет­ных пока­за­те­лей либо лише­ни­ем пра­ва зани­мать опре­де­лен­ные долж­но­сти или зани­мать­ся опре­де­лен­ной дея­тель­но­стью на срок до пяти лет, либо лише­ни­ем сво­бо­ды на срок до пяти лет.

3. То же дея­ние, совер­шен­ное лицом, зани­ма­ю­щим ответ­ствен­ную госу­дар­ствен­ную долж­ность, нака­зы­ва­ет­ся штра­фом в раз­ме­ре от пяти­сот до одной тыся­чи месяч­ных рас­чет­ных пока­за­те­лей либо лише­ни­ем сво­бо­ды на срок от четы­рех до вось­ми лет с лише­ни­ем пра­ва зани­мать опре­де­лен­ные долж­но­сти или зани­мать­ся опре­де­лен­ной дея­тель­но­стью на срок до пяти лет или без такового.

4. Дея­ния, преду­смот­рен­ные частя­ми пер­вой, вто­рой или тре­тьей насто­я­щей ста­тьи, повлек­шие тяж­кие послед­ствия либо совершенные: 

а) с при­ме­не­ни­ем наси­лия или угро­зы его применения;

б) с при­ме­не­ни­ем ору­жия или спе­ци­аль­ных средств; 

в) в целях извле­че­ния выгод и пре­иму­ществ для себя или дру­гих лиц или орга­ни­за­ций либо нане­се­ния вре­да дру­гим лицам или организациям, -

нака­зы­ва­ют­ся лише­ни­ем сво­бо­ды на срок от пяти до деся­ти лет с лише­ни­ем пра­ва зани­мать опре­де­лен­ные долж­но­сти или зани­мать­ся опре­де­лен­ной дея­тель­но­стью на срок до семи лет с кон­фис­ка­ци­ей имущества.