3 C
Астана
28 марта, 2024
Image default

Выход президента из «Нур Отана» мог бы дать старт реформам

Этот год в Казах­стане начал­ся с гром­ких заяв­ле­ний пре­зи­ден­та о запус­ке про­цес­са пере­рас­пре­де­ле­ния пол­но­мо­чий вла­сти и тре­тьей модер­ни­за­ции эко­но­ми­ки. Но одно­вре­мен­но с, каза­лось бы, про­грес­сив­ны­ми шага­ми идет зачист­ка граж­дан­ско­го обще­ства – полу­чи­ли тюрем­ные сро­ки акти­ви­сты Макс Бока­ев и Тал­гат Аян, аре­сто­ван жур­на­лист Жан­бо­лат Мамай. 

 То есть, с одной сто­ро­ны, вро­де бы заду­ма­ны рефор­мы, а с дру­гой – закру­чи­ва­ют­ся гай­ки. Но без под­держ­ки обще­ства рефор­мы невоз­мож­ны в прин­ци­пе. Где же в дей­стви­ях Акор­ды логи­ка? Ответ на этот вопрос мы иска­ли вме­сте с казах­стан­ским поли­то­ло­гом Даста­ном Кадыржановым.

— Дастан, как Вы оце­ни­ва­е­те послед­ние рефор­мист­ские ини­ци­а­ти­вы Акорды?

— После извест­ных выступ­ле­ний пре­зи­ден­та Назар­ба­е­ва о пере­рас­пре­де­ле­нии пол­но­мо­чий я сра­зу ска­зал, что те изме­не­ния, кото­рые им озву­че­ны, не каса­ют­ся каких-то реаль­ных поли­ти­че­ских воз­мож­но­стей улуч­ше­ния вза­и­мо­от­но­ше­ния вла­сти и обще­ства. Поэто­му не изме­нил­ся и репрес­сив­ный харак­тер отно­ше­ний со сво­бод­ны­ми СМИ. Граж­да­нин Казах­ста­на как был изо­ли­ро­ван от при­ня­тия поли­ти­че­ских реше­ний, от уча­стия в жиз­ни обще­ства, так и остал­ся изо­ли­ро­ван­ным. И это было доста­точ­но предсказуемо.

— Этот ваш пес­си­мизм каса­ет­ся и кон­сти­ту­ци­он­ной реформы? 

— Тему кон­сти­ту­ци­он­ной рефор­мы мож­но закрыть. Она явля­ет­ся лишь попыт­кой пере­рас­пре­де­ле­ния поли­ти­че­ской ответ­ствен­но­сти вла­сти. Ведь сего­дня вся ответ­ствен­ность за про­ис­хо­дя­щее в стране пере­но­сит­ся напря­мую на пре­зи­ден­та. Это в Акор­де чет­ко пони­ма­ют. И логич­но, что Акор­да пред­при­ни­ма­ет попыт­ку эту ответ­ствен­ность рас­се­ять. Но этот пере­нос пол­но­мо­чий доста­точ­но незна­чи­тель­ный и несу­ще­ствен­ный, поэто­му как суще­ство­вал меха­низм, когда ведом­ства про­тас­ки­ва­ли через пар­ла­мент нуж­ные себе, но порой совер­шен­но пара­док­саль­ные зако­ны, так и будет.

Повто­рюсь, рефор­ма — это не более чем попыт­ка раз­ма­зать ответ­ствен­ность пре­зи­ден­та. Он же ска­зал, что теперь отве­ча­ет за внеш­нюю поли­ти­ку, ему это инте­рес­но, а во внут­рен­ней поли­ти­ке, дескать, раз­би­рай­тесь сами. Одна­ко есть очень важ­ный момент.

Счи­таю, что воз­мож­ным шагом в реаль­ном пере­рас­пре­де­ле­нии ответ­ствен­но­сти может стать выход пре­зи­ден­та из пар­тии «Нур Отан». Как мы пом­ним, рань­ше отно­ше­ния пре­зи­ден­та с пар­ти­ей стро­и­лись по гол­лист­ско­му прин­ци­пу, соглас­но кото­ро­му гла­ва стра­ны сто­ит над поли­ти­че­ски­ми сила­ми и испол­ня­ет арбит­раж­ные функ­ции меж­ду ними, пар­тии же кон­ку­ри­ру­ют меж­ду собой. Эта систе­ма суще­ство­ва­ла в Казах­стане до того момен­та, как пре­зи­дент всту­пил в пар­тию «Нур Отан», про­воз­гла­сив ее пар­ти­ей вла­сти, и тогда это суще­ствен­но изме­ни­ло харак­тер поли­ти­че­ско­го строя.

Поэто­му дей­стви­тель­но одним из суще­ствен­ных шагов по пере­рас­пре­де­ле­нию ответ­ствен­но­сти мог бы стать выход пре­зи­ден­та из этой пар­тии. Пере­став пара­зи­ти­ро­вать на ими­дже пре­зи­ден­та, «Нур Отан» тогда хотя бы частич­но начал бы погру­жать­ся в некую кон­ку­рент­ную сре­ду. А сего­дня пар­тия соеди­ня­ет в одной связ­ке пар­ла­мент, мас­ли­ха­ты, пра­ви­тель­ство – все зиждет­ся на ней.

Имен­но член­ство пре­зи­ден­та в этой пар­тии ско­вы­ва­ет в еди­ное целое всю его ответ­ствен­ность от обще­го­су­дар­ствен­ной до рай­он­ной про­бле­ма­ти­ки.  Поэто­му и меры по ее пере­рас­пре­де­ле­нию бес­по­лез­ны: пре­зи­дент по-преж­не­му несет ответ­ствен­ность за все, что про­ис­хо­дит в этой вза­и­мо­свя­зан­ной систе­ме, зацик­лен­ной на «Нур Отане».

— С ответ­ствен­но­стью ясно, но может быть после кон­сти­ту­ци­он­ной рефор­мы что-то изме­нить­ся в меха­низ­ме при­ня­тия власт­ных решений? 

Нет, пото­му что на самом деле систе­ма при­ня­тия реше­ний рабо­та­ет на сего­дняш­ний день не так, как надо и даже не так как заду­ма­но. Отсю­да и эти непо­пу­ляр­ные зако­ны. Пуга­ет то, что Акор­да не видит истин­ных при­чин и послед­ствий при­ня­тия непо­пу­ляр­ных реше­ний. Напри­мер, вве­де­ния систе­мы реги­стра­ции граж­дан по месту пре­бы­ва­ния. Эту кам­па­нию я могу оха­рак­те­ри­зо­вать как митин­ги, орга­ни­зо­ван­ные вла­стью про­тив самой себя.

Как чело­век, похо­див­ший по ЦОНам в этот пери­од, могу ска­зать, что люди там обсуж­да­ли толь­ко поли­ти­че­ские темы. Все те гигант­ские оче­ре­ди, кото­рые были в ЦОНах в тече­ние пер­во­го меся­ца дей­ствия новых пра­вил реги­стра­ции граж­дан, это были орга­ни­зо­ван­ные вла­стью поли­ти­че­ские митин­ги, кото­рые состо­я­лись на тер­ри­то­рии ЦОНов совер­шен­но офи­ци­аль­но. Люди обсуж­да­ли не быто­вые темы или сплет­ни, а исклю­чи­тель­но поли­ти­че­ские отно­ше­ния, кото­рые сло­жи­лись меж­ду вла­стью и обществом.

И вот такие реше­ния, кото­рые при­во­дят к паде­нию попу­ляр­но­сти вла­сти, обсуж­да­ют­ся не по той схе­ме, по кото­рой пред­ло­же­ны изме­не­ния. А схе­му при­ня­тия пло­хих реше­ний в Акор­де не уви­де­ли, не рассмотрели.

— В Казах­стане часто обсуж­да­ют идею пере­хо­да Казах­ста­на к пар­ла­мент­ской фор­ме прав­ле­ния. На Ваш взгляд, это возможно? 

Я счи­таю, что пре­зи­дент­ская рес­пуб­ли­ка – это нор­маль­ная, хоро­шая фор­ма прав­ле­ния. Но в Казах­стане суще­ству­ет супер­пре­зи­дент­ская рес­пуб­ли­ка, в кото­рой пре­зи­дент обла­да­ет огром­ны­ми пол­но­мо­чи­я­ми и огром­ны­ми при­ви­ле­ги­я­ми. Фак­ти­че­ски он и его семья суще­ству­ют в виде отдель­но­го сосло­вия. У них есть даже отдель­ное зако­но­да­тель­ство, дела­ю­щее из них осо­бен­ных граждан.

Рас­суж­дать сего­дня о том, что далее долж­на после­до­вать пре­зи­дент­ская или пар­ла­мент­ская фор­ма вла­сти – это чистой воды поли­ти­че­ская вку­сов­щи­на. У нас нет поли­ти­че­ских тече­ний, кото­рые могут ква­ли­фи­ци­ро­ван­но аргу­мен­ти­ро­вать защи­тить свою точ­ку зре­ния на поли­ти­че­ское устрой­ство стра­ны. Нет орга­ни­зо­ван­ных реаль­ных поли­ти­че­ских пар­тий, нет орга­ни­зо­ван­но­го обще­ния с обще­ством, нет обрат­ной свя­зи меж­ду обще­ством и властью.

Мне лич­но нра­вит­ся нор­маль­но сба­лан­си­ро­ван­ная пре­зи­дент­ская рес­пуб­ли­ка аме­ри­кан­ско­го типа, когда пре­зи­дент явля­ет­ся гла­вой испол­ни­тель­ной вла­сти, соот­вет­ствен­но гла­вой пра­ви­тель­ства, его власть сба­лан­си­ро­ва­на с Вер­хов­ным судом и с очень силь­ным кон­грес­сом. Мне нра­вит­ся, когда пре­зи­дент несет пер­со­наль­ную ответ­ствен­ность за свой пери­од прав­ле­ния. А пар­ла­мент­ская систе­ма — это раз­мы­тая ответ­ствен­ность, раз­мы­тая схе­ма при­ня­тия решений.

Но опять же это не более чем моя точ­ка зре­ния, а зна­чит и часть той самой казах­стан­ской вку­сов­щи­ны. Вот когда будет у нас нор­маль­ная кон­ку­рен­ция идей, тогда и мож­но будет гово­рить о том, что есть неко­то­рые поли­ти­че­ские силы, защи­ща­ю­щие те или иные моде­ли раз­ви­тия. При­ня­тие обще­ством реше­ния о том, како­ва будет эта модель и долж­но стать резуль­та­том этой борь­бы идей.

— Насчет пред­ло­жен­ной пре­зи­ден­том кон­сти­ту­ци­он­ной рефор­мы есть мне­ние, что она была зате­я­на с целью закре­пить или рас­ши­рить в Кон­сти­ту­ции стра­ны пра­во соб­ствен­но­сти, что­бы уже никто ниче­го не мог поку­сить­ся на нее после тран­зи­та вла­сти.  А Вы как оце­ни­ва­е­те поправ­ки в ста­тью 26? 

Наша кон­сти­ту­ция столь­ко раз пере­де­лы­ва­лась, рекон­стру­и­ро­ва­лась и изме­ня­лась, что не может являть­ся тем серьез­ным защит­ным меха­низ­мом, кото­рый поз­во­лит после тран­зи­та вла­сти сохра­нить собственность.

Кон­сти­ту­ции цен­ны имен­но сво­ей незыб­ле­мо­стью, пото­му что, как пра­ви­ло, они, преж­де все­го, фор­ми­ру­ют­ся из цен­но­стей, кото­рые обще­ство испо­ве­ду­ет, из них уже исхо­дит зако­но­да­тель­ная нор­ма. Опять же аме­ри­кан­ская зако­но­да­тель­ная систе­ма очень хоро­шо это иллю­стри­ру­ет, как и мно­гие дру­гие. Мусуль­ман­ское пра­во тоже нагляд­но демон­стри­ру­ет, что в его осно­ве лежат цен­но­сти, кото­рые испо­ве­ду­ют мусульмане.

А в Казах­стане Кон­сти­ту­ция — весь­ма аморф­ное созда­ние, она пере­де­лы­ва­лась столь­ко раз под теку­щие ситу­а­цию и зада­чи вла­сти, что самое лег­кое, что мож­но сде­лать при тран­зи­те вла­сти, это совер­шен­но спо­кой­но поме­нять ее. Может быть, Акор­да и ста­вит себе цель закон­сер­ви­ро­вать ее поло­же­ния, но Основ­ной закон стра­ны не отве­ча­ет прин­ци­пу незыб­ле­мо­сти. Поэто­му в буду­щем, я уве­рен, он будет заме­нен новым.

Конеч­но, за попыт­кой про­та­щить изме­не­ния в 26 ста­тью Кон­сти­ту­ции есть опре­де­лен­ные инте­ре­сы, кото­рые откро­ют две­ри для появ­ле­ния пра­ва соб­ствен­но­сти ино­стран­ных граж­дан на зем­лю. Но зав­тра может слу­чить­ся ее новая редак­ция, и эти усло­вия момен­таль­но изменятся.

Я не знаю, о чем дума­ют ино­стран­ные инве­сто­ры, но ста­биль­ной систе­мы, даже изме­нив 26 ста­тью, им никто не пред­ло­жит. Это боль­шая иллю­зия. Но теку­щие вопро­сы эти изме­не­ния могут решить.

— Напри­мер, какие?

— У Казах­ста­на, по всей види­мо­сти, дей­стви­тель­но есть какие-то закры­тые обя­за­тель­ства перед Кита­ем, кото­рые не выпол­не­ны по тем или иным при­чи­нам. Акор­да пыта­ет­ся их испол­нить все­ми прав­да­ми и не прав­да­ми, но не полу­ча­ет­ся – об этом часто гово­рят и пишут. Мы не зна­ем досто­вер­но, из чего состо­ят эти закры­тые обе­ща­ния Китаю, и обще­ство из-за это­го нахо­дит­ся в крайне тре­вож­ном состо­я­нии. Тема отно­ше­ний вла­сти с Кита­ем закры­та от обще­ства, а любой сек­рет все­гда порож­да­ет слу­хи и подо­зре­ния, кото­рые, воз­мож­но, рису­ют ситу­а­цию в десять раз худ­шую, чем она есть на самом деле.

— Кста­ти об отно­ше­ни­ях вла­сти с наро­дом. В одном из сво­их интер­вью Вы ска­за­ли, что наблю­да­е­те в стране чуть ли не рево­лю­ци­он­ную ситу­а­цию. Не мог­ли бы Вы объ­яс­нить, что име­ли в виду?

В исто­рии есть мно­го зако­но­мер­но­стей. Фило­со­фы спо­рят, суще­ству­ют ли незыб­ле­мые зако­ны в исто­рии, но, по край­ней мере, гово­рить о том, что суще­ству­ют зако­но­мер­но­сти мож­но. И один из самых устой­чи­вых паке­тов зако­но­мер­но­стей свя­зан с рево­лю­ци­он­ным дви­же­ни­ем: в раз­ви­тии рево­лю­ци­он­ных ситу­а­ций име­ет­ся опре­де­лен­ная логи­ка событий.

К при­ме­ру, все зна­ют ленин­скую фор­му­ли­ров­ку: «власть не может, низы не хотят». Это одна из харак­те­ри­стик, кото­рая явля­ет­ся стан­дарт­ной схе­мой. И сего­дня в Казах­стане все идет по ней: вла­сти не слу­ша­ют народ, не хотят общать­ся с обще­ством, но пыта­ют­ся при­нять кос­ме­ти­че­ские меры, кото­рые запаз­ды­ва­ют. Яркий тому при­мер — кон­сти­ту­ци­он­ная реформа.

Если бы эта ини­ци­а­ти­ва про­зву­ча­ла пять лет назад, то она была бы чрез­вы­чай­но про­грес­сив­ной мыс­лью. Но на сего­дняш­ний день эта идея очень отста­ет от повест­ки дня и от логи­ки раз­ви­тия тех собы­тий, кото­рые неиз­беж­но ведут к соци­аль­но­му кол­лап­су. Хотя его сего­дня не хочет никто, скла­ды­ва­ет­ся такая пара­док­саль­ная ситу­а­ция, когда не толь­ко никто не пыта­ет­ся его избе­жать, но и наобо­рот — все еще боль­ше усу­губ­ля­ют ситуацию.

Люди, кото­рые име­ют хотя бы базо­вое исто­ри­че­ское обра­зо­ва­ние, пре­крас­но видят: про­ис­хо­дя­щее име­ет ту про­стую рево­лю­ци­он­ную логи­ку, что была в нача­ле про­шло­го века в Рос­сии, Гер­ма­нии, в 70‑х годах во вре­мя рево­лю­ций в стра­нах тре­тье­го мира. Все повто­ря­ет­ся. И очень удив­ля­ет, что кон­цеп­ту­а­ли­сты во вла­сти, если они еще там суще­ству­ют, не видят это­го и не пыта­ют­ся это остановить.

Напри­мер, рабо­чее дви­же­ние на Запа­де рес­пуб­ли­ки уже несколь­ко лет ста­биль­но раз­ви­ва­ет­ся. Оно дол­го оста­ва­лось в рам­ках проф­со­юз­ных и эко­но­ми­че­ских тре­бо­ва­ний, пока вла­сти в Жана­о­зене не пре­вра­ти­ли его в поли­ти­че­ское собы­тие, в поли­ти­че­ски цен­ност­ное столкновение.

Повто­рюсь, оче­ре­ди в ЦОНах тоже ста­ли поли­ти­че­ски­ми митин­га­ми. Но, я вас уве­ряю, вла­сти даже не пони­ма­ют, что у них перед гла­за­ми про­шли мас­штаб­ные сете­вые обще­на­ци­о­наль­ные митин­ги, на кото­рых обсуж­да­лись исклю­чи­тель­но поли­ти­че­ские вопросы.

Вот и логи­ка: сна­ча­ла были эко­но­ми­че­ские тре­бо­ва­ния, потом люди ста­ли недо­воль­ны из-за каких-то точеч­ных явле­ний, вве­де­ния реги­стра­ции, каких-то новых зако­нов, огра­ни­че­ний, повы­ше­ния нало­гов, а в ито­ге все это сло­жи­лось в некое поли­ти­че­ское пони­ма­ние того, что все пло­хо, а отно­ше­ние вла­сти к обще­ству — из ряда вон выхо­дя­щее. И это уже новая ква­ли­фи­ка­ция мыш­ле­ния общества.

А даль­ше идет дру­гая логи­ка. Поли­ти­че­ское пар­тий­ное дви­же­ние у нас, по сути, исчез­ло, но сей­час мы наблю­да­ем попыт­ку эту новую поли­ти­че­скую мысль сде­лать орга­ни­зо­ван­ной, то есть, не про­сто выра­жа­ю­щей мне­ние в оче­ре­дях. Как извест­но, после фор­му­ли­ро­ва­ния и выра­же­ния мне­ний сле­ду­ет действие.

— В отсут­ствии оппо­зи­ции в Казах­стане есть опас­ность чрез­мер­ной ради­ка­ли­за­ции про­те­ста? Вла­сти боят­ся ислам­ских экс­тре­ми­стов обоснованно?

Обос­но­ва­но. Хотя бы если при­нять во вни­ма­ние то, что во вре­мя пере­го­во­ров по Сирии появи­лась инфор­ма­ция, что сре­ди бое­ви­ков запре­щен­ной во мно­гих стра­нах мира груп­пи­ров­ки «Фронт ан-Нус­ра» есть казах­ская бри­га­да, очень бое­спо­соб­ная. Гово­рят, что сре­ди бое­ви­ков есть даже пого­вор­ка: «Не можешь взять город, ска­жи каза­хам, что там кяфи­ры». То есть, даже если в Сирии их раз­гро­мят, то они вер­нут­ся домой с опы­том орга­ни­за­ции и веде­ния бое­вых дей­ствий, кото­ро­го у наших армий и спец­служб нет. Это с одной стороны.

С дру­гой сто­ро­ны, при отсут­ствии любых орга­ни­зо­ван­ных обще­ствен­ных еди­ниц сеть ислам­ских ради­каль­ных орга­ни­за­ций доста­точ­но силь­на. НО. Это сего­дня обще­ство заби­то в режим тем­но­го тер­пе­ния. А при соци­аль­ном кол­лап­се оно ста­нет актив­ным участ­ни­ком дей­ствий. И совер­шен­но не факт, что имен­но ислам­ские силы возь­мут верх. В нашем обще­стве име­ет­ся очень силь­ный имму­ни­тет как про­тив край­не­го уль­тра­на­ци­о­на­лиз­ма, так и ради­каль­но­го рели­ги­оз­но­го миро­воз­зре­ния. И этот факт обя­за­тель­но сра­бо­та­ет тогда, когда обще­ство будет само при­ни­мать решения.

То есть, если в какой-то момент слу­чит­ся какой-то всплеск, то угро­за уста­нов­ле­ния ислам­ско­го режи­ма невоз­мож­на. Это может слу­чить­ся толь­ко в одном слу­чае. Власть сего­дня явля­ет­ся абсо­лют­но закры­тым меха­низ­мом, что внут­ри нее про­ис­хо­дит, мы поня­тия не име­ем, как не име­ем досто­вер­ной инфор­ма­ции о том, какие кла­ны кого ведут к вла­сти. Имен­но в этой систе­ме, хотя она орга­ни­зо­ва­на и заор­га­ни­зо­ва­на со всех сто­рон, при­сут­ству­ет эле­мент слу­чай­но­сти, когда к вла­сти может прий­ти чело­век – после­до­ва­тель уль­тра­ра­ди­каль­ных настро­е­ний. Но что­бы из обще­ства вышел такой чело­век – я такой зако­но­мер­но­сти не вижу.

Когда власть дей­ству­ет в закры­том режи­ме, то все непред­ска­зу­е­мо. Поста­вят чело­ве­ка гла­вой госу­дар­ства, а он — при­вер­же­нец ради­каль­ных взгля­дов, и плюс ко все­му ему доста­нет­ся такая огром­ная систе­ма, как супер­пре­зи­дент­ская рес­пуб­ли­ка. Поэто­му, повто­рюсь, закры­тость вла­сти — это дверь во все нега­тив­ное, а допу­ще­ние обще­ства к уча­стию в поли­ти­ке в том или ином виде это рецепт от мно­гих нега­тив­ных вещей.

И еще: одно из самых эффек­тив­ных средств про­ти­во­сто­я­ния ислам­ской или какой дру­гой ради­ка­ли­за­ции  это поли­ти­че­ская и граж­дан­ская акти­ви­за­ция обще­ства, его луч­ших качеств: имму­ни­те­та, о кото­ром я уже гово­рил, исто­ри­че­ских тра­ди­ций, обра­зо­ван­но­сти и так далее.

архивные статьи по теме

Заявление конференции СДК по поводу разгона мирной демонстрации 1 мая в Алматы

Пресс-конференция “Оставим народу жилье” по итогам 2011 года

УИС намеренно допускает инфицирование осужденных СПИДом!