Все мы немножечко Назарбаевы

Все мы живем и видим, что вокруг нас тво­рит­ся. Ложь. Запу­сте­ние. Взят­ки. Люди гиб­нут — да не толь­ко в Жана­о­зене, а и про­сто так, без боль­шо­го шума.  Спи­ва­ют­ся, под­са­жи­ва­ют­ся на нар­ко­ту, ста­но­вят­ся бес­хре­бет­ни­ка­ми и вора­ми, лен­тя­я­ми и без­раз­лич­ной про­то­плаз­мой… Боле­ют и преж­де сро­ка отправ­ля­ют­ся на клад­би­ще… Сколь­ко у нас было насе­ле­ния рань­ше? А сколь­ко ста­ло теперь? Как гово­рил дино­завр дино­зав­ри­хе: «Дура, вымрем ведь!»

Это все из-за нас. Да-да, из-за меня, ста­ро­го бол­ва­на, из-за вас, из-за ваших дру­зей и зна­ко­мых… Мы непо­во­рот­ли­вые, мы — «сидя­чие утки», мы при­ду­мы­ва­ем себе тыся­чи при­чин. Вино­ва­ты все: Назар­ба­ев, Кули­ба­ев, Мася­ня, «южане», рус­ские, китай­цы, аме­ри­кан­цы, евреи — толь­ко не каж­дый кон­крет­ный «я». «Я» — все­гда хороший.

Сосед — пло­хой, началь­ник — урод, аким — баран, поли­цей­ский — вооб­ще сво­лочь, а уж пре­зи­дент — так и гово­рить не при­хо­дит­ся. А «я» — хоро­ший, доб­рый, чест­ный… толь­ко  немно­жеч­ко вяло­ва­тый. Пусть уж там кто-нибудь вый­дет на какую-нибудь демон­стра­цию, пой­дет в тюрь­му ни за понюх таба­ку, сбе­жит из стра­ны, спа­сая жизнь,  а «я» им посо­чув­ствую — «я» же хоро­ший и доб­рый. Толь­ко пусть никто не зна­ет, что «я» им сочув­ствую, а то мало ли что… «Мой» номер шаш­на­дца­тый, а хата все­гда с краю.

Так дума­ем все мы. В каж­дом из нас сидит малень­кий Назар­ба­ев, и мы его боим­ся. Вот он нами и пра­вит два­дцать лет. Он же не с Луны к нам сва­лил­ся, он наш,   в Казах­стане вылу­пив­ший­ся. В Эсто­нии вот не вылу­пил­ся, а у нас — за милую душу… Он не на трон забрал­ся, он в души наши про­рос и  нами изнут­ри управ­ля­ет. А мы под его управ­ле­ни­ем упор­но пол­зем на клад­би­ще, про­кли­ная его и всех осталь­ных — толь­ко не себя.

А что, имею спро­сить — мы таки силь­но луч­ше? Посмот­ри­те на тех, кто нами пра­вит. Все эти досто­по­чтен­ные воры и раз­врат­ни­ки, пас­куд­ни­ки и лже­цы, одни — тупые, как сапог, обе­ща­ю­щие «при­ка­зать стре­лять, если при­ка­жут», дру­гие — кру­че­ные и под­на­то­рев­шие во вра­нье, рас­ска­зы­ва­ю­щие о том, что «вино­ва­ты внеш­ние вра­ги» — все они похо­жи на нас. Мы — такие же, толь­ко малень­кие. Мы вору­ем копе­еч­ки, они — мил­ли­ар­ды, вот и вся разница.

Мы врем род­ствен­ни­кам, сосе­дям, началь­ни­кам. Они врут всем вме­сте, да еще и дру­гим стра­нам — от наше­го же име­ни. Про­сто они уме­ют это луч­ше нас, гром­че нас, нахаль­нее нас. Пото­му и пра­вят нами. Мы их не изби­ра­ли — а они гово­рят, что  изби­ра­ли. Мы их нена­ви­дим — а они гово­рят, что любим. Наша бед­ность у них назы­ва­ет­ся ста­биль­но­стью, наш страх открыть рот — моло­дой  демо­кра­ти­ей. Но мы тоже в этом участ­ву­ем, пото­му что позволяем.

 «Я без­гре­шен!» — кри­чит во мне малень­кий, пра­вя­щий лич­но мною НАН. Это пусть сосед меня­ет­ся, пусть поли­цей­ский кает­ся, пусть мажи­лис­мен в отстав­ку пода­ет. Не я. Я все рав­но ниче­го не могу — так отстань­те от меня, дай­те поме­реть спо­кой­но. Я толь­ко чинов­нич­ку вти­ха­ря «на лапу» сунул — так без это­го ж нель­зя, все так делают.

Это они там взят­ка­ми мил­ли­ард­ны­ми воро­ча­ют, а я — немно­жеч­ко. Это они там мил­ли­о­ны голо­сов на выбо­рах рису­ют, а я про­сто про­го­ло­со­вал, как началь­ник ска­зал — он же тоже не вино­ват, ему еще повы­ше при­ка­за­ли. Зачем мне непри­ят­но­сти с ним, а ему — с теми, кто выше?

Это они там мил­ли­о­ны дол­ла­ров на «луче­зар­ный образ» за гра­ни­цей тра­тят, а я — про­сто малень­кий жур­на­ли­стиш­ко, кото­рый свой какой-ника­кой, но таки талант за пару сотен тен­ге на то тра­чу, что­бы про­слав­лять род­но­го и люби­мо­го пре­зи­ден­та. Тер­петь его нена­ви­жу, дер­жи­мор­дой в душе счи­таю, но то в душе, а в мик­ро­фон или на бума­гу у меня такая любовь к нему про­ли­ва­ет­ся, что прям страш­но ста­но­вит­ся: так я наше­го лиде­ра люб­лю, что боюсь — изна­си­лую… Это они пись­ма пре­зи­ден­ту от име­ни каких-то гол­ланд­ских поэтов орга­ни­зо­вы­ва­ют, а я — гор­дый казах­ский писа­тель, выду­мы­ваю сла­ща­вые ска­зоч­ки про «дет­ство Назар­ба­е­ва», вру напро­па­лую — зато ведь вру на род­ном, казах­ском языке!

И за это наш пре­зи­дент любит свой народ. Не наш, а имен­но свой, соб­ствен­ный. Хва­лит его: и разум­ные мы, и рабо­тя­щие, и гово­рим реши­тель­ное «нет» вся­че­ским вра­гам и под­стре­ка­те­лям. Что ж ему нас не любить — ведь мы такие же, мы сво­им мел­ким жуль­ни­че­ством оправ­ды­ва­ем его — круп­ное. Он гово­рит себе: «Если зав­тра на моем месте будет кто-то дру­гой — он будет посту­пать так же, как я. Все они оди­на­ко­вые». И он прав. Мы все — тру­сы. Моя ста­рая, мел­кая душон­ка тря­сет­ся в стра­хе перед теми, кто тво­рит боль­шее зло, чем я. Это и есть так назы­ва­е­мая  вер­ти­каль власти.

Толь­ко вот шту­ка в том, что в стране есть и дру­гие — те, кто месяц за меся­цем голо­да­ют, даже если в них начи­на­ют стре­лять. Те, кто устра­и­ва­ет демон­стра­ции в клу­бах сле­зо­то­чи­во­го газа. Кто идет в тюрь­му и не боит­ся, пото­му что у них в душе живет, каза­лось бы, такая ненуж­ная и бес­по­лез­ная вещь, как правда.

Она, эта прав­да — как дуст, она выма­ры­ва­ет из души всех НАНов, всех тру­сов, всех лен­тя­ев, кото­рые в ней засе­ли. Но «я» ее боюсь. «Я» фило­соф­ски пожи­маю пле­ча­ми и гово­рю — у каж­до­го, мол, своя прав­да. Моя прав­да надеж­но забар­ри­ка­ди­ро­ва­лась в моей же хате, кото­рая с краю.

Толь­ко прав­да — не та, кото­рая «у каж­до­го своя», а про­стая, обыч­ная  — заклю­ча­ет­ся в том, что пока каж­дое наше «я» вот так вот отво­ра­чи­ва­ет­ся, отси­жи­ва­ет­ся, вору­ет по мело­чи,  все мы оста­ем­ся немно­жеч­ко Назар­ба­е­вы­ми. Кол­лек­тив­ным лиде­ром само­го себя.

Read the original:
Все мы немно­жеч­ко Назарбаевы