Правительство Казахстана развязало жестокие репрессии против восстания, вспыхнувшего на прошлой неделе.
Силовики открыли огонь по демонстрантам. По сообщениям СМИ, погибли «десятки», но 7 января президент Касым-Жомарт Токаев обмолвился, что убиты «сотни». Токаев также сказал, что отдал приказ «стрелять на поражение без предупреждения» для подавления протестов.
Точных цифр нет, потому что правительство отключило доступ в интернет почти для всей страны и ввело информационную блокаду.
Министерство внутренних дел заявило, что более 4400 человек были арестованы, и предупредило, что будут вынесены приговоры от восьми лет до пожизненного заключения. Казахстанский режим уже применял пытки против рабочих-активистов: его силы могут быть подкреплены 3000 российскими и другими войсками, прибывшими для их поддержки.
Трудно посреди этого кошмара пытаться анализировать протестную волну и ее последствия. Во всяком случае, вот четыре точки, основанные на том, что я вижу на расстоянии.
1. Восстание началось как восстание рабочего класса против неравенства и политических репрессий.
Протесты начались в Жанаозене на западе Казахстана, нефтедобывающем городе с долгой историей борьбы за профсоюзную организацию. Их спровоцировало удвоение цены на сжиженный углеводородный газ, используемый для отопления домов и транспорта, до 120 тенге (около 0,21 фунта стерлингов) за литр с 60 тенге. (Смотрите примечание.)
Но это экономическое требование очень быстро соединилось с политическим требованием.
Во вторник, 4 января, до блокировки интернета, правозащитник Галым Агелеуов написал в социальных сетях:
Требования жанаозенцев, которые завтра вполне могут быть рассмотрены в Актау [крупнейший город Мангистауской области], таковы:
1.Газ по 50 тенге.
2. Отставка правительства.
3. [Бывшему президенту Нурсултану] Назарбаеву уйти из политической жизни.
4. Освобождение политзаключенных ( Ержан Елшибаев и др.).
5. Возврат украденных денег. [Конечно, это ссылка на нечестно нажитые казахстанской элитой деньги.]
Выдвигая эти требования, трудящиеся Жанаозена, несомненно, имели в виду свою недавнюю историю. В 2011 году город стал ареной самой значительной рабочей борьбы постсоветского периода — восьмимесячной забастовки нефтяников, закончившейся расправой со стороны полиции, в ходе которой не менее 16 человек погибли и 60 получили ранения.
После этой забастовки государство использовало репрессии, с одной стороны, и значительные региональные инвестиции и повышение заработной платы в государственных нефтяных компаниях, с другой, для достижения нового социального компромисса. Но влияние пандемии на нефтяную отрасль фактически разрушило эту договоренность.
Айнур Курманов из Социалистического движения Казахстана, находящийся в политической эмиграции в России, в интервью News.Ru 7 января описал триггеры восстания на прошлой неделе следующим образом:
Это был в первую очередь социальный взрыв, то есть инициатива нефтяников Мангистауской области. Отсюда и началось все народное движение против удвоения цены на газ. Но рост цен был лишь последней каплей, сломавшей хребет верблюду: здесь лопнуло терпение людей и выплеснулось бурлящее в обществе недовольство. Этот регион проклят высоким уровнем безработицы. Работать можно только в нефтедобыче. Так что борьба за рабочие места, борьба за каждую копейку – это условия выживания в суровых условиях пустыни и полупустыни. Добавьте к этому волну инфляции в конце прошлого года, в результате которой выросли цены на все виды продуктов питания и предметов первой необходимости. Мангистауская область географически «тупиковая». в который все продукты должны быть импортированы. Так что цены там выше, чем в остальном Казахстане.
Кроме того, в соседней Атырауской области в декабре 2021 года было уволено 40 тысяч человек из «Тенгизшевройла», 75% которого принадлежит американским компаниям. Подобные увольнения ожидаются и в других местах. Рабочие понимают, что скоро могут оказаться на улицах.
Были и другие причины для недовольства. Весь прошлый год были забастовки, основные требования которых не были выполнены. Большим вопросом стал пересмотр результатов рационализации производства, из-за которой сотни тысяч рабочих были урезаны в заработной плате, лишены различных социальных льгот, премий и других надбавок.
Весь этот комплекс причин сложился в гремучую смесь, которая затем была подожжена искрой повышения цен на газ. (См. также более раннее интервью с Курмановым, опубликованное на английском языке на сайте LeftEast.)
2. Движение прокатилось по Казахстану со скоростью лесного пожара и на короткое время, 5 января, поставило под угрозу власть государства.
К среде, 5 января, протестующие в Казахстане заняли правительственные здания в ряде городов и аэропорты. Они перекрыли дороги и железные дороги. Из Мангистау поступали (неподтвержденные) сообщения о том, что на сторону протестующих перешли подразделения милиции. В Алматы, крупнейшем городе и торговом центре, массовая демонстрация захватила центр города, прежде чем силы безопасности открыли по нему огонь. (Пожалуйста, прочитайте этот связанный пост: Очевидец восстания в Алматы .)
В тот же день бывший президент Нурсултан Назарбаев был отправлен в отставку с поста главы Совета национальной безопасности, правительство ушло в отставку, президент Токаев обратился к Организации Договора о коллективной безопасности, возглавляемой Россией, с просьбой прийти ему на помощь, и 3000 в основном российских военнослужащих (Абсурдная фикция о том, что демонстранты были «террористами», была нужна отчасти потому, что у ОДКБ нет мандата на вмешательство во внутренние вопросы правопорядка, насколько я понимаю.)
На мой взгляд, важно иметь в виду, что государство, пусть и ненадолго, находилось в опасности краха . Народные движения создают эту опасность.
Комментаторы отмечают, что происходило много других вещей. Особенно:
а. Была/есть внутриэлитная борьба, очевидно, между Токаевым, с одной стороны, и кликой вокруг Назарбаева и его семьи, с другой. После отставки Назарбаева его близкий соратник Карим Масимов также был снят с руководящего поста в силовых структурах и к 8 января находился под арестом .
б. В Алматы – но, насколько мне известно, не в Жанаозене или Атырау – появляется все больше свидетельств использования провокаторов (см., например, комментарии знающего аналитика Наргис Касеновой ). Другие неподтвержденные сообщения предполагают, что силы безопасности преднамеренно заманивали демонстрантов в ловушку, например, сняв кордон безопасности вокруг аэропорта Алматы.
Время и хорошая журналистика покажут масштабы подобных махинаций. Но власть и богатство всегда пытаются отвлечь от потенциала народных движений, и всю эту информацию нужно интерпретировать в этом контексте.
3. Безжалостный характер реакции государства кое-что говорит о природе капитализма 21 века.
Именно тот факт, что народное движение серьезно угрожало власти, сделал репрессии такими быстрыми и кровавыми.
6 января украинский социалист Володя Артюх написал в социальных сетях:
Уже в позапрошлом году в рассуждениях о белорусском протестном движении я писал, что, пока левые боролись с призраками Майдана [восстания на Украине в 2013–14 гг.], на самом деле надо было бороться с большой-большой антимайдан, в который превратилась постсоветская политика. Многие из нас пришли в левое движение, готовые бороться против либеральной культурной гегемонии, против ослабления государства в пользу рынка и против демонизации советского наследия. Но теперь представляется, что в обозримом будущем нам предстоит иметь дело с голым, насильственным принуждением, без претензий на гегемонию, с накоплением капитала под защитой государства и инструментализацией советского наследия. Я не верю, что еще могу найти язык, адекватный описанию этой ситуации,
Да: голое, насильственное принуждение, без всякой претензии на гегемонию. Именно это произошло в результате разрыва шаткого общественного договора, заключенного между казахстанским государством и трудящимися во время нефтяного бума 2007–2010 годов и вновь сложившегося после резни в Жанаозене в 2011 году. Мы также видим это в Беларуси.
На мой взгляд, аргумент Артюха может иметь отношение и к величайшему поражению революционного восстания в 21 веке, в Сирии. Тамошний режим, который долгое время сильно полагался на идеологию — в моем понимании, сильно отличающуюся от той, которая преобладала в бывших советских странах, — в конце концов был вынужден прибегнуть к принуждению в ужасающих масштабах, чтобы контролировать своих собственных граждан.
Конечно, нет ничего нового в том, что капитализм использует принуждение и насилие. Но, на мой взгляд, сочетание такого грубого, грубого насилия над таким большим количеством людей с глобальным капиталом, преобладающим в Казахстане в виде нефтяных и металлургических компаний, может быть чем-то новым, что нам нужно понять о мире, в котором мы живем. .
4. Многие из нас чувствуют необходимость выразить солидарность с протестным движением, но коллективно мы вполне могли бы переосмыслить, что является эффективным.
В субботу на Трафальгарской площади в Лондоне казахстанские трудовые мигранты продемонстрировали свою солидарность с движением в своей стране. К ним присоединилась небольшая группа активистов британского рабочего движения (« Антикапиталистическое сопротивление» и др.), собравшаяся у казахского посольства неподалеку.
Такие жесты солидарности жизненно необходимы. Но я думаю, что для установления значимых связей между общественными и рабочими движениями в Великобритании или других европейских странах с нашими коллегами в Казахстане, России и других странах бывшего СССР нам нужно пойти дальше традиционных методов, к которым мы привыкли. – и, можно сказать, удовлетворились.
У меня нет никаких полностью сформированных идей по этому поводу, но я хотел бы увидеть обсуждение о:
■ Поддержка заключенных. В 2019 году в Лондоне прошла демонстрация в поддержку российских антифашистов, арестованных, подвергнутых пыткам в заключении и приговоренных к длительным срокам заключения за преступления, которых они не совершали. Но с тех пор количество политзаключенных на постсоветском пространстве резко увеличилось. Тюрьмы в Беларуси переполнены. Теперь перед нами мрачная перспектива мести казахстанского режима тем, кто участвовал в событиях прошлой недели. На мой взгляд, у нас никогда не будет достойного названия рабочего или социалистического движения в Европе без хорошо организованной поддержки этих заключенных.
■ Улучшение прямых связей между рабочими и активистами общественных движений на низовом уровне, терпеливо устанавливаемых с течением времени.
■ Более эффективные способы отслеживания, понимания и объяснения бесчисленных связей между казахстанскими, российскими и другими элитами и их системой поддержки в лондонском Сити, в правящем классе Великобритании в целом и в оффшорных налоговых гаванях, многие из которых под контролем Великобритании. В случае с Казахстаном щедрые инвестиции в лондонскую недвижимость, описанные в этой статье, — это только начало. Казахстанские нефтяные и металлургические компании финансируются через город; западные нефтяные компании инвестируют в казахстанскую экономику множество средств. СП, 9 января 2022 г ..
Обратите внимание на цены на сжиженный нефтяной газ. Если вы сидите и думаете, что цены на сжиженный нефтяной газ в Великобритании примерно в три раза выше упомянутых уровней, вы правы. Розничные цены на нефтепродукты сильно различаются от страны к стране, так как большую их часть часто составляют налоги. Дешевое топливо, наряду с относительно низкой арендной платой, было уступкой рабочему классу в России, Казахстане и других странах бывшего СССР, которые являются производителями нефти и где нефть считается «нашей», на протяжении всего постсоветского периода.
Источник: https://labourhub.org.uk/